 |
|
Английская промышленность
Промышленный переворот был подготовлен быстрым ростом английской промышленности в первой половине XVIII в. Центром чулочно-вязальной промышленности являлись горола Дерби, Ноттингем, Лестер и местности, прилегающие к ним. Обработкой шерсти и производством сукна занимались многие районы страны: юго-западные графства славились тонкими сукнами; Норич и его район — камвольными тканями более дешевые сорта шерстяных тканей вырабатывал западный район Йоркшира. В Лондоне, Дерби и в других городах производились шелковые изделия. Главной областью хлопчатобумажного производства являлся Ланкашир.
В XVII—XVIII вв. мелкое товарное производство все более уступает свое место мануфактуре; наибольших успехов рассеянная мануфактура достигла в изготовлении шерстяных, полотняных и шелковых тканей, но широко были распространены также централизованные железоделательные, писчебумажные, стекольные и другие мануфактуры.
Техническая база рассеянной мануфактуры почти ничем не отличается от ремесла. Централизованная мануфактура является важным этапом на пути дальнейшего разделения и специализации ручного труда. Эта специализация, расчленяя производство на ряд более мелких, простых операций, подготовляла изобретение машин и их распространение.
Мануфактура создала и другую необходимую предпосылку фабричной системы — кадры обученных искусных рабочих. «...Изобретения Вокансона, Аркрайта, Уатта и т. д., — пишет Маркс, — могли получить осуществление только благодаря тому, что эти изобретатели нашли значительное количество искусных механических рабочих, уже подготовленных мануфактурным периодом» ( К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 388.).
Предпролетариат
В первой половине XVIII в. складываются значительные кадры наемных рабочих, предшественников будущих фабричных рабочих. Это еще не рабочие в современном смысле слова, так как они тесно связаны со своим собственным хозяйством, имеют участки земли и нередко остаются собственниками средств производства — станка или верстака.
Мануфактурный рабочий являлся объектом жесточайшей эксплуатации, был совершенно бесправен перед лицом закона. Рабочий день в централизованной мануфактуре продолжался 14—16 и более часов. В мануфактурной мастерской господствовал неограниченный произвол хозяина. Заработной платы не хватало даже на хлеб для семьи, и последняя была вынуждена или искать работу, или прибегать к нищенству. На мануфактурах широко применялся детский труд. Дети начинали работать с самого раннего возраста, нередко с пяти лет.
Не лучшим было положение рабочих, которые брали работу на дом. Чтобы свести концы с концами, рабочий трудился день и ночь, заставляя работать всю свою семью. Если рабочий пользовался станком или инструментом хозяина, то хозяин делал вычеты из заработной платы за пользование станком.
Однако эксплуатация рабочего в тот период была облечена в специфическую форму, затемнявшую подлинное положение рабочего и его отношения с хозяином. Работа на дому, в своем собственном жилище, создавала иллюзию некоей самостоятельности. Вчерашний крестьянин — рабочий централизованной мануфактуры еще не расстался с мечтой вернуться на землю. Разорившийся ремесленник мечтал «выбиться в люди» и завести собственное «дело». Разнообразные группы трудящихся в этот мануфактурный период капитализма еще не осознали своего классового положения в обществе. Только капиталистическая фабрика, только концентрированный в гигантском масштабе труд рабочих, их полная зависимость от машины, наконец, их повседневная коллективная борьба могли выработать классовое самосознание, создать из разнообразных групп угнетенного и трудящегося люда сплоченный, сознающий свое положение в обществе класс промышленного пролетариата.