Главная | Обратная связь

Гомосексуальность, возникшая по типу импринтинга

Порой девиация формируется как бы молниеносно на фоне сильного эмоционального возбуждения по типу импринтинга, определяя характер сексуальности на всю последующую жизнь. Сходство с импринтингом кажется при этом тем более полным, что половое возбуждение может совпасть с переживаниями и впечатлениями, порой далёкими от секса вообще и от “гетеросексуальной нормы” в особенности.

И всё же аналогия с импринтингом, наблюдаемым у животных, весьма условна.

Во-первых, в отличие от классического моментального “запечатления”, формирование сексуальности человека растянуто во времени (в частности, подростковая или юношеская “дружба – любовь”, в недрах которой обычно формируется гомосексуальность, продолжается порой годами). “Запечатление”, при всём его молниеносном характере, лишь выявляет заранее предуготованную для этого почву.

Во-вторых, в отличие от импринтинга животных, в ходе которого определяется выбор партнёра на всю оставшуюся жизнь (именно так обстоит дело, скажем, у серых гусей), у людей формируется лишь тип сексуального предпочтения.

В-третьих, в отличие от узких временных рамок критического срока импринтинга животных, “запечатление” у человека может произойти в подростковом возрасте и даже в юности; хотя чаще всего такое случается в раннем детстве.

Клинический пример. Пациент Ф., молодой человек гомосексуальной ориентации, хранит в памяти случай, относящийся к самым ранним его детским впечатлениям. В возрасте четырёх лет он уединился с двумя сверстниками, девочкой и мальчиком. Они собрались посмотреть друг у друга половые органы. Вид гениталий подружки оставил его совершенно равнодушным. Зато с первого же взгляда, брошенного на обнажённые половые органы мальчика, у Ф. возникла настолько мощная эрекция, что он не на шутку испугался, не останется ли его член таким навсегда! Половое возбуждение, конечно, прошло, но Ф. на всю жизнь запомнил чувство странной автономии его собственного члена, а также своё изумление, вызванное столь неожиданным его “одеревенением”. Запомнилась и связь пережитых им чувств с видом обнажённого полового органа другого мальчика.

В пятилетнем возрасте ребёнок совершенно самостоятельно открыл для себя онанизм. Мастурбация сопровождалась чувством оргазма (хотя, разумеется, эякуляция появилась значительно позже, в 12 лет). Чувства страха и “неуправляемости” собственным членом Ф. уже не испытывал, но время от времени вспоминал обо всём случившемся с ним когда-то, тем более что вид обнажённых мужских органов вызывал у него половое возбуждение всегда и в любых условиях. Влечение к более старшим мальчикам и к мужчинам он почувствовал уже в шестилетнем возрасте, хотя осознание собственной гомосексуальности пришло намного позднее, в 15 лет. Между тем, первый в его жизни гомосексуальный половой акт молодой человек реализовал поздно – в 24 года, причём почти сразу выявилось его преимущественное влечение к пожилым и, по возможности, седовласым элегантным “красавцам-мужчинам”.

Говоря о психологических особенностях пациента, нужно заметить, что Ф. талантлив и работоспособен. Благодаря этому, несмотря на молодость, он хорошо известен у нас в стране как мастер в избранной им области искусства. Нет сомнений в том, что со временем он станет знаменитостью. Вместе с тем, ему свойственна акцентуация характера по истерическому типу. До последнего времени у пациента сохраняется крайняя психологическая зависимость от матери, причём иначе как “мамулей” в разговоре с врачом он её не называет.

К тому же с раннего детства у него наблюдались и особые “нервные” отклонения: он часто плакал при психическом перевозбуждении, от чувства холода (к нему он крайне чувствителен до сих пор), из-за головных болей. До 14 лет Ф. страдал ночным энурезом (недержанием мочи). При неврологическом обследовании у него обнаруживаются патологические рефлексы; отклонения от нормы выявляются и при энцефалографии. Всё это связано с тяжёлыми родами, в ходе которых Ф. появился на свет.

Нестандартность нервной системы Ф., конечно же, и явилась причиной необычайных переживаний, испытанных им в ситуации вполне обычной детской сексуальной игры. Их “запечатление” на всю жизнь; а также слишком рано приобретённая (в возрасте 5 лет!) способность испытывать оргазм – всё это не укладывается в рамки нормы. Ф. страдает синдромом низкого порога сексуальной возбудимости, речь о котором пойдёт в одной из последующих глав.

Приведенный пример весьма типичен для лиц, у которых наблюдался импринтинг с гомосексуальной фиксацией. Такое возможно лишь у особо возбудимых людей, способных к сильному чувству, оставляющему неизгладимый след в их психике и обыденной жизни. Они и в детстве отличаются чрезмерной возбудимостью, сопровождаемой нарушениями сна и аппетита, немотивированными повышениями температуры и т. д. Их матери во время беременности нередко испытывали стресс, а роды протекали с осложнениями. Словом, девиация, формирующаяся путём импринтинга, зачастую лишь кажется чисто психологическим явлением. Как правило, у неё есть чёткая органическая подоплёка. Гомосексуальность по типу импринтинга развивается у людей перенесших травму во время родов, страдающих различными поражениями головного мозга, акцентуацией характера или психопатией. Нет нужды говорить, что в подобных случаях имеет место и сбой половой дифференциации мозга в критическом периоде внутриутробной жизни.

Между последствиями ошибочного импринтинга у животных и “ядерной” гомосексуальностью человека есть важное сходство. Оно заключается в своеобразной “запрограммированности” девиации. В этой связи уместно вспомнить слова Лоренца о необратимости полового влечения у животных, когда оно, став следствием ошибочного запечатления, направлено на представителей других биологических видов.

Порой воспитание в семье и, казалось бы, отсутствие каких-либо серьёзных гомосексуальных впечатлений в отрочестве и в юности настраивает человека на исключительно гетеросексуальные планы. Если сказать ему в ранней юности, что он когда-либо вступит в однополую связь, то подобное утверждение вызовет у него смех, гнев, крайнее удивление, словом, любые эмоции, кроме согласия. Но, как гласит восточная мудрость, “что налито в кувшин, то из него и выльется”. Рано или поздно врождённая гомосексуальность проявляется. И тогда вдруг высвечиваются те детские впечатления, которые по типу импринтинга сформировали его будущую сексуальную программу, но были активно “забыты”, точнее вытеснены в подсознание. У Ф. детские гомосексуальные впечатления сохранились полностью. Им вопреки, он честно, но тщетно пытался стать “нормальным”. Все его многочисленные попытки вступить в половой акт с женщиной заканчивались неудачей из-за полного отсутствия эрекции: гетеросексуальный потенциал у Ф. был нулевым. Его попытки стать “натуралом” диктовались чисто социальными соображениями и страхом перед тем, что о его “ненормальности” может узнать “мамуля”. Психологический конфликт (двойственное отношение к девиации) в немалой степени повлиял на его невротическое развитие, но и тут необходимо сделать важную оговорку: истериком Ф. стал не в силу своей гомосексуальности, а в силу врождённых особенностей нервной системы.

Невротическое развитие, свойственное многим гомосексуалам, порой маскирует биологическую природу “ядерной” гомосексуальности, создаёт иллюзию того, что подобный тип половой ориентации возник психогенно. А возможно ли такое вообще?