Главная | Обратная связь

ТЕЛО КАК АЛЬТЕРНАТИВНОЕ СРЕДСТВО ДОСТИЖЕНИЯ ОТДЕЛЕНИЯ ИНДИВИДУАЛИЗАЦИИ

Теперь я обращаюсь к отношению молодой женщины к своему телу, к Собственному Я, к своей матери как объекту и к ее опыту, физическому и эмоциональному, приобретенно­му в качестве объекта материнской заботы. Для своего ре­бенка мать - символ как взрослого человека, так и материн­ства. Ее физическое присутствие и эмоциональные установки по отношению к ребенку и его телу интегрируются с опытом ребенка и его сознательными и бессознательными фантази­ями. Внутренний образ матери, созданный таким путем, яв­ляется пожизненным образцом для ее дочери. С этим об­разцом она стремится идентифицироваться, но столь же силь­но стремится отличаться от него. Все, в общем, согласны с тем, что основа Собственного Я и отличение Собственного Я (самого себя) от объекта формируются путем интеграции телесного опыта с мысленным представлением (образом). Лишь в раннем детстве маленькая девочка может начать не только идентификацию с матерью, но также и интроецирова-ние ощущения их с матерью взаимного телесного удовлет­ворения. Я бы добавила, что если девочка на доэдипальной стадии не ощущала ни себя удовлетворенной матерью, ни что она удовлетворяет ее, то ей никогда не восполнить этой базальной недостачи первичного устойчивого чувства теле­сного благополучия и благополучного образа своего тела, не жертвуя своим нормальным влечением к позитивному эдипальному исходу. Нарциссическая рана, дающая нача­ло нарциссической уязвленности, зависти к матери и низкой самооценке, может быть болезненной и усиливать трудно­сти отделения.

На отделение-индивидуализацию ребенка влияют способ­ность матери радоваться своему взрослому телу женщины и ее отношения с отцом ребенка. Если мать удовлетворена своей жизнью, психологически симбиотическая стадия в жизни ее ребенка не будет неоправданно затянута. Атмос-

фера взаимного удовлетворения родителей друг другом и материнского наслаждения своим телом и Собственным Я не только предоставляет дочке удовлетворяющий объект для интернализации и идентификации, но и дает девочке надеж­ду на такую же судьбу и для нее.

Отсюда следует, что матери, недовольной собой как жен­щиной, не умеющей принимать отца как мужчину, трудно от­делить себя от ребенка, ибо она надеется жить в нем заново, наверстать все упущенное ею самой. Фантазии и реальность смешиваются для матери, если состояние слияния и симби­оза, в котором она находилась во время беременности, не прервано психологически. Фантазии и реальность смеши­ваются для ребенка, если поведение матери не дает ему опыта достаточно хорошего приспосабливающего материн­ства, в котором хорошее и плохое интегрированы, а не рас­щеплены. Это приводит к трудности отделения как матери от ребенка, так и ребенка от матери. Чувствует ли девочка, что ее тело и, позднее, ее мысли - несомненно, ее собствен­ные, или же они все еще слиты с материнскими, как это было с ее телом на первичных симбиотических стадиях, предше­ствующих дифференциации Собственного Я и объекта?

Биологический пубертат вынуждает девушку изменить об­раз своего тела: образ ребенка - на образ тела взрослой жен­щины, которая сама может родить. Девушка осознает свое развивающееся взрослое тело, и это не только оживляет пред­шествующие конфликты, касающиеся ее идентификации с матерью, но и усиливает телесные ощущения и возбуждение. Происходят взрыв эмоционально регрессивных тенденций и рывок к зрелости, и надо достичь компромисса между ними. Психологическая зрелость юной женщины и ее сек­суально отзывчивое тело не только устанавливают для нее статус взрослого человека, но также позволяют ей отщеп­лять и отрицать эмоционально болезненные состояния пу­тем их подмены телесными ощущениями. На этом пути мо­гут быть конкретно выражены чувства любви или ненависти к Собственному Я или объекту, избегнута депрессия и повы­шена самооценка. Отсюда следует, что половой акт, кото­рый кажется внешнему миру актом взрослой, генитальной сексуальности, может бессознательно стать средством

удовлетворения неисполненных догенитальных стремлений - к матери и к материнской заботе о себе.

По моему опыту, девушки-подростки, чересчур рано всту­пающие в гетеросексуальные связи, используют свое тело для того, чтобы вновь пережить первичный контакт матери и младенца. Им нравится прелюдия, но при интромиссии они обычно фригидны. Таким путем они пытаются установить объектные отношения, которые компенсировали бы им от­сутствие ранней интернализации приносящих взаимное удовлетворение отношений мать-младенец. Эти попытки обречены на неудачу, так как физическое проникновение или эмоциональное влечение к сексуальному партнеру реакти­вируют у девушки первичные страхи - перед поглощением или перед аннигиляцией Собственного Я, которые перво­начально возбуждали у нее отношения мать-младенец. Эти девушки не движутся к более зрелой идентификации с ма­теринским взрослым сексуально отзывчивым телом, способ­ным к сексуальному ответу на интромиссию, совершаемую отцом, и на беременность от него. Точно также неспособны они воспринимать своих сексуальных партнеров или другие объекты как реальных людей с эмоциональными потребнос­тями, так как все, чего они ищут - это возврат к инфантиль­ному всемогуществу младенца. Физическая зрелость, раз­витый интеллект и всемирный успех могут никак не сказать­ся и не повлиять на регрессивную фиксацию (на инфантиль­ной стадии) этого аспекта эмоционального роста. Зрелая объектная любовь (как взаимное понимание и удовлетворе­ние своих и объекта потребностей) так и не наступает, и рож­дение ребенка может стать катастрофой.