Главная | Обратная связь

Имею- имя собственное, владею- велением времени, пользуюсь – телом, распоряжаюсь- речью, обладаю ясным взглядом улыбаюсь вам.

В практике общения имеется ужасный перекос не замечаемый большинством людей. Когда я действительно говорящий, я словно генерал, напряженный выразительный отчетливый в самозвучании главного и сердцем тотчас повинующийся слушающий и получающий удовольствие от голоса. Но физический ум перехватывает сообщение в пути и быстро его умо-заключает, припечатывает к представлениям памяти согласно базовой матрице выживания. Ум вступает в незаконный брак с голосом и следствие- огромное количество незаконорожденных- частных представлений о мире, обладающих притягательной силой, утягивающих из настоящего акта, помрачающих взгляд. Так, передавая сообщения друг другу, люди предают голос, собственно- душу. Умение слушать собственный голос, особо не заботясь о предмете речи- как бог на душу положит- восстанавливает равновесие звуковой собственности, выливающееся в безмятежность души, ее божественную беспристрастность. Предмет речи, собственно сам говорящий, наличная данность, находит свое выражение во взгляде. Все несущественное опадает- тает- тотчас забывается, оставляя дорогу взгляду. Взгляд уравновешивает видение внешнего мира и провидческое внутреннее действие- становится ведущим. Передавая пас образу тела, идеограмме предмета речи, побуждает тело к особому поведению- балованию на волнах воображения, не делающего принципиальных различий между материальной и нематериальной представительностью образа. Мозговой же физический ум, не взгляд, но плотское тело стремится сделать ведущим с комплексом его потребностей, жизнь отождествить с потребностями тела и для этого планирует- планирует- , а взгляд все тускнеет –тускнеет. Ум особенно изощренно любит планировать «духовный» путь. Я же бегу волной по Земле, по океану боли любовью.

Единая и тройственная мысль, пугаясь бездны небыли, обрывает связь со своим собственным иным и отдает бразды правления духу тяготения, теряя равновесие безмятежной пассивности откликающейся чистому бытию, и становится самовольной деятельной, находя для этого энергию в ложном разделении настоящего на «бывшее» и должное «будущее». В «бывшем» обосновывается эго-центр тяготения к данности существующего, лишающий память ее изначальной легкости и всеобъемлющей пластичности. В «будущем» укрепляется его двойник-«должное быть»,побуждающий мысль постоянно «творить» будущее опираясь на указания памяти. Разорвав отношения с бытием, исходя из ложной посылки «осуществление сущего в себе», мысль превращается в физический ум, который интересами плоти образует слова и программу жизни, создает бел-ковую ее форму, сугубо изгибая неразрывную поверхность воображения в обособленные пространственные объемы и пытается из них создавать тела жизни. Получаются же тела смерти и гибели. Ум порождает вместо двух знаков сущего в существовании три координаты ложного времени «прошлое», «настоящее» и «будущее» и пытается управлять этой тройкой, сам укрепившись в ней в ложном экзистенциале «настоящего», посредником надежного бывшего(=материальность) и светлого будущего. Но нечаянно как благодать может случиться, что ум за разум заходит и мысль открывает великие волны океана бытия, пред которыми рассыпаются все башни умных построений. Мысль строит ковчег спасения, кораблик аргонавтов, систему безупречных аргументов, архитектуру разума и, улыбаясь, отправляется в путь.

_____Д. Утверждающее. Вдохновенное утверждение двоякого рода, но в слове одном дано. Древние греки выделяли две правды, Дике и Алетейю, одна господствует как диктатор понятностью данного факта, другая вполне загадочна и власть ее недоступна пониманию профанов. Одна правда утверждает себя громко и доказательно, другая действует тихо и голословно в пространстве интенций мифа. Одна измерена первым достоверным числом и гордо владычно шествует по державе своей, диктуя свои порядки. Другая повествует порядком начальных цифр в которой первое число стоит на последнем месте, десяткой, и тотчас порядок строгий первых декретов видится смешным дека-мероном. Однако двое ведут в тридевятое царство, в тридесятое государство. Демонтаж данности десяткой есть психоаналитическая процедура отцеубийства. На мировом древе Один девять дней висит. О них и повествует Алетейя. Девять есть сущностный определитель нового- нави. В Десятке навь обнаруживается как явь. Явь убийственна, если не уравновешена внутренним порядком нави. Отцеубийство не криминал, а десятка нравственных заповедей, когда потенциал нави исчерпал себя и девственно проявлен нравственным милосердным существом праведника.