Главная | Обратная связь

АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ВОЕЙКОВ, КАК ЭКОНОМИКО-ГЕОГРАФ (1842—1916)

А. И. Воейков — выдающийся географ и климатолог, один из тех ученых, которые принесли в конце XIX — начале XX в. заслу­женную славу русской науке и Русскому географическому общест-

ву. Научные и научно-общественные интересы Воейкова были весь­ма многообразны, а широта его научных дарований, трудолюбие и литературная плодовитость — беспрецедентны. Географический кругозор Воейкова в большой мере базировался на его многочис­ленных путешествиях (1873—1877), в том числе по Северной, Цент­ральной и Южной Америке, Индии, Яве и Японии. Воейков оставил много страноведческих работ по отдельным районам мира и Рос­сии (в частности, по Средней Азии), которые, однако, представляют не просто географические описания, а обычно четко нацелены на выяснения местных условий хозяйственного использования природ­ных ресурсов и возможностей, на анализ преобразующей природу деятельности человека.

Наряду с такими попутными экскурсами в область географии хозяйства Воейков написал немало и собственно экономико-геогра­фических исследований, в особенности по вопросам географии населения. В настоящем очерке освещается преимущественно эта сторона его научного творчества; биографические сведения мы приведем в самом сжатом виде.

* * *

Воейков родился в Москве в старой дворянской семье. Рано оставшись сиротой, Воейков воспитывался под Клином в семье своей тетки. Он получил прекрасное домашнее образование, с детства сво­бодно владел тремя европейскими языками (языки вообще дава­лись ему очень легко). В 1861 г. он поступил в Петербургский уни­верситет, но вскоре ввиду прекращения занятий из-за студенческих волнений уехал продолжать свое образование за границу, где слу­шал лучших профессоров-естественников в Гейдельберге, Берлине, Гёттингене; в эти годы он сдружился с К- А. Тимирязевым, семьей Ковалевских и многими другими передовыми представителями рус­ской образованной молодежи. Защитив в Гёттингене диссертацию, Воейков вернулся в Петербург, где стал деятельным членом Рус­ского географического общества, с которым затем был тесно свя­зан всю жизнь, став постепенно одним из его руководителей.

Унаследовав значительное состояние, Воейков был материально независим: это, в частности, позволило ему совершить свои боль­шие путешествия и часто ездить за границу по различным поруче­ниям Географического общества. В 1880 г. Московский университет присвоил Воейкову степень доктора географических наук; однако царское правительство не спешило дать ему кафедру: только в 1884 г. он получил в Петербургском университете должность до­цента и лишь в 1887 г. профессора. В 1910 г. Академия наук, на­конец, избрала Воейкова, давно ставшего ученым с мировым име­нем, своим членом-корреспондентом.

Уже в своих сравнительно ранних работах Воейков часто затра­гивал вопросы хозяйственного значения и использования различ­ных сторон природной среды. Со временем интерес к этой тематике, приведший его затем и к чисто экономико-географическим исследо-

ваниям, заметно усиливается, особенно с 90-х гг. Характерны напи­санные им в эти годы работы: «Воздействие человека на природу» и «Климат и народное хозяйство». В последней статье Воейков очень широко ставит конструктивные проблемы поднятия в России урожайности и обеспечения ее устойчивости. Он предлагает, в част­ности, посадку полезащитных «лесных опушек» (как он выражался), ряд мер по снегозадержанию и другие климатомелиоративные приемы.

С этих пор Воейков все чаще возвращается к ставшей ему близ­кой теме «Земельных улучшений». Одна из обобщающих его работ о путях мелиорации в России сельскохозяйственных угодий была озаглавлена «Земельные улучшения и их соотношение с климатом и другими естественными условиями» (1910). Трактовка мелиоратив­ных тем становится у Воейкова подчас чисто экономико-географи­ческой, но при этом всегда имеет не описательный, а активно-конст­руктивный характер.

Отправляясь от своего признанного авторитета в климатологии и физической географии, Воейков разрабатывает многие экономико-географические вопросы с прогрессивной позиции «природа должна служить человеку». Среди работ по вопросам мелиорации и актив­ного преобразования и использования природных ресурсов надо в первую очередь назвать «Пинское полесье и результаты его осуше­ния» (1893), «Искусственное орошение и его применение на Кав­казе и в Средней Азии» (1894), «Орошение Закаспийской области с точки зрения географии и климатологии» (1908), «Человек и вода: способы пользования водою и их географическое распределение» (1909), «Хлопководство и климат» (1909), «Экономическое ис­пользование Севера Европейской России и Сибири» (1914), ряд работ по обоснованию развития курортов на Кавказе, по пробле­ме Волго-Донского соединения и реконструкции других водных пу­тей и т. д. Уже этот очень неполный перечень показывает разнооб­разие интересов Воейкова к вопросам хозяйства и конструктивную направленность этих интересов, не слишком обычную в дореволю­ционной науке.

Одновременно Воейков широко использует в своих экономико-географических работах огромный запас страноведческих наблюде­ний, накопленный им во время его путешествий. Среди них статьи: «Возможная густота населения в тропических странах» (1889), «Индия, ее хлебная производительность и неурожаи» (1898), «Ка­нада, ее сельское хозяйство и колонизация» (1898), «Колонизация юго-запада Северо-Американских Соединенных Штатов» (1909), «Русская колонизация на Кавказе» (1912).

Последнее в жизни Воейкова большое (полугодовое) путешест­вие, совершенное им по Средней Азии уже в 70-летнем возрасте (в 1912 г.), дало ему материал для большой комплексно-страновед­ческой книге «Le Turkestan Russe» (Paris, 1914). Отдельные части этой книги вышли и на русском языке, наряду с написанными одно­временно многочисленными статьями на частные «туркестанские» темы.

Названные выше «мелиоративно-хозяйственные» и страноведче­ские работы Воейкова представляют большой интерес; написаны они с замечательным мастерством, многие содержащиеся в них мысли и характеристики и сейчас сохраняют свое значение, а в иных случа­ях работы эти представляют для нас ценность первоклассных исто-рико-географических документов. Однако все же не они определяют место, занимаемое Воейковым в развитии экономической геогра­фии. Начав изучать географическую среду «для человека», Воейков пришел к необходимости углубиться в исследования в области географии самого населения. Его монографии «Распределение насе­ления земли п зависимости от природных условий и деятельности человека» (1906) и «Людность селений Европейской России и За­падной Сибири» (1909)' явились выдающимся вкладом в развитие географии населения.

В первой из названных монографий, написанной с обычной для него простотой и живостью, Воейков рассматривает общие «поясные» черты географического распределения человечества и сгущения го­родского населения²; географию продовольственных ресурсов, как предпосылку и следствие размещения населения (здесь он выступа­ет как большой знаток сельского хозяйства); вопросы колонизации и переселений, особенности естественного и механического движе­ния населения; наконец, те стороны производственного «вгрызания» человека в природу (например, оросительные работы), которые су­щественны для географии населения. Основной вывод, к которому приходит Воейков; «Решающим фактором в распределении населе­ния является не столько окружающая человека природа, сколько сам человек». Этот вывод был на голову выше объяснений, господ­ствовавших тогда в кругах вульгарной антропогеографии. Выдвигая его, Воейков как бы полемизировал с широко распространенными среди антропогеографов географическим материализмом.

Областью своего исследования Воейков избрал весь земной шар, но более подробно он останавливается (применительно к вопросам естественного прироста, переселений и т. д.) на населении России. Пользуясь подчас самыми сухими статистико-демографиче-скими материалами, Воейков сумел подняться в использовании их до живого географического анализа. Великолепным образцом этого является, например, характеристика условий распределения насе­ления между селами и городами и появления городов-миллионеров (термин этот был и введен Воейковым); метко было дано сопостав­ление двух типов сгущений населения — «европейско-американско­го», где плотно населенные районы отличаются высоким процен-

том городских жителей, и «азиатского», где густонаселенными чаще оказывались, наоборот, районы с преобладанием сельско-земледельческого населения.

Очень широко были рассмотрены вопросы миграций населения и колонизации. Проблему колонизации Воейков трактует в своей монографии с большой эрудицией, подмечая ряд важных черт пере­селений, сложившихся в доимпериалистический период развития ка­питализма. Главным недостатком анализа миграций было то, что он не связал их движущие силы со способом производства, что ему остался неясным тот свойственный капиталистическому способу производства закон населения, который установил Маркс и который определил движущие силы миграций этого периода. Другой ошибкой было принятие Воейковым «закона Кэри», относящегося к последо­вательности освоения земель разного качества при заселении стра­ны¹. Во многих случаях, применяя категории политической эконо­мии, Воейков заимствовал их понимание из арсенала буржуазных экономистов. Например, капитал он определял, как «сбереженный труд».

Описывая американскую систему гомстедов в связи с притоком эмигрантов, Воейков был склонен несколько идеализировать ее; тем не менее и здесь, и в ряде других работ он подчас с большой убедительностью рисует правдивую картину земельных спекуляций, невозможность для рядового переселенца, не обладающего капита­лом или кредитом, устроить самостоятельное хозяйство на землях Запада.

Воейков подробно останавливается и на современных ему крестьянских переселениях в России. Он видел, что переселенче­ское движение в Сибирь и на другие окраины было связано с усилив­шимся аграрным кризисом в центральных губерниях Европейской России, причем ареал охваченных кризисом губерний все разрас­тался. Воейков отмечает «рост арендных цен» и «тесноту», кото­рую ощущало крестьянство, он правильно подметил главные очаги выхода переселенцев. Но при всем этом Воейков был не в силах четко сформулировать социальные причины переселений. В работах В. И. Ленина, написанных примерно в то же время, даны исчерпы­вающие формулировки, одновременно показывающие и причины переселений, и приуроченность выхода к тем группам губерний, где были особенно велики «отрезки» и остатки крепостничества. Клас­совая ограниченность не позволяла Воейкову увидеть огромный по­ток «обратных» переселенцев, так и не сумевших устроиться в Сибири; он невольно идеализировал постановку переселенческого дела в царской России, хотя она даже после перелома, возникшего с постройкой Сибирской железной дороги, оставляла желать много лучшего.

Заглавие второй крупной монографии по вопросам географии

населения — «Людность селений Европейской России и Западной Сибири» звучит очень статистически, но это — превосходный при­мер использования сухого статистического материала талантливым исследователем-географом. Воейков сумел вскрыть здесь не толь­ко количественные показатели расселения, но и качественный его характер, причем во всех его многообразных обусловленностях: хозяйственных, топографических, исторических. С большим мастер­ством показана связь расселения с различными культурными ландшафтами России, охарактеризованными выразительно и метко, причем сами эти ландшафты рассматриваются в их историческом формировании.

Историческая точка зрения характерна почти для всех высказы­ваний Воейкова в области географии населения, и уже одно это стремление — понять взаимодействие человека с природно-геогра-фической средой именно в его динамическом развитии, найти генети­ческие корни каждого явления в области хозяйства и культурных ландшафтов — поднимало Воейкова на целую ступень выше многих, даже выдающихся его современников.

Наиболее экономико-географической (в узком смысле этого слова) среди работ Воейкова была его большая статья «Будет ли Тихий океан главным торговым путем земного шара?» (1904), напи­санная в связи с возобновлением работ по созданию Панамского канала. Воейков высказывает здесь, хотя и с достаточной осторож­ностью, убеждение, что Атлантическому океану, во всяком случае, не грозит потеря значения «великого торгового пути», о чем ста­ли в то время писать под влиянием американской рекламы будущего Панамского канала. Он избрал для своего анализа путь сводки эко­номических ресурсов отдельных макрорайонов, образующих «торго­вые бассейны» обоих океанов. Такая сводка, по мысли Воейкова, могла дать материал для объективной перспективной оценки. Сами макрорайоны сконструированы по климатически-поясному принципу (в этом сказался Воейков-климатолог) и рассматриваются попарно: с каждым районом востока Атлантики сравнивается аналогичный ему район востока Тихого океана; точно так же Воейков поступает и с западными побережьями этих океанов. Статья представляет боль­шой интерес не только из-за кропотливо собранного в ней материала (демография, продовольственные и минеральные ресурсы, роль от­дельных стран в мировой торговле и т.д.), но и как пример срав­нительной экономической географии.

В ряде других работ Воейков рассматривал географию продо­вольственных ресурсов в связи с географией пищевого режима. Мастерски набросанные картины условий питания в разных странах в связи с природными условиями и бытовыми особенностями населе­ния представляют ценный материал.

Весьма показательно, что при анализе тесно связанных с кли­матом вопросов развития сельского хозяйства в различных стра­нах и районах Воейков был чужд всякого «географического фа­тализма». Социально-экономическим формам земледелия, хозяй­ственным условиям размещения отдельных культур, влиянию транс-

портных факторов и городских рынков и т. п. «неклиматическим» факторам он уделяет достаточно большое внимание. В статье «Рус­ское и американское хозяйство» (1911) он с большой убежден­ностью, очень четко связывает отсталость экономики хлопковых штатов США с последствиями рабовладельческого хозяйства: «В юго-восточных штатах климат действительно благодатный, но хозяйство гораздо хуже, чем где бы то ни было в стране. Почему же? Потому, что человек плох. Рабство оставило следы не только у негров, но и у белых».

В своей рецензии на известную работу В. П. Семенова-Тян-Шанского «Торговля и промышленность России» Воейков, останав­ливаясь на разнообразии России, тут же не забывает прибавить: «Это разнообразие населенности и вообще культуры становится отчасти понятным, если вспомнить о природных условиях, но в основном оно определяется культурно-историческими условиями». Таким образом, он и здесь предостерегал от того, чтобы не впасть в вульгарно-детерминистскую трактовку вопроса.

Воейков не оставил специальной работы по районированию России, однако в приложении к своей монографии «Распреде­ление населения Земли...» он дал интересную группировку русских губерний, которую считал наиболее подходящей при анализе геогра­фии населения России.

В своих работах на социально-географические темы Воейков выдвигал целый ряд практических задач и проектов, для осуществ­ления которых, по его мнению, в России пришло время. Он много раз возвращается к вопросам орошения в Туркестане и в Восточном Закавказье, пишет о необходимости комплексного решения водохо­зяйственных задач (транспорт, ирригация и энергетика) на Север­ном Кавказе, выступает горячим пропагандистом освоения как влажных, так и сухих субтропиков для культуры в России ценных растений: чайного куста, цитрусовых, бамбука. Воейков был го­рячим сторонником ускорения постройки Сибирской железной доро­ги. Он считал, что «она должна служить торговым и государствен­ным интересам России, оживить ее обширную, богатую и до сих пор бездорожную окраину и крепче связать ее с центром», т. е. ставил перед будущей дорогой отнюдь не те стратегические и экспансио­нистские цели, ради которых в конце концов за ее постройку взялось царское правительство, а цели экономического разви­тия самой Сибири. Воейков упоминает о будущей роли кузнецкого угля, ухтинской нефти и других полезных ископаемых, доказывает важность постройки Черноморской железной дороги и развития на Черноморском побережье курортов, ставит задачу постройки Вол­го-Донского канала, вспоминает об энергии Ангары, говорит о значении для России плаваний вдоль ее северных морских побе­режий.

Значительно умение Воейкова находить и прослеживать разно­образные географические связи. Он был в полной мере «стихийным материалистом», при этом совершенно чуждым вульгарного геогра-физма, характерного для большинства географов его поколения,

особенно для географов зарубежных. Во многих своих взглядах он подчас инстинктивно очень близко подходит и к диалектическому пониманию географических процессов и взаимосвязей. Материа­листическое (хотя и не осознанное философски) научное мировоззре­ние, стремление понять географические явления в их движении, во всей сложности взаимопроникновения отдельных элементов позволя­ет охарактеризовать Воейкова как ученого, далеко обогнавшего свой век.

Актуальность экономико-географических работ Воейкова для нашего времени в наибольшей мере заключается именно в его кон­структивных взглядах и в тех методологических подходах, на ко­торых они базируются. Многие стороны этих работ были, если под­ходить к ним с позиций марксистской науки, неудовлетворитель­ными, они содержали конкретные ошибки, к которым Воейкова при­водило его классово-ограниченное стремление «исправить» капита­лизм. Но, несмотря на это, мы вправе считать, что работы эти относятся к тому лучшему, что смогла создать в России дореволю­ционная экономико-географическая наука. В основе работ Воейко­ва лежали верные методологические подходы, конструктивные прин­ципы познания законов природы для последующего использования этих законов в хозяйственной жизни. Вместе с тем глубоко по­учительным должно быть стремление Воейкова сблизить физико- и экономико-географические исследования, сделав стержнем их мно­гообразные практические вопросы преобразования и использования человеком природной среды. Этот круг мыслей Воейкова, несомненно глубоко прогрессивен. Творческое изучение их в советское время и претворение в жизнь многих из поставленных Воейковым задач преобразования лица России является прекрасным примером плодо­творного использования классического научного наследия, которым справедливо гордится наш народ.