Главная | Обратная связь

Особенности отношений древней письменности и фольклора

Состояли прежде всего в том, что они, с одной стороны, еще не были в значительной степени разграничены, а с другой — выполняли различные функции. Фольклор бытовал тогда во всех слоях общества. На пирах князей исполнялись народно-поэтические произведения, на похоронах — плачи, в бытовой речи нередко употреблялись пословицы, Состав фольклорных жанров в то время был иной, нежели, например, в XIX в.: письменность засвидетельствовала существование слов и плачей, следы которых есть в летописи и в «Слове о полку Игореве». В письменности были особые жанры, они служили удовлетворению деловых, государственных и религиозных потребностей. В ней не было лирических жанров, а поэтому народная лирика удовлетворяла эмоционально-эстетические запросы всего общества. Это же можно сказать и о преданиях и пословицах. Функции жанров письменности и фольклора были различны, но все вместе они удовлетворяли потребности общества.

Однако между письменностью и народно-поэтическим творчеством были значительные различия: письменность носила христианский характер, а фольклор — языческий, поэтому представители церкви нередко выступали с осуждением тех, кто исполнял языческие обряды и пел песни. Кроме того, язык письменности и фольклора был весьма различный; в письменности пользовались старославянским языком, в фольклоре — народным.

Тем не менее письменность и литература имели общие особенности. Это проявлялось в том, что письменность обращалась нередко к таким фольклорным жанрам, как предания, пословицы, славы и плачи. Кроме того, в письменности и в фольклоре использовались старые, традиционные образные выражения, символы, иносказания.

В этом отношении весьма показательны летописи как жанр, особенно ранние летописи, например «Повесть временных лет» (начало XII в.). Первые летописные своды, к которым она восходит, вероятно, относились ко второй половине XI в. Идейные цели «Повести временных лет» состояли не только в прославлении князей и церкви; основной их смысл —в укреплении чувства любви к родине, осознании необходимости защиты родной земли, в идее единства русских земель. Для первых летописей важным источником сведений о прошлом Русской земли были устные предания и сказания. Это, в частности, подчеркивается ссылками на устные рассказы; «Рекоша, яко Кий перевозник», «сказують, яко велику честь принял от царя». В «Повести временных лет» пересказываются многие древние предания, при этом вместе с сохранением их исторической основы вводится несомненный вымысел. Для пересказов характерна диалогическая форма, что говорит об этой связи с устной формой речи. Кроме преданий об исторических событиях и лицах в летопись вошли и предания, которые можно назвать топонимическими, так как в них объясняется происхождение названий городов, например Киева и Переяславля. Основание Киева приписывается родовым предводителям русского племени полян Кию, Щеку и Хориву; пс имени первого из них и назван основанный ими город. Предание о единоборстве юноши Кожемяки с великаном печенегом, которого он победил, т. е. перенял его славу («перея славу его»), объясняет название города Переяславля, основанного на месте единоборства.

Многие предания, введенные в летопись, близки по своим мотивам к былинам, например поединки, образ врага-великана, пиры у князя Владимира, образ мудрой женщины Ольги. Некоторые мотивы и образы преданий, вероятно, относятся, к числу типологических, или «бродячих». Например, основание города тремя братьями есть в западнославянских и в южнославянских преданиях (предание об основании Скадра тремя братьями в сербском предании или предание о трех братьях — Чехе, Лехе и Русе —родоначальниках чехов, поляков и русских).

При упоминании подвигов или смерти князей нередко говорится об их прославлении или о плачах по ним. Исследователи древней русской литературы полагают, что в этом можно видеть следы популярных в то время жанров —слав и плачей. Встречаются также следы причитаний.

В летопись нередко вводятся пословицы, которые называются в ней «притчами». По поводу исчезновения аваров (обров), наказанных богом за злодеяния и насилия, говорится: «Есть притьча в Руси и до сего дне: погыбоша акы обьри». Здесь интересно и объяснение происхождения пословицы, и указание на ее традиционность, устойчивость. Древляне, к которым второй раз направляется за сбором дани Игорь, выражают свое отношение к этому пословицей: «Аще ся ввадить волк в овце, то выносить все Стадо, аще не убьють его». Приведена в летописи и так называемая формула невозможного. При заключении мира с князем Владимиром болгары дают такую клятву: «Толи не будеть межю нами мира, елиже камень начнет плавати, а хмель грязнути» (тонуть). Фольклорность многих преданий летописи подтверждается им, что некоторые из них явно международного характера, и уже отметили предание о трех братьях. Предание о смерти Олега от укуса змеи, выползшей из черепа его коня, перекликается с подобным преданием о скандинавском витязе Одда, долго жившем на Руси, что давало основание отождествлять этих исторических лиц. Предание о том, как Ольга отомстила древлянам за-смерть Игоря, перекликается с сюжетом скандинавских саг. Таким образом, «Повесть временных лет», с одной стороны, свидетельствует о народно-поэтическом творчестве древнего времени, а с другой—широко использует фольклорные жанры, их характерные мотивы и образы.

Но летопись — исторический жанр. Примером литературно-художественных жанров, впитавших в себя значительные фольклорные элементы, может быть замечательный памятник древней русской письменности «Слово о полку Игореве».

«Слово» повествует о походе на половцев в 1185 г. северского князя Игоря с братом Всеволодом и племянниками. Историческая основа «Слова» подтверждается свидетельствами летописей Но «Слово» —не историческое, а художественное произведение. Оно рисует картины и образы в поэтической форме и дает им народную оценку. Его идея прекрасно определена К. Марксом: «Суть поэмы —призыв русских князей к единению как раз перед нашествием собственно монгольских полчищ» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 29, с. 16). Народное по духу мировоззрение автора обусловило и его обращение к народно-поэтическим формам и средствам.

«Слово» близко к героическому эпосу. Это повествование о борьбе с врагами Русской земли. Образ певца Бояна, определение произведения как песни и повести, упоминание о пении славы князьям —все это подчеркивает эпичность «Слова». Песенность видна в ритмичности речи, симметричном строении предложений, частом использовании повторений. Гиперболизация силы в образах Ярослава и Всеволода роднит их с образами богатырей. Сказалась в «Слове» и близость к причитаниям. Высокопоэтично причитание Ярославны. Жены оплакивают русских воинов, убитых в битве на реке Каяле.

Но фольклоризм «Слова» не только в том, что оно близко героическому эпосу и причитаниям, айв том, что оно имеет общефольклорную основу. В нем широко используется народно-поэтическая символика. Так, битва представляется как посев, как молотьба, как свадебный пир. «Ту кроваваго вина не доста; ту пир докончаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Русскую». Движение половецких войск передается в образе черных туч, которые хотят закрыть четыре солнца (четырех князей). К символическим образам весьма близки сравнения Ярославны с кукушкой (зегзицей), Игоря с горностаем, Всеволода с буй-туром, Всеслава — с лютым зверем.

Природа, изображенная в «Слове», как и в народной поэзии, сочувствует, помогает героям. От печали и горя деревья приклоняются к земле, трава никнет от жалости. Напротив, она радуется, когда Игорь бежит из плена. Ярославна обращается за помощью к ветру, солнцу и реке. Характерен и мотив превращения в сцене бегства Игоря из плена, он напоминает превращения сказочных героев в животных и птиц при бегстве героя от злых колдунов. Всеслав обладает способностью «в ночь волком рыскать».

В системе выразительно-изобразительных средств «Слова» значительное место занимают народно-поэтические художественные средства: параллелизмы («солнце светится на небесах — Игорь князь в Русской земле»), тавтологии (трубы трубят, мосты мостить, ни думою сдумати). Особо выделяются так называемые эпитеты: борзый конь, черна земля, зелена трава, красна девица, студеная роса, синее море, серый волк, чистое поле, черный ворон, каленые стрелы, сизый (шизый) орел. Понятно, что не отдельные особенности или средства дают возможность увидеть близость «Слова» к фольклору, а весь его дух и строй.

Монголо-татарское нашествие на русские земли послужило сюжетной основой так называемых воинских повестей. В их сюжетах основное место занимают картины вражеских насилий и противопоставленные им сцены героической борьбы русских людей. Краткое «Слово о погибели русскыя земли» дает две контрастные картины: расцвет в прошлом Русской земли и ее разорение. В повести присутствуют лишь некоторые народно-поэтические элементы. Другого типа произведение —«Повесть о разорении Рязани Батыем». Она отличается картинами страшных насилий и жестокостей врагов и сценами богатырской борьбы. Примечателен образ Евпатия Коловрата. В повести дана типично былинная сцена единоборства Евпатия с татарским богатырем Хостоврулом, которого Евпатий разрубил мечом пополам, а затем перебил все вражеское войско.

В замечательной «Повести о Мамаевом побоище» — отклике на Куликовскую битву 1380 года — отразилось усиление Москвы, которая собирала силы для борьбы с монголе-татарским игом. При известной витиеватости повествования это произведение отличается широким эпическим размахом, изображением воинов как богатырей: «Не едины бо русские богатыри побьены быша, но да и татарских вдвое». Характерно употребление народно-поэтических эпитетов: добрые кони, сабли булатные, вострые копья, щиты богатырские, кровь богатырская, сыра земля. Повести присуща гиперболизация. В былинном стиле изображен поединок русского и татарского богатырей. От прочих повестей воинского характера «Повесть о Мамаевом побоище» отличается ярко выраженным героическим пафосом, сознанием мощи русского народа.

С усилением Москвы и нарастанием народного сопротивления изменяется и характер русской повествовательной литературы. В ней все яснее проявляется религиозно-нравоучительная тенденция. Такова повесть XV в. о Петре и Февронии, где рассказывается о мудрой деве, ставшей муромской княгиней. Это, по сути дела, сказочный сюжет: в сказках нередко повествуется, как бедная девушка благодаря своему уму становится женой царя.

В XVI и особенно XVII в. наблюдается значительное сближение литературы с народным творчеством, что объясняется как общими социально-историческими факторами, так и своеобразием развития литературы. В это время значительный размах принимают крестьянские волнения. Видную роль в обществе стали играть служилые люди, стоявшие более близко к народным массам и их культуре, нежели бояре и дворяне. Это определяло потребность в демократической литературе, в развитии светского начала, в использовании живого разговорного языка, а вместе с тем и более широкое обращение к фольклору.

Русской литературе этого времени свойственны более всего сатирические произведения. Особенно популярными были повести сказочного характера, возможно, представлявшие обработку сказочных сюжетов. Это повести «О Ерше Ершовиче» и «О Шемякином суде» — сатира на судебный произвол и беззаконие. В них ярко показано бесправие бедного люда, выражен острый протест народных масс.

В первой повести близость к фольклору сказывается в обрисовке действующих персонажей — рыб. Недаром имя Ерш Ершович по своей структуре напоминает такие сказочные имена, как Ворон Воронович, Сокол Соколович, Змей Змеёвич. Характерно деление рыб на социальные группы: господ, боярских сынишек и маломочных людишек. Когда Ерша обвиняют в ябедничестве, лихоимстве, вредности, он в свое оправдание обвиняет других рыб: богатые и зажиточные хотят маломочных разорить.

В основу повести «О Шемякином суде» положен сюжет о тяжбе двух братьев — богатого и бедного. Комические ситуации напоминают сказочный комизм, а образ хитреца-бедняка образ мужика, обманывающего барина, попа или купца. Обе повести перешли затем в лубочную литературу, а потом и в сказочный народный репертуар.

В XVII в. русские сказки оказали влияние и на переводные Повести о Бове-королевиче и Еруслане Лазаревиче, которые были обработаны в сказочной манере. Так как их герои напоминали былинных богатырей, а приключения — сказочные приключения, то эти повести также были использованы в лубочной литературе и получили распространение в народе.