Главная | Обратная связь

Аргументы Заявителя

54. Заявитель обжаловала то, что решение квалификационной коллегии судей г. Москвы о лишении её судейского статуса вследствие её критических публичных высказываний, было несовместимо с принципом, изложенным в статье 10 Конвенции. С её точки зрения, судьи, как и другие люди, имеют право на защиту по статье 10 и, что вмешательство в осуществление её свободы выражения мнения не было «предписано законом», не преследовало какую-либо законную цель и, наконец, не было необходимо в демократическом обществе. Её доводы в этом отношении можно обобщить следующим образом:

(a) «Предписано законом»

55. Заявитель утверждала, что дисциплинарное взыскание было наложено на неё незаконно. Она считала, что положения закона «О статусе судей в РФ», применимые в данном деле, сформулированы слишком общё, чтобы служить правовым основанием для привлечения к дисциплинарной ответственности. В отношении Кодекса чести судьи, она заявила, что он не является нормативным документом, т. к. он не был принят на Всероссийском съезде судей, как того требует закон «О статусе судей в РФ», а лишь одобрен этим органом.

56. Далее она оспорила подсудность Мосгорсуду данного дела, в котором рассматривалась ее жалоба на решение квалификационной коллегии судей г. Москвы. Она сослалась на положения Гражданско-процессуального кодекса, в соответствии с которым подсудность споров о прекращении судейских полномочий отнесена к Верховному Суду, который должен их рассматривать как суд первой инстанции. Она также сочла недопустимым, что Мосгорсуд рассматривает дело, касающееся критики, в отношении него самого и его председателя. Её обращения в Мосгорсуд и Верховный Суд с ходатайством о передаче дела в Верховный Суд были отклонены.

(b) Законная цель

57. Заявитель утверждала, что, хотя органы власти объявили, что прекращение её полномочий было необходимо для «обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия», это не было настоящей целью оспариваемой меры. По её мнению, власти были намерены продемонстрировать всем представителям судебной системы, что информация относительно нарушений в работе судебной системы не должна становится достоянием общественности с тем, чтобы оградить судейское сообщество от общественного контроля даже по делам, касающимся применения процессуальных механизмов защиты.

58. Далее она утверждала, что независимость и беспристрастность суда представляют большую общественную значимость в России, где граждане мало доверяют судам. Она приняла решение обнародовать факты давления на суд и рядовых судей, потому что считала, что привлечение внимания общественности к этой проблеме послужит интересам правосудия и принципам независимости и беспристрастности лучше, чем сокрытие негативных фактов.

59.Что касается «защиты репутации или прав других лиц», Заявитель усомнилась в том, что репутация или права председателя Мосгорсуда требуют защиты в форме дисциплинарных разбирательств. Если г-жа Егорова, или кто-либо другой, считают свою репутацию опороченной и хотели бы получить компенсацию, они могли бы подать гражданский иск о защите чести и достоинства или возбудить уголовное дело по факту клеветы. Однако ни иски, ни заявления о возбуждении уголовного дела поданы не были, и органы власти не должны были заменять собою частных лиц, предположительно затронутых высказываниями Заявителя.

(c) «Необходимо в демократическом обществе»

60. Наконец, Заявитель утверждала, что оспоренная мера была несоразмерным вмешательством в осуществление ею свободы выражения мнения и посему не могла рассматриваться как «необходимая в демократическом обществе».

61. Она заявила, что ей не должны были чинить препятствия в критике национальной судебной системы только потому, что она была судьёй. Несмотря на то, что она осуществляла публичные функции, она пользовалась всеми правами и свободами, защищаемыми Конвенцией, включая гарантированные в статье 10, так же, как и прочие граждане.

62. Заявитель настаивала на том, что высказывания, на основании которых ей было предъявлено обвинение в дисциплинарном правонарушении, были выражением её мнения, т.е. оценочными суждениями, а не утверждениями о фактах. Однако, по её убеждению, все факты, лежащие в основе её мнения, были достоверными и подкреплёнными доказательствами.

63. Относительно высказываний, которые государство-ответчик расценило как «недостоверные факты», она подчеркнула, что не было предпринято никакого установления фактов как таковых. Её обвинения в чрезмерном давлении, оказанном во время уголовного процесса в отношении Зайцева, не стали предметом внимательного расследования, равно как и не были опровергнуты противной стороной с соблюдением принципа состязательности. Проверка, проведённая по факту её жалобы в Высшую квалификационную коллегию судей, не была публичной и была проведена неофициально. Поэтому ее выводы нельзя рассматривать как установленные факты. В этой ситуации бремя доказывания в слушаниях перед квалификационной коллегией судей г. Москвы должно было лежать на стороне, которая начала дисциплинарную процедуру. Другими словами, именно Совет судей Москвы должен был доказать, что высказывания Заявителя были недостоверны. Органы власти не доказали этого ни в разбирательстве в квалификационной коллегии судей г. Москвы ни в последующих процессах.

64. В качестве доказательств, подтверждающих свою позицию по поводу давления со стороны председателя Мосгорсуда, она сослалась на заявления народных заседателей, а также на необоснованную и незаконную передачу материалов известного уголовного дела от неё другому судье. Заявитель утверждала, что судебные органы власти проигнорировали доказательства, в первую очередь, отказавшись опросить народных заседателей или других свидетелей, о чём она ходатайствовала.