Главная | Обратная связь

ЗДРАВСТВУЙ, ПЛЕМЯ МЛАДОЕ, НЕЗНАКОМОЕ...

 

Порой можно услышать от того или иного тренера, что, мол, ребятам в его новой тройке .всем вместе... 54 года. «Им всем по 18», — с гордостью поясняет он. И журналисты подают эти слова тренера чуть ли не как радостную сенсацию.

А радоваться тут, по-моему, особенно нечему. Это ведь плохо, что всем по восемнадцать. Такое звено дол­го еще во многих трудных сражениях будет напоминать трех телят, впервые попавших на лед. И дай бог, что­бы первые неудачи не надломили психику юных хок­кеистов. Ведь в современном силовом хоккее им пона­чалу просто не будет хватать силенок, и потому они, предоставленные самим себе, могут сорваться, оказать ся легкой «добычей» для опытных, закаленных во мно­гих битвах защитников.

Проблема смены поколений, ухода из коллектива за­служенных, опытных мастеров и прихода новичков очень сложна и болезненна.

Так было и в те дни 1954 года, когда на место Вик­тора Шувалова мы пробовали молоденького Веню Алек­сандрова, так происходило и сейчас, когда мы у себя в ЦСКА вводили в основной состав молодежную трой­ку Виктора Полупанова.

И все-таки сейчас все происходит иначе. Мы стали умнее, и потому по-иному, не так, как прежде, реаги­руют ветераны на появление в основном составе юнцов...

К сезону 1965/66 года ЦСКА начал готовиться рано, и к 11 сентября, дню нашей первой официаль­ной встречи (в рамках турнира армейских команд), мы провели довольно много встреч с различными сопер­никами.

В нападении мы располагали четырьмя тройками. Кроме трех опытных звеньев, в этих первых встречах сезона принимали участие и наши юноши.

На мой взгляд, Викулов, Полупанов и Фролов в хо­де подготовки выглядели сильнее, чем звено «Б», где играли ветераны Волков, Сенюшкин и Фирсов. Моло­дежь наша сорвалась лишь однажды, когда проиграла в Новосибирске местной «Сибири» свои отрезки со сче­том 0: 1. И потому мы решили на первую официальную игру, где пока-зывали свой самый сильный состав, по­ставить именно молодежную тройку.

Но прежде чем принять это решение, мы, тренеры, советовались с ветеранами команды.

Лишь один хоккеист был как будто не совсем уве­рен в правильности и целесообразности нашего предложения. Когда я спросил Эдуарда Иванова, кого бы он поставил на игру — звено «Б» или молодежь, если бы завтра нам предстояло играть со «Спартаком», Эдик, подумав, ответил:

— Волкова, Сенюшкнна и Фирсова.

— А почему именно их?

— Опытные ребята, не будут нервничать, не растеряются в самой сложной ситуации.

— Значит, молодежь рискованно ставить? — уточ­нил я.

— Конечно, слишком молоды они еще!

— Вот так аргумент! А, сколько было тебе, Эдик, когда Владимир Кузьмич поставил тебя в команду? Ведь и Егоров тогда рисковал. Наверное, были защитники и более опытные, чем восемнадца­тилетний Иванов...

 

— Ну ладно, — согла­шается Иванов, — давайте рискнем...

Собираем тренерский совет. В этот совет, кроме тренеров, входили Кон­стантин Локтев, Александр Альметов, Олег Зайцев, Александр Рагулин, Анатолий Фирсов и врач команды Алексей Ва­сильев.

Вырисовывается общее мнение: всем, конечно, жалко, очень жалко Ле шу Волкова и Валю Сенюшкина, но и о молодежи пора всерьез подумать. Ветеранам нужна смена.

И вот что самое приятное: как будто сговорившись, и Локтев, и Альметов, и Рагулин говорят прежде всего о том, какие честные, скромные, - трудолюбивые наши молодые ребята, и уже во вторую очередь об их уме­нии играть в хороший хоккей.

Большое значение имело мнение Рагулина, ибо Алек­сандр в ЦСКА пользуется репутацией исключительно честного, прямого человека.

В нашей команде играл один сезон вратарем его брат Анатолий — Антон, как мы его называем. Алек­сандр очень любит брата; когда тот стоял в воротах, Саша сражался, кажется, с удвоенной энергией и само­отверженностью, особенно часто бросался под шайбу, закрывая своей грудью Антона и ворота. Но тот же Саша Рагулин первым предлагал не ставить брата на игру, если он не в форме, если к сегодняшнему матчу был более надежен другой вратарь — В. Толмачев.

И Саша высказывается за молодых. Итак, вопрос ясен.

Подобную задачу — кого ставить: ветерана или юношу — каждый тренер решает не один раз в своей практике. Рано или поздно. Чаще или реже. Но не столкнуться с ней невозможно. Это закономерность. И в жизни и в спорте уходят одни поколения и прихо­дят другие. И грустно и радостно. Грустно прощаться с хоккеистами, так много сделавшими для коллектива, радостно встречать новую поросль талантливых и по-своему интересных спортсменов.

Итак, вопрос звучит совершенно недвусмысленно. Приходит час, и тренер в один прекрасный день заме­чает, что молодой хоккеист, кажется только вчера еще пришедший в команду, уже догнал заслуженного и опытного ветерана. И возникает вечный для спорта во­прос: кого ставить сегодня, именно сегодня — старшего или младшего, если они совершенно равны?

Я думаю, старшего. При одном, конечно, непремен­ном условии: он должен передавать свой опыт млад­шим, помогать им расти, совершенствовать свое мастер­ство, быть человеком глубоко порядочным. Кстати, та­кими именно старшими я считал и считаю Сенюшкина и Волкова, Локтева и Брежнева и других наших вете­ранов.

Тут решает, на мой взгляд, не перспектива, а реаль­ное соотношение сил. Пусть младший докажет (ведь у него все еще впереди), что он достоин заменить ветера­на. Пусть поборется за свое право. Не надо создавать молодым искусственного преимущества: метрики вовсе не самое главное в жизни человека. А борьба только закаляет. Кроме того, и сегодняшнему юнцу когда-ни­будь будет за тридцать; нельзя, чтобы он забывал об этом.

И если мы решили ставить молодых, то только уве­ровав, что они сильнее. Решение было принято. Хотя не совсем такое, о котором шла речь вначале. Но об этом потом, а пока вернемся к нашим ребятам.

Вечером, накануне нового официального матча нашей команды, уже после того, как я объявил состав на пред­стоящую игру, в комнату, где находятся тренеры и врач» кто-то тихонько постучал.

Я вышел в коридор. У дверей стояли Витя Полупа­нов и Володя Викулов.

— У нас к вам разговор...

Приглашаю ребят в комнату. Там в это время, кро­ме, меня, никого не было.

Ребята помялись чуть-чуть, потом один из них решился:

— Анатолий Владимирович! Нам очень неудобно, что из-за нас не будут играть Леша и Валя. Мы ведь понимаем, как важно им было попасть сегодня в состав... Они ведь нас учили...

Не скрою, эта минута была для меня едва ли не самой счастливой в году.

Как это здорово, что у нас в ЦСКА такая обстанов­ка, когда ребята искренне беспокоятся о своих товари­щах, когда вполне закономерное соперничество спортс­менов за место в основном составе отходит на второй план, отступает перед благодарностью к товарищам, к тем, кто учил тебя! Как это радует тренера, что ребя­та выросли у нас в ЦСКА не только хорошими хоккеи­стами, но и хорошими, славными людьми! Вот оно, при­шедшее со временем в наш хоккей благородство.

Я тем более радовался приходу Полупанова и Викулова, их реакции на большое доверие и признание кол­лектива, что когда-то, еще до войны, сам вел себя в по­хожей ситу-ации иначе.

Тогда я учился в высшей школе тренеров. Работал в то время в Московском институте физкультуры пре­подавателем, и учил нас всех играть в хоккей с мячом и футбол славной души человек Иван Алексеевич Цапко.

И вот однажды на собрании секции, где обсуждался состав нашей команды, присутствующие предложили, чтобы отныне центральным нападающим играл я, а Иван Алексеевич пусть, мол, перейдет в полусредние (необходимо, вероятно, пояснить, что в те годы место центрального нападающего считалось самым почетным. «Центр» был обычно сильнейшим в линии нападения и находился в фокусе всеобщего внимания).

И вот я сижу, слушаю лестные слова и радуюсь. И невдомек мне, зеленому, подумать об Иване Алексеевиче о его переживаниях. Молодость бывает порой слишком эгоистична! И хотя потом мы с Иваном Алек­сеевичем поменялись местами, мне до сих пор стыдно, что тогда, на секции, я промолчал.

И тем более радостно, что сегодня молодые ребята, мои ученики, не повторяют моих ошибок, что они бо­лее деликатны, тонки в своих отношениях со старшими.

Я поблагодарил ребят за заботу о товарищах, но объяснил, что не из-за них, Викулова и Полупанова, не играют Сенюшкин и Волков. Виноваты в этом сами Леша и Валя, виноваты, что остановились в росте сво­его мастерства.

Матч 11 сентября закончился нашей победой с круп­ным счетом -— 12: 2. Звено, в котором выступали Викулов, Полупанов и Фирсов, выиграло 6:0. Но..: как попал в эту тройку Анатолий Фирсов? И почему не играл Фролов? Ведь на тренерском совете речь шла о Фролове?

Я уже писал, что практика работы тренером убеди­ла меня, что в первые дни становления новой тройки крайне важно иметь в ней опытного мастера, который сможет повести за собой молодежь, руководить ее иг­рой, подсказывать, когда нужно, молодым хоккеистам наиболее правильные решения. И потому окончательное решение тренерского совета было таково: вместе с мо­лодыми поставить Фирсова.

Эксперимент оказался удачным, ибо такой выдаю­щийся мастер, каким стал сейчас Фирсов, может (по­вторяю, я в этом убежден) играть в любой тройке без всяких предварительных тренировок.

Нас, откровенно говоря, смущало перед матчем дру­гое. Ведь Толя — ближайший друг Вали Сенюшкина, они дружат семьями.

Но оказалось, мы зря допускали даже самую мысль, что Фирсов может что-то неправильно понять и оби­деться на друга. Толя, оставаясь верным другом Сенюшкина, тем не менее сделал все возможное, чтобы мо­лодежь провела матч успешно. Я слышал, как объяснял он ребятам их ошибки, подсказывал, как надо играть в той или иной ситуации, как он старался играть на них, а порой — в первое время — и за них.

И я подумал, насколько же важна дружба в коллек­тиве, та большая дружба, что сплачивает спортсменов, учит их быть принципиальными, заставляет забывать о лич-ных привязанностях и поступать так, как это нуж­но всему коллективу.

Эта же дружба, думаю, руководила Костей Локте­вым и Виктором Кузькиным, когда они искренне и го­рячо поддерживали младших товарищей, поздравляли их с успехом и что-то объясняли в те минуты, когда оба звена — и самое опытное и самое молодое — ожи­дали своей очереди выйти на лед.

А Толя Фирсов оказался еще и неплохим педаго­гом. Он помогал Виктору и Володе очень спокойно, до­брожелательно, тактично, ничуть не кичась своим опы­том: он советовался с ребятами как с равными ему по классу мастерами, и ребята, особенно немного мнитель­ный Полупанов, буквально расцветали от такого к ним уважения.

Новая тройка выиграла, как я говорил, свой первый матч с крупным счетом. Это и обрадовало меня, и ес­ли быть до конца откровенным, немного обеспокоило. Я вдруг испугался, что такая победа может быть вос­принята молодыми хоккеистами неправильно. Вскружит им голову. И потому (заранее оговариваюсь, что не уве­рен в правильности своего решения) я специально по­старался найти в игре Викулова и Полупанова недо­статки. Подчеркиваю — если бы их, этих недостатков не было, я придумал бы их. За игру оба получили по «четыре».

А на следующей тренировке я предложил Полупа­нову особенно настойчиво пора-ботать над пасом в одно касание, а Викулову — над точностью броска. Для них был вве-ден дополнительный час занятий.

Ну, а что же Анатолий Фролов, третий нападающий из этого звена?

Он вначале, когда для него была создана обнаде­живающая обстановка, подавал надежды, стал в соста­ве ЦСКА чемпионом страны, получил золотую медаль. Но время шло, а Анатолий остановился в своем росте. Ему, конечно, было нелегко: запасному хоккеисту всегда труднее, чем игроку основного состава. Фролов как-то сник, понизил требовательность к себе, и мы вынужде­ны были отказаться от его услуг.