Главная | Обратная связь

СОВЕТСКОЙ МОДЕЛИ СОЦИАЛИЗАЦИИ

В СССР была поставлена программная цель «создать нового человека». При этом исходили из марксистского представления о том, что «родовая сущ­ность человека является социальной». Стало быть, стоит изменить соци­альные отношения, политический строй, как изменится и человек. Он есть продукт эпохи.

Попытка «создать нового человека» (образ советской модели социализации)

Социалистическая модель социализации в отличие от нынешней россий­ской предполагала, что после окончания вуза предприятие берет выпускни­ка на работу и держит в статусе молодого специалиста три года, после чего ре­шается вопрос о его повышении или переходе на другую работу. Во многом это было похоже на барщину: молодой человек, получив централизованное распределение, обязан был своим трудом отработать хотя бы часть тех денег, которые советское государство затратило на его обучение. Отработав, он пре­вращался в свободного агента. Этот термин взят из лексикона Национальной хоккейной лиги (HXJ1), но достаточно неплохо отражает советскую реальность. Конечно, у свободного агента не было своего менеджера, который мог бы до­говориться с другим клубом, заполучить высокий гонорар и строго охранять

его профессиональные права. Тем не менее после трехгодичного срока мо­лодой специалист гораздо увереннее и осмысленнее организовывал свое тру­доустройство, переходя, как правило, на вышеоплачиваемую работу.

Барщинная отработка молодым специалистом трехгодичного срока ком­пенсировалась двумя важными обстоятельствами: а) бесплатным высшим

образованием; б) гарантированным послевузовским трудоустройством. В постсоветской России нет ни перво­го, ни второго. Точнее сказать, бес­платное высшее образование суще­ствует, но оно стало труднодоступ­ным, т.е. таким дефицитным благом, которое доступно не для всех. Свобод­ное послевузовское трудоустройство ликвидировало барщину, но вместе с ней исчезли былые гарантии.

В советской модели послевузов­ской социализации очень высоко ценились оценки в дипломе. В большин­стве институтов и на большинстве предприятий предпочитали брать выпуск­ников с красным дипломом. У такой модели есть несомненные плюсы. Во-первых, мотивируется стремление к получению фундаментальных знаний. Студент, просидевший пять лет в библиотеке, знал, что его старания будут оценены и он получит больше ленивого соседа. Во-вторых, благодаря такой стимуляции советское студенчество в своей массе являлось более подготов­ленным в области теоретических знаний, чем нынешнее.

Но и недостатков у старой модели социализации было немало. Гаранти­рованное трудоустройство не развивало в молодых людях умения бороться за себя, искусство самостоятельного трудоустройства. Они пассивно шли на заклание тоталитарной системе, отрабатывая, как в армии, положенный для молодого специалиста срок, — без вдохновения и энтузиазма. Для после­дующей социализации это обстоятельство являлось несомненным минусом. С предприятий часто шли рекламации и жалобы. Еще чаще предприятия впрок запасались выпускниками, заказывая немыслимое их число — благо рабочая сила была бесплатной. Раздутые штаты вынуждали пристраивать весьма амбициозных молодых людей, жаждущих карьеры, на рабочие мес­та. Не случайно с конца 70-х гг. прошлого века в массовый обиход входит новое выражение — рабочий-интеллигент. Это не тот человек, кто благодаря самообразованию поднялся с уровня рабочего до уровня интеллигента, а тот, кого начальство опустило (нисходящая мобильность) из категории интел­лигентов в категорию рабочих.

Несмотря на несомненные минусы, плюсом советской системы после­вузовской социализации являлась гордость студентов за свой статус, высо­кое почтение к людям с высшим образованием и в целом высокий престиж университетского диплома. В 1990-е гг. ситуация существенно изменилась. В первой половине десятилетия в обществе наблюдался кризис образования и в первую голову высшего. Во второй половине ситуация исправилась, люди потянулись за дипломами, конкурсы в вузы возросли, но и трудностей с выс­шим образованием прибавилось. То обстоятельство, что нынешние предпри­ниматели предпочитают студентов со стажем, свидетельствует об известной

девальвации вузовского образования. Правда, на то есть уважительные при­чины: система вузовской подготовки достаточно консервативна, она не все­гда успевает внедрять новые специальности и новые профессии, которые требуются для более динамичной, чем она, сферы — экономики.

Для того чтобы получить полноценное высшее образование, чтобы взять от студенческих лет сполна, нужно затрачивать все суточное время только на учебу, не отвлекаясь на побочные заработки. Социалистическое общество могло обеспечить такую модель социализации. Оно выплачивало стипендию, которой, с небольшой помощью родителей, хватало на оплату жилья и пита­ние. Современное российское общество такого позволить себе не может. Оно не способно создать материальные условия для полноценной учебы студен­тов, поэтому они вынуждены подрабатывать. Правда, нужда тут же оборачи­вается благом, поскольку работодатель, требующий от молодых людей тру­дового опыта, возможно, больше всех получает выгод от материальных за­труднений государства.

Таким образом, в настоящее время: а) труднее поступить в вуз; б) труд­нее в нем учиться; в) труднее устроиться на работу после его окончания. Ка­залось бы, современный вуз из родной матери превращается в злую мачеху. Тем не менее миллионы юношей и девушек каждый год устремляются к его порогу, с надеждой ожидая увидеть окончательные списки поступивших.

Итак, роль и ценность высшего образования после непродолжительного кризиса середины 1990-х гг. снова возросла. Это означает, что успешная жиз­ненная карьера и зрелая социализация невозможны без высшего образова­ния. В результате можно сказать, что каждое следующее поколение молоде­жи будет более сильно мотивировано на получение высшего образования и жизненный успех.

Сравнивая два поколения молодежи — поколения 70-х и 90-х гг. прошло­го века, — можно предположить, что у вторых социализация проходит слож­нее, следовательно, они будут более закаленными и приспособленными к реальной жизни. Это означает, что в одну и ту же единицу времени новое поколение усваивает большее количе­ ство социальных ролей и осваивает больше социальных норм, т.е. накап­ливает больше жизненного опыта, чем предыдущие, советские, поколения. Для общества это означает, что рабочая сила пополняется более динамич­ными и активными поколениями, стало быть, скорость развития нашего об­щества в перспективе должна увеличиваться, а не уменьшаться.

Некоторые исследователи доказывают, что каждое новое поколение мо­лодежи становится более грамотным, более талантливым, более мобильным. В то же время совершенно очевидно, что кривая социализации на протяже­нии всего жизненного цикла не обязательно должна быть только восходящей. Суть дела в том, что траектории коллективной и индивидуальной социали­зации могут существенно расходиться. В рамках общеколлективной восхо­дящей социализации могут и должны встречаться сильно отличающиеся друг от друга восходящие и нисходящие траектории индивидуальных социализа­ции. Иными словами, для многих рыночная судьба обернется злой мачехой, хотя для части молодежи откроются более благоприятные перспективы ро-

ста и накопления богатства, чем это было в советские времена. В среднем траектория индивидуальной социализации будет меняться, превращаясь из плавной (восходящей или нисходящей) в прерывистую (изобилующую спус­ками и подъемами на коротких отрезках времени), на которой будет встре­чаться большее количество кризисов и падений.

Линия прогресса нашего общества не является плавно восходящей, поэтому:

1) траектория индивидуальной жизни должна иметь большее количество
восходящих и нисходящих циклов, чем раньше;

2) идеальная траектория жизни в таких условиях не будет иметь вид плав­
но восходящий линии, ее отклонения от реальной траектории жизни
будут более значительными;

3) из этого следует, что количество стрессов по поводу расхождения ре­
альности и желаний должно увеличиваться, а сами они могут быть
более продолжительными и глубокими.