Главная | Обратная связь

ЧЕМУ УЧИТЬСЯ У ВЕТЕРАНОВ?

 

Некоторые утверждают, что, мол, наши ведущие мастера прошлого были значи-тельно сильнее, ярче, искуснее мастеров сегодняшнего дня. А посему нам нужно учить-ся у них, равняться на них.

С первым утверждением я полностью согласен. Учиться у ветеранов нужно. А как может быть иначе? У кого же тогда учиться, как не у ветеранов? Опыт таких мастеров, как Иван Трегубое, Николай Сологу­бов, Дмитрий Уколов, Альфред Кучевский, динамовцы Александр Уваров, и Юрий Крылов, и Валентин Кузин, умеющих играть блестяще и в нападении и в оборине, достоин самого глубокого изучения.

А вот равняться на них в самом буквальном смыс­ле. Над этим надо еще подумать. Я уже писал о наивном споре, кто сильнее — тройка Боброва или звено Альметова? Стоит ли сегодня равняться во всем на ту выдающуюся тройку? Думаю, что сегодня уже поздно равняться и на звено Альметова. Время выдвигает но­вые эталоны.

За последнее пятнадцатилетие хоккей сильно изме­нился. Выросло техническое и тактическое мастерство хоккеистов. Увеличились скорости атак, стали значи­тельно шире применяться приемы силовой борьбы. Играть сейчас так, как играли ветераны, вряд ли ра­зумно. -

И это не только в хоккее. То же самое можно ска­зать и о любом виде спорта.

Пятнадцать лет назад наш рекорд по прыжкам в высоту подбирался к 2 метрам, сейчас он прибли­жается к 2 метрам 30 сантиметрам. Разница, как ви­дите, существенная.

И если обратиться к тактике современного хоккея, то будет тоже отчетливо видна разница, которая отде­ляет его от нашего хоккея образца 1950 года. Действия хоккеистов происходят сейчас в более сложной, нежели прежде, игровой обстановке. Возросла полезность каж­дого хоккеиста, его игровая «деловитость». Неизмеримо увеличилось число попыток атаки ворот, а именно в этом смысл игры, наиболее впечатляющий момент хоккея,

Вспомним еще раз выдающегося в прошлом напа­дающего Всеволода Боброва. Этот мастер обладал не­повторимыми взрывными действиями. Его финты и об­водка, четкие броски приносили команде ощутимый успех.

Но убежден, что всего этого было бы далеко не до­статочно, чтобы ярко играть за классную команду се­годня. У Боброва всегда ощущался холод к коллектив­ной игре, он тяжело и даже порой неумело расставался с шайбой.

А посмотрите, как действует сегодня на поле один из лучших нападающих — Анатолий Фирсов, играю­щий, кстати, как и Бобров, на левом крае. Если вспомнить особые достоинства ветерана — тонкую об­водку и умелое взятие ворот, то даже и в этом Фир­сов выше прославленного мастера прошлого. У него шире набор технических средств, солидное преимуще­ство в беспрерывном взрывном каскаде финтов. Ана­толий «фехтует» клюшкой так, как никто в нашем хоккее не умел и не умеет этого делать. И результа­тивность его весьма высока. В сезоне 1966 года он твердо занял первое место, намного опередив всех дру­гих мастеров хоккея. На венском чемпионате он ока­зался самым счастливым форвардом — 11 шайб за­бросил сам и 11 раз дал пасы, после которых успеха до­бились его партнеры.

Но самое ощутимое преимущество Фирсова заклю­чается в объеме его действий, в разнокрасочности и неожиданности его тактических решений. Анатолий с большой охотой играет на партнеров, и именно бла­годаря ему растет как на дрожжах молодое звено с Виктором Полупановым и Владимиром Викуловым.

И еще одним выгодно отличается сегодняшний хок­кеист от ветерана — своей неуемной жизнедеятельно­стью и живучестью. Под термином «живучесть» я пони­маю проявление спортсменом мужества, умение навя­зать активное силовое единоборство сопернику и хладно­кровно переносить самые резкие столкновения с ним.

Любой тренер хочет, чтобы его питомцы прекрасно владели всеми компонентами хоккейного мастерства. Но что делать, если к нам в команду приходят совсем не идеальные спортсмены. Приходится мириться с этим, заниматься их воспитанием и искать, часто трудно ис­кать, то звено, ухватившись за которое вытянешь всю цепь.

Вспоминаю, как пришел к нам в ЦСКА Юрий Моисеев. Это был хоккеист, обладавший необычайной скоростью, но техника его игры была довольно слаба, и потому я хотел построить занятия с ним так, чтобы Юрий приучился в ходе матча кататься медленнее, но играть более технично. Потом мне стало ясно, что ско­рость, своеобразная живучесть, индивидуальная черта Моисеева — это его преимущество, что ему просто-напросто мала площадка, что перестраиваться ему со­всем не нужно: куда разумнее попытаться использо­вать его сильные стороны.

И за два-три сезона он сделал довольно существенный шаг вперед в освоении техники. Но вот что приме­чательно: осваивая технику, Юрий не утратил своего основного качества — высокого скоростного порыва.

Как-то шутя Юрий предложил, чтобы он и его партнеры по «звену» Женя Мишаков, Толя Ионов и Игорь Ромишевский приделали к конькам своим ка­кие-нибудь специально изобретенные для них счетчики. И тогда всем стало бы ясно, утверждает Юрий, что в каждой игре они пробегают в полтора-два раза боль­ше, чем любые хоккеисты из любого другого звена и любой другой команды.

Посмотрите, как сразу и неожиданно становятся вдруг втретьем периоде малоподвижными и совсем не техничными хоккеисты, игравшие в первых двух перио­дах против Моисеева и его партнеров. Все объясняет­ся просто: Моисеев, Мишаков, Ионов своим темпом, своей скоростью выбили соперников из колеи, измучи­ли их. И потому именно в конце матча Моисеев с то­варищами становятся особенно результативными — самые техничные их соперники не имеют больше сил сопротивляться им.

Однако исправить недостаток не так-то просто. И если у кого-то, нет стартовой, скорости, то, даже за­нимаясь упорно долгие годы, все равно добьешься немногого. Так, может, быть, лучше предложить этому хоккеисту такое амплуа, когда он сможет здорово играть на накате, на дистанционной скорости? И тогда в этом амплуа его недостаток может быть почти незаметен. Хоккеист компенсировал его какими-то другими осо­бенностями своего мастерства.

Еще один пример. В связи с некоторыми измене­ниями в тактике атаки мы несколько лет назад увели­чили объем работы Вениамину Александрову. И игра его потускнела. Александрова теперь не хватало на главное — на завершение атак. Резко снизилась ре­зультативность. Пришлось отказаться от мысли, что Александров может безболезненно, оставаясь высоко­классным хоккеистом, совмещать большой объем рабо­ты с индивидуальными качествами своего мастерства.

В конце концов я убедился, что в наших условиях, на современном этапе развития отечественного хоккея, подошедшего уже к своему совершеннолетию, универсализация — это... безответственность, расплывчатость каждого амплуа в команде и вместе с тем беда для са­мого хоккеиста. Мы, тренеры, не имеем права забывать, что спортсмен живет в большом спорте яркой жизнью всего 8—10 лет, и потому надо, чтобы он за это время полностью раскрыл свое спортивное дарование, чтобы не проходил все эти годы в «середнячках».

Прошли времена, когда игроки многих команд были столь наивны, беспомощны и неопытны, что один бы­стрый защитник мог на скорости обыграть сразу всех соперников, когда контратаки развивались настолько медленно, что этот защитник успевал вернуться обрат­но. Хоккей наш окреп и возмужал. Общий класс спортс­менов значительно вырос. И потому возросла ответст­венность каждого хоккеиста за строгое исполнение игро­вого задания.

Не надо нам копировать канадцев, заставляй хок­кеистов быть универсалами. Давайте творить, учиться, дерзать! Искать свои и тактические и технические приемы. Давайте идти своим путей!

Теперь сами канадцы внимательно следят за раз­витием нашей школы игры. Вовсе не случайно, что тре­нер сборной Канады Бауэр, побывав на тренировке советских хоккеистов в городе Колорадо-Спрингс, построил на следующий день тренировку своей коман­ды по нашему конспекту.

Примечательный факт. Очень примечательный. Вот именно поэтому Морис Ришар и старается понять со­ветский хоккей, во многом непохожий на тот хоккей, в который играют на его родине.

 

 

ГОДЫ И ЛЮДИ