Главная | Обратная связь

Переход к социальному рыночному хозяйству в ФРГ

В условиях «плана Маршалла» в зависимости от состояния эко­номики, соотношения политических сил в отдельных странах внутрен­ние преобразования осуществлялись разными путями. Если во Фран­ции, Англии и других странах проводилась национализация ряда от­раслей и усиливалась экономическая роль государства, то в ФРГ пош­ли по пути либерализации экономики.

Для стран, пытающихся перейти от централизованно управляе­мого планового хозяйства к рынку, опыт Западной Германии представ­ляет наибольший интерес.

Реализация «плана Маршалла» была наряду с реформой Л. Эр-харда важнейшим условием перехода ФРГ от тоталитарной экономи­ки к рыночной. Всего финансовая помощь по «плану Маршалла» со­ставила за десять лет (начиная с 1948 г.), 1,9 млрд долл. Но еще важнее было принятое союзниками (под влиянием американского давления на политику Великобритании и Франции) решение о возвращении ФРГ на политическую и экономическую арену Европы. Снятие ограниче-

Опыт международного сотрудничества в преодолении кризиса____________ 607

ний на внешнюю торговлю позволило Германии вернуть лидирующие позиции на европейском рынке.

При рассмотрении опыта Западной Германии важно учитывать состояние ее экономики к середине 1948 г. В Западной Германии были, с одной стороны, крупные резервы производственных мощностей и готовое работать за низкую заработную плату население, а о другой — нехватка оборотного капитала и бюрократическое управление, уна­следовавшее такие тоталитарные рычаги, как контроль над ценами и заработной платой, выдача «сверху» разрешений на производство и т.п. Хаос в денежно-кредитной сфере мешал налаживанию нормаль­ной экономической деятельности.

В конце 40-х годов в Западной Германии шла борьба между сто­ронниками планового и рыночного хозяйства. Объединенные профсо­юзы, канцлер Аденауэр, представители временной администрации были скорее приверженцами административных методов. В этих условиях «нужно было обладать большой убежденностью и политическим му­жеством, чтобы ратовать за свободу в экономике» (Ф. Штраус).

Такими качествами обладал Л. Эрхард (министр хозяйства ФРГв 1949—1963 гг. и канцлер в 1963—1966 гг.). Считая, что существуют про­тивоположные модели общества: или плановые начала, национализа­ция, государственный контроль, или рыночная экономика, свободная конкуренция, разумное государственное вмешательство в интересах социальной защиты граждан, — Л.Эрхард выдвинул убедительные ар­гументы в пользу последней. Он считал, что нельзя совместить адми­нистративное регулирование потока товаров с распределением, опре­деляемым естественным спросом.

Начало перехода к рыночному хозяйству было положено денеж­ной реформой и реформой цен 1948 г., которые по срокам совпадали с началом реализации «плана Маршалла». Целью денежной реформы было сократить количество денег в обращении и банковские вклады. Ее результатом стали стабилизация цен и возвращение товаров на ры­нок. Реформа позволила перейти от бартера к современной кредитно-денежной экономике, отказаться от дефицитного финансирования.

Цели и условия предоставления помощи по «плану Маршалла» соответствовали духу начатой западногерманским правительством ре­формы и способствовали ее осуществлению — переходу к социальному рыночному хозяйству. Причем в ФРГ эта помощь была использована более эффективно, чем в других странах. Об этом, в частности, свидетель­ствует наиболее быстрый рост частного потребления. За 1950-^-1955 гг. оно увеличилось с 29 млрд до 51 млрд марок.

 

Раздел 7

Эффективное использование иностранной помощи стало возмож­ным благодаря демонополизации производства, изменению инвести­ционной и налоговой политики. Западногерманское правительство су­мело провести демонополизацию так, чтобы не разрушить сложив­шиеся экономические связи, сохранить концентрацию производства в той мере, в какой она была экономически обусловлена.

Демонополизация осуществлялась в два этапа. На первом (1947 г. — первая половина 1948 г.) концерны преобразовывались в акционерные общества. Например, в металлургической промышлен­ности из состава бывших концернов были выделены 25 крупнейших предприятий, производивших 80% стали и чугуна. Каждое из этих пред­приятий было объявлено самостоятельным акционерным обществом с символическим капиталом в 100 тыс. марок. Вновь созданные акци­онерные общества заключили договора со старыми владельцами об аренде. Подчинялись эти акционерные общества Опекунскому управ­лению по стали и железу, которое, являясь официальным государствен­ным учреждением, финансировалось из бюджета. Такой порядок поз­волял использовать государственные инвестиции для восстановления и развития производства наряду с частными. Старые владельцы пред­приятий получали доход в виде арендной платы.

Второй этап начался во второй половине 1948 г., когда оккупаци­онные власти вернули предприятия, находившиеся под их контролем, их бывшим владельцам. Это позволило преодолеть чрезмерную цент­рализацию управления промышленностью. Возвращенные предприятия также преобразовывались в акционерные компании. Реорганизация продлилась до 1954 г.

Обмен акций старых концернов на новые осуществлялся в соот­ношении 1 :(1,5—3), поэтому общий капитал новых компаний в денеж­ном выражении значительно превышал старый. Предчувствуя денеж­ную реформу, владельцы предприятий старались вложить больше средств "в оборудование и сырье. Поэтому в ходе реорганизации произ­водство функционировало нормально.

Демонополизация затронула и банковскую сферу. Как и в про­мышленности, она осуществлялась осторожно. Правительство исходи­ло из того, что степень централизации банковской системы должна быть такой, какая наиболее удобна для немецкой экономики. Когда практи­ка показала, что лучше вернуться к централизованной банковской сис­теме, это было сделано. Опыт демонополизации банков в Западной Германии свидетельствует, что эту меру нельзя проводить искусствен­но. Одним из последствий осторожного проведения демонополизации

Опыт международного сотрудничества в преодолении кризиса 609

было то, что конверсия военно-промышленного комплекса стала од­ним из факторов роста промышленного производства.

Германия пошла по пути демонтажа прежней системы государ­ственного контроля над промышленностью. Однако правительство постоянно регулировало экономику посредством даровых субсидий, дешевого кредита или налоговых льгот для избранных предприятий. Большой интерес представляют меры западногерманского прави­тельства, направленные на рост инвестиций, ускорение научно-техни­ческого прогресса. Этим вопросам придавалось исключительное зна­чение, поскольку важнейшей проблемой первого периода восстановле­ния в Западной Германии (до образования рынка частных капиталов) являлось привлечение инвестиций в производственный сектор эконо­мики. Были использованы три источника инвестиций: через цены (при­были от роста цен, направляемые на инвестиции, сопровождались налоговыми привилегиями), через инвестиции государственных на­коплений и через инвестиции эквивалентных фондов по «плану Мар­шалла». Надо сказать, что фонды по сравнению с общим количеством инвестиций были не столь существенны (9,5 млрд новых марок из экви­валентных фондов и 144,6 млрд марок общих государственных инвести­ций за 1948—1960 гг.), но большая часть их была использована эффек­тивно и планомерно.

Преимущество помощи на базе эквивалентных фондов по «плану Маршалла» состояло в том, что для них не требовалось первоначаль­ного стимулирования накопления и они были открыты прямому го­сударственному планированию. Таким образом, основу инвестиций в германскую экономику составляли средства¹, поступившие в бюджет правительства не столько за счет иностранных, сколько сёбственных вложений. Во многих случаях инициатива привлечения иностранного капитала принадлежала не американским, а немецким партнерам. 7.4.3. «План Маршалла» и современные проблемы

Изучение восстановительных процессов в послевоенной Европе дает пищу для серьезных размышлений. Оно позволяет провести опре­деленные исторические параллели и подводит к достаточно значимым выводам. Надо иметь в виду, что за экономическими программами «пла­на Маршалла» стояла детально проработанная политическая филосо­фия. Система политических предпосылок и условий для успешной реа­лизации намеченного включала:

♦ подход к США и Европе как единому цивилизованному целому, признание общности экономических, культурных и духовных ценнос­тей, исторических традиций;

Курс...

Раздел 7

Опыт международного сотрудничества в преодолении кризиса____________ 611

 

♦ в качестве объекта «плана Маршалла» Европа рассматривалась как единое экономическое пространство, что закреплялось междуна­родно-правовыми договорами между европейскими государствами-участниками;

♦ Европа не являлась пассивным объектом помощи США, а была инициативной стороной в разработке и реализации плана (в части его долгосрочных аспектов). Доктрина «самопомощи» стала важнейшей чер­той проекта: в него закладывались установки на недопустимость «эффекта привыкания», предусматривалось стимулирование скорейше­го преодоления зависимости от внешней помощи;

♦ в качестве первоочередных приоритетов рассматривались: возро­ждение производства, и притом на новом технологическом базисе, рас­ширение внешней торговли, поддержание международной финансовой стабильности, установление справедливых обменных курсов;

♦ объемы помощи (102 млрд долл. в ценах 1990 г.) соответствовали масштабам задач, а механизм ее предоставления (40 % помощи прихо­дилось на первые 15 месяцев) обеспечивали запуск и стартовый разгон проекта.

Для реализации «плана Маршалла» была создана эшелонирован­ная организационная инфраструктура как в США, так и в Европе. Права и обязательства сторон в процессе реализации проекта детально регла­ментировались. Разрабатывались ориентиры и стимулы по росту про­изводства, вплоть до специальных проектов по увеличению выпуска важнейших продуктов. Формы помощи были достаточно разнообраз­ны, причем безвозмездная помощь по своей доле оказалась исключи­тельно велика. Гарантии выполнения восстановительных программ признавались более значимыми, чем возвратность предоставляемых средств. Использование средств строго контролировалось США, но не столько путем детального регламента, сколько через «инфляционное табу». Для поддержания международной финансовой стабильности и управления международным обменом была разработана система уре­гулирования торговых дефицитов, а в дальнейшем — меры в рамках Европейского платежного союза.

В современной России пока не создана подобная инфраструкту­ра. Это заставляет усомниться в том, что иностранные кредиты дадут ожидаемый эффект. Серьезный разговор о помощи Запада необходи­мо предварить разработкой соответствующих доктрин, формировани­ем политических предпосылок и условий.

Очевидно, что преобразования, проводимые ныне на территории бывшего СССР, выходят за рамки частных национально-государствен-

ных проблем. Эти реформы могли бы стать объектом широкого между­народного сотрудничества на основе проектов, сравнимых с «планом Маршалла» для послевоенной Европы. В этом смысле помощь Запада российским реформам была бы желательна и полезна. Она уже сейчас могла бы осуществляться по следующей схеме: двусторонние кредиты на финансирование критического импорта, долгосрочные кредиты Мирового банка и ЕБРР (Европейского банка реконструкции и разви­тия) на программы структурной перестройки экономики, а также сред­ства от МВФ в стабилизационный фонд рубля, на поддержку платеж­ного баланса и отсрочка платежей.

России, очевидно, не следует рассчитывать на приток западных капиталов, сопоставимых с их объемом по «плану Маршалла». Таких средств на Западе сейчас нет. Поэтому основной упор необходимо сде­лать на внутренние источники инвестиций.

«План Маршалла» позволил решить дилемму: государственный контроль или рыночная экономика в пользу свободной конкуренции при разумном государственном вмешательстве в интересах социальной защиты населения. В странах Европы государственное регулирование отличалось разнообразием, но было сходно в одном: национализация и национальные системы планирования не наносили ущерба частному предпринимательству. Государство и деловые круги заключали добро­вольные соглашения в области ответственности по вопросам цен и до­ходов.

Движение капиталов и контроль над обменными валютными кур­сами, конвертируемость при осуществлении коммерческих сделок вводились в течение десяти лет (например, конвертируемость немец­кой марки реально была осуществлена лишь в 1958 г.). Контрольные механизмы и субсидии по ценам на ключевые группы товаров поддер­живались также в течение десяти и более лет (например, на сельскохо­зяйственную продукцию).

Денежная и налоговая реформы и политика стабилизации рассмат­ривались именно как средства восстановления и расширения производ­ства и подготовки структурной перестройки экономики.

Государство, способное управлять и поддерживать рынок через создание институциональной системы, программы налогообложения и расходов, являлось главным фактором в формировании благоприят­ной для предпринимательства экономической среды. Это прямо про­тивоположно тому, что под лозунгом неолиберализма и монетаризма происходит в России. При общей вялости регулирования государство

39*

сдает одну позицию за другой. Между тем есть огромная потребность и в новых концепциях, и в новых инструментах регулирования.

Рассмотренный опыт имеет практический интерес для России в силу его действенности, быстрой экономической и социальной отдачи, консолидирующего эффекта для Европы и ее последующей интеграции.

В мае 1997 г. страны Запада торжественно отметили 50-ю годов­щину «плана Маршалла». Перед отлетом на празднества в Европу пре­зидент США заявил о намерениях разработать некий «новый план Маршалла» для Восточной Европы. Речь, разумеется, не идет о сопос­тавимых объемах помощи. Сегодня 20% ВВП США, выделенные тогда по «плану Маршалла», составили бы около 100 млрд долл.

Главная проблема, однако, заключается не в размерах помощи, а в политическом подходе к ней. В 1948 г. «план Маршалла» был при­нят в виде законодательного акта. Теперь же, объявив Россию страной с переходной экономикой, государства Запада не отразили это в своих законодательствах, в результате чего многие проблемы экономическо­го сотрудничества остаются нерешенными, ограничивается доступ рос­сийских товаров на мировые рынки.

Вступление России в «Клуб» семи наиболее развитых стран в ка­честве равноправного партнера открывает возможность расширения их участия в экономических преобразованиях на взаимовыгодных ус­ловиях.

1. В каких международных условиях возник «план Мар-

шалла» и на решение каких задач он был направлен?

Контрольные вопросы

2. Каковы механизм осуществления «плана Маршалла»

и его значение для восстановления экономики после­военной Европы?

3. Каковы основные элементы перехода к социальному рыночному хозяйству?

4. Какую роль сыграл «план Маршалда» в развитии ев­ропейского сотрудничества?

ЛИТЕРАТУРА Савченко П.В. Актуален ли «план Маршалла»?//Свободная мысль. 1993. № 10. ЭрхардЛ. Благосостояние для всех. М.: Начала-Пресс, 1991.

Заключение

Пути трансформации российской экономики нельзя рассматривать изолированно, вне глобальных изменений, которые происходят в мире во второй половине XX в., особенно в преддверье третьего тысячеле­тия. В развитии мировой цивилизации в настоящее время происходят глубокие перемены. В результате многие теоретические представления, ставшие традиционными в науке, уже устарели, не отвечают современ­ным реалиям, хотя еще широко распространены как в самой науке, так и в массовом общественном сознании. Эти перемены ставят перед нау­кой вопрос о необходимости выработки новой парадигмы, т.е. целост­ной системы представлений об обществе, о ведущих тенденциях проис­ходящих в нем перемен.

Процесс становления новой парадигмы хотя и незаметно, но уже идет. Высказаны многие положения, которые могут войти в состав но­вого видения путей развития человеческой цивилизации. Если выде­лить наиболее крупные перемены, попытаться сформулировать их обоб­щенно, не вдаваясь в детали, то можно выделить два кардинальных сдвига.

Во-первых, с прогрессом техники, резким повышением эффектив­ности производства впервые в мировой истории созданы условия для преодоления нищеты. Речь идет не об отдельных людях или группах людей, а о нищете как социальном явлении, типичном для предшеству­ющих этапов развития человечества. Первыми возможность решения этой сложной задачи (обеспечения благосостояния для всех слоев общества) показали наиболее развитые страны. Затем и другие страны подтвердили наличие такой возможности.

Это привело к фундаментальным изменениям, в первую очередь, к созданию условий для преодоления присущего предшествующей ис­тории раскола общества на богатых и бедных. Складывается и стано­вится все более массовым так называемый средний класс. Конечно, бо­гатые и бедные не исчезают, но сдвиги в производстве, в создании со­временных технологий и резкое повышение эффективности позволяют преуспевающим накапливать богатство, иметь крупное личное состоя­ние не за счет бедных и обездоленных, не за счет их эксплуатации, а посредством освоения современных научных и технических достиже-

Заключение

 

ний, высокого уровня образования, творческой инициативы и предпри­нимательства .

Во-вторых, сам ход истории снял вопрос о преимуществах той или иной формы собственности, о том, что какая-то из них всегда, везде и при всех условиях оказывается лучше, чем другая (или другие) форма. Иными словами, теперь уже нет абсолютной шкалы ценностей, в соот­ветствии с которой различные формы собственности можно оценивать как лучшие или худшие, как более или менее эффективные.

Развитие пошло по пути разнообразия и взаимодополняемости различных форм собственности и типов хозяйства. Кроме того, скла­дываются совершенно новые формы собственности, существенно от­личающиеся от традиционного, привычного деления ее форм на част­ную и государственную. Таковы, например, могущественные пенсион­ные и страховые фонды, муниципальная собственность, различные варианты коллективной, в том числе кооперативной, и смешанных форм собственности.

Нынешнее состояние наиболее точно описывается с помощью те­ории «ниш» и «пучка» отношений собственности. В соответствии с такими представлениями каждая форма собственности в ходе соревно­вания, естественного отбора находит то место, ту нишу, где она оказы­вается более эффективной, чем другая. При этом сами отношения соб­ственности распадаются на «пучок» отношений, при котором различ­ные группы населения — номинальные, или титульные, собственники, управляющий персонал, работники, арендаторы—обладают теми или иными полномочиями по владению, распоряжению и использованию собственности. Поэтому и сама собственность уже не может тракто­ваться упрощенно и односторонне: либо как монопольное обладание собственностью, либо как ее полное отсутствие.

Уже эти два фундаментальных изменения снимают традиционные противопоставления частной и общественной собственности, капита­лизма и социализма. Вообще классическое формационное деление общества оказывается пригодным для описания предшествующей ис­тории развития человеческой цивилизации, но оно уже не способно адек­ватно отразить новые явления в ее развитии. Споры же о преимущест­вах той или иной социально-экономической системы, того или иного типа собственности отражают вчерашний день в развитии общества и пройденный этап в развитии самой науки.

Теория уже давно уловила эти сдвиги. Так, в 60-х годах появилась теория конвергенции, авторами которой являются Ян Тинберген, Дж.

Гэлбрейт и др. Она признавала относительные преимущества разных социально-экономических систем, что требовало их интеграции, объ­единения для создания наиболее эффективных моделей, которые пре­одолевали бы их былое противопоставление как несовместимых и вза­имоисключающих. На этой основе начался поиск многообразных мо­делей эффективной организации экономики с учетом национальных особенностей отдельных стран, их исторических традиций, типа куль­туры и системы ценностей, характерных для населения этих стран.

Примерно к тому же времени относится и разработка теории сме­шанной экономики, которая ориентирована на создание сложной, мно­гоукладной структуры хозяйства, на сочетание государственного регу­лирования с рыночными институтами. Она предполагала наличие в механизмах регулирования сложных институциональных структур, таких, как современный менеджмент, консультирование, мониторинг рыночных процессов, прогнозирование и даже программирование со­циально-экономического развития. Одновременно складывались и со­временные структуры и институты гражданского общества: общества потребителей, экологические движения, массовые Профессиональные союзы и т.д.

Еще один вывод из анализа перемен, которые произошли во вто­рой половине XX столетия, связан с осознанием того, что нет и не мо­жет быть единых, универсальных моделей общественного развития, моделей идеального типа. Попытка найти универсальную модель — это для науки пройденный этап, возврат к этому пути не может воспри­ниматься иначе, как ностальгия по прошлым представлениям. Такими подходами страдали и западная, и советская наука. Они в равной мере были нацелены именно на поиск идеальной модели, пригодной для всех. Подобные построения выглядят порой изящно, но они нереальны в современном мире.

Данное обстоятельство предстоит еще осознать, потому что до сих пор широко распространен взгляд, согласно которому якобы сущес­твует такая идеальная модель — западная. Более того, высказываются суждения, согласно которым эта идеальная модель уже найдена, ее не­оспоримые преимущества доказаны и что дальнейшее развитие уже невозможно. Это получило отражение в известных положениях Фукуя-мы о «конце истории», в том смысле, что история уже нашла идеаль­ную модель и что тем самым процесс развития закончен.

Такие суждения не просто малоубедительны. И дело не только в том, что остановить развитие, историю человечества вообще невозмож-

Заключение

 

но. Прежде всего, западная модель отнюдь не выглядит однообразной. В ее рамках существуют весьма различные, иногда существенно отли­чающиеся друг от друга модели — например, англосаксонская модель отличается от, если можно так выразиться, романской модели. Струк­тура экономики и механизм ее функционирования, которые сложились, например, во Франции или Италии, существенно отличаются от моде­ли англосаксонского типа в Великобритании и США. Качественно от­лична от них и шведская — или более широко — скандинавская мо­дель.

Кроме того, подобный взгляд отражает давно отжившие представ­ления, когда Европа воспринималась как единственный центр миро­вой цивилизации, а остальной мир выступал по отношению к ней как своеобразная периферия, зона отсталости и неполноценности. Но се­годня, в конце XX в., игнорировать феномен Японии, Китая, Кореи, других стран Юго-Восточной Азии совершенно недопустимо. По ди­намизму, результативности производства, уровню техники и произво­дительности труда они совершили колоссальный рывок, в ряде случаев опередив западные страны.

Касаясь этой темы, можно вообще отметить, что накануне XXI в. человечество столкнулось с серьезным историческим вызовом, кото­рый заключается в попытках навязывания определенной универсаль­ной модели. Это опасная тенденция унификации мировой цивилиза­ции, культуры, которая может привести к утрате гармоничности, мно­гоцветное™ современного мира, к разрушению культуры и другим крайне негативным социальным последствиям.

Все сказанное должно определять и подход к анализу процессов трансформации российского общества, его экономики. "'

Прежде всего надо определиться по вопросу о том, какая модель подлежит обновлению, трансформации, о преобразовании какой мо­дели идет сегодня речь. Думается, что было бы неверно идеологизиро­вать современные оценки и отождествлять сложившуюся в Советском Союзе модель с социалистическим типом экономики. Даже по тради­ционным критериям, таким, как уровень производительности труда, участие работников в управлении обществом и производством, уро­вень и качество жизни, сложившаяся в СССРэкономическая система не может быть оценена как социалистическая. Следовало бы говорить о модели плановой экономики, основанной на почти полном огосудар­ствлении собственности. Эта модель носила мобилизационный харак­тер и отражала тенденции индустриальной эпохи, складывавшиеся в первой половине XX столетия.

При оценке самой этой модели нужно максимально освободиться от эмоций и придерживаться фактов. А факты свидетельствуют о том, что такая модель экономики обеспечила быстрый экономический рост. Даже после всех корректировок и перерасчетов статистических данных бесспорно, что в Советском Союзе в довоенный период были достиг­нуты самые высокие в мире результаты по темпам экономического раз­вития.

В исторически короткий срок была создана мощная промышлен­ность, преодолены нищета и безграмотность, организованы передовые системы общедоступного образования и здравоохранения. Немалые достижения имели отечественная наука и культура, которые опирались на богатейшие традиции России.

Придерживаясь исторических фактов, надо учитывать, что эта экономика формировалась в условиях, связанных с военной опасностью. И она не была преувеличенной. Достаточно вспомнить Отечественную войну, потребовавшую напряжения всех сил государства и населения, последовавшую за ней длительную «холодную войну».

Такая ситуация (независимо от анализа породивших ее причин) предъявляла свои, причем довольно жесткие, требования к экономи­ческой модели и выдвигала свои критерии успешности ее функциони­рования. Соответственно и оценивать ее надо по тому, обеспечила ли она достижение тех целей, которые стояли перед ней. И надо прямо сказать, что этим целям она соответствовала. Она создала мощный оборонный потенциал, который в полной мере проявил себя в годы Отечественной войны и обеспечил стратегическое равновесие и баланс сил в «холодной войне», спасшие человечество от возможной гибели в ядерной катастрофе. Такова была реальность времени, и поэтому вес­ти анализ с чисто академических позиций некорректно.

Нельзя забывать и отом, что функционирование этой модели было связано с жертвами и репрессиями. История не может оправдать по­добных злодеяний. Однако можно утверждать, что подобные явления не были внутренними свойствами данной модели. Ведь она продолжа­ла действовать еще свыше 30 лет после того, как окончился период, получивший название «культа личности».

После таких оценок возникает естественный вопрос: что же изме­нилось и что вызвало необходимость радикальной реформы этой мо­дели, поиска новых вариантов социально-экономического развития для нашей страны?

Думается, что здесь можно выделить следующие моменты. Пре­жде всего, завершилась индустриальная эпоха, условиям которой со-

Заключение

ответствовала данная модель. Началось становление нового, постин­дустриального общества. Сложившаяся модель оказалась неадекват­ной новым условиям. Она продемонстрировала свою негибкость, не­способность быстро реагировать на научно-технические изменения и социальные запросы. Страна начала шаг за шагом уступать свои пози­ции в области науки, техники, образования и в других сферах.

Далее, кончился период войн, постепенно шла на спад и «холод­ная война». Наступило время разрядки, а в последующем и преодоле­ния блокового противостояния. Соответственно и модель, рассчитан­ная на дальнейшее наращивание оборонного потенциала, уже не сра­батывала в новых условиях. Она продолжала поглощать все больше ресурсов, не имея четко выраженных социальных критериев.

Наконец, изменились условия жизни людей, повысился уровень жизни, уровень культуры и образования. Стала меняться система цен­ностей. Все более активно шло сопоставление сложившейся структуры потребления и качества жизни с тем, чего достигли другие страны, в том числе и пострадавшие от войны (Германия, Япония).

Все это требовало перемен. Нужна была реформа, причем рефор­ма радикальная и комплексная, охватывающая не только экономику, но и другие сферы социально-политической жизни. Необходимость таких реформ была осознана в обществе уже в начале 60-х годов. Курс на обновление, и это важно подчеркнуть, не был навязан нащей стране. Это был внутренний импульс, идущий от самосознания российского общества. Он нашел отражение в мерах по реформированию экономи­ки, которые были предприняты в середине 60-х годов.

Вторая половина 60-х годов по всем социально-экономическим параметрам продемонстрировала высокие достижения. Это был круп­ный успех, показывающий, на что способна экономика, когда развязы­ваются ее внутренние силы; приводятся в движение мощные факторы обновления; получают поддержку инициатива, творческий поиск. Од­нако тот первый порыв вскоре закончился. Силы бюрократии, не же­лавшие перемен и опасавшиеся утратить свое господствующее положе­ние, взяли верх. Начался долгий и мучительный период застоя.

Для успеха реформ было необходимо: наличие интеллектуальной элиты, способной разработать программы обновления; наличие поли­тических лидеров, способных осознать потребности времени и возгла­вить процесс преобразования; наконец, создание соответствующих предпосылок в массовом сознании, готовность основных слоев общес­тва к переменам и поддержка курса обновления.

К сожалению, из трех необходимых элементов существовал лишь первый. Политические лидеры того времени были не способны возгла­вить процесс перемен. Они были прочно связаны с прошлым, консер­вативны в своих представлениях. Что касается населения, то оно, ко­нечно, хотело жить лучше, но без изменения привычного уклада жизни и поведения, традиционно рассчитывая на покровительство, «облаго-детельствование» власти.

Реальные перемены начались в стране в середине 80-х годов. Раз­работанные учеными-экономистами теоретические заделы были тран­сформированы в концепцию радикальной реформы. Это отразилось, в частности, в материалах научно-практической конференции, состояв­шейся осенью 1989 г., которая одобрила реалистическую и отвечаю­щую духу времени программу реформ. К этому периоду относятся пер­вые реальные изменения в экономике, связанные с развитием коопера­тивного движения, становлением малого бизнеса, началом реформы предприятий, банковской системы, обновлением законодательства. Тем самым был заложен фундамент для последующих перемен.

Важно подчеркнуть, что к этому времени появились и политичес­кие лидеры, способные возглавить движение за радикальное обновле­ние общества, серьезно сдвинулось массовое общественное сознание. Рынок уже не воспринимался населением как некое пугало, а стал ожи­даемым результатом реформ, хотя в массовом сознании представление о переменах связывалось (в соответствии с российской ментальностью) с ожиданием своеобразного чуда.

Однако научной концепции реформ не было дано осуществиться в полном масштабе: сказались и нерешительность государственной влас­ти, и общественное нетерпение. Поэтому так легко воспринимались выдвинутые оппозицией идеи о возможности всего за 500 дней преоб­разовать экономику, образ жизни населения. Научная несостоятель­ность таких чудодейственных скачков была очевидной, но люди вери­ли в возможность осуществления подобных мифов, и эта вера носила массовый характер.

Последующий распад Советского Союза подтолкнул Россию к реформам, проводимым с помощью методов «шоковой терапии», в зна­чительной мере основанных на западных неолиберальных, монетарист­ских концепциях. Оглядываясь на итоги этого этапа, а также на весь путь реформирования экономики, можно сделать ряд серьезных выводов.

Во-первых, за это время выполнены в значительной степени раз­рушительные задачи реформирования: сломлена прежняя командно-административная система; преодолен монополизм государственной

Заключение

собственности и началось формирование, хотя весьма противоречивое, современной смешанной экономики.

Во-вторых, созданы базовые элементы рыночной экономики и ее инфраструктуры: возник Многочисленный сектор хозяйств рыночного типа, представленный многообразными формами; сложилась двухуров­невая банковская система, включающая Центральный банк и сеть ком­мерческих банков и их филиалов; образовался и начал функциониро­вать финансовый рынок; заработали, хотя и не на полную мощность, инструменты спроса и предложения.

В-третьих, пожалуй, самое существенное достижение состоит в том, что произошел перелом в общественном сознании. Люди уже не хотят возврата к прошлому, приспосабливаются к жизни в рыночных усло­виях, а многие получают от этого определенную пользу. Все больше становится хозяйственных руководителей новой волны — энергичных, способных решать задачи обновления производства в новых, изменив­шихся условиях, не ждущих благодеяний и бюджетных вливаний от государства, а ориентирующихся на рыночный спрос, активно веду­щих поиск партнеров и инвесторов. Это достижение, как и другие, не­льзя идеализировать, но происшедшие перемены весьма разительны и дают основание для оптимистических оценок на будущее.

Вместе с этим необходимо трезво оценить и негативные последст­вия «шоковой терапии». Такой подход предполагал осуществление всех преобразований в короткий срок. По расчетам реформаторов, либера­лизация цен, внешнего рынка должна была уже к осени 1992 г. остано­вить спад производства и положить начало экономическому подъему. Возможный всплеск инфляции оценивался всего в размере 3—4 раз за год, после чего ожидалась стабилизация цен. Предполагалось, что уже к лету 1992 г. удастся зафиксировать валютный курс на уровне пример­но 80 р. за один доллар США.

Хорошо известно, что все эти расчеты провалились: спад произ­водства продолжается до сих пор, цены выросли в тысячи раз, падение курса рубля не приостановлено и в условиях валютного коридора. Все это позволяет отрицательно оценить предпринятые шаги и сделать вывод о том, что изначально был допущен серьезный просчет при вы­боре стратегии и тактики реформ.

Расчет на всесилие рынка и устранение государства из сферы ре­гулирования экономики противоречат мировому опыту послевоенно­го реформирования во Франции, в Германии, Японии и других стра­нах и не отвечают реальным условиям российской экономики. Мо­нетарный подход, основанный на искусственном сжатии денежной массы и ограничении совокупного спроса, оказался не в состоянии пре-

_________________________________________________________ 621

одолеть инфляцию и в то же время угнетающе воздействовал на произ­водство, последствиями чего стали глубочайший платежный кризис, кризис бюджетной и банковской системы, усиление долгового харак­тера российской экономики.

Падение производства достигло двухкратного уровня по отноше­нию к 1990 г., а объем промышленного производства сократился еще более, причем наиболее существенно в отраслях обрабатывающей про­мышленности, в производствах, основанных на современных техноло­гиях. Продолжается разрушение технологического ядра экономики, отечественной науки. Инвестиции в основной капитал сократились в четыре раза и не в состоянии поддерживать даже простое воспроизвод­ство ресурсов.

Крайне тяжелой стала социальная цена реформ. Значительная
часть населения оказалась за низшими пределами прожиточного ми­
нимума, резко возросла дифференциация доходов, вызывающая соци­
альную напряженность в обществе. Уже пятый год продолжается про­
цесс депопуляции населения России; резко ухудшается состояние здо­
ровья, в том числе подрастающего поколения. '"'','.'

Спад производства в условиях рыночной экономики грозит необ; ратимыми последствиями, связанными с потерей рынка — как внут­реннего, так и международного — для отечественных производителей. Рынок, как и природа, не терпит пустоты. Вытеснение отечественных производителей с рынка происходит путем замещения импортными товарами или конкурентами российских производителей. Восстановить производство, вернуть утраченные позиции становится все труднее.

Все это требует коренного обновления стратегии и тактики реформ, выработки нового курса экономической политики. Концепция, науч­ные подходы к обновлению курса реформ уже достаточно четко обоз­начены. Если говорить о чисто научной, содержательной стороне во­проса, то новые подходы представлены многочисленными предложе­ниями академического сообщества ученых. Они нашли отражение в концепции среднесрочной программы социально-экономического раз­вития страны на период с 1998 по 2005 г.

По оценке специалистов, радикальное обновление курса реформ не может быть осуществлено волевым методом — по указу. Для того чтобы запустить механизм нового реформирования экономики, нужна большая подготовительная работа, требующая времени.,1997 год, к со­жалению, для таких перемен уже потерян. Понадобятся энергичные уси­лия для того, чтобы начать обновление хотя бы с 1998 г., неупустив и его.

Концепция обновления опирается на четко обозначенное опти­мальное соотношение государственного регулирования и рыночных

Заключение

 

механизмов. С их помощью предполагается резкое оживление совокуп­ного спроса в сочетании с четкой направленностью денежно-финансо­вых потоков в реальный сектор экономики для оживления производст­ва и инвестиций. Это позволяет говорить о возможности осуществле­ния рывка в социально-экономическом развитии, резкого перелома сложившихся тенденций, который позволит в ближайшие три года до­биться экономического роста, измеряемого 8—12% в год.

Реализм таких оценок учитывает как своеобразие современного кризиса, глубину спада производства, так и уже имеющиеся производ­ственные мощности, значительные материальные ресурсы страны и трудовой потенциал, заделы в науке и в сфере высоких технологий. Вопреки широко распространенному представлению Россия обладает и достаточно мощными финансовыми ресурсами для такого продви­жения вперед. Достаточно сказать, что положительное сальдо внешней торговли в 1996 г. составило 28 млрд американских долл. Значитель­ным потенциалом обладают денежные сбережения населения при усло­вии, если их направить на развитие реального сектора экономики. В том же 1996 г. денежные сбережения населения превысили 300 трлн р. Большая часть этих средств потрачена, к сожалению, на покупкувалю-ты (около 50 млрд американских долл.), а не использована в отечест­венной банковской системе.

Поэтому внешние финансовые ресурсы являются важным, но все же дополнительным фактором экономического подъема, и они долж­ны использоваться не для латания дыр в бюджете, а направляться преж­де всего на инвестиции в сфере высоких технологий и на улучшение культуры производства.

На первом этапе рывок предполагается осуществить при относи­тельно незначительных вложениях в производство, посредством внед­рения быстро окупаемых инвестиционных проектов и направлении ин­вестиций прежде всего в оборотный капитал, что исключительно важ­но для оживления производства и преодоления платежного кризиса.

После трехлетнего начального периода станет возможным перей­ти ко второму этапу реализации среднесрочной программы реформ за пределами 2000 г. Тогда экономический рост окажется более умерен­ным и составит около 5—6% в годовом исчислении. Но это будет рост •уже на качественно новом уровне, связанный с освоением новых, со­временных технологий, структурными сдвигами в производстве, сущес­твенным улучшением качества жизни.

Принципиальна социальная переориентация всего процесса рефор­мирования. Недооценка социальной сферы, приведшая к указанным

выше последствиям, была одной из самых существенных ошибок до­пущенных в ходе реформ.

Как показывает анализ мирового опыта, вложения в социальную сферу или, как принято говорить, в человеческий капитал являются самыми эффективными, если рассматривать их не с точки зрения сию­минутной выгоды, а как стратегическую долговременную цель. Поэто­му одним из главных предложений по изменению направленности ре­форм является выдвижение социальных целей в качестве высших наци­ональных приоритетов. Отсюда вытекает необходимость проведения крупной реформы доходов и оплаты труда как исходной предпосылки перехода к стратегии обновления. Это важно и с экономической точки зрения, так как позволит взять курс на технический прогресс и ресур­сосбережение, расширит возможности человека в выборе направления использования доходов - на текущее потребление, улучшение жилищ­ных условии, отдых и т.п.

Весь этот комплекс вопросов требует тщательной проработки проведения экономических расчетов, подготовки изменений'в законо­дательной базе. В результате комплекс назревших перемен будет выра­жен в виде единой, целостной программы действий. Конечно, потребу­ется и четкий механизм реализации этой программы, внесения коррек­тировок в ходе ее практического осуществления.

Для реализации единой программы возрождения России, ее об­новления необходимо консолидировать все общественные силы

Как и неоднократно в своей истории, Россия ныне находится на распутье, на перекрестке дорог. У нее альтернатива: либо возрождение как великой державы, вхождение в число лидеров мировой экономики умножение духовного и интеллектуального вклада в развитие челове­ческой культуры и цивилизации в целом, создание достаточно высо­ких жизненных стандартов для населения, либо же превращение в от­сталую периферийную страну с сырьевым характером экономики на­ходящуюся в технологической и финансовой зависимости от наиболее развитых государств. От политической воли и мудрости руководите­лей страны, консолидации общества вокруг национальной идеи, выра­женной в первой из этих альтернативных возможностей, зависит вы­бор единственно правильного пути.

Данный учебный курс, как и любой другой, не может предложить исчерпывающих или однозначных мер, способов и путей решения за­дач переходной экономики. В нем высвечены лишь узловые проблемы и на основе их анализа, обобщения теории и практического опыта (оте­чественного и мирового) предложены некоторые возможные направ­ления дальнейшего реформирования российской экономики

624______________________________

Дополнительная литература