Главная | Обратная связь

Классификация форм бытия В.П. Тугаринова 14 страница

Однако очевидным фактом, не требующим доказательств, является то, что в человеке тело и дух связаны. Не признавать это было бы абсурдно. Человек может осмысленно управлять своим пространственным положением, может превращать в движение духовные импульсы. Но как именно взаимодействуют телесное и психическое, Декарт без помощи Бога ответить не может. Как согласуются два противоположных мира, знает только Бог, ибо именно он их и согласует⁵⁵. В картезианской философии понятие Бога выступает в виде теоретической конструкции, с помощью которой выражается очевидный, но совершенно непонятный с точки зрения механистической картины мира и дуализма Декарта факт единства и конгруентности явлений, которые по определению противоположны. Следуя доводам Декарта

(творца аналитической геометрии и естествоиспытателя), психофизиологическую проблему непременно нужно отдать на откуп божественного Провидения. Так религиозная, теологическая мистика выступает неизбежным дополнением чисто механистического (геометрически-математического) миропонимания.

Однако уже Спиноза и Гоббс сумели найти принципиальные возражения логически правильным по видимости, но абсурдным по содержанию построениям Декарта. Простое решение Спинозы приемлемо не только для его "темного", но и для нашего просвещенного века. Психофизическая проблема, как отмечает Спиноза, неразрешима только потому, что ложно поставлена. Не надо ломать голову над тем, как Господь Бог соединяет в один комплекс "душу, мышление" и "тело, протяженность", представленные по определению как два противоположные начала, существующие якобы до акта соединения порознь. На самом деле такого положения попросту нет, поэтому и нет проблемы их согласования. Есть не два изначально противоположных предмета исследования — тело и мышление, а всего-навсего один единственный предмет, а именно — мыслящее тело живого реального человека, которое лишь условно может рассматриваться под противоположным углом, с точки зрения психического и физиологического, телесного и духовного. Живой, мыслящий человек не состоит из двух Декартовых половинок: из лишенного мышления тела и лишенного тела мышления. Мышление и протяженность, доказывает Спиноза, не две особые субстанции, как учил Декарт, но лишь два атрибута одной субстанции.

Вольтер также отверг картезианский дуализм. Мышление, конечно, отличается от пищеварения, говорил он, но бессмысленно предположение, что существуют две субстанции, из которых одна мыслит, а другая переваривает пищу. Людям из народа, не потерявшим здравого смысла, смешным кажется утверждение, что "нас — двое", что душа — это особая субстанция⁵⁶. Именуя душой способность мыслить и чувствовать,

Т.Лешкевич 401

Вольтер размышлял о связи этой способности с телесной организацией: "Я могу приписать способность чувствовать и мыслить своему телу;" "я не должен искать эту способность в ином существе". Вольтер считает, что естественнонаучные аргументы достаточны, чтобы показать прямую зависимость психических функций от органов чувств, нервов, мозга. У людей способность мыслить и чувствовать возрастает вместе с ростом их органов чувств и угасает с ними вместе...

"Декарт был еще жив, когда Леруа перенес декартовскую конструкцию животного на человека (нечто подобное в 18 в. сделал Ламетри) и объявил душу модусом тела, а идеи — механическими движениями"⁵⁷. Ламетри в своем произведении "Человек-машина" призывал к перестройке физиологической науки на материалистическую основу, иллюстрируя это рассужениями, подобными следующему: "Что нужно было, чтобы превратить бесстрашие Кана Юлия, Сенеки или Петрония в малодушие или трусость? Всего только расстройства селезенки или печени, или засорение воротной вены? А почему? Потому, что воображение засоряется вместе с нашими внутренними органами, от чего и происходят все эти своеобразные явления истерических и ипохондрических заболеваний"⁵⁸. Ламетри рассматривает душу как совокупность присущих человеку психических функций. И, как врач, показывает, что все способности души находятся в теснейшей зависимости от "особой организации мозга и всего тела". "В сущности, — приходит к выводу мыслитель, — они представляют собой не что иное, как результат этой организации". В его произведении "Человек-машина" проводится идея, что "человеческое тело — это заводящая сама себя машина, живое олицетворение беспрерывного движения". Эта машина заводится не механически, а путем поступления в кровь "хилуса" — питательного сока, образующегося при переваривании человеческим организмом поглощаемых им продуктов. Они превращаются в энергию и приводят в движение мускулы и тело. Связь и зависимость психического от физиологического Ламетри представляется очевидной.

Тем не менее Лейбниц, продолжая картезианскую традицию, выдвинул концепцию психофизиологического параллелизма.Она возникла из попытки совместить механистическую картину мира и совершенно неподвластную законам механики уникальную сферу психического. Психическое мыслилось как нечто автономное от материальных воздействий, подчиненное особой психической причинности. Из-за абсолютной гетерономности, разнородности этих сфер взаимодействие между душой и телом, по мнению Лейбница, невозможно. Согласно идее психофизиологического параллелизма душа и тело совершают свои операции независимо друг от друга, но с величайшей точностью, создающей впечатление их согласованности между собой. Они подобны паре часов, которые всегда показывают одно и то же время, хотя и движутся независимо.

Только в 19 в. как бы возродились важнейшие выводы Спинозы, Ламетри, Вольтера. Дарвиновское учение потребовало понять психику не как надмировую сущность, а как активный фактор регуляции жизненных процессов. Открытие закона сохранения энергии сделало невозможным представление о сознании как особой автономной силе. Впоследствии в различных разделах психологии и в смежных с нею областях был накоплен огромный материал о многообразных формах зависимости психических актов от их физиологического субстрата.

Одновременно с популяризацией естественнонаучных данных возникло "вульгарное"направление, которое абсолютизировало доминирующую роль физиологии и игнорировало специфичность и уникальность психического. Французский философ-материалист, врач П. Кабаиис(1757—1808) в лекции, прочитанной в Национальном институте на тему "Отношение между физической и нравственной природой человека", защищал тот взгляд, что процессы человеческого мышления выводятся исключительно из физиологической природы человека. Головной мозг он рассматривал как орган, предназначенный для

26* 403

производства мысли, "подобно тому, как желудок и кишки совершают пищеварение, печень вырабатывает желчь, околоушные, подчелюстные и предъязычные железы отделяют слюну". Это не просто физиологическое обоснование процесса мышления, это вульгарное понимание всей сферы психического и духовного. Ибо само образование понятий, да и всех нравственных побуждений у Кабаниса находится в зависимости от темперамента, климата, условий жизни, пола и возраста.

Немецкий естествоиспытатель, врач по профессии, представитель "вульгарного материализма" Л. Бюхнер(1824—1899) начинает свои размышления следующими словами: "Поводом к написанию этих строк послужила мне известная мысль Карла Фогта о том, что "мысли находятся в таком же отношении к мозгу, в каком желчь находится к печени или моча к почкам". Эта подвергающаяся различным критическим нападкам мысль была высказана уже задолго до Фогта Кабанисом. Вместе с тем немецкий естествоиспытатель и философ К. Фогт(1817— 1895) вводит вышеприведенную мысль словами: "выражаясь несколько грубо". Сам же Бюхнер считает сделанное им сравнение неудачным. Однако на том основании, что мысль или мышление не являются продуктами выделения, отбросами, а представляют собой деятельность веществ и соединения веществ, расположенных в мозгу в определенном порядке и в определенной связи, тайна мышления заключается не в мозговых веществах, как таковых, а в характере их соединения и совместной деятельности. Собственный вывод Бюхнера также грешит вульгарным акцентированием природы физиологического. На мышление можно и должно смотреть, утверждает он, как на особую форму всеобщего естественного движения, присущую субстанции центральных нервных элементов точно так же, как мускульной субстанции присуще движение сокращения, или как мировому эфиру присуще движение света, или как магниту присуще явление магнетизма.

В главном своем произведении "Сила и материя ".которое выдержало свыше 20 изданий, он писал:"Мозг есть место (Sitz) и орган мышления; его величина, его форма, его развитие, состав

и образование, образование его отдельных частей находятся в определенном отношении к величине и силе исходящих из него психических или душевных действий..." "Слово "душа" представляет собой не что иное, как суммарное понятие (Kollektivbegriff) или общее выражение для всей деятельности мозга, включая нервную систему, точно так же как слово "дыхание" является суммарным понятием для деятельности органов дыхания, а слово "пищеварение" — для деятельности органов пищеварения"⁵⁹.

Я. Молешотт(1822—1893), немецкий философ и физиолог тоже разделял убеждение, что мышление является лишь материальным продуктом мозга, и отличал в мышлении лишь физиологический механизм. По его мнению, все психические и духовные процессы имеют физиологическую природу и зависят от состава пищи.

Новые варианты психофизического взаимодействия представлены в доктрине американского прагматиста У. Джемса. Он полагал, что материал опыта всегда нейтрален и лишь в целях практического удобства его элементы могут выступать либо как физические, либо как психические. В его концепции "потока сознания" непрерывно сменяющие друг друга целостные индивидуальные психические состояния отражают физиологические процессы в организме.

В конце 19-го — начале 20 в. распространилась махистская трактовка психофизической проблемы,согласно которой "душа" и "тело" построены из одних и тех же элементов (ощущений), и поэтому целесообразно говорить не о соотношении физического и психического, но о различных комплексах ощущений. Этим психофизиологическая проблема снималась как квазипроблема.

Так или иначе, при помощи вульгарных или логических рассуждений установка, согласно которой мысль-душа не может существовать вне своего тела-мозга, стала признанным научным фактом. Однако мыслит не мозг, а человек при помощи мозга. Чтобы исследовать мысль, нужно исследовать способ действий мыслящего тела, а не просто его структуру и пространственное

строение в бездействующем состоянии. Ибо мыслящее тело, когда оно бездействует, совсем не обнаруживает себя как мыслящее, а ведет себя как просто "тело".

Исследование тех материальных механизмов, с помощью которых осуществляется мышление внутри человеческого тела, т.е. анатомофизиологическое изучение мозга, очень интересно. И конечно же, устройство мозга, как и устройство любого другого органа, должно быть таковым, чтобы оно могло осуществлять соответствующую функцию. Однако самое полное описание структуры органа в бездействующем состоянии не может служить описанием той функции, которую этот орган выполняет. Именно в сфере функционирования возникают особенности, о которых нельзя узнать, препарируя орган, исследуя его структуру.

Опасность дуализма, вытекающего из представлений о полной автономии физиологии и психологии, заставила ученых, сгруппировавшихся вокруг С.Л. Рубинштейна, выработать в конце 50-х гг. формулировку, согласно которой рефлекторная деятельность рассматривается одновременно и как физиологическая, и как психологическая. Физиологи занимаются онтологическим аспектом, изучая материальные основы психической деятельности. Психологи же - эпистемологическим аспектом, изучая идеальные, образные формы познания ("отражение внешних условий во внутреннем состоянии").

Данные нейроморфологии убедительно свидетельствуют, что мозг каждого человека обладает индивидуальными анатомическими особенностями, которые могут достигать весьма существенной степени различий. В этом можно усматривать основу индивидуальных свойств высшей нервной деятельности. Следовательно, структурные особенности в какой-то мере выражают и функциональные различия.

Думать, что морфофизиологические особенности мозга данного индивида безразличны для функционирования этого мозга, значит отрицать принцип единства функции и структуры. И никакие ссылки на общественную среду и социальные

условия не могут помочь. Дебил, помещенный в необыкновенно благоприятные развивающие условия окружающей среды, все равно останется дебилом. В равной мере и апелляция к внешней среде не способна сама по себе объяснить происхождение гения. Необходимо иметь в виду, что психофизиологические определенности человека имеют свое бытие не только в мире культуры, но и в системе нейродинамических структур головного мозга. Это та книга, в которой они записаны, считает исследователь данной проблемы Д.И. Дубровский, но мы еще не научились ее читать. Ни в коей мере не умаляя роли общественной среды, особенно в процессе первичной социализации, при формировании сознания необходимо учитывать имеющиеся генетические факторы.

Когда Энгельс говорил: "Мы несомненно "сведем" когда-нибудь экспериментальным путем мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу", он заканчивал свою мысль вопросом: "Но разве этим исчерпается сущность мышления?"⁶⁰. Тем самым наряду с философским предлагался естественнонаучный подход к изучению мышления, во-первых, а во-вторых, высказывалось предостережение против абсолютизации выводов по изучению молекулярного и химического движения в мозге, т.е. в субстрате мышления, так как это не составляет сущности мышления. Речь шла о таком рассмотрении психического и физиологического, при котором ставится задача наиболее адекватно изучать физиологические нейродинамические эквиваленты психических явлений, но не подменять и не исключать психофизиологическую проблему как таковую.

Мышление человека связано с тем, что в новых условиях человек активно конструирует весь состав будущих действий в согласии с внешними обстоятельствами, с формами вещей. Поскольку этих внешних обстоятельств бесконечное множество, то и мышление (душа, размышление) должно быть способно к бесконечному количеству вариантов действий. Бесконечное количество действий невозможно предусмотреть заранее в виде

телесно запрограммированных схем. Следовательно, мышлениеи есть способность активно строитьи перестраивать схемы внешнего действиясообразно новому стечению обстоятельств, а не действовать по готовой схеме, как это делает автомат.

Психофизиологическая проблема актуальна и сегодня. Она связана с задачами эффективных поисковых методик обучения, вопросами интенсификации творческого мышления, задачей моделирования функций головного мозга, проблемой целостного подхода к больному как к личности. Ее современное решение связано с пониманием психики как активного отражения реальности, осуществляемого посредством нейрофизиоло-гических механизмов.

Тема 41. СТРУКТУРА И ФУНКЦИИ СОЗНАНИЯ

Понятие структуры и роль системно-структурного метода в изучении сознания. — Эмпирическая явленность сознания: активность, интенциональность, способность к рефлексии и самонаблюдению, мотивационно-ценнос-тная ориентация. — Анализ основных структурных компонентов сознания: ощущение, восприятие, представление, память, эмоции, воля, левополушарное и правополу-шарное мышление. — Когнитивное и ментальное в сознании. Знание как способ существования сознания. — Единство объективного и субъективного в знании. — Сознание как целостность и рефлексия. — Функции сознания: отражательная, преобразовательная, ориентировочная. — Смысловая нагрузка функций сознания и их взаимосвязь.

Проблема структуры сознания встала в последнее время в связи с интенсивным проникновением системно-структурного метода в различные области знания. И хотя в 20 в. стало модно говорить о сознании как о чем-то неопределимом, тот же 20 в. распространил системно-структурный анализ на языкознание, культурологию, этнографию, социологию. Захватил он и такую сложную исследовательскую область, как человеческое сознание. Любая структура предполагает наличие элементов, их взаимодействие, соподчинение и иерархию. Структура ( от лат. — строение, расположение, порядок) выражает совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность и тождественность самому себе при различных внешних и внутренних изменениях.

Применение системно-структурного метода к анализу сознания и изучение его структуры вовсе не означает, что сознание трактуется как устройство, состоящее из "кирпичей и цемента". Эмпирически сознание предстает как непрерывно меняющаяся совокупность чувственных и умственных образов. Сознание —

это особого рода целостность, где в постоянном потоке психических явлений возникают и проносятся единичные состояния, образы, мысли, интересы, мелькают случайные и глубокие впечатления. Они предстают перед субъектом в его "внутреннем опыте" и предвосхищают деятельность. Вместе с тем в этом постоянно меняющемся содержании сохраняется нечто устойчивое и инвариантное, что позволяет говорить об общем строе сознания как личности, так и общества. Признаками сознания считается разумная мотивированность, предвидение личных и социальных последствий действий, способность к самоконтролю. Сознание характеризуется активностью, интенционально-стью(направленностью на предмет), обращенностью к рефлексии и самонаблюдению, целесообразнаостью, мотивационно-ценностной ориентациейи различными уровнями ясности. Сознание может быть максимально концентрированным и резко рассеянным. Можно говорить о ясном, темном, а также о сумеречном сознании.

Когда исследователи приступают к изучению структуры сознания, они всегда сталкиваются с парадоксальной ситуацией. Сознание как чувственно-сверхчувственный объект отчетливо обнаруживает себя, но тем не менее ускользает от непосредственного анализа. С одной стороны, сознание немыслимо вне своего материального субстрата — головного мозга и материи, отражение которой является содержанием сознания. С другой стороны, сознание несводимо ни к самому субстрату — головному мозгу, ни к материи. Даже самый искусный анатом, проследив нерв до мозжечка, не может приблизиться к первоначалу, дающему чувства и мысль.

Структура сознания может быть понята как диалектическое единство " Я " и "не-Я". В качестве последнего выступает бытие, внешняя действительность объективной реальности, собственное тело, собственное "Я", другое "Я" — "Ты". Обычно принято начинать характеристику структуры сознания со стороны "Я". В качестве основных элементов сознания выделяют: ощущение, восприятие, представление, память, мышление,

эмоции, волю⁶¹. Но ни один названный компонент не может быть значим сам по себе. Он приобретает роль необходимого структурного элемента сознания лишь в реально функционирующем сознании. Ощущения, оторванные от последующих форм сознания, теряют свой познавательный смысл. Изоляция ощущений от мышления, воли от чувств неправомерна. Уже Гегель считал несправедливым утверждение, что ум и воля совершенно независимы друг от друга и что ум может действовать, не желая, а воля может обходиться без ума. Сознание — это такая динамичная система, где всякий психический акт соотнесен и взаимосвязан как с другими актами, так и с внешним внеполо-женным бытием.

Анализ структуры сознания позволяет выявить ощущение,как наиболее элементарное, далее неразложимое и не имеющее структуры познавательное явление. "Самым первым и самым первоначальным является ощущение, а в нем неизбежно качество" (Ленин). Ощущение — это тот мостик, который связывает человека и окружающую его действительность. "Иначе, чем через ощущение мы ни о каких формах вещества, ни о каких формах движения ничего узнать не можем"(Ленин). Ощущение— это отражение отдельных свойств предметов объективного мира во время их непосредственного воздействия на органы чувств. Информационно-пропускная способность органов чувств человека распределена так: самый большой объем информации связан со зрением, затем идет осязание, слух, вкус, обоняние.

Целостный образ, отражающий непосредственное воздействие на органы чувств единичных предметов, называется восприятием.Восприятие — это структурный образ, состоящий из комплекса ощущений. В понимании природы восприятия большое место отводится двигательным процессам, подстраивающим работу перцептивной системы к характеристикам объекта. Имеется в виду движение руки, ощупывающей предмет, движение глаз, прослеживающих видимый контур, напряжение мышц гортани, воспризводящей слышимый звук. Другой характеристикой

восприятия является интенция — направленность на какую-либо ситуацию, что обеспечивает возможность субъективных трансформаций образа с целью приведения его к виду, годному для принятия решений.

Когда процесс непосредственного воздействия на органы чувств прекращается, образ предмета не исчезает бесследно, он хранится в памяти. Память— это структурный компонент сознания, который связан с механизмами запечатления, сохранения, воспроизведения и переработки поступающей в мозг информации. Различают многие виды памяти: моторную, эмоциональную, образную, словеснологическую, а также долговременную и кратковременную. Многие наблюдения говорят об отсутствии жесткой связи между повторением и долговременной памятью. Долговременная память во многом зависит от мотивационной сферы человека.

В результате сохранения памятью внешних воздействий возникает представление. Представления— это образы тех предметов, которые когда-то воздействовали на органы чувств человека, а потом восстановились по сохранившимся в мозгу следам при отсутствии этих предметов, а также образы, созданные усилиями продуктивного воображения. Представления существуют в двух формах: в виде воспоминаний и в образах воображения. Если восприятия относят только к настоящему, то представления и к прошлому, и к будущему. Представления отличаются от восприятия меньшей степенью ясности и отчетливости.

Важнейшим элементом сознания и высшей его формой является мышление,этакий вожатый по лабиринту бытия. Мышление связано с целенаправленным, обобщенным и опосредованным отражением человеком действительности. Мышление — это организованный поисковый процесс. Он отличается от хаотической игры ассоциаций и предполагает движение по логике предмета. На вопрос: "Можно ли жить без мышления?" — Локк отвечал положительно, утверждая, что есть люди, которые большую часть жизни проводят без мышления.

Раскрытие мыслью глубинных, сущностных связей неизбежно выводит за пределы чувственной достоверности, поэтому при характеристике деятельности мышления прибегают к его понятийной форме. Мышление может быть рефлектирующим и нерефлектирующим. Рефлексия— от лат. обращение назад. Рефлектировать — значит устремлять свои помыслы на понимание самого себя и на то, как другие знают и понимают. Можно сказать, что рефлексирующий стремится достичь логического содержания, обладающего статусом всеобщности и необходимости. Рефлексия появляется тогда, когда субъект пытается развернуть любую мысль в форме понятия, т.е. освоить ее категориально.

Открытие функциональной асимметрии мозга показало, что информационные процессы в двух полушариях головного мозга протекают по-разному. На первых порах разница между функциями полушарий упрощенно трактовалась как соответствующая двум типам мышления: "левополушарное",ответственное за логику, и "правополушарное"— за художественную образность. В настоящее время очевидно, что разница состоит в другом. И левое, и правое полушарие способны воспринимать и перерабатывать информацию, представленную как в словесно-знаковой, так и в образной форме. Основное различие сводится к тому, что левополушарное мышление так организует любой материал, что создает однозначный контекст. Правополушарное мышление формирует многозначный контекст, который не считывается всеми участниками коммуникации одинаково и не поддается исчерпывающей интерпретации. Таким образом, различие между пра-вополушарным и левополушарным мышлением — это различие между двумя стратегиями переработки информации, противоположными способами организации контекстуальных связей ее элементов⁶².

Когда человек рефлектирует, получает информацию и усваивает ее, он всегда чувствует и переживает. "Без человеческих эмоций никогда не бывало, нет и быть не может человеческого

искания истины" (Ленин). Заметим также, что нарушение сознания в первую очередь начинается с расстройства именно эмоциональной сферы, потом нарушается строй мышления, затем самосознание и далее идет процесс глубинного всеобщего распада сознания. Эмоцииорганично включены в структуру сознания. Они носят глубоко личностный характер. Сильные эмоции могут вызвать даже психосоматические симптомы — головную боль, заикание, мышечную боль, язвы, кожные болезни. Объект, который воспринимается как смертельный, может вызвать даже такую реакцию, как рвота. Все это подчеркивает огромную роль эмоций в структуре сознания.

Названные элементы сознания для своей актуализации требуют обязательного выполнения одного условия: субъектом, обладающим сознанием, может стать лишь индивид, включенный в социальную практику. Иными словами, указанные элементы структуры сознания составляют целостность, т.е. сознание в полном смысле слова существует лишь при включении субъекта в мир социальных отношений. Следовательно, кроме нормально функционирующего субстрата — головного мозга необходимо предметно-практическое взаимодействие с миром ( во-первых), коллективное деятельное -тное общение (во-вторых), совокупный потенциал культуры как прошлый труд (в-третьих).

Когда мы рассматриваем понятие "сознание", то первое, на что принято обращать внимание, это на его характеристику как совместно полученного знания — "со-знания". "Способ, каким существует сознание и каким нечто существует для него — это знание"⁶³. Поэтому в структуре сознания следует выделять когнитивныепласты, связанные с познавательным отношением к миру. Когнитивный пласт сознания сориентирован на получение знания и, таким образом, предполагает стремление к истине. Вместе с тем в структуре сознания есть и такие пласты, которые не имеют отношения к знанию. Это вера, надежда, любовь, радость, огорчение и пр. Все эти ментальныесостояния есть переживания, и тяготеют они к

оценочным регулятивам. Вся жизнедеятельность человека проникнута сложной тканью человеческих переживаний. Известный отечественный психолог С.Л. Рубинштейн подчеркивал,что сознание есть единство знания о действительности и переживания отношения к данной действительности. Именно это и обеспечивает взаимосвязь когнитивного и ментального начал.

Когда речь идет о функциях(от лат. — совершение, исполнение) сознания,анализ устремляется к выяснению той роли, которую выполняет такая сложная целостность, как сознание в жизнедеятельности человеческого общества. К основным функциям сознания относят прежде всего отражательнуюфункцию. Она предполагает обобщенное, целенаправленное (создание образов, предвосхищающих практические действия), оценочное (избирательная ориентация на выработанные обществом и принятые субъектом ценности) отражение действительности. Ней-рофизиологическая основа феномена целенаправленности получила объяснение в учении о доминанте А.А. Ухтомского в 1923 г. Доминанта (от лат. — господствующий) понимается как временно господствующая рефлекторная система, придающая поведению определенную направленность. Как довлеющий очаг возбуждения, доминанта суммирует и накапливает идущие в нервную систему импульсы и одновременно подавляет активность других центров. Этим объясняется активный и целенаправленный характер поведения.

Известный тезис о том, что сознание не только отражает, но и творит мир, раскрывает преобразовательнуюфункцию сознания. Именно в изменении природы и реальности, а не в природе как таковой находит существенную и ближаюшую основу развитие мышления и сознания. Однако преобразовательную функцию сознания можно рассматривать не только как внеположен-ную, т.е. выходящую во внешнее бытие, но и как обращенную на себя, на самопреобразование. Преобразовательная функция

сознания отличается различной степенью модальности. Она может носить конструктивный характер и быть связана с целесообразным созиданием нового содержания; стихийно-спонтанный, предполагающий интуитивное смыслообразование; преднамеренно-нормативный, предполагающий строй мыслей и установок, соответствующий принятым эталонам и ценностям, навязываемым извне целям; и как уже было сказано — самопреобразовательный, ориентированный на упорядочивание ценностно-смысловой шкалы внутреннего мира индивида.

Важной функцией сознания является его ориентационнаяфункция, которая включает в себя регулирование — принятие решений в едином строю норм жизнедеятельности, а также самоконтроль, связанный с синхронизацией внутренних и внешних оценочных критериев. Самоконтроль предполагает анализ мотивов собственного поведения, выбор наиболее рационального способа достижения поставленных целей.