 |
|
Непривязанность (отрешённость)
Отрешенность и непривязанность — нечто чуждое нашему западному мышлению; они вызывают образы аскетизма, жертвенности и отказа от всякого удовольствия.
Однако, более глубокое понимание того смысла, который они имеют в буддийской психологии, показывает, что, в действительности, речь идет о сознательном отказе от одного из источников наслаждения для того, чтобы найти доступ к наслаждениям более глубоким и постоянным.
В отличие от наших традиционных западных моделей, буддийская психология рассматривает четыре типа удовольствия: чувственное удовольствие; удовольствие, возникающее в состояниях полной ментальной концентрации; удовольствие от инсайта, т.е. от ясности, возникающей в результате понимания и проникновения в суть, и удовольствие от достижения нирваны[182].
Эти удовольствия, как полагают буддисты, различаются по степени чистоты, сенситивности и глубины, которая постепенно возрастает от сенсорного удовольствия к удовольствию от достижения нирваны.
В западных же моделях рассматривается только первый тип удовольствия, область чувственных восприятиё, которая в буддийской психологии включает умственные наслаждения, такие, как память и фантазия, сама природа которых, как полагают буддисты, имеет чувственный характер.
Отрешенность, таким образом, может рассматриваться, как отказ от привычки к чувственным удовольствиям с целью совершенствовать три других типа наслаждения. Этот выбор можно понимать и в терминах иерархии потребностей по Мэслоу.
Потребности низшего порядка связаны с материальными объектами и сенсорной стимуляцией, в то время, как потребности высшего порядка — связаны с внутренней самоактуализацией и сущностным удовлетворением индивидуальности, их испытывающей[183].
Поэтому, отрешенность-непривязанность может рассматриваться, как сознательный отказ от низших потребностей для развития высших. Отрешенность способствует также выработке жизненного стиля сознательной простоты[184].
С развитием и углублением сенситивности и способности восприятия, как отмечают люди, которые практикуют дисциплины, связанные с сознанием, возникает более ясное видение разрушительного действия жадности и привязанности.
В то же время, они становятся более устойчивыми в ощущении душевного благополучия, которое теперь перестает зависеть от внешних стимулов и факторов, и в переживании позитивных эмоций.
Всё большее наслаждение теперь испытывается в углублении сенситивности по отношению к опыту и переживанию, текущему от момента к моменту, и каждый миг, вне зависимости от того, чем человек занимается, становится источником богатых и разнообразных стимуляций.
Таким образом, в этой перспективе, отрешенность воспринимается не как практика аскетизма, требующая жертвенности и страдания, а скорее, как реальное средство переключения внимания на уровни более тонкого и глубокого наслаждения.
Полагают, что в людях, которые достигли совершенства этого качества, ум становится свободным от привязанностей и антипатий и поэтому, способен принять любое переживание.
Или, говоря иными словами, все ситуации и стимулы воспринимаются невозмутимо, что является еще одним совершенством, а чувство устойчивости и благополучия у человека больше уже не зависит от окружения.
Если вы полны желаний,
Ваша печаль растет,
Как трава после дождя.
Но если вы покорили желания,
Ваша печаль спадает с век,
Как капля воды с цветка лотоса.
Будда
Терпение
В конце пути — свобода.
До этих же пор — терпение.
Будда
Нетерпение отражает неудовлетворенность актуальным переживанием и привыкание к неприятным переживаниям. Результатом является, как, наверное, все мы знаем, тревожное состояние ума, характеризуемое дискомфортом и фантазией.
В этом направлении тренинг ума должен быть направлен на то, чтобы быть открытым, принимать и глубоко осознавать собственное переживание от момента к моменту. Не сопротивляясь тому, что есть в настоящем моменте, не фантазируя о том, что могло бы быть, и не сравнивая это с тем, что есть[185].
«Терпение» — это недостаточно полный и точный перевод соответствующего буддийского понятия, которое означает также терпимость, толерантность и прощение других.
Терпеливый ум медленно наполняется гневом и быстро прощает, проявляет себя этично и сострадательно, в то же время прощая тех, кто себя так не ведет; иными словами, терпение имеет дело не только с ситуациями, событиями и вещами, но также и с людьми, и с их недостатками.
Невозмутимость
Ум, обусловленный обстоятельствами и эмоциями, автоматически любит или не любит; в нём доминируют реакции на внешний стимул — удовольствие или боль. Такой ум находится в полной зависимости от окружения; буддисты считают, что он беспокоен, его трудно контролировать и концентрировать, он непостоянен в целях и ориентации, невосприимчив к инсайту[186].
По мере тренировки реакции, обуславливающие сильные состояния аффекта, исчезают, и ум постепенно становится всё более спокойным. Такой ум легче контролировать, он в состоянии оставаться спокойным перед лицом ложных обстоятельств, неожиданных или неприятных переживаний.
В конечном итоге, как считают, он способен невозмутимо принять любое переживание и позволить «тысяче прекрасных и тысяче ужасных видений» пройти перед ним, не нарушив его спокойствия. Говорят, что для такого ума, «восемь превратностей» —
Удовольствие и боль,
восхваление и порицание,
слава и позор,
потеря и приобретение —
суть одно и то же.
Щедрость
Будда говорил, что если мы постигнем силу щедрости столь же глубоко, как постиг он сам, то мы не сядем за стол, не разделив с кем-либо трапезу.
Щедрость издавна считалась одновременно и средством и целью во всех дисциплинах сознания и великих религиях. Она оказывается мощным ингибитором таких негативных ментальных привычек, как жадность, потакание себе и ненависть.
Интересно отметить, что современные исследования обнаружили, что психологически зрелые люди отдают на благотворительность намного больше, чем незрелые[187], и что их жизнь больше ориентирована на служение.
Буддизм описывает три уровня щедрости; нищенскую, братскую и королевскую. Щедрость нищего отдает что-либо с большими колебаниями, высчитывая, сколько же останется. Братская щедрость делит поровну, а королевская отдает другим то, что мы сами ценили больше всего[188].
Полностью просветленный человек, как считают буддисты, не руководствуется более эгоцентрическими мотивами какого-либо типа. Его поведение определяется спонтанными переживаниями любой ситуации и поиском возможности наиболее эффективного служения другим.
Очищенная от нездоровых ментальных факторов, щедрость становится для такого индивида единственно возможным способом поведения.
Щедрость и отдача, как таковые, более не воспринимаются, как жертвенность, но скорее, как естественное и радостное выражение любви и доброты, отрешенности и этичности, которые обычно ее сопровождают.
Доброта
Буддийская психология описывает несколько форм практики для развития этого качества. Некоторые из них являются аналогами известных техник, отвлекающих внимание от эмоций.
Однако, вместо того чтобы заменять напряжение спокойствием, что обычно предполагает отвлечение внимания от эмоций, буддийские практики доброты заменяют негативные эмоции, такие, как гнев и ненависть, позитивными состояниями доброго отношения[189].
Это означает, что некоторые из принципов изменения поведения были установлены на две с половиной тысячи лет раньше, чем это обычно считается.
Один из типов практики для развития этого качества предназначен для продвинутых практикующих, способных к мощной концентрации. Считается, что такие люди способны наполнять сознание переживанием доброго отношения или иных позитивных качеств.
Среди таких качеств, помимо любви-доброты, называют универсальное сострадание или эмпатическую радость (радость за благополучие других), а также еще одно из десяти совершенств — невозмутимость[190].
Считается, что когда ум полностью концентрируется на одном из таких качеств, в результате возникает очень позитивное и полезное состояние.
Когда предельная концентрация ослабляется, эти качества начинают рассеиваться, но за время концентрации они выполняют свою функцию, меняя черты характера человека, а в будущем их становится легче реализовать, ослабляя тем самым влияние негативных факторов, таких, как гнев.
Качество любящей доброты, когда оно доведено до совершенства, не нуждается в специальной практике, а возникает спонтанно.
Мудрость
Как и другие совершенства, мудрость имеет много уровней, и определенная мудрость необходима даже для того, чтобы вообще начать тренинг ума.
В процессе этого тренинга, ум постепенно становится всё более управляемым, и искаженное восприятие, вредные привычки, разрушительные аффекты и негативные типы поведения медленно уходят прочь.
Это ведет к более ясному восприятию и большей концентрации, которые, в свою очередь, позволяют распознать более тонкие уровни негативных состояний, отпадающих, по мере распознавания.
Считается, что в результате, возникает позитивная обратная связь, когда мудрость ведет к распознаванию негативных состояний и культивированию позитивных, что, в свою очередь, приводит к еще большей мудрости.
Одним из результатов является глубокий инсайт и рождённое из живого переживания понимание того, что в буддизме носит название «трех признаков существования»: дукка, анника, анната.
Дукка — осознание неудовлетворенности и страдания, присущих человеческому бытию и наполняющих ум обычного человека; понятие дукка указывает на то, что никакое человеческое обладание или стимуляция не могут полностью и окончательно уничтожить неудовлетворенность и страдание[191]. Это осознание аналогично тому, что в экзистенциализме именуется опытом переживания angst[192].
Анника — осознание непостоянства бытия, того, что всё пребывает в постоянном потоке, в изменении, что ничто не остается тем же самым, и потому в мире не существует источника безопасности, на который мы могли бы положиться.
Анната отражает постижение того, что не существует постоянного, неизменного «Я», или «эго», и что эмпирическое «Я» эфемерно и непостоянно.
Психическая реальность, которую переживают продвинутые практикующие, — это имперсональный, постоянно меняющийся поток мыслей, образов и эмоций.
Нетренированный ум отождествляется с этими ментальными компонентами и иллюзорно воспринимает их как свидетельство и доказательство существования «Я», что подобно тому, как кинозритель воспринимает постоянное движение на экране, хотя в действительности на пленке существуют лишь отдельные кадры.
Считают, что распознание и глубокое понимание этих трех признаков существования приводит к радикальному изменению когнитивной системы человека.
Осознавая и переживая постоянную и преходящую природу чувственных удовольствий, которые не могут дать полного удовлетворения, и иллюзорную природу своих обычных эгоистических отождествлений, ведущих к эгоцентрической мотивации, человек, таким образом, находит опору для практики отрешенности и беспристрастности.
Из этой мудрости возникает сострадательное понимание противоречивости и несостоятельности тех средств и способов, посредством которых люди обычно ищут счастья, но слишком часто находят лишь разочарования и тревогу.
Это, в свою очередь, стимулирует желание служить другим, облегчать страдание, где только это возможно, и ведет к осознанию того, что культивирование десяти совершенств может быть стратегическим путем для сущностного удовлетворения глубочайшего внутреннего запроса.
Достигнув этой реализации, человек становится Бодхисаттвой, полностью просветленным и «лишенным эго» существом, остающимся в этом мире лишь для служения другим.
Обсуждение
Десять совершенств, взятые вместе, указывают на уровень ментального здоровья, намного превосходящий тот, который обычно рассматривается традиционными моделями западной психологии. Более того, эти совершенства описываются, как цели специальной практики.
Из этого следует не только то, что мы на Западе недооценивали потенциал человеческого развития, но и что средства реализации этого потенциала доступны любому, кто желает испытать на себе эти практики.
Это отношение, лучше всего выраженное в буддизме, представляет собой вызов некоторым наиболее фундаментальным положениям западной психологии.
Более того, то небольшое число эмпирических исследований, касающихся медитации и т.п., которое мы имеем на сегодняшний день, хотя они и являются эпизодическими, свидетельствуют в пользу того подхода, который предлагает буддизм и другие древние традиции.
Однако, сколь бы интересными теоретически ни были подобные исследования, наиболее важные аспекты древних подходов — практический и опытный.
Ни одна теоретическая работа о здоровье и благополучии не может быть так значима, как их непосредственное переживание, и наиболее важным является то, что подходы восточных психологий могут привнести ментальное здоровье в нашу жизнь.
Мы сами являемся самым главным испытательным полем для этих практик, и никакое количество прочитанных книг и написанных статей не заменят практики. Говоря словами древнего буддийского мудреца, «Для того чтобы увидеть, истинно ли это, взгляни собственным умом».
Восточные психологии и учение о десяти совершенствах могут также иметь важные социальные и глобальные приложения. Сегодня очевидно, что человечество достигло критической точки, и мы вступили в период времени, который может определить судьбу планеты и всего рода человеческого.
Наше благополучие и сама жизнь находятся под угрозой возрастающего экологического коллапса, кризиса ресурсов, источников сырья и ядерной опасности.
Почти пятнадцать миллионов из нас ежегодно умирают от недоедания; растет загрязнение воды и атмосферы; исчерпываются сельскохозяйственные и естественные ресурсы, а общая масса ядерного вооружения составляет уже двадцать миллиардов тонн (в тротиловом эквиваленте), и в одно мгновение это может обрушиться на человечество.
Эти глобальные проблемы уникальны не только ввиду своего масштаба, сложности и насущности, но и потому, что впервые в истории человечества основные угрозы жизни и благополучию определены самим человеком.
То есть, это означает, что все они возникли, как результат нашего индивидуального и коллективного поведения и, значит, являются психологическими по своей природе. Жадность, ненависть, страх, гнев, невежество, психологическая незрелость — это и многое другое являются основными причинами теперешнего кризиса.
Это значит, что если мы действительно хотим преодолеть этот кризис, мы должны не только разрешить сами проблемы, такие, как недоедание, но и укротить те психологические силы, которые их создали.
А пока, очень и очень редко эти психологические факторы принимают в расчет, в частности, потому что существует очень мало понимания, как реально иметь с ними дело.
Поэтому, очень важным является то обстоятельство, что восточные психологии обладают методами и техниками для развития таких ментальных качеств, как десять совершенств, которые кажутся эффективным противоядием против всех негативных психологических факторов.
Если есть хотя бы малая вероятность того, что эти восточные методы верны и могут реально работать, то, учитывая всю остроту ситуации, мы должны уделить им должное внимание практически — как лично, так и в исследовательских работах.
Выживание человечества требует громадных психологических ресурсов и зрелости; техники, которые их развивают, могут оказаться решающим фактором.