Здавалка
Главная | Обратная связь

НЕСКОЛЬКО ОБЩИХ ШТРИХОВ БУДУЩЕГО ХОККЕЯ



 

Наверное, можно сказать, что я излишне рискую, пытаясь рассказать хотя бы коротко о будущем хок­кея. Зачем этот риск? Зачем играть с будущим; ведь легко и ошибиться? Но разве может прийти успех, если мы не будем фантазировать, думать о грядущем пытаться предугадать его?

Согласитесь, что все-таки лучше ошибиться в этих размышлениях, нежели вообще отказаться от всяких попыток понять тенденции развития мирового и оте­чественного хоккея.

Несколько общих замечаний. Я говорю общих, потому что эта тема могла бы вырасти в другую книгу.

Каким я вижу хоккей семидесятых годов?

Бесспорно, сама жизнь заставит поднять уровень атлетизма, физической подго-товки спортсменов. И в нашем и — особенно — в мировом хоккее. Ино­странные ко-манды, используя опыт сборной СССР,, значительно усилят скоростное маневри-рование, ра­зовьют качество ловкости, у их, хоккеистов прибавится физической силы, столь необходимой для сохранения игровой свежести в ходе матча и для силового еди-но­борства.

Убежден, что время, пребывания на игровой пло­щадке будет использоваться более рационально, мак­симально. Спортсмены станут стремиться «выпулитъ», весь свой физический и волевой заряд в возможно кратчайшие сроки. Стало быть, темп игры еще более возрастет. Причем не только за счет бешеного ско­ростного катания, но и за счет сложного силового единоборства, сложных игровых приемов, большой, не­удержимой активности игроков на поле.

Используя опыт предшественников, молодое поко­ление усовершенствует свое тех-ническое искусство. Техника сможет легко обслуживать тактические за­мыслы хок-кеистов, игру высокого темпа, она будет бо­гаче и экономнее. Все технические приемы будут выполниться быстро, накоротке. Но это вовсе не значит, что приемы будут простые, такими они станут казать­ся только с трибун, на самом же деле они будут, замысловатые, замаскированные, ведь обстановка на „поле" будет все время ослож-няться.

Убежден, что мы увидим на хоккейном поле не одного мужественного, смелого хоккеиста, — такими станут все, игра будет более зрелищной, и новые вме­стительные дворцы спорта, которые появятся в на­ших крупных городах, не сомне-ваюсь, будут заполне­ны всегда.

Не хочу спорить, каким будет хоккей — коллек­тивной или индивидуальной игрой. Наш хоккей будет, несомненно, по-прежнему коллективным. Искусство ве­дущих масте-ров вырастет, усовершенствуется, приоб­ретет еще больший блеск, и вместе с тем, став вели­кими мастерами, наши «звезды» - не превратятся в премьеров, все будут играть так, чтобы было, удобно партнеру, полезно команде.

Главный компонент хоккея будущего — так­тика.

Уже в ближайшее время хоккей станет игрой более, высокого темпа. Убежден, что от наших сегодняшних спортсменов можно ждать новых скоростей и с ними можно играть в более коротких отрезках, действовать с шайбой более быстро, быстрее преодолевая расстояния. Но не думаю, что в скорости бега хоккеистов можно до­биться еще больших успехов. Можно рассчитывать на усиление темпа лишь за счет скоростного маневра игро­ков без шайбы. Этот маневр игроков, предлагающих се­бя партнерам, может быть более разнообразен и интен­сивен.

Возрастёт стремление каждого хоккеиста предлагать себя, а медленно это будет делать нельзя. Стало быть, в большом хоккее останутся лишь те, кто обладает скоростным взрывом, иначе игрок не сможет все время уча­ствовать в игре, получать шайбу, приносить пользу команде.

Изменится понимание хоккея. По-иному будет стро­иться атака и оборона.

Сейчас за единицу времени (за минуту) наши веду­щие хоккеисты, лучшие звенья делают до десяти-двена­дцати самых главных тактических ходов: я имею в виду острые передачи партнеру, острую обводку, хлесткие броски или, наоборот, вступление в единоборство, разру­шение атаки соперника. В хоккее будущего за эту же ми­нуту всех этих решений будет выполняться до двадцати пяти — тридцати. Это значит — никаких пауз, никаких долгих размышлений. Это значит, что на поле нет ни одного равнодушного. Это удивительно высокая заня­тость хоккеистов, целиком поглощенных игрой.

Сейчас, разбирая игру, мы часто говорим спортсмену, попавшему в сложную ситу-ацию, чтобы он сделал пау­зу, подождал помощи партнеров, «подержал» шайбу. Че­рез несколько лет мы будем ему говорить — сам решай, Сам помогай своими хитрыми и нео-жиданными действия­ми партнерам, создавая для них благоприятные ситуа­ции. И если это будет так, а я в этом не сомневаюсь, то тогда медленному спортсмену, тугодуму, лентяю, хоккеис­ту, не умеющему жертвовать собой во имя успеха това­рищей, быстро устающему, малоинициативному делать в хоккее станет нечего.

Мы не только ждем будущее, мы готовимся к нему.

Уже сейчас у нас есть упражнения, готовящие, на наш взгляд, игрока к хоккею завтрашнего дня. Напри­мер, на тренировках звено часто играет сейчас в две, три, четыре шайбы, атакуя ворота: при этом спортсмены учатся ориентироваться на площадке, приучаются играть все время быстро, мгновенно решать, соображать, при­нимать инте-ресные и хитрые решения.

Конечно. спортсмены будущего, несомненно, используют богатые традиции наших дней. Однако появятся и новые тактические идеи. Острота действий спортсмена будет соревноваться с остротой его мышления.

Появятся и иные тактические расстановки. Не сомне­ваюсь, что будущее принадлежит «системе» с двумя ее хавбеками и двумя нападающими и стоппером. Той «си­стеме», о которой мы говорили. Она потребует измене­ния тренировочного процесса, но тренировки не станут продолжительнее. Они будут, более концентрированны­ми, интенсивными. Ибо нельзя научиться играть в хок­кей по-новому, тренируясь по-старому.

Готов на пари: будущее нашей тактики — именно в «системе».

 

КОМАНДА:

ЕЁ ПРОБЛЕМЫ,

СМЕНА ПОКОЛЕНИЙ

 

 

ТРОЙКА НАПАДЕНИЯ

 

КАК ФОРМИРУЕТСЯ

НОВОЕ ЗВЕНО

 

...1957 год. В трой­ку Локтев — Александ­ров — Черепанов я ре­шил поставить нович­ка. И поставить не ку­да-нибудь, а в центр, передвинув Александ­рова на край, а Черепа­нова поставить в другое звено.

Вечером ко мне пришли Костя Локтев и Веня Александров.

— Анатолий Вла­димирович! Очень про­сим вас не ставить к нам в тройку этого юн­ца... Не сыграем мы с ним...

Юнца... А самому Александрову — 21 год. Локтев немного старше — 24. Я сразу же понял тогда, чего боятся Вениамин и Костя. Эти молодые парни вместе с Алек-сандром Черепановым всей тройкой были кандидатами в сборную. И им каза-лось, что без опытного мастера, с новичком они в сборную не попадут.

Кроме того, и это я тоже понял, Александрову, центральному нападающему тройки, не хочется пе­реходить на край, на место Черепанова, уступать центр, а стало быть, и имя тройки, какому-то но­вичку.

Может, и не стоило бы об этом случае вспоминать. Но, как говорится, тут «ни убавить, ни прибавить». Был такой эпизод в истории армейского хоккейного клу­ба. Был, и ничего здесь не поделаешь.

Создавая новую боевую тройку, тренеру приходит­ся учитывать великое мно-жество самых разнообразных обстоятельств. И характер спортсмена, и его игровые
навыки, и его творческий почерк, и его понимание общих принципов хоккея, и возраст, и темперамент, и... да мало ли что нужно учитывать, когда создается не­
большой коллектив людей, которым предстоит в течение ряда лет быть все время вместе, рядом, Ведь когда армейские хоккеисты проходят тренировочные сборы,
они и за столом сидят и в комнатах живут вместе, звеньями. Совсем не прост он, этот процесс притирки, сживания, если так можно выразиться, характеров.

К сказанному остается только добавить, что юнцом, с которым не хотели вместе играть Александров и Лок­тев, был семнадцатилетний Саша Альметов. И не было потом в нашей команде друзей более верных, чем это звено.

 

ТРЕНЕР ПРОЕКТИРУЕТ ЗВЕНО

 

Прежде всего тренер «создает» его в своем вообра­жении. Есть одно непре-менное условие: это будущее, пока еще только проектируемое звено тренер должен видеть как бы из завтрашнего дня нашего хоккея.

Новое звено — это идеал тренера, его заветная меч­та. И потому, прежде чем начать комплектование зве­на, тренер просто обязан отчетливо представить себе, как оно будет играть тактически, как будет изменять­ся рисунок его действий по ходу игры, каким бу-дет техническое вооружение спортсменов, его составля­ющих.

Если говорить о спортивной стороне комплектова­ния звеньев, то прежде всего приходится учитывать скоростные качества кандидатов в это звено. Их стар­товую ско-рость, скоростную выносливость, их «взрыв­ные» качества, умение резко спуртовать. Ведь если, к примеру, центральный нападающий движется медлен­нее, чем крайние, то он не будет успевать ни к завер­шению атак, ни на помощь к партнерам.

В свое время, лет эдак пятнадцать назад, в функ­ции центрального нападающего входила задача обеспе­чивать тылы крайних, и потому этот центр мог усту­пать в скорости своим партнерам» Так, например, играл Виктор Шувалов, когда подстраховывал Бабича и Боброва.

Но тот снег растаял, те годы давно утекли. Сейчас хоккей стал совсем иным.

Сегодня грани между действиями центрального и крайних нападающих стираются. И потому было бы оши­бочным включать в амплуа центрфорварда задачу подстраховки крайних, заставлять его играть осторож­но, не увлекаясь, избегая риска.

Нет еще и еще раз выступаю против универсализации!­ Амплуа сохраняются и бу-дут, видимо, жить еще долгие годы. Но это не значит, конечно, что каждому хоккеисту не нужно уметь выполнять функции партнера и самые разные подсобные роли.

В современном хоккее значительно, повысились тре­бования к защитникам. По классу игры они теперь не уступают своим партнерам из нападения. Вспомним Са­шу Рагулина, признанного лучшим защитником мира 1966 года. В списке ведущих бомбардиров(!) турнира он, защитник, был одиннадцатым.

В наших внутрисоюзных соревнованиях команды выступают сейчас с тремя тройками нападающих и тре­мя парами защитников. (Я пока не говорю о «систе­ме».) Появилась возможность более стабильного «при­вязывания» троек к какой-то определенной паре защит­ников. И потому мы вправе теперь требовать, чтобы все игроки, уже не в тройке, а в пятерке были равны по своему игровому мастерству, и прежде всего по сво­им ско-ростным качествам. И если один из защитни­ков «катится» медленнее, то это уже не пя-терка, а чет­верка...

Вовсе не обязательно, конечно, чтобы хоккеисты одного эвена играли одинаково. Одинаково или похоже обводили соперников, одинаково держали клюшку, лю­били бросать с одной руки и т. д. Напротив, соперни­кам гораздо труднее бороться против тройки, где все не похожи друг на друга, где каждый играет в своем, неповторимом ключе. Защитнику трудно противостоять трем очень разным мастерам, каждый из которых дей­ствует по-своему. В мгновенно изменяющихся ситуациях психологически крайне трудно перестраиваться по не­скольку раз в течение 40—50 секунд.

Это относится и к игре защитников: хорошо, когда игровая манера одного совершенно непохожа на творческий почерк второго. Прекрасно подобранной парой защитников, где один дополнял другого, я считаю пару Николай Сологубов — Иван Трегубов, едва ли не сильнейшую в истории нашего отечественного хоккея.

Но, безусловно, самое важное обстоятельство, которое необходимо учитывать при формировании звена, — это единство понимания хоккеистами общих принципов игры, всей тактики современного хоккея.

Все звено должно одинаково представлять задачи, которые стоят перед ним, оди-наково, понимать тактику игры в разных зонах площадки.

Одним из самых совершенных звеньев нашей коман­ды, да и, пожалуй, в нашем советском хоккее я считал и считаю звено «А».

 

ЗВЕНО „А"

 

В звене «А» играли Константин Локтев, Александр Адьметоа, Вениамин Алек-сандров. Три заслуженных мастера спорта, три олимпийских чемпиона, неоднократ­ные чемпионы мира и Европы.

Играли вместе они, как я уже писал, с 1957 года, то есть почти десять лет. И по-тому, конечно, были сы­граны до предела. О них даже не скажешь, что понима­ют друг друга с полуслова. Кажется» в игре между ними устанавливается незримый прямой контакт.

В мгновение ока они читали мысли друг друга, каж­дый предугадывал действия своего партнера. Не уверен, что не повторюсь, об этих ребятах я писал в книге и в первых главах, но не могу сейчас не рассказать о них поподробнее. Честное слово, ребята этого заслужили! И самое главное — на игре этого первоклассного звена может учиться молодая хоккейная поросль.

Итак, тройка Локтев, Альметов, Александров — тройка гроссмейстеров хоккея.

Самый старший и самый опытный в этой тройке — Константин Локтев; Первый матч за ЦСКА он сыграл в 1954 году.

Костя — большой мастер. Играл довольно своеоб­разно. Клюшку держал в вытянутой руке, шайба дале­ко впереди. Тем самым он как бы провоцировал сопер­ника. Тому кажется, что Локтева легко поймать на кор­пус, с ним легко столкнуться. Он не успеет увернуться: ведь шайба далеко, обман­ный финт сделать невозмож­но. И все-таки в самое по­следнее мгновение каким-то совершенно непостижимым образом Локтев уходил в сто­рону и мчался к воротам, оставив сзади растерянного защитника, так и не поняв­шего, что же произошло.

Локтев играл резко, му­жественно, порой даже дей­ствовал на грани удаления. Не боялся идти на огромной скорости вдоль борта, сра­жался за шайбу до послед­ней возможности.

Это очень трудолюбивый спортсмен. И работал и иг­рал честно. Не допускал и мысли, что кто-то может за него проделать лишнюю работу. Много и умно самостоятельно тренировался.. По уровню своего разви­тии, по объему знаний, и общих и специальных, по уров­ню, наконец, своего хоккейного мышления вполне готов к тренерской работе.

Раньше был неуживчивым, задиристым парнем. Случалось, в игре в пылу ожесточенной борьбы грубил. Крайне болезненно и нервно переносил попытки сопер­ника сыграть резко.

Уверен, что Федерация хоккея постудила правильно, наказав несколько лет назад его за грубость. Костя — парень умный и все воспринял правильно, сделал вер­ные выводы. А не будь этого строгого наказания, мы, пожалуй, так я не имели бы сегодняшнего Локтева, ог­ромного мастера, бойца (но не забияку), игрока экстра-­класса.

Потом к Константину пришла обычная человеческая мудрость. Он спокоен, урав-новешен. С ним считаются, его уважают, к его мнению прислушиваются. Костя — весе-лый, остроумный человек, понимающий толк в хо­рошей шутке.

Вместе с житейском мудростью к Локтеву пришла и спортивная мудрость. Великолепный тактик, рассчи­тывающий на много ходов вперед, он умно и смело вел атаки. Теперь его не выводил из себя грубый защит­ник. Костя не давал сдачи. Он пред-почитал его обыг­рать. На первенстве мира 1966 года Константин Лок­тев был признан лучшим нападающим мира. Это была справедливая плата за долгий терпеливый труд и боль­шое искусство, дань уважения к рыцарским качествам спортсмена.

На левом крыле этого звена играет еще один боль­шой мастер хоккея — Вениамин Александров.

Я уже говорил, что Веня — воспитанник нашей хок­кейной школы. Сейчас ему 30, и он прославленный, известный во всем мире хоккеист. Но я помню не только бурное восхищение советских и чешских, шведских и финских зрителей его мастерством, помню не только огромные транспаранты с фамилией «АЛЕКСАНДРОВ» на стадионах США и Канады. Я помню и первые шаги Вени в большом хоккее.

Спортивная биография этого мастера сложилась на редкость удачно. Он заиграл в основном составе еще в то время, Когда играли Бабич и Бобров, и с тех пор вот уже свыше десяти лет считается одним из ведущих хоккеистов страны.

Главное оружие Александрова — многогранная со­вершеннейшая техника. Он никогда не разрешает себе останавливаться на достигнутом, изученном, апробированном. Замечательный французский художник Дега говорил:

«Если у тебя есть мастер­ства на сто тысяч фран­ков, купи еще на пять су»; И Александров, не жалея, растрачивает эти пять су. Он всегда творит, всегда в поиске. На тренировках без устали отрабатывает и со­вершенствует все новые и новые финты, передачи, стре­мится из очень сложных по­ложений бросить шайбу в ворота. Старается освоить то, что еще не умеет.

Вениамин многое сделал для нашего хоккея. Инте­ресно, что он не боится рис­ковать и показывать что-то новое, чего раньше у него не было, не только на трени­ровках, но и в ходе самого ответственного матча.

Наблюдая многие годы за творческим и спортивным ростом этого хоккеиста, я все более полно и глубоко понимал мысль К. С. Ста­ниславского, который писал: «Не существует искусст­ва, которое не требовало бы виртуозности, и не суще­ствует окончательной меры для полноты этой виртуо­зности.

Центральным нападающим в этой прославленной трояке играл Александр Альметов, тот самый «юнец», который вызывал когда-то недоверие у Александрова и Локтева.

Саша, как и его партнеры, обладал прекрасной тех­никой, колоссальным игровым чутьем. И именно на ис­пользовании своих сильных сторон и строил игру Альметов.

Однако были специалисты, которые предъявляют к нему претензии, укоряя его в недостаточном объеме работы. Они говорили, что Саша работает меньше, чем, например, Старшинов, что он неохотно отходит назад, на помощь своей обороне.

Недостаток ли это? Да — в сравнении. Нет, если учесть особенности игры этого мастера, тактическое построение звена. Это манера, почерк Альметова, и если бы он изменил ему, то наш хоккей, видимо, потерял бы одного из лучших своих нападающих.

Сила Альметова — в его необыкновенном чутье по­зиций, интуитивном выборе наиболее уязвимого участ­ка в позиции соперника. Саша опаснее всего на острие атаки, именно там он приносил команде самую большую пользу. А кроме того, нужно учитывать, что рядом с Альметовым в нападении играл Локтев, хоккеист, склонный к большому объему работы, находящий в этой объемной работе особое удовлетворение. Вот почему мы просили Сашу играть в обороне толь­ко в критические минуты, когда армейцы находятся а численном меньшинстве. Когда нужно, он работал за двоих.

У Александра прекрасно развита спортивная инту­иция. Он, как шахматист, рас-считывает на много ходов вперед. Давая пас, Саша, впрочем, как и Константин и Вениамин, знает или, может, чувствует, где и когда, через сколько пасов он снова получит шайбу.

Да, большие мастера эти ребята! Но еще большая сила была в их монолитности, единстве. Все трое видели поле значительно шире, чем другие хоккеисты, все трое быстрее, чем другие, оценивали обстановку, находя ре­шение, наилучшее из всех возможных. Рассчитывали мгновенно не только свои ходы, но и точно предвидели предполагаемые контрмеры соперника. В ходе матча они отлично использовали его слабые стороны. Нет у того взрывного рывка — играют на разных скоростях, доверчив защитник — применяют финты, груб — иг­рают резко, «провоцируя» соперника на нарушение правил.

Мне кажется, я знаю свою команду и потому могу с полной уверенностью утверждать, что звено «А» до­рожило своей репутацией, как хорошие артисты, оно пере-живало больше всех, когда получало низкую оценку за свою игру. И в этом тоже объяс-нение их силы, их высокого искусства.

А ведь им, признанным лидерам нашего хоккея, при­ходилось тяжелее всех. Семь лет они славились как силь­нейшие, и потому зрители никогда не прощали им пло­хой или просто неудачной игры. И все соперники, даже слабые, считали для себя за особую честь нейтрализо­вать это звено: Локтев, Альметов и Александров всег­да выступали против сильнейшего трио. И в матчах на первенство СССР, и в матчах чемпионата мира, и во встречах на Олимпийских играх.

Эта тройка была признанным лидером нашего хок­кея, его ударной силой. И потому мне кажется стран­ной позиция одного из руководителей нашего спорта, несколько раз упрекавшего меня, за то, что мы еще три-четыре года назад не создали трех звеньев на «базе» каждого из этих больших мастеров. «Ведь получилось у Фирсова, говорил мой собеседник, — почему же нельзя попробовать разбить и эту тройку?»

Но все ли так просто?

Локтев, Альметов и Александров представляли большую силу, ни я, ни другие тренеры не могли быть уверены, что мы не ослабим нашу сборную, если рас­кассируем эту тройку.

Не было никакой гарантии, что опыт Фирсова может быть удачно повторен. Хотя бы потому, что среди молодых и несомненно одаренных хоккеистов спортс­менов, равных Викулову и Полупанову, я не вижу все-таки.

Во-вторых, мы пробовали ставить к Альметову и Александрову юного парт-нера, и ничего хорошего из этого не получилось. Тот же Саша Альметов капризни­чал, был нетерпим к ошибкам нового партнера, реши­тельно не хотел не только брать его промахи на себя (что делал Фирсов), но не соглашался даже просто не замечать их. Он не мог примириться с мыслью, что ему теперь придется порой отрабатывать за новичка, отдавать ему часть своих сил и мастерства.

И в-третьих, мы должны были считаться и с тем, что сами спортсмены не хотели разойтись, потерять друг друга. Ведь они были чрезвычайно сыгранны, и если эта тройка оказалась бы расформированной, то могла произойти утечка не только мастерства, но и опыта. А вынуждать хоккеистов расстаться — значи­ло бы ущемлять их достоинство.

Нас интересует не только перспектива, но и сегод­няшний день хоккея. Но с интересами самих хоккеистов нельзя не считаться. Им оставалось играть вместе уже немного, и было бы, наверное, жестоко лишать этих трех мастеров возможности продлить свою жизнь в, спорте.

 

 







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.