Главная | Обратная связь

ТАК ВОСПИТЫВАЕТСЯ КОЛЛЕКТИВИЗМ

Настоящий коллективизм (в том числе и в хок­кее!) — это единая цель, единая мысль, единая воля, единая дисциплина наконец. И тот, кто более одарен, кто больше знает и умеет, должен нести и большую ответственность за дело всего коллектива. Вот почему мы, тренеры, взяли на вооружение один из основных макаренковских принципов воспитания: как можно больше уважения к человеку, как можно больше требо­вательности к нему. Кто лучше владеет клюшкой, кто лучше играет, с того и спрос больше. Ведущий мастер должен помогать своему партнеру совершенствовать мастерство, подстраховывать его в игре.

Раньше коллективизм в ряде наших команд был, если так можно выразиться, «вымученным». Спортсмены играли коллективно потому, что таков был приказ тренера, но удовольствия от своей игры они подчас совсем не получали.

Мы — за коллективизм естественный, когда хок­кеисты получают удовольствие от дружной игры, игры, в которой все уважаются в равной степени.

Настоящий коллективизм, товарищеская взаимовы­ручка, постоянная готовность не-медленно и бескорыст­но помочь товарищу воспитываются прежде всего са­мой атмо-сферой всей нашей жизни.

Когда спортсмен читает в газетах, видит и слышит, как помогают друг другу в повседневной обстановке его товарищи по работе, друзья, знакомые и незнако­мые люди, он особенно ясно и отчетливо понимает, что подобные отношения — обычная норма нашей жиз­ни, что отступления от них — это нарушение одного из главных принципов коммунистической морали.

Занятия в институтах, в вечерних школах, техни­кумах, повышая обще-образовательный и культурный уровень спортсменов, расширяют их кругозор, помо­гают им более верно и правильно оценивать отношения между людьми, видеть подлинную ценность каждого человека. И институт и школа, обогащая своих питом­цев всеми теми богатствами, которые на протяжении веков копило человечество, незаметно, исподволь вос­питывают в них чувство подлинного коллективизма.

Немало значит, и особенно для молодых хоккеи­стов, пример старших, опытных товарищей. Когда на­ши мальчишки, юнцы, только что пришедшие в коман­ду, видят, как коллективно, в пас, в одно касание, без сожаления расставаясь с шайбой, оставаясь подчас незаметными исполнителями, играют такие выдающие­ся мастера, как Вениамин Александров и Борис Майо­ров, Вячеслав Старшинов и Анатолий Фирсов, то они не могут не понимать, что именно так и нужно играть.

Важную роль в воспитании коллективизма в дей­ствиях наших армейских хоккеистов играет и стимули­рование за игру на партнера, за заботу о товарище.

Мы отказались от негласного соревнования хоккеи­стов, похожего на соперничество отдельных игроков. Оно у нас заменено соревнованием звеньев. Звено, играющее наиболее удачно, коллективно, по-настояще­му современно, мы стараемся выделить, отметить как лучшее, достойное подражания.

Одним из самых интересных стимулов для хоккеи­стов ЦСКА является получение рекомендации в сбор­ные команды страны.

Несколько лет назад мы ввели у себя правило или, может быть, традицию, не знаю, как это и назвать, включать спортсмена в сборную СССР только после одобрения его кандидатуры всем коллективом. На об­щем собрании хоккеисты довольно энергично обсужда­ют каждого кандидата в сборную. И тут уж берегись себялюбец или карьерист!

Кстати, история, включения в сборную Советского Союза Анатолия Ионова, то обстоятельство; что при обсуждении кандидатур на поездку в Тампере предпо­чтение (при прочих равных достоинствах) было отдано самому скромному и доброму товарищу, тому, кто чаще других бывал в игре как будто бы незаметен, заставит, видимо, задуматься тех спортсменов, кто рвется в сборные города или области, республики или страны, забывая о друзьях, о своих партнерах.

Коллективизм в хоккее — это, конечно, не только игра в одно касание, игра на партнера, не только за­бота о товарище в ходе жаркого хоккейного поединка. Коллективизм в хоккее — это и отношения между спортсменами за пределами хоккейной площадки. Это ответственность каждого человека перед коллек­тивом, перед командой за самого себя. За свою учебу в школе или в институте. За свои успехи в труде, в военной службе. За свои дела, за свои поступки.

Хочу пояснить эту мысль на примерах. Принимая сборную страны, мы вместе с Аркадием Ивановичем Чернышевым изложили кандидатам свои требования. Перечисляя их, мы говорили о тех больших самоогра­ничениях, без точного и строгого исполнения которых немыслимо достичь высот мастерства в современном спорте. Готовы ли спортсмены их принять? Мы проси­ли сразу, не подумав, не отвечать. Требования серьез­ные, и хоккеисты должны были это понять. На раз­думья дали три дня, и когда ребята, кандидаты в сбор­ную команду, обещали отдать все свои силы предстоя­щей борьбе за мировое первенство, обещали отказаться от того, что может хоть сколько-нибудь помешать их подготовке, то это прозвучало как обет, как клятва.

Предсезонный сбор в тот год проходил на юге, в Алуште. Соблазнов было много. И далеко не все кан­дидаты в сборную сумели сдержать свое слово. Были случаи нарушения режима дня, уклонения от трениро­вок и даже ссоры между отдельными игроками. И ког­да осенью решался окончательный вопрос укомплекто­вания сборной, мы приложили все усилия, чтобы в ее состав не попали те, кто не очень-то уважительно отно­сился к спортивному режиму, к установленным с обще­го согласия порядкам, ну и, конечно, не были допуще­ны в команду люди с тяжелым характером.

Кстати сказать, с каждым годом все большую и большую роль при отборе кандидатов в сборную играет психологический фактор — ведь победы доби­вается только дружный, сплоченный коллектив, а игро­ки, даже большие мастера, но обидчивые, угрюмые, способные затеять ссору, приносят команде не столь­ко пользу, сколько вред. И тут, мне кажется, важно учитывать любые мелочи. И всегда очень требователь­но относиться к спортсменам — ко всем независимо от их мастерства и звания.

Глубокой осенью 1962 года, готовясь к первенству мира, мы совершали турне по Канаде. Команда наша, выступающая в значительно обновленном и омоложен­ном составе, играла успешно: в десяти встречах мы до­бились девяти побед.

Но вот стало известно, что три наших нападаю­щих — Александр Альметов, Константин Локтев и Виктор Якушев, нарушая обет, данный торжественно коллективу, тайком курят.

Собрание команды было бурным. Все трое клятвен­но заверяли, что никогда никаких срывов спортивного режима они не допустят. Что нужно было делать — простить нару-шителей или наказать их?

Считаю, что решение тогда было принято правиль­ное: Альметова и Якушева оставили в команде услов­но, до первого замечания. А капитана команды Локтева из сборной вывели. Ведь он был капитаном! И, поймите правильно, отчислили не за курение. А за обман коллектива. За нарушение клятвы. За то, что, будучи капитаном, служил плохим примером для мо­лодых игроков.

И в этом решении я вижу проявление подлинного коллективизма. Сурового, тре-бовательного. Но пря­мого, честного! Легче, конечно, было простить ува­жаемого челове-ка и сильного спортсмена... Легче, но... способствовало бы это укреплению команды? Думаю, нет.

А почему оставили в команде Альметова и Якуше­ва? Может быть, побоялись, что потеряем целую плеяду талантливых мастеров? Нет, не поэтому. Ведь наказание прежде всего преследует цели воспитания человека, и мы верили, что Александр и Виктор пой­мут, какое доверие оказывают им товарищи, оставляя их в коллективе.

Советские хоккеисты стали в том сезоне чемпионами мира, хотя в команде не играл один из лучших на­падающих страны — Локтев.

Хочу отметить, что спустя некоторое время Кон­стантин вернулся в сборную. Своей игрой, своим от­ношением к товарищам, строгим исполнением всех тре­бований коллектива он честно заслужил это право. А в сезоне 1966 года он был признан лучшим напа­дающим мира. Наказание не убило его, а помогло ему выровняться, повзрослеть. И это еще раз подтвер­дило справедливость нашего решения.

Хочу рассказать еще об одном случае неуважения к коллективу и реакции команды на него.

Может быть, поклонники ЦСКА заметили, что во всех последних играх сезона 1965 года в составе армей­ской команды не выступал вратарь Виктор Толмачев.

Раскрою секрет. По решению всего коллектива Вик­тор был удален из команды на полтора месяца.

На тренировке Толкачев не выполнил распоряже­ния тренера Бориса Павловича Кулагина и, разгова­ривая с ним в присутствии всего коллектива, бросил такую фразу: «Я — основной вратарь... Уйду, еще по­жалеете...»

Это обидело ребят, и они сказали Виктору, что и играть-то с ним больше не хотят. Они предложили отчислить Виктора из команды. И только после того, как Толмачев, поняв, видно, что ведет себя нечестно, не по-товарищески, попросил у всех прощения, было решено ограничиться удалением Толмачева на полтора месяца до конца сезона.

Измена коллективизму, неуважение к коллективу всегда бывают наказаны...

Такова логика нашей жизни. И потому в нашем хоккее торжествуют принципы спортивного коллективизма. Такого, подчеркиваю, коллективизма, который вовсе не исключает, а, напротив, предполагает свобод­ный и полный расцвет талантов.