Главная | Обратная связь

Соответствие дополнительных переменных

В неадекватном варианте эксперимента Джека Моцарта, когда вместо сонат разучивались вальсы, уровень наиболее важной дополнительной переменной — типа музыкальных пьес—был явно несоответствующим. Ведь то, что справедливо для “уровня вальсов”, может оказаться неверным для “уровня сонат”. Это случай несоответствия ключевой переменной. Давайте рассмотрим три наших эксперимента с точки зрения соответствия ключевых, а также некоторых других дополнительных характеристик.

Ключевые переменные. В одних экспериментах, как, например, у Джека Моцарта, ключевая переменная одна (но очень важная). В других экспериментах их может быть несколько. Скажем, такие характеристики спасательного поиска на море, как размер цели, расстояние до нее, погодные условия и время дня, примерно одинаковы по значимости.

В эксперименте с посадками самолета ключевой переменной была зрительная картина ночного города. Ведь только она и дает информацию о наклоне территории. Различия понятны: либо это несколько огней, расположенных близко друг к другу, либо целая панорама, где пилот может выбрать любую пару световых точек. Чтобы результаты эксперимента можно было применять для любых аэропортов, Крафт и Элворт предъявляли испытуемым несколько типичных моделей. Они пишут (показывая тем самым, что даже опытные экспериментаторы могут ошибаться): “Мы надеялись повысить эффективность зрительного контроля посадки с помощью расширения и углубления световой картины города. Однако данные показывают, что более обширная и комплексная картина на самом деле может приводить к катастрофе, вводя пилота в заблуждение, что происходит в случае поднимающейся вверх территории” (с.4). Оказалось, что огни, занимая большую площадь, представляются пилоту более надежным показателем уровня земли, и это усиливает иллюзию. Теперь нам ясно, что экспериментаторы не зря копировали огни ночных городов во всех их вариантах.

Столь же аккуратны были исследователи в эксперименте с поиском, добиваясь более точного соответствия всех ключевых переменных—размера цели, расстояния до нее, погодных условий и времени дня. А вот в исследовании с высотомерами контролировалась только одна ключевая характеристика—использовался тот же диапазон высот, с каким встречается пилот в реальном полете. Передвижение индикаторов — а это тоже ключевая характеристика—не воспроизводилось. Лендбург имел дело со стабильными изображениями шкал, а в реальности индикаторы чаще всего непостоянны. С другой стороны, в реальном полете последовательные показания прибора похожи одно на другое. Самолет не подпрыгивает вверх и не падает вниз случайным образом. А ведь именно так и изменялись показания высот в последовательных пробах эксперимента—случайно. Первое отклонение от реальности облегчало испытуемому работу со шкалой, а второе, наверное, затрудняло ее. Для более точного воспроизведения реальных изменений шкалы высотомера понадобился бы киноаппарат или видеомагнитофон. Это довольно утомительно: снова нужно вырезать картонки, подбирая друг к Другу почти одинаковые снимки с чуть измененными положениями индикаторов. А потом можно было бы дополнить подачу словесных команд на магнитофоне соответствующим звуковым сопровождением.

Одновременные действия. В некоторых искусственных экспериментах испытуемому приходится выполнять именно то задание, которым (и только им) он занимается в реальной жизни. Например, во время спасательной операции наблюдатель не имеет никаких других обязанностей, кроме самого поиска. Для пилота это, конечно, не так. Совершая посадку, ему нужно не только дерть нужную высоту, но и постоянно корректировать траекторию полета, чтобы самолет находился под правильным углом и не уклонялся в сторону. Пилот должен следить за скоростью, остерегаться столкновения: со встречным транспортом. В эксперименте Крафта и Элворта все эти действия воспроизводились. Во-первых. пилот “вел” тренажер как настоящий самолет, а не просто контролировал высоту. Во-вторых, у него была дополнительная задача — “определять местоположение других самолетов и сообщать о них” (с. 2).

Другой наш пилот, Чарлз Аугустус Лендбург, ничего этого не делал. Он только считывал показания высоты и не производил никаких дополнительных действий. А было бы неплохо выполнять при этом какую-нибудь другую задачу. Вполне возможно, что новый высотомер становится более надежным лишь в том случае, если все внимание испытуемого уделяется только ему. Материал для дополнительной задачи тоже можно было бы записать на магнитофон (вместе с командами о порядке снятия показаний). Испытуемый мог бы, например, подсчитывать звуковые сигналы.

Напряженность. Все эксперименты, описанные в этой главе, были посвящены практическим проблемам, связанным с жизнью и смертью людей. И это не просто случайное совпадение. Помимо повышения внутренней валидности эксперименты, улучшающие реальный мир, очень часто делают его безопасным для испытуемого. Но тогда возникает вопрос: можно ли переносить результаты, полученные при отсутствии эмоциональной напряженности, на реальную деятельность в стрессовых условиях? Иногда предлагают гипнотизировать испытуемых и внушать им, будто они находятся в реальной ситуации, а не на эксперименте. Однако такое внушение вряд ли будет эффективным для человека, который хорошо знает, что такое гипноз. Давайте посмотрим, насколько серьезен вопрос о недостаточной напряженности для наших экспериментов.

Типичным последствием состояния эмоциональной напряженности является нарушение интеллектуального контроля за поведением. Трудно представить, каким образом недостаток напряженности может усиливать зрительную иллюзию пилота при экспериментальном моделировании посадки над наклонной территорией. Скорее уж можно предположить, что более высокий интеллектуальный контроль уменьшит эту иллюзию. Следовательно, можно сказать, что в эксперименте были получены важные результаты, несмотря на отсутствие напряженности.

Известно также, что в состоянии напряженности разрушаются в первую очередь приобретенные и необычные навыки, а не естественные, привычные. Смотреть в бинокль менее естественно, чем без него. Поэтому отсутствие напряженности в эксперименте с поиском было благоприятным для наблюдения с биноклем. И вновь можно сказать, что именно данные результаты эксперимента были получены, несмотря на это преимущество.

Сжатие во времени. Увеличение надежности в искусственных экспериментах по сравнению с теми, которые дублируют реальность, достигается главным образом благодаря возможности предъявить все необходимые пробы за более короткий период времени. Тем самым можно быстрее получить достаточное количество данных. Искусственный мир чаще всего как бы сжат во времени по сравнению с реальным. Как это влияет на внешнюю валидность экспериментальных выводов?

Из трех описанных экспериментов меньше всех был сжат во времени эксперимент с посадками самолета. Правда, он и не требовал слишком большого количества проб по сравнению с двумя другими. Известно, что практический опыт до некоторой степени уменьшает зрительные иллюзии. Следовательно, в эксперименте .на тренажере влияние иллюзии могло бы в принципе сокращаться быстрее, чем в реальных полетах. Однако, несмотря на преимущества, возможные за счет научения, эксперименте получены результаты, которые свидетельствуют о сохранении этого влияния.

Спасательный поиск на море лучше производить без бинокля—этот результат, полученный в условиях быстрого предъявления всех необходимых проб, также не вызывает никаких сомнений. Конечно, в обычных условиях поиск продолжается дольше, и бдительность его участников будет более изменчивой, чем в своеобразном соревновании между ними, характерном для данного эксперимента. Однако реальная ситуация была бы более жесткой именно для наблюдения с биноклем. Ведь в эксперименте спасатели пользовались им сравнительно недолго, и поэтому влияние веса бинокля, усталость глаз, а также неясность зрительной картины были не столь существенны. Можно сказать, что поиск с биноклем оказался менее эффективным даже при коротком испытании, условия которого благоприятствовали его применению.

В эксперименте с высотомерами таких гарантий нет. Очень может быть, что за целую серию проб, между которыми только 5 секунд, испытуемый просто научится хорошо считывать показания высотомера. А если справляться о высоте полета лишь время от времени, как это происходит в реальности, подобная привычка будет вырабатываться не так скоро. Поэтому по результатам, полученным в условиях сжатого предъявления проб, трудно решить, каким из двух высотомеров удобнее пользоваться в реальном полете. Пожалуй, в этом отношении эксперимент можно было бы улучшить, если все-таки сделать считывание показаний более развернутым, скажем, давать пробы лишь время от времени по мере выполнения другой задачи.