Главная | Обратная связь

СОЦИАЛЬНАЯ ИЗОЛЯЦИЯ И СОЦИАЛЬНЫЕ ИЗОЛЯТЫ

Социальная изоляция может рассматриваться в качестве формы либо источника социальной деформации, равно как и нормальной формы чело­веческого существования, необходимой для выполнения каких-либо важ­ных социальных и культурных функций. Она может играть как негативную, так и позитивную роль. К примеру, изоляция наркомана от его друзей, под­верженных тому же недугу, в период его реабилитации играет, несомненно, положительную роль, так как позволяет снять главную причину — группо­вое давление, подражание другим, пребывание в криминогенной среде. В уголовной практике есть много примеров, когда методы казни из-за не­предвиденных обстоятельств обрекали осужденного на затяжную, мучитель­ную смерть. Следовательно, социальная изоляция может рассматриваться как относительно гуманное и в то же время справедливое воздаяние по зас­лугам.

Под изоляцией понимают либо физическое, либо эмоциональное одино­чество. Социальная изоляция — такое общественное явление, при котором происходит отстранение индивида или социальной группы от других инди­видов или социальных групп в результате прекращения или резкого сокра­щения социальных контактов и взаимодействий.

Социальная изоляция и остракизм могут формироваться на основе как объективных условий, независящих от действий отдельного человека, так и личностных характеристик, таких как необычная внешность, болезнь или девиантное поведение. Социальная изоляция может относиться к отдель­ному человеку и целым общностям.

Общности (племена, этносы, этнографические группы, страны), в тече­ние долгого времени ведущие замкнутый от внешнего мира образ жизни, ограничивающие любые контакты с другими сообществами и таким спосо­бом сохранившие свою самобытность, в литературе принято называть со­циальными изолятами. Этот термин, по всей видимости, позаимствован из биологии, где давно распространены соответствующие понятия, определя-

ющие изолированный от доминирующей популяции способ биологическо­го существования каких-либо представителей флоры и фауны.

Социальные изоляты появляются добровольно и принудительно, суще­ствуют относительно непродолжительное или длительное время, порыва­ют полностью или частично контакты с остальным миром, получая от сво­его состояния как добро, так и вред. К примеру, отдельные приемы ману­ального воздействия сохранялись в народной среде, прежде всего в изолятах, и передавались только избранным из поколения в поколение. Точно так же

шаманские традиции, техники и ритуалы передавались из поколения в по­коление только в пределах одной семьи (родственного клана), благодаря чему они и дошли до наших дней.

Термин «изолят» впервые появился в концепции функционирования культуры известного антрополога Б. Малиновского. Природа изолятов раз­лична. Во-первых, есть географические изоляты, оторванные от массива Евразии, которую следует рассматривать как главную арену развития ми­ровых цивилизаций. Во-вторых, можно указать на изоляты, обязанные кли­матическим условиям. К таким местам следует отнести далекий Север и не­которые экваториальные регионы. Специфический этнокультурный изолят представляет собой Северный Кавказ — горная страна, отделенная от Ев­ропы естественными преградами.

Различают географические изоляты — островные сообщества, племена, долгие годы жившие затерянно в джунглях, и социокультурные (соци­альные) изоляты — андерграундные сообщества (гетто, замкнутые религи-

озные общины, криминальные группировки и заключенные, общины хип­пи), живущие в обществе, не принимающие его законы и культурные цен­ности, сознательно дистанцирующиеся от него.

Антропологам хорошо известно, что изоляция малых групп приводит к замедлению эволюции сообщества. Если ныне встречаются отсталые пле­мена, то с высокой долей вероятности можно считать, что задержаться на неолитической и даже палеолитической стадии развития их заставила со­циальная изоляция.

Этнологи причисляют к условиям социальной изоляции еще и формы брака, исторически сформировавшиеся в разных уголках планеты. Так, на­пример, эндогамия (от «эндо...» и греч. gamos — брак) — брачные связи внутри определенных общественных групп в эпоху первобытно-общин­ного строя. Эндогамной группой обычно было племя. Эндогамия племе­ни, как правило, сочеталась с экзогамией входивших в него родов и фрат­рий. Такого рода изоляты образуют группы населения с брачными связя­ми, реализуемыми лишь в достаточно узких рамках. Сообщества, живущие изолированными колониями, в результате малочисленности и родствен­ных браков постепенно вырождаются. Полудикие племена сохранились в изолятах, таких как острова Тихоокеанского региона, джунгли Амазонки и Африки.

В Библии описано правило, согласно которому верующие должны были заключать браки только в пределах собственной религиозной общины. По­скольку в Ветхом Завете община фактически совпадала с этносом, эндога­мия часто принимала племенной, национальный характер. Первое указа­ние на такого рода эндогамию содержится в рассказе об Аврааме, который

Врезка

И. Кон Одиночество

В средние века люди редко обособлялись друг от друга: даже схимники, принимавшие обет молча­ния, зачастую обосновывались вблизи монасты­рей, а то и прямо на городских улицах на страх и поучение верующим. Одиночество обычно пони­малось как физическая изоляция; ценность оди­ночества для сосредоточенного, интимного обще­ния с богом подчеркивали только мистики вроде Эккарта.

В новое время картина усложняется. Более бога­тая и многогранная личность, не отождествля­ющая себя ни с одной из своих предметных и со­циальных ипостасей, нуждается в обособлении от других, добровольно ищет уединения. В то же время она все чаще ощущает дефицит эмоцио­нального тепла или невозможность выразить бо­гатство своих переживаний. Отсюда поэтизация одиночества и одновременно страх перед ним. Оттенки этих чувств имеют определенную логи­ку развития. Так, в дворянской культуре XVII в. любовь к одиночеству ассоциируется с эстети­ческими переживаниями (уединение — подруга муз); пиетизм считает его благотворным для уг-

лубления религиозного чувства; просветители обсуждают плюсы и минусы одиночества с точ­ки зрения развития личности и ее разума (этому посвящен чрезвычайно важный для немецкой культуры четырехтомный труд «Об одиночестве» Иоганна-leopra Циммермана, вышедший в 1784 г.). пропагандируя образ одинокого мыслителя, ко­торый удовлетворен собою и в то же время все­гда готов помочь другим. Сентиментализм пере-

носит центр проблемы на изучение внутренних чувств человека. Наконец, романтики делают одиночество своим программным лозунгом, пони­мая его, однако, по-разному: от байроновского вызова и бунта до пассивного поиска убежища от жестокостей мира.

не желал, чтобы его сын вступал в брак с хананеянкой. Моисеево законода­тельство также запрещало брачные союзы с язычниками Ханаана. Однако эндогамия не была абсолютной и строго не соблюдалась. Жен-иноплемен­ниц имели сам Моисей и почти все цари Израиля. Принцип ветхозаветной эндогамии был обусловлен не этническими или расовыми мотивами, а опасениями языческого влияния.

Определенные правила, предписывающие браки между партнерами, су­ществуют в любом обществе. Согласно правилам эндогамии, брак возможен только между партнерами, принадлежащими к одной социальной группе (родственной, этнической, классовой, религиозной и т.п.). Правила экзо­гамии предписывают брак между партнерами, принадлежащими к различ­ным социальным группам (например, запрет кровосмешения — инцеста).

Эндогамия и экзогамия, можно прочесть в словаре Брокгауза и Ефрона, это термины первобытного права, введенные в 1865 г. Мак-Леннаном в его сочинении «Primitive marriage» и получившие право гражданства в науке. Сами явления, которым Мак-Леннан дал имя, были известны и раньше. Еще в 30-х гг. XIX в. Джорж Грей описывал обычаи австралийцев, запрещавшие брак между лицами, имеющими одно фамильное имя или общий тотемный знак, указав на аналогичный обычай у североамериканских индейцев, де­лившихся на тотемные группы и вступавших в брак только с лицами не сво­его тотема. Этому обычаю, наиболее распространенному между первобыт­ными племенами, Леннан дал название экзогамии, а обычаю противополо­женному, когда брак обязательно предписывался внутри собственной группы (например у маньчжуров, у которых запрещались браки между ли­цами разных фамильных прозвищ), дал название эндогамии.

Основой самосознания средневекового челове­ка было чувство неразрывной связи с его общи­ной, сословием и социальной функцией. Вся жизнь человека от рождения до смерти была регламентирована. Он почти никогда не покидал места своего рождения. Его жизненный мир был ограничен рамками его общины и сословной при­надлежности. Как бы ни складывались обстоя­тельства, дворянин всегда оставался дворяни­ном, а ремесленник — ремесленником. Соци­альное положение для него было так же органично и естественно, как собственное тело. Каждому сословию присуща своя система доб­родетелей, и каждый индивид должен знать свое место.

Средневековый человек часто использовал свой дом как крепость, чтобы спастись от врагов, но он не стремился спрятать за его стенами свою по­вседневную жизнь. Все ее драмы и комедии про­исходили открыто, на глазах у всех, улица была продолжением жилища, и важнейшие жизненные события (свадьбы, похороны и т. п.) совершались при участии всей общины. Двери дома в мирные Дни не запирались, и все уголки его были откры­ты для обозрения. В новое время положение постепенно меняется, семья начинает ограждать

свой быт от непрошеного вторжения, обзаводит­ся замками, дверными молотками и колокольчи­ками, позже о визитах начинают договаривать­ся заранее письменно или устно, еще позже — созваниваться по телефону. Дифференцируется и само жилое пространство. В раннем средневековье жилище состояло из од­ного помещения, в котором рыцарь размещался вместе со всеми своими чадами и домочадцами и даже вместе с домашними животными. Затем оно делится на жилую комнату, в которой члены семьи спят, едят и развлекаются, и кухню (в кре­стьянских семьях этот тип жилища просущество­вал вплоть до XIX-XX вв.). В начале Нового вре­мени входит в обычай разделение спальни и сто­ловой. Слуг и детей поселяют теперь отдельно, для приема гостей оборудуются специальные гостиные и т.д. Если раньше индивид чувствовал себя частью семьи, общины и т.д., то теперь он сознает себя автономным субъектом, который лишь частично входит в эти многообразные общ­ности.

Сокращено по источнику: Кон И. Открытие «Я». Историко-психологический этюд // Новый мир. 1977. № 8

В Древнем Египте практиковались внутридинастические браки фарао­нов со своими сестрами (система просуществовала до конца греческой ди­настии Птолемеев), что справедливо рассматривается как пережиток эндо­гамии (браки внутри родственной популяции). Такие же пережитки были характерны для царских семей Элама³³.

До сих пор ученых удивляет стойкость цыганского этноса, который, по­стоянно перемещаясь с места на место, кочуя по разным странам, городам и весям, умудрился сохранить уникальную самобытность не только с этни­ческой, но и с культурной точки зрения. Устойчивость бытовой культуры цыган, преемственность в отношениях к обычаям, обрядам, нормам пове­дения отмечаются абсолютно всеми исследователями. Неотступное следо­вание законам таборной жизни, по мнению многих из них, было вызвано инстинктом самосохранения. «Жизнь табора регламентируется системой патриархальных родовообщинных пережитков. В этом смысле прогресс человеческой цивилизации почти не затронул цыган. Лишь несколько ме­няется атрибутика цыганской жизни, но суть ее остается постоянной»³⁴. Строгая регламентация образа жизни характерна и для оседлых цыган: «Вот что удивительно: как бы ни жили цыгане — кочуя, полуоседло или оседло, уклад их жизни оставался практически неизменным»³⁵.

При таком образе жизни налицо все предпосылки к смешению или рас­творению в более крупном народе. Но этого не произошло. Постоянное со­седство с многочисленными народами не привело к ассимиляции цыган. Уникальный феномен изоляции в условиях, казалось бы, полной открыто­сти тем более удивителен, что цыгане как этнос не обладают теми цементи­рующими скрепами, которые есть у любого другого народа, а именно госу­дарственное, экономическое и терри­ториальное единство у них отсутству­ет. В условиях многовековой диаспо­ры, при отсутствии государственного аппарата, экономического и террито­ риального единства цыганский этнос, тем не менее, сохраняет свою само­бытность. По мнению Ю.Г. Григорьевой, устойчивость цыганского этноса к ассимиляции в условиях отсутствия территориальной консолидации объясняется культурными факторами. Механизмами поддержания этой ус­тойчивости являются: «закон», язык, эндогамия, миф о происхождении, кочевой образ жизни³⁶.

Другой пример социальных изолятов — касты. Это замкнутые, т.е. эндо­гамные страты с аскриптивным (приписанным) членством и полным отсут­ствием социальной мобильности, составляющие основу особой исторической формы социальной стратификации — кастовой. В чистом виде кастовая си-

³³ См.: Юсифов Ю.Б. К вопросу об эламском престолонаследии // Вестн. древней истории. 1974.
№ 3. С. 3-19; др. примеры см.: Томсон Дж. Исследования по истории древнегреческого общества:
Доисторический эгейский мир. М, 1958.

³⁴ Друц Е., ГесслерА. Цыгане. М., 1990. С. 43.

³⁵ Там же.

³⁶ Григорьева Ю.Г. Сохранение этнической самобытности цыганского народа в условиях отсутствия
территориального единства (http://www.mai.ru).

стема существовала в индуистской Индии. Корни ее уходят далеко в историю (около 3 тыс. лет). Кастовая система при помощи религии жестко закрепля­ет определенное разделение труда, сформировавшееся на этнической осно­ве, — каждой касте разрешается только определенный род занятий.

Формирование изолятов обусловливается такими причинами географи­ческого порядка, как, например, жизнь на изолированном и небольшом по размерам острове. В человеческом обществе наряду с географической изо­ляцией (при жизни в труднодоступных местах — на островах, в горах и т.д.) существовала и кое-где сохраняется социальная изоляция: в связи с заклю­чением браков определенной социально-экономической, конфессиональ­ной или этнической ограниченности³⁷.

Примером относительной изоляции могут служить коренные жители гор. В горных деревнях Центральной Италии 64,2% браков заключались до не­давнего прошлого в пределах одного церковного прихода; в 16,5% случаев вступающие в брак жили на расстоянии 1—8 км друг от друга и в 9,1% слу­чаев на расстоянии свыше 20 км.

Еще относительно недавно круг брачных связей был достаточно узок и вне горных массивов. Так, В.В. Бунак³⁸ на примере жителей русских дере­вень Алтайского края отметил, что родители современного взрослого насе­ления (бабушки и дедушки) в 74—81% случаев были из одного селения. В 90% случаев круг брачных связей охватывал 1-2 смежных селения. Дети, рожденные в близкородственных браках, отстают в физическом и умствен­ном развитии. В этих условиях риск проявления в потомстве наследуемых патологических изменений повышен, так как резко увеличена вероятность гомозиготного носительства летальных и полулетальных генов.

Современной эпохе свойствен повсеместный распад изолятов с прогрес­сирующим расширением круга брачных связей. Примером может служить население Северной Италии, где доля близкородственных браков состави­ла в 1903-1923 гг. 6,17%, в 1926-1931 гг. - 3,72%, а в 1933-1953 гг. - 1,85%. Подобно этому показатель кровнородственной близости населения умень­шился во Франции между 1926—1930 и 1950—1953 гг. более чем в 2,5 раза³⁹.

Примером социальной и культурной изоляции может служить Австра­лия. Аборигены заселили Австралию как минимум 40 тыс. лет назад, при­ехав на ее северную оконечность из южных частей Азии, а белые австралий­цы, выходцы преимущественно из Европы, причем англоговорящей ее ча­сти, появились на континенте чуть более 200 лет тому назад. Благодаря раннему заселению аборигенами материка произошла их относительная расовая и культурная изоляция. Австралийские аборигены на протяжении многих тысячелетий формировались как своеобразная этнокультурная общ­ность вдали от мировых торговых и культурных путей. Изоляция придала уникальную специфику аборигенной субкультуре, сделала ее непохожей на прочие. Их общество технологически и экономически развивалось очень медленно и в ряде мест — глубинная часть Австралии, Новая Гвинея и Тас­мания — сохранило первоначальную культурную форму даже до наших

См.: Кузин В.В., Никитюк Б.А. Интегративная биосоциальная антропология. М., 1996.

Бунак В.В. Об увеличении роста и ускорении полового созревания современной молодежи в свете

советских соматологических исследований // Вопр. антропологии. 1968. Вып. 28.

См.: Кузин В.В., Никитюк Б.А. Интегративная биосоциальная антропология. М., 1996.

дней. Археологи обнаружили образцы «кремации», наскальной живописи, бумеранги, каменные топоры, точильные камни, которые были изобрете­ны человечеством на ранних стадиях исторического развития и повсемест­но, кроме Австралии, исчезнувших. В Австралии раньше насчитывалось бо­лее 200 аборигенных языков, из которых большинство сегодня исчезли, а часть находится на грани исчезновения. О сохранившихся 40 языках в Ин­тернете создано 140 сайтов, 30% которых — самими аборигенами. К древ­нейшим памятникам австралийских аборигенов относится наскальная жи­вопись. Первым ее обнаружил в 1967 г. археолог Кармел Шрайер. На полу­острове Арнемленд и в других местах были найдены изображения кенгуру и отпечатки ладоней, возраст которых оказался старше 12 тыс. лет. Затем в южной Австралии были обнаружены фрагменты наскальной живописи, выполненные охрой и датируемые 20, 24 и 34 тыс. лет до н.э.

Культура тасманийцев является как бы локальным вариантом австралий­ской культуры, вследствие длительной изоляции отрезанным от воздействия других локальных австралийских культур, которые в процессе продолжи­тельного взаимного общения и культурного обогащения выработали в це­лом более богатую и разнообразную материальную и нематериальную куль­туру. Относительная бедность тасманийской культуры как локального ва­рианта общеавстралийской культуры вполне объяснима ее изоляцией, про­должавшейся тысячелетия, а также естественно-географическими усло­ виями. Вследствие этого тасманийцы утратили — полностью или частич­но — некоторые культурные достижения прошлого, но в целом их матери­альная культура — типичная культура охотников и собирателей на дозем-ледельческой стадии⁴⁰.

Массовая миграция из стран Европы привела в Северной Америке к сме­шению ранее изолированных частей многих популяций. Изменения харак­тера брачных связей у переселенцев тщательно прослежены на примере на­селения Калифорнии, представленного выходцами из кантона Тессин в Швейцарии⁴¹. Хотя большинство иммигрантов женились на женщинах из своего кантона, только треть из них взяла себе в жены женщину из той же швейцарской деревни, откуда и они родом. Отметим, что в Швейцарии ²/₃ браков заключались между уроженцами одной деревни.

Многие ученые считают ломку прежнего, весьма ограниченного круга брачных связей и заключение смешанных, так называемых гетеролокаль-ных, браков одной из основных причин акселерации развития. Еще Ф. Эн­гельс писал: «Не подлежит сомнению, что племена, у которых кровосмеше­ние было... ограничено, должны были развиваться быстрее и полнее, чем те, у которых брак между братьями и сестрами оставался правилом и обязан­ностью»⁴². Ф. Энгельс имел в виду, как это видно из предшествующего тек­ста, не только единоутробных, но и более отдаленных в генетическом от­ношении родственников. Эти мысли подтверждаются современными дан-

⁴⁰ Кабо В.Р. Происхождение и ранняя история аборигенов Австралии. М., 1969.

⁴¹ Hulse F.S. Exogamie et heterosis // Arch, suisses anthropol. gen. 1957. Vol. 22. N 2.

⁴² Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 21. С. 43.

ными. Потомство от экзогамных браков отличается большей высокоросло-стью, чем люди эндогамного происхождения. Например, для населения со­временной Франции доказано наличие корреляционных связей между по­казателями кровного родства в отдельных группах населения и средними значениями длины тела у них же⁴³.

Таким образом, клановая, деревенская или племенная эндогамия очень часто встречается в примитивных обществах. В современных обществах широко распространена расовая эндогамия или эндогамия сословная (ког­да запрещается выбирать партнера из низших слоев общества). Эндогамия в чистом виде характерна для закрытых групп типа каст, где путем эндогам­ных браков поддерживается их закрытость.

Социальными изолятами в социологии именуют так называемые закры­тые общества. Яркий пример — Япония, существовавшая многие столетия в изоляции от других стран и народов. Примерно 400 лет тому назад, начи­ная с 1603 г., страна была отрезана от остального мира. Только через 250 лет, после революции Мейдзи в 1867 г., Япония открылась миру и, осознав свое отставание, быстро примкнула к мировой цивилизации.

Другой пример — малые коренные народы, к каковым современные эт­нографы относят 3% населения Земли, или 200 млн человек, занимающих, к великому удивлению, 20% обитаемых земель. Коренные народы Севера, заселившиеся на бесконечные просторы тундры, неприспособленной для строительства городов и постоянных поселков, географически удалены от основных центров цивилизации.

Существование в изоляции от мировой культуры замедляет рост числен­ности данной популяции и темпы социального прогресса данного сообще­ства. В результате возникает деформационный парадокс: социальный про­гресс для всего человечества ускоряется от одной эпохи к другой, а для мест­ного сообщества он замедляется либо вовсе приостанавливается.

Поучительна судьба доколумбовой Америки. Заселение западного полу­шария произошло 40 тыс. лет назад, когда уровень Мирового океана был на 100—120 м ниже, чем в настоящее время. В ту эпоху климат Земли был го­раздо холоднее и суше, чем сейчас. Север Европы и Америки был покрыт мощным ледником. Азию и западное полушарие соединяла обширная тер­ритория Берингии, по которой на протяжении тысячелетий мигрировали племена, перенося с собой технологию и культуру. Однако в дальнейшем в результате потепления и таяния ледников климат изменился, а уровень Мирового океана заметно поднялся.

То, что будет названо Америкой, длительное время развивалось самосто­ятельно, но в замедленном темпе, во многом следуя теми же этапами, что и остальной мир, связанный в единое целое. Сравнение путей развития до­колумбовой цивилизации позволяет понять как общность путей развития мировой и местной цивилизаций, так и то, в какой мере разрыв повлиял на развитие. После драматического столкновения цивилизаций Старого и Нового Света мир стал свидетелем разницы в развитии, приведшей к умень­шению на порядок населения доколумбовой Америки в результате ее заво­евания европейцами.

43 г^

<~м.: Кузин В.В., Никитюк Б.А. Интегративная биосоциальная антропология. М., 1996.

В других регионах результат был еще более трагичен. При колонизации Тасмании все коренное население, триста тысяч туземцев, было истребле­но до последнего человека. В нашу задачу не входит подробное описание таких эпизодов истории, но напоминание о них служит иллюстрацией того, к чему приводили в прошлом, дай в настоящем, столкновения культур и ци­вилизаций после их длительного разделения, вызванного географически­ми и климатическими факторами⁴⁴.

Таким образом, судьба изолятов подтверждает значение информацион­ного взаимодействия для роста и то, что информацию, знания, связь с ми­ровым сообществом следует рассматривать как необходимый ресурс развития. В отделившихся сообществах было более чем достаточно террито­риальных, пищевых и минеральных ресурсов, и только информационный отрыв от мирового вза­имосвязанного сообщества привел к неминуемо­му отставанию. Причем отставание происходит как в скорости численного роста, так и в темпах культурного развития.

Именно это более всего характерно для изоля­тов — они как бы замирают и останавливаются в своем развитии. В изолированной подсистеме культурное развитие и численный рост оказыва­ются, как и для человечества в целом, системно сцепленными, но вследствие их изоляции замед­ленными. Изоляты становятся настоящей маши­ной времени, любимым объектом антропологов, которые могут таким образом совершать путеше­ствия в далекое прошлое. Если в эпоху палеолита отставание от соседей практически никак не ска­зывалось на судьбе запаздывающей общности, то в Новое время отставание может стать роковым: на коротком промежутке времени, например, в течение жизни одного демографического поколе­ния, сменяется несколько поколений техники, стилей жизни, речевых прак­тик, культурных комплексов. С каждой следующей исторической эпохой плотность событий, формирующих ее содержание, возрастает, следователь­но, цена отставания, равно как и изоляции, увеличивается. Довольно корот­кая, всего на 60 лет (с 1930 до 1990 г.), изоляция, пусть и не полная, Совет­ского Союза привела к его неминуемому отставанию, несмотря на то что срок разрыва казался не таким большим. Но мир именно за эти годы, счи­тает С. Капица, изменился качественным образом.

В четвертом томе мы уже касались фундаментального закона ускорения исторического времени. Он гласит, что народы и нации развиваются с не­одинаковой скоростью. Вот почему в Америке или России с индустриаль­но развитыми регионами соседствуют районы, где проживают народы, со­хранившие доиндустриальный (традиционный) уклад жизни.

⁴⁴ См.: Капица СП. Сколько людей жило, живет и будет жить на Земле. Очерк теории роста челове­чества. М., 1999.

Когда они вовлекаются в современный поток жизни, последовательно не пройдя все предыдущие этапы, в их развитии могут появиться не только по­зитивные, но и негативные моменты. Ученые установили, что социальное время в разных точках пространства может протекать с неодинаковой ско­ростью. Для одних народов время протекает быстрее, для других — медлен­нее.

Открытие Америки Колумбом и последующая колонизация материка высокоразвитыми европейскими странами привели к гибели не менее раз­витой цивилизации майя, распространению заболеваний и деградации ко­ренного населения. В процесс модернизации во второй половине XX в., вслед за Америкой и Западной Европой, втянулись исламские страны. Вско­ре многие из них достигли технических и экономических высот, однако местная интеллигенция забила тревогу: вестернизация приводит к утрате традиционных ценностей. Движение фундаментализма как раз и было при­звано восстановить самобытные, существовавшие до экспансии капитализ­ма, народные обычаи и нравы. А это одновременно означает — повернуть историческое время вспять.

Вследствие неодинакового движения по линии прогресса разных стран, народов, культур и континентов, современная геополитическая картина мира представляет собой крайне пеструю мозаику. Одновременно на Земле могут сосуществовать страны, относящиеся к первобытно-общинному, ра­бовладельческому, феодальному, капиталистическому и социалистическо­му строю. Сегодня распался СССР, считавшийся оплотом социализма, но социалистический режим сохранился в Китае и на Кубе. Правда, Китай разорвал прежнюю изолированность от мирового сообщества, но Куба про­должает существовать в политической изоляции. Она напоминает жизнь СССР за «железным занавесом», которая продолжалась в течение 70 лет. Кубе до этого юбилея осталось недолго (кубинская революция произошла 1 января 1959 г.). Но уже сегодня появляются первые признаки прорыва многолетней блокады. На эволюционной периферии могут оказаться не только дикие племена, обитающие в заброшенных уголках планеты, но и развитые промышленные или аграрно-индустриальные страны, превратив­шиеся или превратившие себя в социальных изолятов.