Главная | Обратная связь

На пути к экологии эротического

Девственная природа – это не просто один из, скажем, дюжины разных ответов здесь на земле. Безмолвный зеленый мир, из которого мы так недавно эволюционировали, был точно сбалансированным организмов, в полнейшей мере использовавший доступные ресурсы, совместимые с долговременным существованием… Для доказательства этого, оглянитесь вокруг; все, не синхронизированное с этими системами, уже в беде.

(Уэллс, 1980, стр. 218)

Когда теория с политически нагруженными интересами становится широко используемой картой, соответственно меняется то, как мы видим территорию, и что мы с ней делаем. Как говорил Лао Цзы: «Если в нас всегда будет желание, мы всегда будем видеть только его внешнюю границу» (1962, с. 47). Карта с тайной программой привести путешественника в определенное место, всегда будет вести его, как вели бы шоры, именно в это место – что подтвердит вам любой специалист по рекламе.

Карта геологических ресурсов ч руках разработчика ведет к строительству шахт, бурению скважин, и лесозаготовкам, но насколько далеко мы можем идти? Настолько, насколько нас может вести желание? К несчастью, желание слишком эгоистично, чтобы заботиться о последствиях своего удовлетворения. Желание знает лишь как хотеть большего. Поэтому, там где есть залежи руд, мы имеем и бедствия, связанные с открытой разработкой; там, где могут быть запасы нефти, мы имеем опасные места нефтедобычи; а там, где мы находим обширные леса, наша лесозаготовительная промышленность угрожает массовыми вырубками. И каково «конечное желание» -- секс?

Картографы нашей освобожденной сексуальности, в особенности, Хейвлок Эллис, Вильгельм Райх, Альфред Кинси, и А.С. Нейл, видели в девственном эротическом просторе огромный полу-политический ресурс для достижения всемирной утопии посредством массового распространения любовной сексуальной активности. Однако, хотя территория желания богата, увлекательна, и, несомненно, заслуживает освобождения, она также предательски уязвима для не подвергаемых сомнению допущений или близорукости любого картографа.

Их карты могут вести к таким действиям и технологиям, которые разрушают тонкую экологию эротических структур, лежащих глубже их сферы компетенции – сферы, которую точно ограничивают ее скрытые и не столь скрытые программы. Это в равной мере справедливо для консервативных картографов, с их представлениями о «греховном удовольствии» и «прискорбных слабостях» плоти. Нам еще предстоит рассматривать территорию секса экологически, как широкую систему, в которой ни сексуальное желание, ни сексуальный страх (или соответствующие им эротические карты и близорукие стратегии) не могут иметь высшей власти, и должны склоняться перед неуловимыми очертаниями эротической тайны.

Хотя мы достигли очень многого в области индивидуальных сексуальных прав, образования, и исследований, секс н6е стал панацеей от напряженностей в мире, семейных раздоров, и личных неврозов. Это наблюдение, подобно новому платью короля, с течением времени вызывает все меньше смущения. А отрицательная реакция – подавление секса – как можно догадаться, тоже дает мало ответов.

Нам определенно следует избегать соблазнительной ошибки западной сексологии, считая, что мы подходим к окончательной эротической истине. Во вселенной вечного времени и эротической тайны, окончательные истины могут быть только временными. Как временные существа, мы всегда приближаемся к чему-то, находящемуся в процессе самораскрытия, и мы всегда приближаемся к этому горизонту: тайне самой человеческой истории. Как размышлял комментатор Мартина Хайдеггера Райнер Шурманн:

Когда эпоха подходит к концу, ее принцип истощается. Принцип эпохи придает ей связность, согласованность, которая какое-то время не ставится под сомнение. Однако, в конце эпохи становится возможно сомневаться в такой согласованности. Пока ее экономика господствует, и пока ее порядок определяет пути, по которым следуют жизнь и мысль, люди высказывают иные мнения, чем когда ее власть ослабевает, уступая дорогу становлению нового порядка… Предельные основания бесспорны, но только временно. У них есть своя генеалогия и свой некролог… Они создаются без плана, и рушатся без предупреждения (1987, стр. 25)

Создание новой эротической карты, которая следует феноменологическому ландшафту эротической тайны, и отказ от терпящей крах эротической карты, основанной на принципе «сексуального желания», могло бы, по крайней мере, временно, привести к восстановлению равновесия нашей перегруженной эротической экологии. За счет сосредоточения на эросе как пленительной тайне, а не четко определенном желании, подлежащем высвобождению или сдерживанию, ее элементы могут сложиться в новый устойчивый гештальт.