 |
|
СПИСОК ИМЕН И НАЗВАНИЙ.. 871 82 страница
Вдруг его голос странно переменился.
– Дай сюда! – потребовал он, вскакивая и протягивая к Сэму дрожащую руку. – Немедленно отдай его мне! Тебе нельзя нести его!
– Конечно, конечно, господин Фродо, – поспешно согласился удивленный Сэм. – Пожалуйста! – Он медленно извлек Кольцо из-за пазухи и, наклонив голову, снял цепочку. – Только учтите, мы в Мордоре, господин Фродо. Когда выйдем наружу, вы сразу увидите и Огненную Гору, и все такое прочее. Кольцо сейчас очень опасное, скоро вы сами в этом убедитесь. Носить его силы понадобятся. Если будет трудно, я мог бы вам помогать иногда – а?
– Нет! – крикнул Фродо, выхватывая у Сэма Кольцо и цепочку. – Руки прочь! Вор!
Он задохнулся и уставился на Сэма расширенными от ненависти глазами, крепко сжимая в руке Кольцо. Но в следующее мгновение туман рассеялся. Фродо провел ладонью по лбу. Голова у него раскалывалась. От потрясения и от действия паучьего яда мысли его мешались, и он не смог отделить привидевшийся ему только что отвратительный сон от яви. Он видел, как Сэм прямо на глазах превратился в орка, и орк, щерясь, потянул лапу за Сокровищем: маленькое, безобразное существо, глазенки жадные, изо рта каплет слюна... Но теперь видение растаяло. Сэм снова был здесь, перед ним. Он стоял на коленях, по щекам у него текли слезы, лицо перекосилось от боли, будто его ударили ножом в самое сердце.
– О Сэм! – воскликнул Фродо. – Что я наговорил? Как я мог? Прости! И это после всего, что ты для меня сделал! Это Кольцо, это его ужасные чары. И зачем, зачем, зачем только оно нашлось?! Лежало бы себе в Андуине! Не держи на меня зла, Сэм. Ты видишь – я должен нести это бремя до конца. Тут уж ничего не поделаешь. Ты не можешь встать между мной и судьбой.
– Все в порядке, господин Фродо, – пробормотал Сэм, вытирая глаза рукавом. – Разве я не понимаю? Но ведь я все равно могу вам немножко помочь, правда? Во-первых, я во что бы то ни стало должен вас отсюда вывести. И немедленно. Согласны? А для этого хорошо бы найти для вас какую-нибудь одежонку и оружие. Да и поесть бы не мешало. С одеждой легче всего. Раз уж мы в Мордоре – оденемся по-здешнему! Выбирать, правда, не из чего... Боюсь, придется напяливать орочьи тряпки. И вам, господин Фродо, и мне. Парочка будет хоть куда! А пока закутайтесь вот в это!
Сэм отцепил застежку, снял с себя серый плащ и набросил его на плечи Фродо. Затем, скинув с плеч котомку, достал из ножен Жало и осмотрел его. Лезвие почти не светилось.
– Да, совсем забыл, господин Фродо, – сказал он. – Орки у вас и правда не все забрали. Вы одолжили мне меч и лориэнскую звездочку, помните? Они и сейчас у меня. Но я их еще немножко подержу, ладно? Мне надо сходить посмотреть, что тут можно найти полезного, а вы подождите. Походите пока, разомните ноги. Я быстро. И недалеко.
– Осторожнее, Сэм, – предупредил Фродо. – Возвращайся поскорее. Вдруг в крепости кто-нибудь уцелел и прячется?
– Волков бояться – в лес не ходить! – махнул рукой Сэм, свесил ноги в отверстие и быстро соскользнул вниз, но вскоре его голова вновь показалась над полом. К ногам Фродо упал длинный нож.
– Это вам не помешает, господин Фродо! А приятель-то ваш, между прочим, спекся! Я говорю об орке, который вас ударил. Сломал шею, похоже! Что поделаешь – уж очень торопился! Втащите-ка лестницу наверх, господин Фродо, если можете, конечно, – и ни за что не спускайте, пока не услышите пароль. Пароль – Элберет. По-эльфийски. Орк этого слова никогда не скажет!
Некоторое время Фродо сидел не шевелясь. Его била дрожь. Одни страхи сменялись другими. Наконец он встал, запахнул на себе серый эльфийский плащ и, чтобы занять ум чем-нибудь другим, стал расхаживать по комнате, заглядывая в каждый угол.
Сэм обернулся быстро, хотя Фродо успел известись от страха – ему казалось, что прошел целый час, не меньше. Наконец Сэм тихонечко позвал снизу: „Элберет! Элберет!“ – и Фродо спустил ему легкую лестницу. Отдуваясь, Сэм влез наверх с огромным узлом на голове. Узел с глухим стуком упал на пол.
– Ну, а теперь быстрее, господин Фродо! – выдохнул Сэм. – Не так-то просто было найти одежку под нашу стать, ну да ничего, как-нибудь! Только теперь и вправду надо торопиться. Я никого не встретил и не видел ничего, но мне все равно не по себе. Как будто за этим местом кто-то следит, понимаете? Не могу объяснить как следует, но... в общем, такое ощущение, будто тут рыщет один из этих летучих Всадников. В небе, сами знаете, черно, не видать ни зги, кто его разберет...
Он развернул узел. Фродо посмотрел на содержимое с омерзением, но делать было нечего: не идти же нагишом! Одеяние заключалось в паре длинных ворсистых штанов из шкуры какого-то отвратительного зверя и грязной кожаной куртки. Фродо натянул все это на себя. Поверх полагалась кольчуга. Среднему орку принесенная Сэмом кольчужка была бы, пожалуй, коротковата, но хоббиту оказалась, наоборот, велика, к тому же Фродо нашел ее чересчур тяжелой. Поверх кольчуги защелкивался пояс, с которого свисал широкий, в коротких ножнах кинжал. Кроме того, Сэм добыл несколько шлемов. Один из них подошел Фродо: это была добротная черная нахлобучка из толстой кожи, с железным обручем. Под кожей прощупывалась сталь, а над клювообразным железным козырьком таращился Красный Глаз. Пока Фродо одевался, Сэм торопливо объяснял, что к чему.
– Тряпье с гербом Моргула, как у Горбага, больше подошло бы, да и сработано оно не так коряво. Только вы уж не обессудьте – после тутошних дел по Мордору в нем разгуливать опасно. Отлично выглядите, господин Фродо! Орк из вас – просто загляденье, уж вы не обижайтесь! Вот только еще закрыть лицо маской, вытянуть руки, ноги колесом согнуть – и будет совсем здорово. Но на всякий случай наденьте и это тоже. – Сэм накинул на плечи Фродо большой черный плащ. – Готово! Остался только щит – но щит мы по дороге подберем.
– А ты, Сэм? – спросил Фродо. – Ты же собирался составить мне пару!
– Собираться-то я собирался, – почесал в затылке Сэм, – да вот подумал: нельзя же здесь мои вещи оставить? Сжечь их мы не можем, а поверх всего своего еще и орочью кольчугу напяливать – увольте! Я, пожалуй, накину плащ – и ладно.
Он опустился на колени и заботливо свернул свой плащ. Сверток получился на удивление маленьким. Сэм запихал его в свою котомку, валявшуюся на полу, встал, перекинул котомку за плечи, напялил орочий шлем и закутался в черную накидку.
– Вот так, – удовлетворенно заявил он. – Теперь мы парочка что надо! Ну, вперед!
– Только учти, Сэм, всю дорогу я бежать не смогу, – криво усмехнулся Фродо. – Надеюсь, ты навел справки о ближайшем трактире? Или мы теперь можем обходиться без еды и питья?
– Ой, хозяин, я, кажется, об этом совсем позабыл! – присвистнул Сэм, широко раскрыв глаза. – Я пытался вас найти – в этом весь мой голод был и вся моя жажда. Уж и не помню, когда мне доводилось есть или пить в последний раз. Пока вас искал, все остальное из головы напрочь вылетело. Постойте-ка... Помнится, я недавно подсчитывал: хлебцев и того, что нам дал Фарамир, должно было хватить на пару недель, но это если мне одному и впроголодь. А во фляге всего капля оставалась, на самом донышке. Двоим маловато. Но орки разве могут без еды и питья обходиться? Правда, скажи мне кто, что они этим рвотным воздухом питаются и всякой ядовитой гнусностью, – я поверю...
– Нет, Сэм. Орки едят и пьют не меньше нашего, – вздохнул Фродо. – Тень, которая их взрастила, умеет только глумиться над тем, что уже есть, но сама не может ничего сотворить, понимаешь? Своего, нового, настоящего она сделать не может. Так что не Тень дала жизнь оркам. Она только исковеркала, изуродовала уже готовое, живое. А если они живые, то живут по тем же законам, что и все остальные. Конечно, коли нет ничего лучшего, они могут пить и есть такое, что скажи я тебе, – тебя вытошнит, но отравы в рот они не возьмут. Они и меня кормили, Сэм, так что у меня сейчас, может, даже больше сил, чем у тебя. Тут, в Башне, наверняка есть еда и питье.
– У нас нет времени шарить по кладовкам, – махнул рукой Сэм.
– Все равно дела наши лучше, чем ты думаешь, – настаивал Фродо. – Пока ты ходил, мне тут кое в чем повезло. Они и правда не все унесли. Я нашел среди тряпок свою котомку! Ее, конечно, обыскали и всю перещупали, но, по-моему, лембасы им понравились даже меньше, чем Голлуму. Они их вообще не выносят – ни вида, ни запаха. Вытряхнули котомку, раскрошили и раскидали все наши запасы – это да, но лембасов не взяли. Я собрал крошки и, знаешь, получилось немало – почти столько же, сколько у тебя. Вот только Фарамировы подарки они отобрали. И флягу раскокали.
– Ну что ж, для начала неплохо, – одобрил Сэм. – С питьем, правда, хуже... А теперь нам пора идти, господин Фродо! Иначе нам и целое озеро воды впрок не пойдет!
– Сначала поешь, – приказал Фродо. – Иначе я с места не сдвинусь. Бери эльфийский сухарик и допивай воду – допивай, допивай! У нас все равно нет надежды на удачу. Что толку думать о завтра? Завтра может и вовсе не наступить...
Наконец они встали и осторожно спустились вниз. Сэм убрал от люка лестницу и положил ее рядом с мертвым орком. Факелы догорели, и в башенке было темно, хотя с плоской крыши еще виднелось огненное зарево, – правда, уже не алое, а гаснущее, тускло-красное. Хоббиты выбрали себе по щиту и продолжили путь в полном орочьем облачении.
Теперь им предстояло спуститься по главной лестнице. Комната, где они встретились после разлуки, казалась им почти что родным домом. По крайней мере, там их защищали стены, а здесь спрятаться было некуда, и вдоль коридора холодком тянулся ужас. Несмотря на то, что в башне Кирит Унгол все было мертво, воздух в ней казался густым от злобы и от страха.
Наконец они добрались до выхода во внешний двор и остановились. Даже оттуда, где они стояли, чувствовалась злая воля Стражей, тяжело давившая на сердце, и уже видны были сами Стражи – черные, безмолвные силуэты по обе стороны ворот, озаренных тусклыми отсветами гаснущего Ородруина. Хоббиты снова двинулись вперед, стараясь не наступать на уродливо раскинувшиеся вокруг мертвые тела, – но каждый шаг давался все с большим трудом. На невидимую преграду они наткнулись еще не доходя до арки. Продвинуться дальше хотя бы на волосок было невозможно: каждое движение причиняло невыносимую боль и лишало последних сил.
Фродо был слишком измучен, чтобы бороться. Он опустился на землю.
– Все, Сэм! Конец, – проговорил он еле слышно. – Я сейчас потеряю сознание. Что это на меня нашло? Я совсем выдохся.
– Я знаю, что это такое, господин Фродо! Держитесь! Это все ворота. Они заколдованы, чтобы никого не пускать. Но я все равно вошел и намерен выйти наружу. Вряд ли тут стало опаснее, чем раньше. Вперед!
И Сэм снова достал скляницу Галадриэли. Будто в награду за его мужество и во славу смуглой хоббичьей руки, совершившей великие подвиги, скляница вспыхнула ярче молнии, озарив темный двор ослепительным белым светом. Но путь все еще был закрыт.
– Гилтониэль, а Элберет! – крикнул Сэм. Ибо мысли его – он сам не понял почему – вдруг перенеслись в давнее прошлое, к эльфам, которых он встретил когда-то в лесах Заселья, и Сэму вспомнилось, как испугался их песни Черный Всадник.
– Айя Эленион Анкалима![589] – подхватил Фродо.
Воля Стражей лопнула, как слишком туго натянутая струна. Фродо и Сэм, споткнувшись, сделали несколько шагов – и побежали. Вперед! В ворота, мимо огромных, неподвижно восседающих на тронах чудищ с горящими глазами! Вдруг что-то оглушительно треснуло. Замкóвый камень раскололся, свод арки обрушился прямо за спинами хоббитов и рассыпался в щебень. Задребезжал колокол. Стражи издали страшный, пронзительно-высокий вопль. И он не остался без ответа. Сверху, из темноты, донесся такой же исступленный крик – и с черного неба камнем упала крылатая тень.
Глава вторая.
СТРАНА МГЛЫ
У Сэма хватило ума поскорее сунуть скляницу под плащ.
– Бежим, господин Фродо! – крикнул он. – Да нет! Не туда! Там отвесный обрыв! Сюда, за мной!
Они бросились бежать вниз. Шагов через пятьдесят дорога круто обогнула острый край утеса и скрыла от них Башню. На этот раз успели! Они остановились, чтобы отдышаться, и тут же схватились за сердце: Назгул, опустившийся на стену рядом с разрушенными воротами, снова издал свой страшный крик. Горы задрожали от эха.
Хоббиты, спотыкаясь, в ужасе поспешили прочь. Очередной поворот дороги снова на короткое мгновение открыл им вид на Башню. Перебегая опасный участок, Сэм и Фродо не удержались и бросили взгляд в ту сторону: над стеной реяла исполинская черная тень... Но дорога тут же нырнула в глубокое ущелье, круто пошла вниз и врезалась в Моргульский Тракт. Перекресток! Орков по-прежнему не было ни слуху ни духу. Крик остался без ответа. Но долго это продолжаться не могло: в любой момент надо было ожидать погони.
– Так не пойдет, Сэм, – сказал Фродо. – Будь мы настоящие, всамделишные орки, мы бежали бы к Башне, а не улепетывали от нее. Нас раскусит первый же встречный. Надо как-то уйти с дороги.
– Каким образом? – пожал плечами Сэм. – Крыльев-то у нас нет.
С востока гóры Эфел Дуата гладкой, почти отвесной стеной обрывались в пропасть, в черное ущелье, отделявшее их от внутреннего хребта. За перекрестком, круто сбежав вниз, главная дорога выходила на каменный мост, переброшенный через пропасть, и скрывалась в искрошившихся, изъеденных ветром скалах и расселинах Моргайи. Фродо с Сэмом, махнув на все рукой, бросились бежать через мост – но противоположный край ущелья был еще далеко, когда тишину вспороли шум и крики. Башня Кирит Унгол осталась позади, высоко на скале; по ее камням плясали тусклые отсветы зарева. Внезапно раздался новый хриплый удар колокола, тут же перешедший в немолчный дребезжащий трезвон. Заиграли трубы. С дальнего конца моста донеслись ответные крики. Здесь, в темноте ущелья, отрезанного от меркнущего Ородруина скальной грядой, Фродо и Сэм не могли видеть, что происходит впереди, но топот тяжелых, подбитых железом сапог и звон подков, отбивавших спешный ритм на каменной дороге, раздавались уже совсем близко.
– Скорее, Сэм! Прыгаем! – закричал Фродо.
Они взобрались на узкие перила. К счастью, пропасти внизу уже не было: склоны Моргайи поднялись почти до уровня дороги, хотя точно определить расстояние в темноте было невозможно.
– Была не была! – решился Сэм. – Счастливо, господин Фродо.
Он прыгнул. Фродо последовал за ним. Еще в воздухе они услышали, как по мосту лавиной загрохотали копыта. Послышался топот бегущих орков. Но Сэм, несмотря на опасность, едва удержался, чтобы не рассмеяться вслух. Они рисковали переломать себе кости на острых скалах, но, пролетев всего сажени три, с треском и хрустом ухнули в путаницу колючих веток! Подавившись смехом, Сэм замер, посасывая исцарапанную руку.
Когда копыта и сапоги смолкли, он наконец отважился тихонечко шепнуть:
– Ну и ну, господин Фродо! В жизни бы не подумал, что в Мордоре может что-то расти! Если бы мы даже нарочно выбирали, где прыгнуть, удачнее все равно не получилось бы. Ух и колючки тут! В локоть, наверное, не меньше! Все мое тряпье насквозь прошили. Надо было все-таки надеть кольчугу!
– Что кольчуга, – отозвался Фродо. – Даже кожаная куртка и то не помогла!
Чтобы выбраться из зарослей, пришлось немало потрудиться. Шипы были твердыми как сталь, а ветви напоминали проволоку. Когда хоббиты наконец очутились на свободе, плащи на них висели клочьями.
– А теперь вниз, Сэм, – предложил Фродо шепотом. – Скорее! Спустимся в ущелье и – на север. Надо торопиться!
Там, за горами, начинался день, и где-то вдали, за тенями Мордора, солнце уже блеснуло над восточным краем Средьземелья – но здесь по-прежнему царила беспросветная ночь. Гора еще дымилась, но огонь погас. Скалы померкли. Стих и восточный ветер, который дул не переставая с тех самых пор, как хоббиты покинули Итилиэн. Они спускались вниз – медленно и с большим трудом, пока окончательно не выбились из сил: приходилось ползти на животе, цепляясь за кусты, обдирая ладони о камни и сухие пни, то и дело оступаясь и на ощупь отыскивая, куда бы поставить ногу.
Наконец они сползли на дно ущелья и привалились к обломку скалы. У обоих по лицу тек пот.
– Тому, кто предложил бы мне сейчас напиться, я бы с удовольствием пожал руку, будь то сам Шаграт, – мрачно пошутил Сэм.
– Не надо, Сэм, – взмолился Фродо. – От таких шуток только хуже делается.
Он вытянулся в полный рост, усталый и мокрый от пота, и некоторое время лежал молча.
Наконец, собравшись с духом, он сделал над собой усилие, встал – и, к своему изумлению, обнаружил, что Сэм спит крепким сном.
– Сэм, проснись! – потряс его за плечо Фродо. – Вставай! Надо сделать еще один рывок!
Сэм встряхнулся и с трудом встал.
– Эк меня угораздило, – зевнул он. – Сам не знаю, как это я так осрамился? Пошел камнем на дно, и все тут. Но, честно говоря, господин Фродо, я уже и не помню, когда спал по-настоящему, вот глаза и склеиваются, не спросившись...
Фродо пошел впереди, стараясь по возможности держать курс прямо на север. Некоторое время они пробирались среди валунов и обломков скал, густо устилавших дно ущелья. Вскоре, однако, Фродо остановился снова.
– Нет, так не годится, – сказал он. – Кольчуга эта... Я, пожалуй, долго не выдержу. Откуда мне взять силы? Раньше, когда я уставал, мне и свою-то, мифриловую, несладко было носить. А эта гораздо тяжелее. Да и на что она мне? Если мы победим, то не в бою.
– А вдруг все-таки придется драться? – возразил Сэм. – Подумайте! А кинжалы, шальные стрелы?.. А Голлум?.. Наверняка где-нибудь поблизости околачивается. Разве я могу допустить, чтобы вы остались без защиты? Удар ножом в темноте – и все! Кожаная рубашка тут не поможет.
– Сэм, дружок, я устал, понимаешь? – вздохнул Фродо. – Сил у меня больше нет, надеяться не на что. Я знаю одно – пока могу, я должен идти к Горе, а там видно будет. Мне Кольца хватает. Лишнего груза я не выдержу. Придется выбросить все, без чего можно обойтись. Не думай только, что я не благодарен тебе. Наоборот – мне и представить-то страшно, каких ты ужасов натерпелся, пока снимал с трупов эти вещи.
– Вот уж о чем не надо, хозяин! Если бы я мог, я б вас на собственной спине понес. Ладно, снимайте кольчугу, что с вами делать!
Фродо отложил плащ, стянул через голову орочью кольчугу, отбросил ее и поежился от холода.
– От чего бы я сейчас не отказался, так это от чашки кипятку. Холодно! – пожаловался он. – А может, я простудился?
– Возьмите мой плащ, господин Фродо, – предложил Сэм, развязывая котомку и доставая оттуда эльфийский плащ. – Подойдет? Орочьей тряпкой обмотаетесь, а плащ – сверху. У орков это вряд ли принято, зато согреетесь. Да и эльфийский наряд наверняка надежнее любой кольчуги! Ведь эту ткань ткала сама Владычица!
Фродо взял плащ и скрепил его под подбородком эльфийской брошью.
– Так-то оно лучше! – сказал он. – Теперь мне легко. Пожалуй, я даже смогу идти. Но здесь такая тьма, что в самое сердце заползает. Ничего не видно... Знаешь, когда я лежал там, в Башне, я вспоминал Брендивин, Лесной Угол, мельницу над Рекой, Хоббитон... А теперь что-то не получается.
– Я вас поймал на слове, господин Фродо. Кто теперь про воду заговорил? Ведь Река – это вода! А? – засмеялся Сэм. И вдруг посерьезнел: – Если бы только Госпожа могла нас сейчас видеть и слышать! Я сказал бы ей: „Владычица! Нам так мало нужно! Только немного воды и света, чистой воды и обыкновенного дневного света, и все. Они важнее всех драгоценностей мира, вы уж меня простите!“ Только Лориэн далеко... – Сэм вздохнул и безнадежно махнул рукой в сторону хребта Эфел Дуат, едва видневшегося на беспросветно черном небе.
Они снова зашагали вперед. Но вскоре Фродо остановился.
– Черный Всадник, – шепнул он. – Прямо над нами. Я его кожей чувствую. Лучше переждать.
Они съежились под большим камнем, с западной стороны, и замолчали. Наконец Фродо облегченно вздохнул.
– Пронесло, – объявил он.
Хоббиты встали – и тут же замерли в удивлении. Слева, на юге, небо постепенно светлело, и на сером фоне ясно проступили черные зубцы главного хребта. За горами становилось все светлее; тьма отступала к северу. Там, высоко над землей, шла битва, и громоздящиеся одна на другую мордорские тучи терпели поражение. Ветер из мира живых трепал и лохматил им края, загоняя клубы дыма и пара обратно в глубь темной страны, которая их породила. Из-под слегка приподнявшегося мрачного полога, как бледный луч сквозь подслеповатое тюремное окно, в Мордор сочился свет утра.
– Смотрите, господин Фродо! – вымолвил ошеломленный Сэм. – Смотрите-ка! Ветер переменился. Что-то не так! Видно, не все идет, как Он задумал. Тьма, которую Он навел на мир, почему-то рассеивается. Знать бы, что там творится!
А было это утро пятнадцатого марта. Из тени, окутавшей восточные пределы Гондора, над долиной Андуина вставало солнце и ветер дул с юго-запада, а на полях Пеленнора умирал король Теоден.
Сэм и Фродо стояли и смотрели, покуда кайма света не протянулась надо всем хребтом Эфел Дуат. И вдруг на этой мерцающей полосе показалось черное пятнышко. Оно стремительно росло и наконец, на страшной скорости врезавшись в темный занавес, пробило тучи и исчезло где-то в вышине, послав напоследок вниз долгий пронзительный крик. Крик был знакомый, но в нем уже не было прежней страшной силы – только жалоба и отчаяние. Черную Башню ждали дурные вести: Повелитель Кольцепризраков нашел свою смерть.
– Что я говорил?! – воскликнул Сэм. – Там что-то не так! Шаграт сообщил, что война идет на сплошном ура, но Горбаг, по-моему, в этом сильно сомневался. Значит, прав был Горбаг! Да, не очень-то им везет! Ну как, обнадеживает?
– Да вроде бы нет, Сэм, не особенно, – вздохнул Фродо. – Что бы ни случилось, это случилось там, за хребтом. А мы идем в противоположную сторону. Как я устал! Кольцо такое тяжелое, Сэм! Знаешь, я начинаю его видеть перед собой прямо днем, наяву. Такое большое огненное колесо...
Сэм, воспрявший было, поник снова. С беспокойством поглядев на хозяина, он взял его за руку:
– Не унывайте, господин Фродо! Смотрите: я просил о свете – и вот, пожалуйста! Теперь нам будет легче. Хотя, конечно, и риску прибавится... Давайте-ка попробуем пройти еще немного, а потом спрячемся где-нибудь и поспим. Съешьте вот кусочек эльфийского хлебца! Может, он вас немножко подбодрит...
Они поделили на двоих кусочек лембаса и, с трудом – так пересохло во рту – разжевав, побрели дальше. Света было не больше, чем в самые глубокие сумерки, но, по крайней мере, теперь стало видно, что они идут по дну глубокого ущелья и ущелье это полого поднимается к северу. По дну ущелья когда-то тек ручей, но он давно высох. Вдоль русла, по левому берегу, бежала, петляя, довольно утоптанная тропа. Знай хоббиты о ней раньше, они могли бы выйти на нее сразу – тропка эта ответвлялась от Моргульского Тракта еще до моста и шла вниз по вырубленным прямо в скале ступенькам. Этой тропой пользовались патрульные отряды и вестовые, когда требовалось срочно поспеть в одно из мелких укреплений, расположенных к северу от перевала Кирит Унгол и к югу от ущелья Исенмут, что в переводе означало Железная Пасть, или Карах Ангрен[590].
Идти этой тропой было опасно, но делать нечего – приходилось торопиться. К тому же Фродо знал, что у него не хватит сил карабкаться по каменным завалам или пробираться нехожеными ущельями Моргайи. Он рассудил, что преследователям едва ли придет в голову искать их на северной дороге. Скорее всего, погоня устремится на восточный тракт, ведущий на равнины, да и перевал еще раз как следует обыщут. Поэтому Фродо решил, пока возможно, двигаться к северу, а потом найти какую-нибудь тропу, ведущую на восток, и предпринять последний отчаянный рывок к цели. Хоббиты перебрались через высохшее русло и пошли по орочьей тропе. Слева над ней нависали скалы, так что сверху заметить хоббитов было невозможно; но тропа часто поворачивала, и перед каждым поворотом приходилось сжимать рукояти мечей и замедлять шаг.
Светлее не стало: Ородруин по-прежнему извергал густые клубы дыма, восходившего меж двух встречных потоков воздуха на большую высоту, где царило теперь безветрие, и дым растекался по сторонам, похожий на огромную плоскую крышу, опирающуюся на единственный столб, основание которого было скрыто мглой. Правда, сейчас хоббиты не могли видеть Ородруина за черными зубцами Моргайи...
Они продолжали путь. Минул уже час, а может быть, и больше, когда до их ушей донеслись новые звуки, заставившие их остановиться. Поверить в эти звуки было трудно – но и ошибки быть не могло: где-то неподалеку звенели капли воды! В скале зияла узкая, будто прорубленная гигантским топором трещина; оттуда и стекала тонкая струйка, – быть может, это были последние брызги какого-нибудь ласкового дождика, родившегося над блещущими под солнцем морями; злой рок осудил его пролиться над стенами Черной Страны и без пользы исчезнуть в ее пыли. Тоненький ручеек перебегал дорогу и, поворачивая направо, пропадал среди мертвых камней. Сэм бросился вперед.
– Если я еще когда-нибудь увижу Госпожу, она об этом непременно узнает, уж это я вам обещаю! – кричал он, не помня себя от восторга. – Сперва – свет, а теперь – и вода![591] – Вдруг он осекся и оглянулся на хозяина. – Но сначала пью я – ладно, господин Фродо?
– Пей на здоровье! Но мне кажется, здесь и на двоих места вполне достаточно, – удивился Фродо.
– Не в том суть, – досадливо отмахнулся Сэм. – Может статься, вода тут отравленная или я уж не знаю какая, и на мне сразу будет видно, понимаете? Лучше ведь на мне проверить, чем на вас, правда?
– Положим, но мне кажется, если уж нам выпала удача, надо испытывать ее вместе, Сэм. А может, это не удача, а благословение? Подожди! Пей осторожнее – вдруг вода ледяная?!
Вода оказалась свежей, но не такой уж холодной. На вкус, правда, она была так себе, горьковатая и маслянистая, так что дома хоббиты, наверное, поморщились бы. Но здесь она показалась им выше всяких похвал, и они пили, пили без конца, забыв и о страхе, и о благоразумии. Когда оба напились вволю, Сэм наполнил флягу. Фродо немного приободрился, и они одолели еще несколько верст. Постепенно тропа превратилась в настоящую дорогу, и вдоль обочины потянулась грубая каменная кладка, – видимо, скоро должно было появиться очередное орочье укрепление.
– Тут мы все-таки свернем, – объявил Фродо. – Пора брать курс на восток... – Он перевел взгляд на мрачные скалы, окружавшие долину, и вздохнул. – У меня еще хватит сил, чтобы доползти до верха и где-нибудь залечь. Но потом я должен буду отдохнуть.
Тропа шла теперь немного выше каменистого русла, и, чтобы перебраться на другую сторону, хоббитам пришлось спуститься вниз. Пересекая русло, они, к своему удивлению, наткнулись на одну-две темные лужи. Среди камней сочились тоненькие струйки воды. Западная окраина Мордора, скрытая в тени Эфел Дуата, умирала, но жизнь в ней еще теплилась: за голые склоны из последних сил цеплялись жалкие растения – жесткие, искореженные, полузасохшие. По ущельям Моргайи лепились к скалам низкорослые, причудливо искривленные деревья, пучки серой травы с боем отвоевывали себе место среди камней, покрытых полуувядшим лишайником, и все это опутывали ползучие побеги куманики. Колючки на них были то острые, как иглы, то зазубренные и кривые, как орочьи кинжалы. На ветвях шелестели печальные, свившиеся в трубочки прошлогодние листья, а новые почки, уже полусъеденные червями, только-только начали раскрываться, и вокруг них, жужжа, вились мухи – бурые, серые и черные. Как и орки, мухи были отмечены красным пятнышком, напоминавшим глаз, и пребольно жалили, а над кустами терновника висели неподвижные тучи голодного гнуса.
– Здешняя одежда им – тьфу! – повторял Сэм, размахивая руками. – Тут без толстой орочьей шкуры ну никак не обойтись!
Настала минута, когда Фродо изнемог окончательно. Они добрались почти до самого конца узкого, довольно пологого разлома, но гребень был еще далеко.
– Я должен отдохнуть, Сэм, – взмолился Фродо. – А лучше всего – поспать... если у меня выйдет.
Они осмотрелись, но на этих безрадостных, голых склонах и зверь не нашел бы, где укрыться. В конце концов, совсем вымотавшись, Сэм и Фродо кое-как пристроились под кустом куманики, ветви которого свисали с низкого выступа наподобие редкого веревочного полога.
Угнездившись, хоббиты подкрепились чем смогли. Главное сокровище – лембас – решено было приберечь на черный день (который теперь был уже не за горами), поэтому они развязали котомку Сэма и расправились с половиной из оставшихся в ней подарков Фарамира. Каждому досталось по горстке сушеных фруктов и ломтику копченого мяса. Все это завершил глоток воды. По дороге они несколько раз пили из темных лужиц на дне засохшего ручья, но жажды так и не утолили: воздух Мордора был пропитан какой-то горечью, от которой беспрестанно пересыхало в горле. При мысли о воде надежда гасла даже у неунывающего Сэма – за хребтом Моргайи лежало ужасное плато Горгорот, которое им предстояло пересечь.
– Спите сначала вы, господин Фродо, – предложил Сэм. – Заметили, опять темно стало? Видно, дело к вечеру.
Фродо вздохнул – и, прежде чем Сэм успел договорить, провалился в сон. Сэм, с трудом одолев желание сделать то же самое, взял Фродо за руку. Так он и сидел, пока вокруг не сгустилась непроглядная ночь. Наконец, не в силах бороться со сном, Сэм осторожно выбрался из-под колючего полога и осмотрелся. Вокруг что-то похрустывало, поскрипывало и шелестело, но ни шагов, ни голосов слышно не было. Далеко за Эфел Дуатом, на западе, виднелась полоска бледного неба. И вдруг над самым высоким и острым пиком, выглянув из рваных туч, сверкнула звездочка. Красота ее так поразила Сэма, что у него забилось сердце, и к маленькому путнику, затерянному в мрачной, всеми проклятой стране, внезапно вернулась надежда. Его пронзила ясная и холодная, как луч звезды, мысль: Тьма не вечна, и не так уж много места занимает она в мире[592], а свет и высшая красота, царящие за ее пределами, пребудут вечно. Когда Сэм пел в орочьей башне, в его песне был скорее вызов, чем надежда, ибо тогда он думал о себе. А сейчас он на мгновение перестал тревожиться и о собственной судьбе, и о судьбе хозяина. Тихо вернувшись под ветвистый полог, он улегся рядом с Фродо и, отбросив страхи, заснул глубоким безмятежным сном.