 |
|
Проблема ответственности человека и правителя в трагедии Софокла «Эдип-царь». Аристотель о трагедии «Эдип — царь»
Эта трагедия тоже основана на фиванских мифах. По сути, она предшествует «Антигоне», но Софокл написал ее позже.
По сути, в ее основе — тема рокового проклятья, в этой трагедии она звучит громче всего.
Софокл, по своему обыкновению, отказался от идеи наследственной вины; его интерес сосредоточен на личной судьбе Эдипа.
В той редакции, которую миф получил у Софокла, фиванский царь Лай, устрашенный предсказанием, сулившим ему смерть от руки «сына, приказал проколоть ноги новорожденному сыну и бросить его на горе Кифероне. Мальчика усыновил коринфский царь Полиб и назвал Эдипом
Эдипу суждено убить отца и жениться на матери. Для того чтобы не иметь возможности совершить эти преступления, Эдип решил не возвращаться в Коринф и направился в Фивы. женился на вдове Лая Иокасте, т. е. на собственной матери, имел от нее детей и в течение многих лет спокойно правил Фивами. меры, которые Эдип принимает для того, чтобы избежать предсказанной ему судьбы, в действительности приводят лишь к осуществлению этой судьбы. Это противоречие между субъективным замыслом человеческих слов и действований и их объективным смыслом пронизывает всю трагедию Софокла.
Ее непосредственной темой служат не преступления героя, а его последующее саморазоблачение.
Эдип энергично берется за розыски неведомого убийцы и предает его торжественному проклятию.
Эдип обращается к прорицателю Тиресию с просьбой открыть убийцу; Тиресий сперва хочет пощадить царя, но, раздраженный упреками и подозрениями Эдипа, гневно бросает ему обвинение: «убийца – ты». Эдип, разумеется, приходит в негодование; он полагает, что Креонт задумал с помощью Тиресия стать царем Фив и добыл подложный оракул. Креонт спокойно отводит обвинение, но вера в прорицателя подорвана. в этой странной сцене Софокл прибегает к своей излюбленной антитезе, которая достигает значения символа: живой, решительный Эдип видит мир, но на самом деле оказывается слеп, а вот слепец Тересий как раз знает все, он видит то, что не видят открытые, распростертые глаза Эдипа.
Иокаста пытается подорвать веру и в самые оракулы. С целью успокоить Эдипа она рассказывает о несбывшемся, по ее мнению, оракуле, данном Лаю, но именно этот рассказ вселяет тревогу в Эдипа.
. Прославление дельфийского оракула, проходящее через всю трагедию, обращено против растущего свободомыслия.
Вообще, отцеубийство и брак с матерью — это внешний трагизм, бывший тогда нередким, а вот свобода выбора была очень важной и актуальной для греческой культуры эпохи расцвета полиса. Это был краеугольный камень, который Софокл и кладет в основании своей драмы. Саморазрушение Эдипа есть величайшее достижение — лучше пасть от саморазрушения, чем от самообмана, вот лозунг греческой трагедии. Раскрытие самого себя оказывается самой большой человеческой катастрофой.
что Эокаста покончила с собой, не сумев вынести знания этого ужаса.
И тогда Эдип в полубезумном состоянии срывает с одежды Эокасты булавку и наносит ей удары по своим глазам. Он ослепляет себя, крича: «Как это глаза посмотрят в царстве мертвых в лица отца и матери? Глаза, ужасные глаза», так разворачивается метафора про глаза Тересия.
Аристотель:» Таков тот, кто не отличается особенной добродетелью и справедливостью и впадает в несчастье не по своей негодности и порочности, но по какой-нибудь ошибке, тогда как прежде был в большой чести и счастии, каков например Эдип-царь и выдающиеся лица из подобных родо» Аристотель также называет Трагедию Софокла - трагедией рока и судьбы. Аристотель говорит так же и о том, что «ничего противного не должно быть в ходе событий; в противном же случае оно должно быть вне трагедии, как в Софокловском «Эдип-Царе». И ещё, он говорит о том, что в «Царе - Эдипе» сохранён естественный ход вещей, так как изумление публики возникает благодаря естественному ходу происшествий. Пьеса Софокла была принята Аристотелем в «Поэтике» за идеал трагического произведения