Главная | Обратная связь

Четыре тысячи женщин мика 5 страница

«Стар… что?»

«Старгроувз, – повторил Мик заплетающимся языком. – Хотите, чтобы я продиктовал по буквам?»

После ему задали вопрос, не пьян ли он и не принимал ли недавно наркотиков.

«Не-е-е-ет», – протянул Мик с иронией в голосе.

Не подписывает ли он соглашение против своей воли, под угрозой?

«О не-е-ет».

Половина присутствующих содрогались от хохота.

Лусиана, которая к тому времени уже вела свое популярное телешоу на бразильском телевидении, вздохнула с облегчением. «Я не хотела идти в суд, – говорила она. – Мне это далось с большим трудом. Мы оба чувствовали себя дураками, вынужденными платить за услуги адвокатов. Каждому пришлось пойти на небольшие уступки. Мне – на эмоциональные, ему – на финансовые».

Поскольку они жили далеко друг от друга, Мик вряд ли собирался так уж часто видеться с Лукасом. Но он проводил время с ним в Лондоне и Нью-Йорке, звонил по крайней мере раз в неделю и, как и других своих детей и внуков, заваливал его подарками на день рождения и Рождество. «Мик – чудесный отец! – удовлетворенно восклицала Лусиана. – И он много знает о детях, потому что у него самого их много!»

По поводу же их совместного будущего Лусиана говорила следующее: «Я буду восхищаться Миком всегда. Он такой сексуальный пожилой мужчина. Мне даже его морщины кажутся сексуальными. Но сейчас я хочу с ним только дружить. У нас общий ребенок, и ради ребенка нам нужно поддерживать дружеские отношения».

Высказывания Лусианы по поводу встреч с пожилыми мужчинами начинали походить на слова Карлы Бруни. «Теперь я стараюсь держаться подальше от женатых и вообще от мужчин, которые встречаются с кем-то еще. У всех женатых мужчин должно быть написано на лбу большими буквами слово „Женат“». Но Лусиана также признавала, что попасть под обаяние Мика очень легко. «Он такой сексуальный. Каждый раз, как он со мной разговаривает, это нечто. Интересно, будет ли и Лукас так же сводить девчонок с ума?»

И все же оставался невыясненным вопрос – неужели Лусиана забеременела только для того, чтобы завлечь Мика в ловушку? «Глупо думать, что я забеременела специально. Я не такая девушка!» – повторяла она, возмущаясь даже скрытыми намеками на подобную хитрость.

Усердно работая над четвертым сольным альбомом, Мик с напускной скромностью утверждал, что теперь его связывает с женщинами лишь «дружба». «Я уже привыкаю к одиночеству, – говорил он. – Теперь большинство ночей я провожу, обнимая лишь грелку. У меня для нее есть даже кашемировый чехол от „Барберри“…»

Но его слова никого не обманывали. После разрыва с Джерри Мик принялся с удвоенной силой ухаживать за молоденькими девушками. «Мику не нравится быть одному, и ему не нравится возвращаться домой, – говорил Кит Бэджери, личный шофер Джаггера на протяжении четырнадцати лет. – Он отправляется на ужин, затем на две-три вечеринки и в три часа ночи все еще названивает по телефону, пытаясь кого-нибудь найти…»

 

Бэджери регулярно получал ключи от номеров отелей по всему миру под разными псевдонимами (особенно любимыми были Мистер Арчер и Дэвид Джеймс), а потом подвозил Мика с девушкой к черному входу.

Даже в тех редких случаях, когда Мик ночевал в гостинице один, он обязательно оставлял на стойке регистрации длинный список своих требований. Кроме четырех бутылок вина (две красного, две белого), разных сортов пива, свежезаваренного яванского кофе, свежесрезанных цветов в каждой комнате, окна спальни должны были закрывать листы черной фотобумаги. «У меня очень чуткий сон», – объяснял Мик.

Имена большинства подруг Мика того периода неизвестны. Бэджери вспоминал, что одна девушка была из Челси, другая из Ноттинг-Хилла. Одной из самых странных знакомых оказалась некая француженка, которую Мик совершенно случайно встретил на улице. Они обменялись телефонами, после чего Мик месяца три появлялся в ее квартире в Западном Лондоне, всякий раз принося с собой еду из китайской закусочной. «Лично я считаю это признаками одиночества, – делал вывод Бэджери. – Можно заниматься сексом семь дней в неделю, но при этом в жизни отсутствует что-то очень эмоционально важное».

Когда же Мику не удавалось кого-нибудь «закадрить», он проводил ночи в клубах вплоть до самого утра. Писатель Доминик Мохан вспоминает типичный случай, когда Джаггер в два двадцать ночи сидел в клубе «Кабаре», расположенном в подвале дома в лондонском районе Сохо. В одном углу потягивала шампанское супермодель Кейт Мосс, в другом «болтался» Ронни Вуд; и вдруг диджей решил поставить песнюJumpin’ Jack Flash («Джек-попрыгунчик»). Тут из тени вышел Мик и стал подпевать. «Он надувал свои самые знаменитые губы на свете, приглаживал руками волосы, вертелся на каблуках, хлопал в ладоши и вилял бедрами… – вспоминал Мохан. – Все мы видели, как пьяные гости на свадьбе подражают Джаггеру, но это был оригинал».

Приковав к себе глаза всех присутствующих, Мик продолжил танцевать под звуки песен Satisfaction и BrownSugar («Коричневый сахар»). «Получилось очень смешно для пожилого мужчины с морщинами, – говорил Мохан. – Когда он заводится от внимания публики и забывает о том, где находится, он просто становится ходячей карикатурой».

Джерри, уставшая делить дом в Ричмонде с Миком («Я сказала ему, что пора заканчивать!»), соглашалась с Бэджери в том, что Мик «боится оставаться один». «Мне кажется, ему сейчас очень трудно, – говорила она. – Ну, то есть он как наркоман. Уверена, что скоро он найдет кого-нибудь еще, кому можно будет изменять. Бедный Мик».

Этим «кем-то» оказалась очередная модель, изящная, как статуэтка, блондинка Софи Даль, дедушками которой были известный детский писатель Роальд Даль (автор повестей «Чарли и шоколадная фабрика» и «Джеймс и гигантский персик») и английский актер Стэнли Холлоуэй (более всего известный по роли отца Элизы Дулитл в фильме «Моя прекрасная леди» 1964 года), а бабушкой – легендарная голливудская актриса Патриция Нил.

При этом Мик все еще пытался запретить своей семнадцатилетней дочери Лиззи заниматься модельным бизнесом и уговаривал ее вернуться в школу. Но когда Лиззи и ее двадцатитрехлетняя подруга Софи вышли на сцену нью-йоркского караоке-бара, чтобы спеть песню You’re So Vain («Ты так тщеславен») Карли Саймон, папа не стал церемониться и охотно познакомился с подружкой дочери.

Другая дочь Джаггера, двадцатидевятилетняя Джейд, не слишком радовалась новой пассии отца. «Только не приводи домой своих молодых подруг, папа, – говорила она – По крайней мере тех, кто моложе и крупнее меня. Пожалуйста».

Софи, пышнотелая модель весом восемьдесят два килограмма, прославилась благодаря пикантной рекламе духов «Опиум». Но к моменту встречи с Джаггером она похудела на двадцать два килограмма и преобразилась в изящную красавицу восьмого размера.

Вскоре Мик стал названивать ей по телефону и предлагать провести время в каких-нибудь не слишком известных клубах и ресторанах. «Мик с Софи сидели на заднем сиденье и часто смеялись, – вспоминал шофер Джаггера Кит Бэджери. – Однажды ночью он так налег на нее, что мне пришлось покинуть машину, чтобы им не мешать. Автомобиль какое-то время раскачивался, а потом она вышла». Софи вернулась домой, а Бэджери сел обратно. Мик облизал губы и сказал: «Это была Софи».

Тот факт, что он старше ее на тридцать четыре года, а она на шесть лет моложе его дочери Джейд, Мика нисколько не смущал. Но этого нельзя было сказать об американской бабушке Софи Патриции Нил. Актриса, сыгравшая в 1963 году в знаменитом фильме «Хад» вместе с Полом Ньюманом и получившая «Оскар», отнюдь не отличалась пуританскими взглядами; за пятьдесят лет до этого в легенды вошла ее скандальная связь с женатым Гэри Купером. Но Джаггер ей не нравился как человек, и она строго наказывала своей внучке не иметь ничего общего с ним. «Держись подальше от этого негодяя», – говорила она без обиняков. «Если Софи встречается с ним, то она просто сошла с ума. Софи такая милая девочка. Я сказала ей, что этот нехороший человек разобьет ей сердце. Терпеть его не могу».

Американский актер и режиссер Гриффин Данн, давно ухаживавший за Софи, разумеется, тоже был не в восторге. Когда он узнал, что Мик с Софи уединились в номере лондонского отеля «Лейнсборо», ночь в котором стоит 2000 долларов, он поспешил разорвать с ней отношения.

Через семь месяцев, в августе 2001 года, Софи сама оставила Джаггера, успев перед этим подать ему идею, как назвать новый сольный альбом. Для человека, более чем годящегося ей в отцы, Софи была «Богиней в дверном проеме» (Goddess in the Doorway).

Мик между тем не стал терять зря времени и на парижском показе мод познакомился с еще более юной моделью, шестнадцатилетней шведкой Каролиной Винберг. Они обменялись телефонами, и несколько последующих дней Мик буквально терроризировал ее своими звонками. Позже он отрицал этот факт и утверждал, что это она названивала ему, выпрашивая билеты на концерт. «Смешно даже предполагать, будто я преследовал Каролину», – говорил он.

Но Каролине было не смешно; она утверждала, что позвонила Мику только один раз и никаких билетов не спрашивала. «Он позвонил мне первый. Я нашла его очаровательным, и мы хорошо поболтали… Он часто звонил и говорил, что хочет встретиться, но я отвечала отказом. Он хотел, чтобы я ездила вместе с ним по гастролям. Мик мне нравился как друг, но в роли любовника я его не рассматривала. Мик же одного возраста с моим дедушкой».

«Ему почти шестьдесят, – вторила своей дочери ее мать Камилла, которой исполнился сорок один год. – Когда мужчина в таком возрасте ухаживает за семнадцатилетней красоткой, совершенно понятно, чего он добивается. Его поведение зашло слишком далеко и даже немного пугает. Каролина не хочет, чтобы он ее преследовал».

Меньше всего Мику сейчас хотелось думать о том, что через пару лет ему исполнится шестьдесят. Но именно об этом напомнил всем британский журнал для пожилых людей «Сага», опубликовав его фотографию на обложке сентябрьского выпуска. В статье, перемежавшейся рекламными объявлениями о спокойном отдыхе в поселках для пожилых и о продаже ортопедических кроватей, Мик рассуждал на самые разные темы, от музыки до съемок фильма «Энигма».

Оказаться на обложке журнала «Сага» и поделиться своими планами перед миллионом его читателей были бы рады многие звезды на шестом десятке лет, от Твигги до Голди Хоун и Стинга, но появление в нем Джаггера многим журналистам показалось почему-то особенно смешным. В Daily Mail его назвали «Джеком-попрыгунчиком в кресле», а в британском Vogue окрестили «пенсионером с обложки».

Мик выступил с публичным заявлением, в котором говорил, что «очень разочарован» этой шумихой вокруг его интервью журналу «Сага», хотя на самом деле был не столько «разочарован», сколько кипел от злости. «Я думаю, что глупо вести себя все время, будто тебе семнадцать, но это не значит, что нужно превращаться в старую развалину, сидеть в пабах и вспоминать о том, что было в шестидесятые».

 

 

Мик все еще страдал от уязвленного самолюбия в своем шато Ла-Фуршет, когда в его кабинет вбежал один из работников и попросил срочно включить телевизор – несколько секунд назад в одну из башен-близнецов Всемирного торгового центра в Нью-Йорке врезался самолет. Как и миллионы людей по всему миру, Мик с замиранием сердца вглядывался в картинку и с ужасом наблюдал, как во вторую башню врезается еще один самолет.

«Телефон, срочно, – крикнул он. – Лиззи! Она в Нью-Йорке!»

«Я стала одной из четырех тысяч женщин… И никогда не чувствовала себя виноватой».

Карла Бруни-Саркози

«Я никогда не влюблялся сильно, до безумия. Я просто не очень эмоциональный человек».

Мик

«Мик любит Кита, вы же знаете. Они все равно что семейная пара».

Джерри Холл

Глава девятая

«Как начнет дрыгать задом – не остановишь»

Мик запаниковал. Лиззи жила на Манхэттене, в модном районе Трайбека, всего лишь в пятнадцати кварталах от места трагедии. Семнадцатилетняя дочь Джаггера была на показе мод в Турции, но как раз в этот день собиралась вернуться домой.

Мысли в голове Мика путались. Он схватил телефон и позвонил в нью-йоркскую квартиру дочери. Никто не отвечал. Тогда он попробовал позвонить по сотовому, но опять ответа не было. В отчаянии Мик набрал номер Джерри, которая тогда находилась в их доме в лондонском пригороде Ричмонд. Джерри залилась слезами. Она тоже не могла дозвониться до дочери или хотя бы до ее кавалера, южноафриканской модели Дамиена Ван Зила.

Несколько часов они старались дозвониться хотя бы до кого-нибудь, кто видел их дочь, но безуспешно. «Я был в шоке, – вспоминал Мик. – Меня охватило ужасное чувство обреченности». Телефонные линии были перегружены, но Джерри наконец удалось связаться с Лиззи через семью Ван Зила в ЮАР. «Это было очень странно», – признался Мик.

Лиззи тоже пребывала в шоке. Как и многие жители Нью-Йорка, она своими глазами видела крушение башен, но находилась в целости и сохранности.

За последние тридцать лет Мик немало раз бывал в Нью-Йорке и даже жил там некоторое время, поэтому он очень сочувствовал ньюйоркцам. «Мне очень нравится этот город, – говорил он. – Мне он ближе, чем любой другой город в США, и я очень хорошо знаю его. Да, действительно ощущаешь некую близость с ним, особенно в трудные времена». Как и многие его американские знакомые, и не только жители Нью-Йорка, Джаггер испытывал, по его словам, «ужасное чувство потери. Америка всегда была местом, где мы считали себя в безопасности, и очень трудно признать, что больше это не так».

Долгое время он приходил в себя. «Многие говорят, что не могли ничего делать несколько недель, и у меня тоже было такое ощущение. Моя жизнь, то, чем я занимаюсь, – все это казалось таким банальным. Но после шока и траура нужно возвращаться к реальности… Нельзя идти у террористов на поводу и менять свой образ жизни. Им бы этого и хотелось. Это победа».

«Люди лишились почвы под ногами, – продолжал он, – но нельзя терять надежду и присутствие духа. Да, ты скорбишь, сидишь как приклеенный перед телевизором и смотришь канал CNN чаще, чем следовало бы… но, в конце концов, нужно продолжать делать то, что делаешь».

Разумеется, Мик с Китом согласились принять участие в устроенном Полом Маккартни концерте в честь 343 пожарных и 87 полицейских, погибших одиннадцатого сентября. Концерт прошел 20 октября на Мэдисон-сквер-гарден и транслировался по всей стране. О выходе очередных звезд на сцену объявил бывшая звезда «Субботнего вечера в прямом эфире» Майк Майерс (известный также по фильмам «Мир Уэйна», трилогия «Остин Пауэрс» и «Шрек»). Джаггер с Ричардсом спели две песни, которые Мик счел наиболее подходящими для такого случая: Salt of the Earth («Соль Земли») и Miss You («Скучаю по тебе»). Всего концерт, на котором, помимо близких друзей Мика, Дэвида Боуи и Эрика Клэптона, выступили Билли Джоэл, Элтон Джон, Джеймс Тэйлор, Destiny’s Child и Бон Джови, собрал 30 миллионов долларов в фонд помощи семьям погибших. «Я почувствовал, что мы делаем доброе дело, и я был очень доволен выступлением», – сказал Мик после концерта.

Сделав все, что было в его силах, Мик вернулся в Париж и стал готовиться к выходу альбома Goddess in the Doorway («Богиня в дверном проеме»). Помня о неудачных продажах двух своих предыдущих сольных альбомов, на средства он не скупился и привлек к работе не только своих знакомых Ленни Кравица, Жана Вайклифа и Пита Таунсенда из The Who, но и Роба Томаса из Matchbox 20, Боно и гитариста Aerosmith Джо Перри. Мик прекрасно представлял, как другие «Роллинги» отнесутся к такой разношерстной «группе», и поспешил выступить со следующим заявлением: «Я не верю в группы, созданные для сольных выступлений. Это бессмысленно. То есть у меня и так уже есть очень хорошая группа».

Когда его попросили объяснить, почему же он, ведущий вокалист, предпочел работать над альбомом без своей «такой хорошей группы», которую ценят во всем мире, Мик сказал: «Потому что все в Rolling Stones решается голосованием, а демократия в музыке – не всегда хорошо».

На этот раз Мик смешал в своем альбоме фанк, танцевальные мелодии, баллады о любви и торжественные гимны. Джерри считала, что все песни посвящены ей. «Джерри всегда думает, что я пою про нее. Очень мило с ее стороны», – пожимал плечами Мик. Но песня с говорящим названием Don’t Call Me Up («Не звони мне») вовсе не была посвящена Джерри, а служила напоминанием о Карле Бруни, которая несколько лет продолжала звонить Мику даже после бурных пререканий с Джерри Холл.

Желая заручиться поддержкой широкой американской телеаудитории, Мик согласился на предложение оскароносца Кевина Макдональда сделать документальный фильм о его жизни в течение года. Многие кадры сняты самим героем фильма на ручную камеру: вот он работает над «Богиней», вот присутствует на премьере «Энигмы», вот в доме Элтона Джона посещает костюмированную вечеринку в духе венецианского карнавала. Мик заходит в самолет и выходит из него, Мик сводит треки в студии звукозаписи, Мик обедает с Боно на террасе. Пожалуй, самыми трогательными получились сцены с близкими, показывающие наиболее интимные семейные моменты: одноминутный эпизод того, как Мик играет с маленьким Габриэлем, и эпизод, когда Мик спрашивает грызущую ногти девятилетнюю Джорджию: «Тебя что-то беспокоит? Может, домашнее задание?» «Папа, я просто грызу ногти!» – отвечает Джорджия, закатывая глаза.

Мик соглашался с тем, что, как всякий родитель, он иногда ставит своих детей в неловкое положение. «Ну да, дети постоянно меня стесняются, – признавался он. – Они говорят: „Не надо так одеваться. Не нужно приходить в школу в таком виде – только не в этих брюках“. Иногда они правы. Но иногда сами без спроса берут мои вещи и носят их». При этом молчаливо подразумевалось, что он носит одежду примерно того же размера, что его сын-подросток и дочери.

«У меня такая большая семья, и я их обожаю», – восхищался Мик, сопровождая слова жестами, будто все дети сейчас сидят у него на коленях.

Когда фильм показали по каналу ABC в День благодарения, Макдональд во вступительном слове сказал, что ставил перед собой цель создать портрет «загадочного человека, немало пережившего… Самое замечательное в Мике то, что он до сих пор идет по жизни уверенно и с воодушевлением».

Вскоре оказалось, что источником его вдохновения стала очередная брюнетка ростом метр девяносто два сантиметра, тридцатишестилетняя модель и стилист, с которой он познакомился в Париже в ноябре. У нее было причудливое имя Лоурен Скотт (L’Wren Scott) (на самом деле ее звали Луэнн Бамбро), и в детстве ее удочерили глубоко верующие супруги-мормоны. Мать ее работала в банке, а отец был страховым агентом и мормонским епископом; выросла она в небольшом городке под названием Рой, в штате Юта.

 

 

«Все там были невысокими, русоволосыми, со светлой кожей, – вспоминала Бамбро, – а я – высокой, с длинными черными волосами и темной кожей. Ну да, я все время ощущала себя непохожей на других». В детстве она восхищалась румынской гимнасткой и олимпийской чемпионкой Надей Команечи, но учителя заставляли Лоурен ходить на баскетбол. «Как вы смеете мне говорить, что я слишком высокая для гимнастики!» – вспоминала она свои тогдашние мысли. Она все равно занималась гимнастикой и балетом, всячески подчеркивая красоту своих ног, длина которых составляла сто шесть сантиметров.

Скотт только что исполнилось восемнадцать, когда фотограф Брюс Уэбер снял ее и ее бойфренда в рекламе Кельвина Кляйна. «Здесь на тебя спроса никогда не будет», – сказал Уэбер и посоветовал первым же рейсом лететь во Францию. Но и в Париже выяснилось, что она слишком высока для большинства домов моды.

Хотя на ее ноги спрос был. Они стали «стрелками» часов, тикающих под песню All Day and All of the Night («Весь день и вся ночь») группыKinks в знаменитой рекламе колготок «Претти Полли», снятой Дэвидом Бэйли; ее ноги запечатлели известные фотографы Жан-Поль Гуд и Ги Бурден, работы которых печатались на разворотах журналов. Таким образом, Скотт стала уникальной фигурой в парижской модной среде, и вскоре модель с экзотической внешностью завела знакомство с такими ведущими дизайнерами, как Тьерри Мюглер и Карл Лагерфельд.

«Меня всегда занимало происходящее за сценой, – вспоминала Лоурен о своих первых годах в Париже. – Я знакомилась с дизайнерами ткани, смотрела, как делают одежду».

В 1994 году она вернулась в США и оказалась в Лос-Анджелесе, где ее знакомая модель Хелена Кристенсен представила ее фотографу Хербу Риттсу, делавшему снимки для обложек журналов Rolling Stone и Vanity Fair. Сначала Риттс, а потом и фотографы Хельмут Ньютон с Марио Сорренти стали приглашать Лоурен для создания образов героинь Николь Кидман, Пенелопы Крус, Дженнифер Лопес, Сары Джессики Паркер и Сандры Баллок. Эти фотографии появлялись на разворотах, на обложках и в рекламе. В 2000-е годы ее наняли директором по стилю церемонии вручения премии «Оскар», первым директором по стилю в истории Академии киноискусств.

Воспользовавшись своими голливудскими знакомствами, Лоурен разработала костюмы для нескольких фильмов, в том числе для фильма Стэнли Кубрика «С широко закрытыми глазами» (где снималась Николь Кидман со своим тогдашним мужем Томом Крузом, кстати, тоже ниже ее ростом), а также для фильмов «Дьяволицы» и «Тринадцать друзей Оушена».

По собственному признанию Лоурен, ее сокровенной мечтой было основать свой дом моделей, но пока что она довольствовалась ролью последней из целой вереницы длинноногих моделей в жизни Джаггера. Вскоре они стали жить в одном номере отеля «Карлайл» и вместе появляться на праздничных вечерах и премьерах.

Для тех, кто видел комиксы про Матта и Джеффа, сравнение этой парочки с рисоваными персонажами казалось неизбежным. Будучи выше Джаггера по крайней мере на восемнадцать сантиметров – по поводу реальных цифр ходили разные домыслы, – она старалась для совместных фотографий незаметно подгибать ноги. Но в остальном она нисколько не стеснялась своего роста и редко носила обувь на низкой подошве, когда можно было похвастаться туфлями Джимми Чу на двенадцатисантиметровых каблуках. Редко улыбающаяся и почти всегда с ног до головы одетая в черное, с черным лаком на ногтях и черными как вороново крыло волосами, Лоурен наводила на мысли еще об одном персонаже комиксов и кино – Мортиши из «Семейки Аддамс».

«Рост никогда не играл роли в отношениях», – говорила Лоурен, до этого три года встречавшаяся с лондонским магнатом недвижимости Эндрю Ладски, чей рост составлял один метр шестьдесят два сантиметра. Также она была замужем за бизнесменом из Лос-Анджелеса Энтони Брэндом, который был не намного выше Ладски. «Вот интересно, кто же был выше – Адам или Ева?»

Помимо известной слабости Мика к высоким моделям на несколько десятилетий младше его, эту странную пару связывало кое-что еще. Как утверждала их подруга Рейчел Фейнштейн Каррин, Мик и Лоурен разделяли «любовь ко всему грандиозному и вычурному», будь то живопись, архитектура или мода. Кроме того, как добавил один их нью-йоркский знакомый, «Лоурен не требует к себе внимания, она не цепляется к другим. Она зрелая, умная и практичная, тогда как большинство людей в модельном бизнесе этим не отличаются. Ее не привлекают узы брака, и в данный момент это Мику, естественно, нравится».

Примерно так же охарактеризовала Лоурен Скотт и ее мать, а кому лучше знать характер дочери, как не ей. «Лоурен независима и не даст одурачить себя, каким бы знаменитым ни был этот человек, – говорила Лула Бамбро, деловая женщина из Юты, врожденное чутье которой еще в детстве производило впечатление на Лоурен. – Обычно она знает, чего хочет, и получает это». Несколько лет спустя Лула Бамбро выдвинула свою теорию, объясняя, почему отношения между ее дочерью и Миком до сих пор сильны, несмотря на мелкие прегрешения последнего: «Меня это вовсе не удивляет. Лоурен приручила его. Она женщина себе на уме, и, как я догадываюсь, именно поэтому она и нравится Мику». (Позже Лоурен отблагодарила мать за преданность, назвав новую модель дамской сумочки в ее честь.)

Каким бы странным это ни казалось, но когда Мик приезжал в Англию, он продолжал жить по соседству с Джерри. «Мик несчастлив, – говорила Джерри Холл. – Я ему нужна как страховка, как женщина, которую можно покинуть и отправиться играть с другими женщинами. Ему недостает этой страховки, и поэтому он до сих пор не переехал из дома, рядом с которым я живу с детьми. Но ему придется скоро переехать. Становится просто смешно; получается, что я никак не могу избавиться от него».

Но этого не произойдет, добавила она, пока Мик не примет сознательное решение «встретиться лицом к лицу со своими демонами и прекратить бегать за юбками…».

«Встреча с демонами» явно не входила в список приоритетных задач Мика. Пока что он усердно рекламировал свой альбом Goddess in the Doorway («Богиня в дверном проеме») и делал для этого все, что его просили, и даже больше: премьерные показы документального фильма на телевидении, интервью на каналах VH1 и MTV, беспрецедентное количество публикаций и интервью в прессе. Но руководство «Вирджин Рекордз» считало, что необходимо охватить рынок подростков и молодых людей, образующих целевую аудиторию «Поколения Y».

В целях так называемого ребрендинга Мика Джаггера они обратились к Интернету. Был создан новый сайт mickjagger.com, напоминающий типичный сайт молодежного рок-идола, с фотографией Мика в расстегнутой черной рубашке.

В качестве примера была выбрана рекламная кампания Бритни Спирс, которая в девятнадцать лет буквально штурмом взяла Олимп поп-музыки. Руководство «Вирджин» намеревалось охватить и ее поклонников. «Это кажется невозможным, если не смешным», – говорил Крэг Маркс, музыкальный редактор журнала «Блендер». Маркс обращал внимание на тот факт, что Бритни Спирс выпустила свою версию Satisfaction и что молодых фанатов нужно еще убеждать в том, что эту песню написала не она, а Джаггер. Для этого Мику пришлось бы разве что выпустить «кавер на кавер Бритни. Надеяться на то, что можно просто создать сайт и какая-нибудь четырнадцатилетняя Мелисса побежит покупать запись Джаггера, – это пустая трата времени и денег».

Сам Мик находил образ озорной школьницы с косичками довольно соблазнительным. (В то время она выходила на сцену и снималась в клипах в школьной форме с клетчатой юбкой.) Как выразился один давний гастрольный администратор «Роллингов», едва Мик узнал, что Бритни встречается с Джастином Тимберлейком из группы ‘N Sync, «было прямо видно, как в его голове завертелись шестеренки». Интереса добавил и тот факт, что некогда она вместе Тимберлейком была звездой обновленного шоу «Клуб Микки-Мауса» на канале «Дисней». «Бритни-мышкетер? Интересно, захочет ли она примерить большие уши?» – шутил Джаггер.

 

 

Мик несколько лет преследовал Спирс, забрасывая ее электронными письмами и изводя бесконечными звонками. Но безуспешно. «Он гениален, он легенда, и он до сих пор сексуален и хорошо танцует, все это понятно. Но ради бога, он же ровесник моего дедушки!» – сказала она одной из своих бэк-вокалисток.

Что же касается профессиональных качеств, то все сравнения с Бритни Спирс Мика не только утомляли, но и оскорбляли. («Как у нее получается петь таким голосом? Гелием, что ли, надышалась?» – выпалил он однажды.) Как-то раз он услышал звуки Satisfaction в исполнении Спирс, доносящиеся из спальни его девятилетней дочери Джорджии. «Начало нам немного понравилось, но продолжение было не очень», – оценил он перепевку.

К сожалению, примерно так же критики отзывались о его альбомеGoddess in the Doorway («Богиня в дверном проеме»). Критики в один голос расхваливали сольный альбом Пола Маккартни Driving Rain(«Управляя дождем»), вышедший примерно в то же время, а вот «Богиню» большинство разносило в пух и прах (за исключением Жана Венера из журнала Rolling Stone, который поставил альбому пять звезд). «Если новообретенная умиротворенность Мика старит его, то у Пола до сих пор хватает духа задавать жару», – писал Бенджамин Наджент из газеты Times. Что до попыток Мика осовременить звучание, то, как писал Наджент, «создается стойкое впечатление, что старые парни и драм-машины не сочетаются друг с другом». Критик Джим Фарбер из нью-йоркской Daily News охарактеризовал песни Мика как «шаблонные, ограниченные и не трогающие за душу». Маккартни же, по его мнению, «лучше всего раскрыл мелодию… Даже самые простенькие его песни о любви отличаются великолепными мелодиями».

Если Мик надеялся услышать слова утешения из уст своего друга и духовного близнеца, то он жестоко разочаровался. На вопрос, что он думает о «Богине в дверном проеме», Кит Ричардс ответил: «О чем? О „Говнине в дверном проеме“? Я послушал три песни и сдался. Иногда просто не веришь своим ушам. Ведь вместе с «Роллингами» он поет великолепно. Лучше держать его на коротком поводке».

Вкусы, конечно, у всех разные, но лучше всего о достоинствах альбома говорили цифры продаж, а они также были неутешительными. После беспрецедентной для Джаггера раскрутки его сольного проекта в первый день были проданы лишь 954 экземпляра. Для примера – в день выхода альбома Робби Уильямса Swing When You’re Winning («Свингуй, когда выигрываешь»), также подвергшегося резкой критике, было продано 73 600 экземпляров. В том году Мика Джаггера обогнали восемьдесят четыре исполнителя, включая детскую группу Tweenies, а также английского певца и танцора Деза О’Коннора.