 |
|
ХРОНОЛОГИЯ КАВКАЗСКОЙ БИОГРАФИИ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА
Печатается с использованием материалов брошюры А.В. Попова «М.Ю. Лермонтов и Кавказ», Ставрополь, 1963 г.
Даты приведены по старому стилю. Разница между старые и новым стилем для XIX века 12 дней.
Выверено по книге В.А. Захарова «Летопись жизни и творчества М.Ю. Лермонтова». — М.: «Русская панорама», 2003
Год.
Лето. Первая поездка Лермонтова на Кавказ.
Год.
Лето. Вторая поездка Лермонтова на Кавказ. Пребывание на Кислых Водах.
Год.
Лето. Третья поездка Лермонтова на Кавказ. Пребывание на Горячих Водах вместе с бабушкой Е.А. Арсеньевой и кузинами. Выступление прославленного горского певца Султан-Керим-Гирея. Первая детская влюбленность. «Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет от роду?».
Год.
Поэмы: «Черкесы», «Кавказский пленник» (еще ученические, во многом подражательные, в особенности Пушкину).
Год.
Стихи: «Кавказ», «Кавказу», «Утро на Кавказе», «Крест на скале».
Кавказ
Хотя я судьбой на заре моих дней,
О южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:
Как сладкую песню отчизны моей,
Люблю я Кавказ.
В младенческих летах я мать потерял,
Но снилось, что в розовый вечера час
Та степь повторяла мне памятный глас.
За это люблю я вершины тех скал,
Люблю я Кавказ.
Я счастлив был с вами, ущелия гор,
Пять лет пронеслось: все тоскую по вас.
Там видел я пару божественных глаз,
И сердце лепечет, воспомня тот взор:
Люблю я Кавказ!..
1830—1832 годы.
Лермонтов в Московском университете, где вместе с ним на словесном отделении обучаются студенты-кавказцы: Атарбеков Григорий, Баграмов Григорий, Вартанов Варган, Едильханов Никита, Ерицев Григорий, Ируцпухов Гавриил, Калайтаров Никита, Кистов Рафаил, Ломадзе Мельком (Мелкум), Тигранов Сергей, Хазисов Иван, Ходжаевы Иван и Саак.
Кавказу
Кавказ! далекая страна!
Жилище вольности простой!
И ты несчастьями полна
И окровавлена войной!..
Ужель пещеры и скалы
Под дикой пеленою мглы
Услышат также крик страстей,
Звон славы, злата и цепей?..
Нет! прошлых лет не ожидай,
Черкес, в отечество свое:
Свободе прежде милый край
Приметно гибнет для нее.
* * *
Синие горы Кавказа, приветствую вас! вы взлелеяли детство мое; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры все мечтаю об вас да об небе. Престолы природы, с которых как дым улетают громовые тучи, кто раз лишь на ваших вершинах творцу помолился, тот жизнь презирает, хотя в то мгновенье гордился бы ею!..
Часто во время зари я глядел на снега и далекие льдины утесов; они так сияли в лучах восходящего солнца, и в розовый блеск одеваясь, они, между тем как внизу все темно, возвещали прохожему утро. И розовый цвет их подобился цвету стыда: как будто девицы, когда вдруг увидят мужчину купаясь, в таком уж смущенье, что белой одежды накинуть на грудь не успеют.
Как я любил твои бури, Кавказ! те пустынные громкие бури, которым пещеры, как стражи ночей, отвечают!.. На гладком холме одинокое дерево, ветром, дождями нагнутое, иль виноградник, шумящий в ущелье, и путь неизвестный над пропастью, где, покрываяся пеной, бежит безымянная речка, и выстрел нежданный, и страх после выстрела: враг ли коварный иль просто охотник... все, все в этом крае прекрасно.
Воздух там чист, как молитва ребенка. И люди, как вольные птицы, живут беззаботно, война их стихия; и в смуглых чертах их душа говорит, и в дымной сакле, землей иль сухим тростником покровенной, таятся их жены и девы и чистят оружье, и шьют серебром — в тишине увядая душою — желающей, южной, с цепями судьбы не знакомой.
* * *
Год.
Июль-август. Вышла в свет августовская книжка журнала «Библиотека для чтения», где была напечатана поэма Лермонтова «Хаджи-Абрек».
Год.
27 февраля. «Высочайший» приказ о переводе лейб-гвардии Гусарского полка корнета Лермонтова в Нижегородский драгунский полк прапорщиком. Это была ссылка за стихи на смерть Пушкина.
Вторая половина апреля — начало мая. Пребывание Лермонтова в г. Ставрополе.
Вторая половина апреля. Лермонтов в семействе своего родственника П.И. Петрова. Знакомство с генералом А.А. Вельяминовым, доктором Н.В. Майером и Н.П. Колюбакиным. Рассказы Вельяминова о Бородинском сражении.
Стихотворение «Бородино», которое отправлено в Петербург и напечатано в журнале «Современник».
Конец апреля. Лермонтов наблюдает кулачные бои в г. Ставрополе.
Конец апреля — начало мая. Лермонтов из г. Ставрополя выезжает в полк.
Начало мая. Лермонтов на Тереке. Червленная-Шелкозаводск. Знакомство с фольклором гребенских казаков.
Май. Кизляр — встреча с П.А. Катениным. Обострение ревматизма — госпиталь в г. Ставрополе.
18 мая. Рисунок Лермонтова «Сцены из ставропольской жизни».
Лето. Лечение в г. Пятигорске. Этим летом в Пятигорске Лермонтов встретился с Белинским.
10 августа. Лермонтов прекращает лечение серными ваннами в г. Пятигорске. Затем выезжает в Кахетию, в урочище Кара-Агач, в свой полк. Там он знакомится с семьей князя Чавчавадзе, с вдовой Грибоедова Ниной Александровной Чавчавадзе. Изучает азербайджанский язык.
2 — 3 сентября. Прибытие Лермонтова из Шемахи в Тамань, где произошло рискованное приключение с контрабандистами, послужившее затем основой события, описанного в «Герое нашего времени».
16 сентября. Дивизион, к которому причислен Лермонтов, выступает на помощь поселку Куба, осажденному Шамилем. В сентябре написана сказка «Ашик-Кериб».
Начало октября. Лермонтов снова в г. Ставрополе, у «любезного дядюшки» П.И. Петрова. Встречи с декабристами С. Кривцовым и В. Голицыным. В это время в г. Ставрополь прибыла из Сибири группа декабристов, определенных солдатами на Кавказ. Встреча.
22 октября. Лермонтов покидает г. Ставрополь, отправляясь в Нижегородский драгунский полк.
Ноябрь. Кахетия, Тифлис. Лермонтов выключен из списков Нижегородского полка. Владикавказ. Пишет стихотворение «Спеша на север издалека».
Декабрь. Последний раз в Ставрополе. Лермонтов покидает Кавказ.
Итак, окончена недолговременная первая кавказская ссылка Лермонтова. Кавказ оказался могучим творческим стимулом. Впечатления поэта легли в основу многих написанных произведений и многих замыслов. Шедевры его творчества: «Мцыри», «Беглец», «Герой нашего времени», «Казачья колыбельная песня», «Тамара», «Свидание» — стали плодом его кавказских скитаний.
Величественная природа Кавказа, знакомство с местным бытом подтолкнули Лермонтова к созданию новой редакции (в 1838 году) поэмы «Демон». Вместо неопределенной страны, напоминающей Испанию, действие поэмы переместилось на Кавказ, и это поэтическое решение стало окончательным:
И над вершинами Кавказа
Изгнанник рая пролетал:
Под ним Казбек, как грань алмаза,
Снегами вечными сиял...
За это время Лермонтов изъездил всю Линию — укрепления кавказской армии по берегам Кубани и Терека. Боевое крещение его на этот раз было незначительным — ночная стычка с лезгинами; попасть в военную экспедицию не удалось — по времени и по болезни. Зато одет он обычно по-черкесски, с ружьем за плечами (форма драгун Нижегородского полка). Таков поэт на известном автопортрете: в мохнатой бурке, накинутой на куртку с красным воротником и кавказскими газырями на груди [Газыри — гильзы для патронов и пороха на одежде горцев. — Т.Ч.]. Через плечо на ремне перекинута черкесская шашка. Теперь он отправляется на север.
Спеша на север из далека,
Из теплых и чужих сторон,
Тебе, Казбек, о страж Востока,
Принес я, странник, свой поклон.
Чалмою белою от века
Твой лоб наморщенный увит,
И гордый ропот человека
Твой гордый мир не возмутит.
Но сердца тихого моленье
Да отнесут твои скалы
В надзвездный край, в твое владенье,
К престолу вечному аллы.
Молю, да снидет день прохладный
На знойный дол и пыльный путь,
Чтоб мне в пустыне безотрадной
На камне в полдень отдохнуть.
Молю, чтоб буря не застала,
Гремя в наряде боевом,
В ущелье мрачного Дарьяла
Меня с измученным конем.
Но есть еще одно желанье!
Боюсь сказать! — душа дрожит!
Что, если я со дня изгнанья
Совсем на родине забыт!
Найду ль там прежние объятья?
Старинный встречу ли привет?
Узнают ли друзья и братья
Страдальца, после многих лет?
Или среди могил холодных
Я наступлю на прах родной
Тех добрых, пылких, благородных,
Деливших молодость со мной?
О, если так! своей метелью,
Казбек, засыпь меня скорей
И прах бездомный по ущелью
Без сожаления развей.
Возвращение в Петербург было отмечено написанием «Думы» и «Поэта» — стихов, где выражались тоска по действию, по размаху души, которого лишилось новое молодое поколение.
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.
«Надо вам сказать, что я несчастнейший человек; вы поверите мне, когда узнаете, что я каждый день езжу на балы. Я пустился в большой свет. В течение месяца на меня была мода, меня наперерыв отбивали друг у друга. Это, по крайней мере, откровенно. Все эти люди, которых я поносил в своих стихах, стараются осыпать меня лестью...».
(Из письма М.Ю. Лермонтова М.А. Лопухиной, 1838 — 1839 гг.)
«Мне случилось однажды в Царском Селе уловить лучшую минуту его вдохновения. В летний вечер я к нему зашел и застал его за письменным столом, с пылающим лицом и огненными глазами, которые были у него особенно выразительны... «Что с тобою?» — спросил я. «Сядьте и слушайте», — сказал он, и в ту же минуту, в порыве восторга, прочел мне, от начала до конца, всю свою великолепную поэму «Мцыри» (послушник по-грузински), которая только что вылилась из-под его вдохновенного пера. Внимая ему, и сам пришел я в невольный восторг: так живо выхватил он, из недр Кавказа, одну из его разительных сцен и облек её в живые образы под очарованным взором. Никогда никакая повесть не производила на меня столь сильного впечатления».
(А.Н. Муравьев. «Знакомство с русскими поэтами».
Андрей Николаевич Муравьев (1806 — 1874 гг.) — автор некоторых книг по истории церкви, поэт, мемуарист. Был знаком с Грибоедовым, Баратынским, Пушкиным, Вяземским, Лермонтовым)
«... Что за огненная душа, что за могучий дух, что за исполинская натура у этого мцыри! Это любимый идеал нашего поэта, это отражение в поэзии тени его собственной личности... Можно сказать без преувеличения, что поэт брал цветы у радуги, лучи у солнца, блеск у молнии, грохот у громов, гул у ветров, что вся природа сама несла и подавала ему материалы, когда писал он эту поэму... Картины природы обличают кисть великого мастера: они дышат грандиозностию и роскошным блеском фантастического Кавказа. Кавказ взял полную дань с музы нашего поэта».
(В.Г. Белинский. Из статьи «Стихотворения Лермонтова»)
Год.
18 февраля. Дуэль Лермонтова с де-Барантом. Стрелялись из-за княгини Щербатовой (ей посвящено стихотворение «На светские цепи»). Говорили также, что причиной дуэли было возмущение де-Баранта, думавшего, что Лермонтов в стихах на смерть Пушкина выражал презрение к французской нации. Однако после знакомства с текстом стихотворения де-Барант снял свои претензии. Поначалу казалось, что пустяковый поединок, где никто не был убит, Лермонтов был поцарапан в руку, а в итоге противники помирились, не будет иметь последствий. Но светская болтовня привела к слишком большой огласке. Лермонтов был предан военному суду, арестован и помещен в ордонанс-гауз (офицерская военная тюрьма). Здесь произошло еще одно объяснение с де-Барантом, и Лермонтов предлагал снова дуэль, если Барант недоволен. Но тот предпочел объявить себя полностью удовлетворенным, и противники мирно расстались.
Однако дело не кончилось. Как вспоминает А.П. Шан-Гирей [Шан-Гирей Аким Павлович (1819 — 1883 гг.) — троюродный брат и один из самых близких друзей Лермонтова. — Т.Ч.], «Мать Баранта поехала к командиру гвардейского корпуса с жалобой на Лермонтова за то, что он, будучи на гауптвахте, требовал к себе её сына и вызывал его снова на дуэль...». Семья де-Баранта хлопотала об устройстве сына на дипломатическую службу в российском посольстве, и ради его оправдания мать утверждала, что Лермонтов его оскорблял.
Тринадцатого апреля был опубликован «высочайший приказ»: «Поручика Лермонтова перевести в Тенгинский пехотный полк, тем же чином». Из гвардии Лермонтова переводили в армию и посылали на Кавказ под пули, где находился в это время Тенгинский полк.
«Друзья и приятели собрались в квартире Карамзиных проститься с юным другом своим, и тут, растроганный вниманием к себе... поэт, стоя в окне и глядя на тучи, которые ползли над Летним садом и Невой (Карамзины жили на Фонтанке, против Летнего сада) написал стихотворение «Тучи».
...София Карамзина и... несколько человек гостей окружили поэта и просили прочесть только что набросанное стихотворение. Он оглядел их всех грустным взглядом выразительных глаз своих и прочел его.
Когда он кончил, глаза были влажные от слез».
(В.А. Соллогуб. По записи П.А. Висковатова)
У подъезда квартиры Карамзиных уже стояла тройка, в которой поэт поехал в сторону южную.
К этому времени уже был написан роман «Герой нашего времени», и вскоре он вышел из печати.
«Я дочитал до конца “Героя”. Я нахожу второй том скверным и вполне достойным быть в моде, так как это та же картина отвратительных, фанатических характеров, которые встречаются в сегодняшних иностранных романах. Именно от таких романов портятся нравы и характеры... Хотя и читают эти жалобные стоны с досадою, все-таки они оставляют тягостный импульс, так как в итоге вырабатывается привычка верить, что мир состоит только из подобных людей, и в нём лучшие по наружности поступки вызываются лишь негодными и грязными побуждениями: каков же должен быть результат? — презрение или отвращение к человеческому роду? Разве в этом цель земного бытия? — Все и так склонны быть ипохондриками или мизантропами, зачем же поощряют или развивают подобными изображениями эти наклонности? Итак, я повторяю, что, по моему мнению, этот жалостный талант и выявляет в авторе большое развращение ума... Счастливого путешествия, господин Лермонтов; ему нужно только прочистить голову, если это возможно, внутри той среды, где он найдет, чем завершить свой характер капитана, если он вообще способен его постичь и сможет его описать».
(Николай I — жене Александре Федоровне, 12 июня 1840 г.)
«Я прочел «Героя нашего времени» в связи и нахожу в нём большое достоинство. Живо помню слова ваши, что Лермонтов-прозаик будет выше Лермонтова-стихотворца».
(С.Т. Аксаков в письме к Н.В. Гоголю, июнь 1840 г.)
«Эгоист, злодей, изверг, безнравственный человек!» — хором закричат, может быть, строгие моралисты. Ваша правда, господа; но вы-то из чего хлопочете? За что сердитесь? Право, нам кажется, вы пришли не в свое место, сели за стол, за которым вам не поставлено прибора... Не подходите слишком близко к этому человеку, не нападайте на него с такой запальчивой храбростью: он на вас взглянет, улыбнётся, и вы будете осуждены, и на смущенных лицах ваших все прочтут суд ваш. Вы предаете его не за пороки, — в вас их больше и в вас они чернее и позорнее, — но за эту смелую свободу, за эту желчную откровенность, с которою он говорит о них...».
(В.Г. Белинский. Из статьи «Герой нашего времени»)