Пожизненная приверженность: суть конечности
В качестве органичной цельности или благодати конечности, одна жизнь, которую мы на протяжении лет и десятилетий своего существования понимаем так, а потом иначе, дает нам фундаментальное ощущение диапазона человеческих возможностей, и может стимулировать нашу вовлеченность. Мы снова и снова обращаемся к эросу и танатосу, захватывающей тайне и неотвратимой неизвестности, Таков путь взросления. Беспокоящий образ тикающих репродуктивных часов; пугающие знаки кризиса половины жизни; заботы о финансовой обеспеченности в настоящее время и потом; и питающая надежды на движение в обратном направлении поглощенность метафорой «утраченного внутреннего ребенка» -- всё это современные беспокойные реакции на поступательное движение жизни. Всякий раз, когда мы постигаем истины жизни и подстраиваемся к ним, в нас вибрируют глубокие ритмы. Одна из таких истин -- это воплощенная, эротическая истина, ощущение конечной, стареющей жизни. Возможно, что умирая – неважно, в каком возрасте – мы получаем последнее пробуждение, замечая про себя: «Так вот в чем смысл жизни!» Еще один естественный промежуток времени, предполагающий пожизненный брак – это двадцатилетняя программа рождения и воспитания детей (или сорокалетняя программа воспитания внуков). Как говори одна китайская пословица: «брак достигает завершенности с рождением первого внука». Скоро в семейной жизни конечные возможности числа задач, выполняемых за день, количества долларов, зарабатываемых за год, или числа тем, затрагиваемых в одном обсуждении, начинают соединяться с той или иной экономической интерпретацией эротической тайны. В демистифицированном мире зачастую преобладает материалистическая интерпретация, и ничто таинственное более не наполняет жизненные затруднения пластами чуда. Да, Фрейд пытался раскрыть более таинственный смысл семейной жизни, но, как правило, доходил только до секса. Нам нужно идти дальше. Время, деньги, и дар речи, должно быть, своего рода полубоги – то есть, их пронизывает требование испытывать перед ними почтение и страх. Клиент, пришедший на консультацию, заглядывает в свой кошелек, чтобы мне заплатить. Его молчание и робкие движения заставляют меня чувствовать, будто он входит в храм. Его плата мне – это болезненное жертвоприношение, и внезапно, поколебавшись в своей вере, он не вполне знает, что он получает от меня взамен. За поверхностными «благодарю вас», «к вашим услугам» проходит тайна сомнения, веры, надежды, и выживания, выходит на поверхность какое-то спокойствие. Ссоры из-за денег, из-за приобретения чего-то, что есть у всех других, или по поводу того, что было или не было сказано, которые столь часто вспыхивают в семенной жизни – что окружает подобные страсти? Моменты преходящей тайны, угасающие на границах бесконечного. Брак, моногамия, и пожизненная приверженность – это не цели или гарантии, а естественные результаты того, что вы и ваш партнер ощущаете глубины возможностей друг в друге. Когда мы воспринимаем другого человека достаточно глубоко, чтобы видеть в нем свечение тайны, мы обнаруживаем, что для осуществления всего, что предполагается тем, что мы видим, и что мы чувствуем, когда так видят нас, нам нужна вся жизнь. Боязнь пожизненной моногамии, и ее привлекательность – это отражение благоговения перед возможностями между любыми двумя людьми, которые видят друг друга настолько глубоко, ибо когда нам требуется все оставшееся время жизни, конечность всего этого оживает. Такова обогащающая природа потребности. Перед разрывом люди часто говорят, что их отношения «умирают». В замешательстве, типичном для подобных ситуаций, человеку бывает трудно определить, в какой степени это чувство умирания вызывается его мыслями о прекращении отношений, каким-то недостатком отношений, или просто неизбежными подозрениями в отношении его собственной смертной природы. ©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.
|