Главная | Обратная связь

Социальная характеристика и численность высшего сословия Российской империи.

. Будучи частью господствующего класса феодалов, дворянство рядом юридически закрепленных норм выделялось в особое, высшее сословие феодального общества, в котором сословные градации представляли собой разновидность классовых делений. В России дворянство известно с XII-XIII вв. Тогда оно составляло низший слой феодального военно-служилого сословия. В процессе развития русского централизованного государства и складывания абсолютной монархии оно постепенно включало в себя как представителей бывшей родовой знати (князей, бояр), так и другие категории «служилых людей» (детей боярских, послуживцев и т.д.), и к началу XVIII при содействии верховной власти формально консолидировало в единое высшее сословие. К этому же времени относится и расширение его на многонациональной основе, принявшее особенно широкие масштабы в XVIII – первой половине XIX в. в связи с включением в его состав знати присоединяемых и осваиваемых территорий. Юридический, социально и политический статус сословия впервые в наиболее полном виде были кодифицированы екатеринской «Жалованной грамотой дворянству» [1785]. Из нее исходило все позднейшее законодательство по этому вопросу внося лишь отдельные поправки и дополнения, вызывавшиеся потребностями времени.[5]

Провозгласив дворянство первенствующим российским сословием, подтвердив его права и привилегии, кодификаторы лишь закрепили его господствующие позиции в системе феодально-абсолютистского государства. Основой политического и экономического могущества дворянства являлись владение землей, крепостными, и то особое положение, которое оно как «служилый» класс занимало в механизме государственной власти.

Несмотря на, казалось бы, завершившийся процесс консолидации и закрепление его юридическими актами, дворянство так и не стало единым. Самим законодательством оно подразделялось на различные слои и группы. Отмена крепостного права, давшая толчок развитию капитализма, проведение других, буржуазных по своей сущности реформ, весь новый строй общественных отношений не могли не затронуть старый класс-сословие. Что же он представлял собой в пореформенную эпоху?

Юридически лишь потомственное дворянство являлось той частью старого господствующего класса на которую в полной мере распространялись привилегии, выделявшие в дворянство в особое сословие. И после падения крепостного права оно располагало целым рядом привилегий и льгот личного и корпоративного порядка, сохранивших за ним особое место и роль во многих важнейших областях жизни страны. Но и оно согласно законодательству не было единым. В свою очередь в зависимости от способа приобретения благородства потомственное дворянство разделялось на шесть разрядов: 1) дворянство жалованное или действительное 2) дворянство военное 3) дворянство полученное путем выслуги определённого чина на гражданской службе или в результате награждения российским орденом 4) иностранные и дворянские роды 5) титулованное дворянство 6) древние благородные роды. Сделано это было еще при Екатерине II и являлось уступкой стремлению знатных фамилий отделить от себя простого, «служилого» дворянства.[6]

Итак, первые три разряда составляли дворянские фамилии, получившие права высшего состояния не по праву происхождения, а в результате каких-заслуг. Возведение в дворянство всегда было прерогативой российских самодержцев, и первоначально это было едва ли не единственным путем пополнения сословия извне. Но со временем число таких случаев неуклонно сокращалось – и абсолютно, и относительно обшей массы вновь приобретших дворянское достоинство. За время с 1872 по 1904 г. департамент герольдии Сената зарегистрировал всего 79 случаев «пожалования» в дворянство непосредственно монархом. З единичных случаев личной царской «милости», большую часть первого разряда составляли потомки знати присоединенных к России территорий. Все они должны были представить документы, удостоверявшие принадлежность их к знатным родам, которые рассматривались Государственным советом, Комитетом министров или Сенатом, и «мнения» которых затем утверждалось царем. Отсюда, видимо, и сам термин «действительное дворянство».

Среднее и высшее офицерство и чиновничество с их потомством составляли подавляющую часть дворянских фамилий, относившихся ко 2-му и 3-му разрядам. С конца XVIII в. правительство взяло курс на затруднение доступа в высшее сословие. Однако предпринятые первоначально меры, хотя и сужали круг претендентов на дворянское достоинство, все же носили характер частных ограничений и не могли сколько-нибудь существенно изменить положение. Всего же по подсчетам председателя Государственного совета кн. И. В. Васильчикова с 1825 по 1845 г. высшее сословие пополнилось примерно 20 тыс. «недостойных сочленов», получившие права высшего сословия по чинам и орденам. А указом от 9 декабря 1856 г., данным Александром II, был установлен порядок, в основных чертах сохранившийся вплоть до 1917 г. Потомственное дворянство теперь давал на действительной военной службе чин полковника или капитана первого ранга (VI класс), на гражданской службе – чин действительного статского советника (IV класс). Кроме того, это право получали кавалеры первых степеней всех российских орденов, за исключением св. Георгия и св. Владимира, все степени которых давали право на потомственное дворянство.

Однако, с расширением и усложнением государственного аппарата число претендентов на дворянское достоинство вновь стало возрастать, Так, чиновников IV класса в 1858 г. насчитывалось 674, а к концу девяностых годов – 2687 человек. Еще более значительный приток кандидатов в дворяне давало награждение орденами, особенно орденом Владимира III и IV степени. Наплыв в дворянство выходцев из других сословий вновь стал предметом серьезного беспокойства правительства. С середины 80-х годов эта проблема обсуждалась рядом специально учрежденных совещаний и комиссий. В качестве спасительного выхода предлагалось новое повышение требований к соискателям прав высшего состояния. Однако, вплоть до конца XIX века никаких практических шагов в этом направлении предпринято не было. В правящих верхах родилось сомнение и колебание, что нашло отражение в их отношении к неоднократно возбуждавшемуся вопросу об отмене «Табели о рангах». Несмотря на то что сложившаяся система чинопроизводства все более изживала себя, самодержавие не рискнуло пойти на ее модернизацию. Александр III, вообще склонявшийся вначале к крайним мерам – вплоть до признания монаршего пожалования в качестве единственного пути получения дворянства, заколебался. Дело было передано для доработки в Министерство внутренних дел, и оно на 10 лет исчезло в бюрократической машине. Правительство ограничилось принятием ряда частных мер по ограничению доступа недворян на государственную службу, в учебные заведения, частным пересмотром правил чинопроизводства и т. д.

Вновь вопрос о принятии каких-то общих мер по сокращению доступа в высшее сословие возник при обсуждении дворянского вопроса Особым совещанием по делам дворянства, учрежденным Николаем II в 1897 г. Затребованные совещанием от департамента герольдии данные показали, что в 1875-1896 гг. были утверждены в правах потомственного дворянства 30 535 человек, в том числе 12 741 – по чинам и 26 794 – по орденам. Такой значительный прирос обусловлен был как увлечением численности классовых чиновников и офицеров, так и тем обстоятельством, что согласно мнению Государственного совета от 4 апреля 1874 г. в потомственное дворянство возводились все члены семьи лица, получившего на это право. Ранее же все права высшего состояния распространялись лишь на детей, рожденных после получения их родителями «благородства».

Заметную часть их составляли выходцы из духовенства: из общего числа утвержденных в дворянстве за 1882-1896 гг. лица из духовного звания составляли около 16%. По весьма неполным данным департамента герольдии, составленным на 1893 г., можно сделать общее заключение, что среди выслуживших дворянское достоинство, как и ранее, преобладали выходцы из городских сословий – потомственных и личных почетных граждан, купцов, мещан, выходцы из казачества и крестьянства среди них исчислялись долями процента.[7]

Само по себе пополнение сословия за счет выслужившихся чиновников и офицеров не смущало совещание. «Служебные отличия всегда были главным способом приобретения дворянства, - единодушно заявили его члены. – Лишение доступа в дворянство привело бы его к кастовости. Но и широкий доступ нежелателен.

Столь длительное решение этого вопроса закончилось изданием именного указа Сенату от 28 мая 1900 г. который подтвердил основные положения закона от 9 декабря 1856 г., определявшие порядок возведение в дворянское достоинство за служебные отличия, отменив лишь это право для награжденных орденом. Владимира IV степени.

Приток в потомственное дворянство несколько сократился, но оставался довольно высоким. И это продолжало беспокоить и правительство, и так называемых коренных или столбовых дворян, которые в основном были представлены следующими тремя разрядами.

Относительно четвертого разряда, к которому принадлежали «иностранные благородные роды», трудно сказать что-либо определенное. Законодательством предусматривалось, что знатные иностранные фамилии могли просить о признании их русскими дворянами в случае «оказания ими каких-либо услуг на русской службе» и при непременном условии принятия ими русского подданства. Многие из них уже несколько поколений жили в России и давно и прочно слились с русскими фамилиями. Однако знакомясь с их родословными, следует иметь ввиду, что некоторые представители старинных русских дворянских фамилий считали себя потомками выходцев из других государств (например, Загоскины, Чичерины, Бестюжевы-Рюмины, Колычевы и др.), что фактически, как это показал С. Б. Веселовский, было неверным и в значительной мере объяснялось стремлением придать своему роду и фамилии большей значимости и независимости. Поступали иностранцы на русскую службу и в пореформенный период. К концу XIX в. по всей империи было зарегистрировано среди потомственных дворян 9611 уроженцев других государств. Но сколько из них принадлежало к «иностранным благородным родам» и сколько получило дворянство в результате службы российским императорам – сказать весьма и весьма сложно. Многие иностранные фамилии, наиболее знатные и, как правило, давно осевшие в России, смыкались с русской знатью, составляя с ней пятый разряд – титулованное дворянство.

Российское законодательство предусматривало право пользования почетными титулами: «…1) потомкам древних русских и литовских князей, 2) происходящим от предков, возведенных с потомством в почетное дворянство российскими императорами, а также потомству некоторых из бывших владельных родов на Кавказе, 3) особам, лично удостоенным титулом государем императором, 4) тем, кому высочайшей властью предоставлено право пользования почетным достоинством по пожалованию иностранным государством». Все титулы подразделялись по степеням на княжеские, графские и баронские.[8]

К началу XX в. в списках департамента герольдии числилось свыше 830 титулованных родов – около 250 российско-княжеских, 310 графских, 240 баронских, 30 фамилий калмыцких и татарских князей, 1 герцогский род и 3 фамилии маркизов. Наряду с фамилиями ведшими свое происхождение от старинных знатных родов (удельных князей, грузинских тавадов, баронов-рыцарей и т. д.), чьи титулы в свое время действительно отражали сложную систему феодальной иерархии, в герольдийских списках были учтены и фамилии так называемой жалованной знати созданной усилиями верховной власти уже позднее, в основном периоде расцвета абсолютизма. Титулы постепенно утрачивали свою феодальную природу и становились просто знаками почетного отличия.

Освобождение крестьян, подготовка и проведение ряда буржуазных реформ не могли не оказать влияние на положение дворянства в 60-е годы XIX в. Приведённые в приложении 1 данные показывают, что при общем росте числа дворян в ряде районов уже наблюдалась убыль их численности – в Центральном промышленном районе (Костромская, Нижегородская, и Новгородская губернии) в Юго-Западном районе (Волынская губ.), на Урале (Вятская и Пермская губернии). Следующее трехлетие дало сокращение численности дворянства почти во всех губерниях Центрального промышленного района, большей части Центрального земледельческого района, в средневолжских, уральских, северных и особенно 9 западных губерниях (Виленской, Витебской, Гродненской, Ковенской, Минской, Могилевской Волынской Кивской, Подольской). За исключением последних губерний, количественный спад был незначителен и вполне может быть объяснен усилившейся миграцией дворянства, обусловленный изменениями в его положении.

К 1914 г. в России насчитывалось около 60 тыс. дворянских родов.[9] Удельный вес поместного дворянства в общей массе самого привилегированного сословия в пореформенный период упал, но все еще оставался значительным, и достигал к началу XX века около 30-40 %.[10] К 1915 г. при реализации столыпинской аграрной реформы практически исчезло мелкопоместное дворянское землевладение, составлявшее ранее свыше ½ дворян-помещиков; средний размер земельных владений дворян к этому времени составлял 306,6 дес.

В продолжение рассматриваемого периода российское дворянство в значительной степени утрачивало свои главенствующие позиции в обществе. Это обстоятельство подчеркивалось резким сокращение численности данной категории «благородного сословия». По сведениям, собранным Министерством внутренних дел в 20 губерниях Европейской России, 1910/1912 гг. с 397,1 тыс. чел., или 1,0% всего населения насчитывавшего 39956,4 тыс. чел. – 388,1 тыс., или 0,7% всего населения. Численность личных дворян и чиновников не из дворян – 260,1 тыс. чел.(0,7%) в 1897 г. до 243,1 тыс. чел. (0,4) в 1910/1912 гг. Далее авторы привели сведения по 37 губерниям империи, где проживали в 1897 г. 453,8 (0,8% всего населения – 52958,6 тыс. чел.) потомственных дворян, тогда как к 1912-1914 гг. их насчитывалось 428,1 тыс. чел. Помимо 20 губерний Европейской России, дворянство имелось в 3 губерниях Царства Польского (в 1897 г. – 18,6 тыс. чел., к 1912-1914 гг. – 10,1 тыс. чел.) в 4 кавказских губерниях ( в 1897 г. – 22 тыс. чел., к 1912 – 1914 гг. 17,3 тыс. чел.); в 6 сибирских губерниях (9,8 тыс. чел. В 1897 г., 6,2 тыс. чел.к 1912-1914 гг.); наконец, несколько возросла численность в 4 областях Средней Азии (6,3 тыс. чел. в 1897 г., 6,4 тыс. чел. 1912-1914 гг.). Личные дворяне и чиновники не из дворян, проживавшие в 37 губерниях в 1897 г. составили 310,9 тыс. чел. (0,6 % населения), а к 1912-1914 гг. – 290,7 тыс. чел. (0,4%).[11] Следовательно, в количественном отношении высшее сословие существенно проигрывало другим социальным стратам, и все меньше могло влиять на ситуацию, в том числе и в силу сокращения своей численности.

К началу XX в. дворянство, как в России, так и в других странах, утратили свое исконное значение, превратившись в некое добавление к общественному положению рода, в условное обозначение степени его «знатности». В предыдущий период формальный титульный статус нередко был четко привязан к общественному и служебному положению его носителя. И если в Европе и подражавшей ей Японской империи такие титулы отражали, хотя бы приблизительно, действительное положение вещей в прошлом и настоящем, то в России нередко титулы давались лицам и семействам вовсе незнатным, не могущим даже отдельно претендовать на ту «древность рода», какая принадлежала вовсе беститульным, но насчитывавшим сотни лет аристократическим фамилиям, и какая в западном обществе непременно ограждалась многочисленными «почетными прозваниями» и сложнейшими геральдическими композициями.[12]

Из носителей высшего по рангу родословного дворянского титула к 1900 г. существовали: 1 род принцев (не принадлежавший к Царскому дому), 1 герцогский род, а также 202 княжеских рода. Из них – 18 фамилий светлейших князей; 26 «татарских» и «калмыцких» (не имевших права на общероссийский предикатный титул «сиятельства» и считавшихся по достоинству «ниже» баронов); 12 носителей княжеского титула унаследовали его по женской линии.

К следующему по старшинству рангу относились 154 графских фамилий, причем лишь 18 из них пожалованы непосредственно в рамках российских юрисдикций; остальные же обязаны своим происхождением иностранным монархам, прежде всего – императорам Священной Римской империи германской нации, прекратившей свое существование в 1806 г. (45 фамилий); 10 унаследовали титул по женской линии. К ним примыкали 3 фамилии маркизов.

Самый «младший» ранг российских титулованных семейств к 1900 г. представляли 239 баронских родов, из которых 94 принадлежали к «остзейским» (прибалтийским) рыцарским фамилиям; 4 семьи унаследовали титул по женской линии. 13 баронских титулов получены были в разное время главами банкирских торговых домов. К 1908 г., т.е. в продолжение почти всего рассматриваемого периода, эти количественные характеристики изменились незначительно.[13]

Конец XIX – начало XX вв. характеризуется наступлением «разночинцев» на важнейшую дворянскую привилегию – государственную службу, повышением конкуренции при занятии должностей во властных структурах. Первостепенное значение приобретают такие факторы, как наличие специального образования, необходимого служебного опыта, подготовленность к занятию соответствующей должности, ведомственная специализация, особенно при продвижении по службе. Значение этих факторов многократно возрастало в условиях, когда перед Россией стояли задачи модернизации всей государственно-административной машины, повышения ее способности к эффективному функционированию. Укоренившийся в полуфеодальном обществе тип сановника-аристократа или сановника-придворного, не связанного со сферой компетенции вверенного ему ведомства, в конце XIX- начала XX вв. почти полностью сменяется типом бюрократа-специалиста, управленца-профессионала. Возросли уровень образования, специализации, опыта конкретной работы российских сановников. Одновременно наметилась другая опасность: приход к власти вовсе неподготовленных к управлению партийных деятелей, реализовавшаяся в полной мере только на короткий срок при Временном правительстве. В исследуемый период, начиная с 1905-1906 гг., императорская чиновничье-бюрократическая машина впервые за двести лет своего существования вступает во взаимодействие с вновь возникшими конституционными учреждениями и институтами в вид, прежде всего Государственной думы и политических партий