ГВОЗДЬ С ПОЛОТЕНЦЕМ
Во дворе мы встретили братьев Кармановых. Они тащили полную авоську картошки. Рядом шагал Петька. — Куда вам столько картошки? — удивились мы. — Это не нам, — сказали братья. — Это нашей подшефной, бабушке Митрофановой. Она из картошки оладьи печёт. Эх и вкусные! — Подумаешь! — сказал Петька. — Мы с Николаевой Зоей Кузьминичной вместе суп ели! Я у неё кухню подмёл и гвоздь в ванной заколотил. Мы на гвоздь полотенце вешали. — Дело какое — гвоздь! — закричали братья. — Мы у бабушки Митрофановой ковёр с балкона вытрясли. Вот такой, огромный!.. А вы, Синица с Косицей, чего у вашего дядьки сделали? — Чего сделали, то и сделали, — нахмурилась Люська. — Много будете знать, скоро состаритесь, — сказала я. — Пошли, Люсь, некогда нам на разговоры время тратить! И мы пошли, держа в ладонях маленьких бумажных лягушек, и нам казалось, что снег под нашими ногами тихонько поквакивает. — Нет, я так не согласна, — вдруг сказала Люська. — Все помогают, а мы что, рыжие, что ли? — Да ведь он говорит, ему не надо ничего. — Как так не надо? Всем надо, а ему не надо? Чудной какой-то! — Он не чудной, — сказала я. — Не понимаешь ты. Он гордый, просить никого не любит. — Тогда надо придумать что-то, на хитрость пойти. Ведь он нам даже лекарство не разрешил купить! И тут я остановилась и хлопнула себя по лбу варежкой: — Люська, а мы и без разрешения купим! — Не дадут без рецептов… — Да вот же наши рецепты! — замахала я в воздухе лягушкой, и мы помчались в аптеку. ДВЕРЬ НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ В аптеке нам сказали, что лекарство будет готово через день, в три часа. Через день, ровно в три, мы были в аптеке, а ещё через двадцать минут стояли возле двери пенсионера Каблукова. — Звони ты, — сказала Люська. — Я боюсь. — Трусиха! Я храбро нажала на кнопку звонка. Честно говоря, я и сама немного трусила. — Не открывает. Наверно, догадался, что это мы. А вдруг он снова рассердится? Может, убежать, пока не поздно? — А мы лекарство ему отдадим и убежим. Дзынь! — ещё раз звякнул звонок. За дверью была тишина. Может, он ушёл? Вдруг в аптеку? Мы позвонили ещё и ещё, но дверь не открывалась. За нею слышалось тихое бормотание радио. — Он радио слушает. Надо кулаком постучать. Мы принялись колотить в дверь кулаками. — Чего стучите? — открыла дверь соседка из другой квартиры. — Владимира Иваныча в больницу увезли. Мы ему ночью «неотложку» вызывали. Лекарство выпало из Люськиных рук. — А вы кто ему будете? — сказала соседка. — Мы?.. Никто. — Жалко. Я думала, родственники. В больницу надо съездить к старику, навестить. — Мы съездим! — затрясла головой Люська. — Мы навестим! — Обязательно съездим! А как же! Только скажите, пожалуйста, где эта больница? — Не догадалась я спросить, — сказала соседка. — Вы уж разыщите как-нибудь… МЫ ПЕЧЁМ ПИРОГ — Бедный Владимир Иваныч! — сказала Люська. — Если бы мы сразу лекарство принесли, он бы, может, и в больницу не попал. Э-эх! — И где мы эту больницу найдём? В Москве их знаешь сколько! — Да его, наверно, на Малую Семёновскую повезли, там больница большая, пойдём туда? — Поздно сегодня, нам уроки ещё делать. Давай завтра его навестим? И потом, в больницу обязательно надо передачу нести. Что-нибудь вкусненькое, кисель какой-нибудь, апельсины… — Где же мы их возьмём? Давай лучше Владимиру Ивановичу пирог испечём! — А ты умеешь? — Я видела, как бабушка пекла. …Через десять минут мы месили на кухне тесто. — Дрожжи есть у вас? — спросила Люська. — Нету. — Тогда надо в пирог соду положить. Я принесла из ванной коробку соды. — Дурочка, это стиральная! — А надо какую? — Питьевую. Я полезла в кухонный шкаф, вытащила оттуда небольшую розовую коробочку и высыпала её содержимое в тесто. Потом мы насыпали в тесто целый пакет сахарного песку, чтобы пирог вышел послаще, набухали туда побольше изюму и поставили пирог в духовку. Через полчаса пирог был готов. Он был круглый, как колесо, и румяный, как солнце. Из него во все стороны торчали изюминки. — Наверно, Владимиру Иванычу понравится, — сказала Люська. — Ещё бы! — сказала я. — Он, как наш пирог попробует, сразу поправится! МЫ ИДЁМ В БОЛЬНИЦУ На следующий день после школы мы отправились в больницу. Кроме пирога, мы несли банку клюквенного киселя, который сварила Люськина бабушка. А ещё мы взяли Урана. Владимир Иваныч сразу развеселится, когда увидит, как наш Уран служит на задних лапах! Втроём мы вошли в приёмное отделение. У окошка справочной стояла нарядная дама. — Молодцы, девочки, какие! — заулыбалась дама. — Мамочку пришли проведать? — Нет, не мамочку… — А кого же? Тётю? — Ну почему тётю? Мы дядю пришли проведать. Вернее, дедушку. — Кого?! Дама подняла брови и вдруг звонко расхохоталась: — Ну и шутницы! Ох и насмешили!.. А ну, скажите честно, кого вы хотите — братика или сестрёнку? Мы переглянулись. Должно быть, у этой дамы в голове не всё в порядке. Потом мы сунули головы в справочную: — Скажите, пожалуйста, товарищ Каблуков в какой палате лежит? — Сейчас посмотрим… Как инициалы? — В. И. — Та-а-ак… — Медсестра быстро проглядела длинный список. — Когда поступила? — Вчера… поступил. — Каблукова… Каблукова… Такой нет. А вы не спутали? Может, Каплунова Валентина Ивановна? Вот. Девочка. Здоровенькая. Пятьдесят один сантиметр. Поздравляю! Всё в порядке! Что они, сговорились, что ли?! — Да нам не девочка, нам дедушка нужен! Нормального роста! Каблуков Владимир Иванович! Медсестра на минуту застыла со списком в руках, а потом заулыбалась: — Милые вы мои! Да где же вы своего дедушку ищете? У нас роддом, тут деток рожают! — А где же нам дедушку найти? Его на «скорой помощи» вчера в больницу увезли. — Это надо в пункт неотложной помощи звонить, там скажут. Погодите, я сама позвоню… — Вот, — сказала она, когда кончила говорить по телефону. — Я тут вам всё записала. Третья Зелёная, дом сто. Отсюда на автобусе остановки три. — Большое спасибо, — сказали мы с Люськой. У БОЛЬНИЧНЫХ ВОРОТ Доехать до больницы оказалось делом пустячным. Через двадцать минут мы были у больничных ворот, а ещё через десять знали, что Владимир Иванович лежит во втором корпусе, на первом этаже, в пятой палате. Но вот беда, в проходной нас остановили: — Куда с собакой?! — К больному, Каблукову. — Шутите?! Кто в больницу с собакой пропустит? А ну, уходите, не стойте на пути! — И сторож повернулся и загородил нам вход своей широкой ватной спиной. — А вот и пропустят! Спорим? Люська показала язык ватной спине сторожа, и мы побежали вдоль забора к другому входу. — Давай завернём Урана в пальто! Скажем, апельсины несём дедушке! Я сняла пальто, мы завернули в него Урана и понесли. — Чего это вы несёте? — подозрительно спросила сторожиха. — Апельсины. — Куда так много? — А наш дедушка, кроме апельсинов, ничего не ест, — сказали мы, пятясь задом, потому что Уран вытащил из-под пальто хвост и махал им в воздухе. Но тут мы нечаянно зацепили Ураном за дверь. Уран громко взвизгнул… и мы снова оказались на улице. ЛЕЗЕМ ЧЕРЕЗ ЗАБОР — Не огорчайся, Люська, — сказала я. — Ещё не всё потеряно. Можно и через забор перемахнуть. Вдоль каменного больничного забора росли густые ветвистые деревья. Запросто перелезем! Нас и не увидит никто! Но Уран не хотел лезть через забор. — Тогда перепрыгни, — уговаривала его Люська. — Разбегись посильнее и р-раз! Но вредный Уран и перепрыгивать не хотел! Пятился от забора и поджимал хвост. Пришлось мне подставлять спину. Люська влезла мне на плечи и, кряхтя, втащила на забор Урана. Потом поставила наверх банку с киселём, влезла сама и протянула мне руку. — Давай… Я схватила Люську за руку и стала вскарабкиваться на забор. — Ой, сейчас упаду! — запищала Люська, взмахнула рукой и толкнула Урана. Бедный Уран не удержался и вместе с банкой киселя рухнул по ту сторону забора. — Что я наделала! — испугалась Люська. — Уран, Уранчик, где ты? Кусты под забором не ответили. — Разбился! — прошептала Люська. Оцепенев от ужаса, мы поглядели друг на друга. И вдруг какие-то странные звуки донеслись до нас из кустов. Как будто кто-то шлёпал босыми ногами по луже! Мы быстро спустились на землю. В кустах лежал Уран и, чавкая, лизал из лужи розовый кисель. Второй корпус был направо от входа. Мы узнали у прогуливающихся рядом больных, куда выходит окно пятой палаты, и привязали Урана к рябине, которая росла под окном. Очень удобно! Владимир Иванович выглянет и сразу увидит Урана. Мы крикнем в форточку: «Уран, служи!», и Уран будет служить. — Сиди тихо, — сказала Люська. Мы вошли в больничный коридор. — Нам налево, — сказала Люська. — Иди ты первая. Я что-то волнуюсь. — И я волнуюсь. У меня даже шея вспотела. — Вам, дочки, в какую палату? — спросила нянечка в белом халате. — В пятую, к больному Каблукову… — Владимиру Иванычу? Пойду скажу ему. Нянечка вошла в белую дверь и громко сказала: — Владимир Иваныч, к тебе внучки пришли! — Это ошибка, Фёкла Матвеевна, — услышали мы тихий голос. — Это не ко мне. Тогда мы открыли дверь и вошли. В ПЯТОЙ ПАЛАТЕ У окна, вытянув руки поверх жёлтого одеяла, лежал Владимир Иванович. Он был бледный. Густые косматые брови сильно выделялись на его лице, глаза смотрели как будто издалека. — Здравствуйте, Владимир Иванович, — сказали мы. Владимир Иванович не пошевельнулся, только посмотрел на нас, как бы с трудом что-то припоминая. Потом одна бровь у него слегка дрогнула и поползла вверх. — А-а… барышни Люси… вот не ожидал, — сказал он тихо. — Опять вас из жэка прислали? — Нет, Владимир Иванович, мы сами пришли. Пирог вам принесли. Знаете, какой вкусный! Мы вытащили из сумки пирог и положили на тумбочку. — Ох и красавец! — восхитился больной в халате, который сидел на соседней койке. — Прямо герой! Мамка пекла или сами? — Сами… Владимир Иванович поднял брови и доглядел на пирог: — Неужели сами?! — Пойду чаю принесу, — сказала нянечка. — Ты, Владимир Иваныч, чаю с пирогом попьёшь. Заботливые у тебя внучки, хорошие. А говорил — не к тебе! Владимир Иванович поглядел на нас светлыми прозрачными глазами. — Не ожидал, — сказал он. — Спасибо вам, барышни Люси. И тут вернулась нянечка и налила всем чаю. Она вынула из кармана перочинный ножик и хотела нарезать пирог, но пирог почему-то не резался. — Возьми мой нож, Фёкла Матвеевна, — сказал больной в халате. — У тебя, видно, затупился. Нянечка попыталась нарезать пирог другим ножом, и опять у неё не вышло. Что-то случилось с пирогом. Он был твёрдый, как доска! — Упорный пирог, — сказал Владимир Иванович. — Весь в хозяек! Он оживился. Щёки у него слегка порозовели. — Владимир Иванович, честное слово, он вчера мягкий был! Мы его трогали! — Может, замёрз по дороге? — улыбнулся Владимир Иванович. — Пустяки, не огорчайтесь, мы его живо в чае разогреем! Нянечка с трудом наломала пирог на куски и окунула один кусок в чай. — Милые мои, да куда же вы столько соды набухали! — сморщилась она. — Пустяки! — сказал Владимир Иванович. — Сода не соль. Да что вы, Фёкла Матвеевна, замечательный пирог! Давно я таких вкусных пирогов не едал! — А вот мы ещё и вареньицем побалуемся, — сказал больной в халате. — Вишнёвое варенье… Ешьте на здоровье! За окном жалобно завыл Уран. Бедный, мы совсем про него забыли! — Откуда собака взялась? — переполошилась нянечка. — Кыш! Кыш! Больных перепугаешь! — Фёкла Матвеевна, не прогоняйте его! Это наш Уран! Мы его привели, чтобы он Владимиру Ивановичу служил! Я взяла с тарелки кусок пирога и крикнула в форточку: — Уран, служи! Служи! Уран вскочил на задние лапы и высунул язык. Потом схватил лапами пирог и стал грызть его, как кость. Владимир Иванович, приподнявшись на локте, глядел в окно и тихо смеялся. — Владимир Иваныч, нельзя тебе подыматься! — испугалась нянечка. — Доктор Евгений Борисыч заругается! — Не волнуйтесь, Фёкла Матвеевна, — сказал Владимир Иванович. — Мне сегодня лучше. — Как же, «лучше»! Вспомни, что вчера было! — А сегодня лучше! Вот честное пионерское! — сказал Владимир Иваныч и подмигнул нам с Люськой. — Ещё бы! — сказал больной в халате. — С такими внучками не поболеешь! Не дадут! — Не дадут! — сказал Владимир Иванович и хитро засмеялся. ©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.
|