 |
|
НЯНЕЧКА ТЁТЯ МАРУСЯ
В раздевалке нянечка тётя Маруся мыла пол.
Обычно она ворчала, когда ей мешали мыть, но тут она сказала:
— Проходи, проходи, милая! Это не ты Синицына из третьего «Б» будешь?
— Я…
— Ох, дочка, хорошая у тебя свинка вышла! Ты бы и мне такую слепила!
Я ответила тёте Марусе что-то неразборчивое и выскочила на крыльцо. Лицо у меня горело как огонь.
ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ
На следующий день мне ужасно не хотелось идти в школу. Что бы такое придумать? Может, притвориться больной? Ой, кажется, у меня и в самом деле немножечко болит голова!
— Мама, — сказала я за завтраком, — можно, я не пойду в школу? У меня голова болит.
Мама потрогала мой лоб.
— Не дури, Люська, ничего у тебя не болит, температура совершенно нормальная. Просто тебе не хочется идти в школу.
— Мне? Не хочется? Очень даже хочется!
— Вот и иди… И имей в виду: скоро конец четверти, дорог каждый день.
ИНТЕРВЬЮ
Не успела я перешагнуть порог школы, как ко мне подскочил длинный, тощий парень в очках и с блокнотом в руках.
— Синицына? — спросил он грозно.
— Синицына, — испугалась я.
— Людмила?
— Людмила.
— Так. Очень рад. Воскресенский. Виталий. Собственный корреспондент нашего собственного радиоузла… Слушай меня внимательно: сегодня на большой перемене поднимешься на третий этаж в радиорубку.
— Зачем?
— Дашь нашим радиослушателям интервью по поводу конкурса художественной лепки.
…Меня трясло весь урок. Какое ещё интервью? Что я скажу? Может, опять притвориться больной? Сказать, что у меня болит горло? Начать кашлять?
На перемене я поднялась на третий этаж и трясущейся рукой постучалась в маленькую белую дверь. Там, внутри, в маленькой полутёмной комнате сидел и, как видно, меня ждал этот тощий Виталий.
— Ты почему так долго?! Давай быстрее! Садись сюда. Я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечай.
Я сказала сдавленным голосом:
— Я не могу. У меня горло болит.
— Это не страшно, — сказал Виталий. — У нас хорошие усилители. Главное, не волнуйся.
— Да не могу я! — зашептала я хриплым шёпотом и изо всех сил замотала головой.
— Тихо! — поднял руку Виталий. — Начинаю передачу…
Он повернул какую-то ручку и гнусавым голосом сказал:
— Внимание-внимание, говорит наш школьный радиоузел…
Я как крикну:
— Не буду я говорить! Меня никто не услышит!
Виталий сделал страшные глаза, замахал руками и важно сказал в микрофон:
— Дорогие друзья! Сейчас перед вами выступит победительница конкурса по художественной лепке, ученица третьего класса «Б» Синицына Людмила… Скажи, пожалуйста, Людмила, это правда, что ты заняла первое место?
Я молчала.
— У Людмилы болит горло, и к тому же она очень скромный человек, — сообщил по радио Виталий. — Скромность украшает человека, но все-таки скажи нам, Людмила, какую работу ты представила на конкурс?
Молчать и дальше было невозможно.
— Свинью, — сказала я хрипло.
— Ах, вот как?! — обрадовался Виталий. — А объясни нам, пожалуйста, почему ты представила на конкурс именно это домашнее животное?
— Ну, потому, что люблю свиней.
— Очень интересно! А поделись, пожалуйста, Людмила, с нашими радиослушателями, как ты лепила свою… своё художественное произведение.
— Очень просто. Взяла и слепила.
— С натуры?
— С чего?
— Я хочу сказать, со свиньи или не со свиньи?
— Ещё бы, конечно, со свиньи!
— А где ты её видела?
— Как где? Мне тётя Рая из Германии привезла…
Ой, что я сказала!.. Я обеими руками зажала рот.
Но Виталий не растерялся:
— Ха-ха-ха! Какая остроумная шутка! Наверно, ты поехала поглядеть на неё в…
— Ну конечно, я поехала поглядеть на неё в зоопарк и вылепила такую же!
— Ха-ха-ха! — снова рассмеялся деревянным смехом Виталий, поглядел на меня и скорчил такую страшную рожу, что у меня похолодело внутри. — Ха-ха-ха! Да ведь все мы знаем, что в зоопарке водятся только дикие свиньи — кабаны!
Тут у меня внутри всё обожгло. Надо было что-то говорить, надо было срочно выходить из положения!
— А она и была дикая, — пробормотала я. — Но я… я взяла над ней шефство, стала за ней ухаживать и приручила её…
Тут Виталий прямо чуть не задохнулся. Наверное, целую минуту он молча, с вытаращенными глазами глядел на меня, но потом спохватился и сказал в микрофон деланно весёлым голосом:
— Дорогие радиослушатели, как видите, Людмила Синицына не только лучший скульптор школы, но и обладает к тому же неплохим чувством юмора… Ну что же, расскажи нам, Людмила, поподробнее — ха-ха-ха! — как ты приручила дикую свинью?
Что мне оставалось делать? Пришлось врать и дальше:
— Гладила её, рассказывала ей сказки, кормила три раза в день…
Пока я говорила, губы у меня были словно деревянные. Я слушала свой голос как будто со стороны и поражалась: «Что я несу?! Господи, что я болтаю?!» Но остановиться уже не могла.
— Чем же ты её кормила?
— Чем кормила? Сметаной, манной кашей, бутербродами… Она была злая и дикая, а стала толстая и добрая. И тогда я взяла её и вылепила.
— Ну, что же, благодарю за остроумное интервью, — злобно на меня глядя, сказал Виталий. — Вполне возможно, что Людмила могла бы занять первое место и в конкурсе на лучшую шутку. На этом мы нашу передачу заканчиваем.
Он выключил своё проклятое радио и как зверь напустился на меня.
— Ты что тут порола?! — орал он. — Ты что, ненормальная? Не понимаешь, что нас вся школа слушала?! Могла бы оставить при себе свои идиотские шуточки! — Он схватился за голову и простонал: — Что теперь будет! Ой, что будет!
Но тут дверь в радиорубку распахнулась, и в неё вбежала наша старшая пионервожатая Тамара.
— Синицына, это потрясающе! — с порога закричала она. — В жизни ничего смешней не слышала! Как ты там сказала — сметаной и бутербродами?.. В учительской такой хохот стоял! Ты прямо всех до слёз насмешила!