Главная | Обратная связь

ПЕРВОЕ ОТКРЫТИЕ КАНАДЫ

После победы в Стокгольме руководители советской делегации пригласили на прием в числе других гостей и канадцев. А там, воспользовавшись каким-то удоб­ным поводом, сказали, что хотели бы дружить, играть с ними как можно чаще.

В ответ на наше предложение канадцы неожиданно и откровенно рассмеялись.

— Нам это не нужно, — сказали они, — такие встре­чи ничего канадскому хоккею не дадут. Вы слишком слабы... А проиграли мы вам потому, что прислали не в меру слабую команду,

В тот вечер я впервые познакомился с любопытной чертой психологии канадцев. Когда канадец говорит о хоккее, он, как мне показалось, совершенно теряет здравый рассудок. Жители страны кленового листа спо­койно воспринимают любую критику в свой адрес, если она не затрагивает их... хоккея. По твердому убежде­нию жителей Канады, мастерство их хоккеистов, как и жена Цезаря, вне всяких подозрений.

Осенью 1957 года в Федерацию хоккея несколько неожиданно поступает приглашение направить в Кана­ду сборную советских хоккеистов в ее лучшем со­ставе.

В чем дело? Узнаем от журналистов, что это реше­ние принято под воздействием канадской обществен­ности, которая больше не верила, что русские могли дважды случайно стать чемпионами мира. Канадские любители хоккея выразили настоятельное желание по­смотреть, как же выглядит, наконец, эта таинственная русская команда.

Начали собираться в дальнюю дорогу.

Но кому имеет смысл ехать в Канаду? Самым луч­шим? А может быть, взять в поездку не просто самых лучших, но самых разных? Ведь цель визита — не побе­да непременно во всех матчах. Главная цель в ином. Нужно подумать о перспективе. Надо, чтобы те, кто побывает в Канаде, передали потом свой опыт десяткам молодых хоккеистов, во-первых, и научились более уме­ло воевать на чемпионатах мира, во-вторых.

Разумеется, победы в предстоящих играх были весь­ма желательны. Но знания, которые предстояло нашим ребятам почерпнуть из встреч с родоначальниками хок­кея, были в данном случае все-таки важнее.

Анализ секретов классного профессионального хоккея: техника, тактика, методика подготовки игроков высокого класса - вот что нас прежде всего интере-совало.

А что не нравится канадцам? Быстрота? Ловкость, сила? Или игровая сообра-зительность, может быть, во­ля? Каковы тактические принципы игры в различных зонах площадки? Почему крепка их оборона, чем объяс­няется высокая результативность их атак?

Мы взяли физически мощных игроков — Станис­лава . Петухова, Ивана Трегубова, Дмитрия Уколова, Генриха Сидоренкова, включили в сборную защитника большого радиуса действия Николая Сологубова, мо­лодого, но уже прекрасного техника Вениамина Алек­сандрова.

Наконец мы включили в сборную Володю Елизарова.

Об этом игроке я хочу рассказать немного подроб­нее. Ведь о нем мы пока в этой книге не вспоминали. Все двенадцать тренеров на заседании тренерского совета, где решался состав сборной, отправляющейся в Канаду, выступили против этого напа-дающего. Они объяснили свое решение тем, что у Елизарова невысокая результативность, физические данные средние, да и воз­раст не особенно перспективен. Но тринадцатый тренер все-таки попросил уважить его просьбу и включить Елизарова в сборную.

Я руководствовался одним мотивом. Это был не­обычайно юркий, ловкий и быстрый, хитрющий игрок с прекрасной реакцией. Действия Володи отличались обычно неожиданностью решений и большой выдумкой. Он был фанатиком хоккея. Предполагая, что его скорость связана не с особыми физическими качества­ми, а только с весом, Елизаров, выигрывая граммы, обрезал себе щитки, укорачивал трусы, подрезал подо­швы, ботинки надевал на голую ногу, играл, разумеется, без шлема. Так было и в Сибири, когда матчи проводились при двадцатиградусном морозе.

Елизаров умудрялся перед выходом на поле как-то незаметно сбрасывать с плеч даже наплечники, причем делал он это настолько ловко, что я, тренер этого не замечал несколько лет. Я и не подозревал, что он не полностью экипирован.

Ловкость Елизарова была поразительна. В Канаде несколько раз были такие моменты, когда защитники, стараясь припечатать его к борту и разогнавшись… врезались в борт, а Володя мчался дальше как ни в чем не бывало.

После окончания турне сами канадцы признавались, что наиболее неприятным и трудным игроком был для них именно Елизаров.

После того, первого, визита наших хоккеистов в Ка­наду прошли годы, и в нашем хоккее осталась не только память об этом спортсмене, но и убеждение, что могучим, сильным защитникам канадцев не по вкусу верткий, сообразительный и находчивый напа-дающий.

Мы включили в сборную страны тогда и нескольких универсалов — игреков, уме-ющих делать все. Таким был, например, Валентин Быстров из Ленинграда. Мы
попробовали его в нескольких матчах и убедились, что такого типа мастера, хотя и умеющие играть всюду, но в общем-то средние, не самобытные, против канадцев
выстоять не могут — слишком велика разницу в классе игры.

Это был один из важнейших выводов сделанных , нами после визита на родину хоккея: у каждого спортс­мена должны быть яркие черты индивидуального игро­вого характера, позволяющие ему манерой своих дей­ствий или сковывать игру соперников, или так сильно влиять на ход матча, что за тобой вынуждены следить особенно внимательно.

Поехали с нами и два вратаря — Николай Пучков и Евгений Еркин.

Любопытно, что большую часть встречи провел наш второй вратарь — Еркин.

Вы спросите, почему играл он, а не Пучков. Ведь Николай по праву считался в то время лучшим стра­жем ворот.

Пучкову исполнилось тогда 27 лет, он был трудо­любивым и серьезным спортсменом, умел готовить себя к ответственным соревнованиям, знал цену тренировки. Но вдруг обнаружилось, что он панически боится канадцев. Я в этом, правда, окончательно убедился не­сколько позже, когда мы выступали на чемпионате мира, проходившем в Осло. Там его боязнь канадцев была не столь очевидна, но все-таки я не мог не видеть, что канадские нападающие пугают Николая. На один из матчей наших грозных соперников, который смотрели все ребята, я Николая просто не пустил. Пригласил его в тот вечер побродить по улицам норвежской столицы и понял, хотя и не был уверен в правильности своего вывода, что Николай может здорово подвести нас в игре с грозным соперником.

Вот и отправляясь в Канаду, мы несколько раз раз­говаривали с Николаем, и он каждый раз убеждал меня, что против канадцев мы беспомощны. Что этим соста­вом мы ничего путного не добьемся, что родоначальни­ки хоккея по-прежнему опережают нас в этом виде спор­та на три десятка лет, что победы советской сборной были во многом случайны. И главное, сошли со сцены те, кто побеждал их. Пучков тогда в молодежь не верил.

Поездка наша в Канаду носила, безусловно, экспе­риментальный характер. И все-таки хочется напомнить, что то первое и потому самое памятное турне прошло исключительно удачно — пять побед, одна ничья и все­го, два поражения.

И если встретили нас, как говорится, «по одежке» — по той репутации, которую создала нам местная (не все­гда объективная) пресса, то проводили уже «по уму» — по заслугам и успехам, по нашему умению играть в со­временный хоккей...