Главная | Обратная связь

НИКОЛАИ ВАСИЛЬЕВИЧ МОРОЗОВ (1893—1949)

Н. В. Морозов внес крупный вклад в советскую экономическую географию в те годы, когда эта наука, в ее современном пони­мании, только еще начинала складываться.

Свою научную и педагогическую деятельность Морозов на­чинал в Коммунистическом университете им. Я. М. Свердлова, где он работал на кафедре экономической географии, руководителем которой был Н. Н. Баранский.

Творчество Н. В. Морозова было типично для наиболее пере­довой части советских экономико-географов 20-х гг. Он смело ста-

вил и решал серьезнейшие проблемы теоретического и фило­софского характера, творчески применяя метод материалисти­ческой диалектики, всегда увязывая теорию с практикой террито­риального планирования народного хозяйства.

Вести научную работу в те годы было нелегко. Наплыв в эконо­мическую географию случайных людей тормозил ее развитие, усиливая левацкие тенденции. Поэтому творческое отношение к марксистско-ленинской философии, нетерпимое отношение к дог­матизму, столь свойственное трудам Н. В. Морозова, имело в те времена особенно большое положительное значение. «Экономиче­ская география,— утверждал Морозов,— имеет то практическое значение, что, продолжая специфически свойственную ей работу, способна конструировать модель географической стороны на­роднохозяйственного организма. Эта модель должна строиться как рационализированное отображение реальной географии хозяй­ства во всей его конкретности». Также весьма современно звучат и защищаемые им положения о сущности географического разделе­ния труда: «...уже теперь, в условиях переходного общества, сти­хийный процесс географического разделения труда превращается в сознательно организуемый, и вместо стихийных регуляторов этого процесса выступает плановое регулирование. Разработка же методов планирования в их территориальном аспекте является делом эконо­мической географии». Районирование он называл методом геогра­фической рационализации народного хозяйства, а принцип наимень­ших затрат выдвигал в качестве основного при формировании терри­ториально-производственных комплексов.

Всемерно подчеркивая конструктивное значение экономической географии, Морозов в то же время не сводил ее роль к задачам непосредственного удовлетворения текущих запросов жизни. Связи науки с практикой понимались им не вульгарно-упрощенно, а очень глубоко. Возникновение науки и ее развитие он определял потреб­ностями практики посредством логики науки, логики бытия. Отсюда подчинение науки запросам практики имеет опосредствованный характер и проявляется обычно в конечном счете, что подразуме­вает возможность разрыва во времени между результатами научных исследований и их практическим использованием. По словам Н. В. Морозова, наука должна опережать практику и этим об­служивать ее.

* # *

Николай Васильевич Морозов родился в деревне Тилинино Нижегородской губернии в бедной крестьянской семье. В самом раннем детстве Николай Васильевич проявлял большую любозна­тельность и сделал первые успехи в учении, что помогло ему поступить в учительскую семинарию г. Арзамаса, которую он ус­пешно окончил в 1913 г. и начал работать учителем земской на­чальной школы в деревне Пьянский Перевоз. Годы преподавания в школе (1913—1916) были хорошей жизненной школой и временем усиленной подготовки к поступлению в университет. Он много

читал и усиленно занимался иностранными языками. Успешно вы­держав экзамены, Морозов поступает на юридический факультет Московского университета. Но из-за материальных трудностей Мо­розов уходит из университета и поступает на работу в статисти­ческий отдел Моссовета. В 1918 г. он участвует в промышленной и профессиональной переписях, а в 1920 г. — во всероссийской перепи­си. Это имело определенное влияние на формирование научных инте­ресов Николая Васильевича, он всегда придавал большое значение применению статистического метода и умело им пользовался.

В 1920 г. Морозов продолжает учебу в Московском универ­ситете, но уже на экономическом отделении факультета общест­венных наук, по его промышленному циклу. Это был прообраз ны­нешнего экономического факультета, где готовились экономисты широкого профиля, с солидной философской и исторической под­готовкой.

Студентом старшего курса Морозов знакомится с Н. Н. Баран­ским и на всю жизнь «заражается» от него интересом к экономи­ко-географическим исследованиям. С 1924 г., после окончания университета, Морозов становится одним из наиболее талантли­вых и продуктивно работающих членов кафедры в Коммунисти­ческом университете им. Я. М. Свердлова. Вспоминая те годы, Н. Н. Баранский говорил: «Здесь вокруг меня сложилась и первая группа моих ближайших помощников и сотрудников, из числа кото­рых наиболее талантливыми и близкими мне были Морозов и Жаров, оба впоследствии безвременно погибшие... Н. В. Морозов, тогда еще молодой человек, был очень хорошим марксистом, глу­боко понимавшим Маркса»¹.

Н. В. Морозов был одним из первых представителей нового, районного направления в экономической географии. Первой книгой, сформулировавшей основные методологические положения районно­го направления, был учебник экономической географии СССР, на­писанный Н. Н. Баранским в 1924 г. Одновременно с этим учебни­ком, в качестве его важнейшего дополнения, была хрестома­тия по экономической географии, составленная Н. В. Морозовым и И. С. Юньевым, выпущенная в свет под редакцией и с предисловием Н. Н. Баранского. Значение этой хрестоматии для своего времени было весьма велико. Она вышла в двух изданиях и была наряду с учебником Баранского настольной книгой у экономико-географов того времени. В своей историко-методологической части эта хресто­матия сохранила определенное научное значение и в наши дни.

Именно в 20-е гг. Морозов сформировался как крупный уче­ный экономико-географ и начал вести большую научную и педагоги­ческую работу, выступая с лекционными курсами, публичными лек­циями и активно участвуя в научных дискуссиях. Он не только преподавал в Коммунистическом университете (1923—1925), но и в Коммунистическом университете трудящихся Востока

(1924—1926), в Политико-просветительном институте (1926—1928), и Промышленной академии (1928—1930). В 1928—1932 гг. он вел большую научную работу в Институте экономики Коммунистической академии. В 1929 г. Морозов пришел работать в Московский уни­верситет, где он до 1934 г. вел лекционные курсы по методологии экономической географии. Позже (1934—1949) он работал старшим научным сотрудником в Институте географии МГУ.

Методологические, в значительной степени философские лекции Морозова вызывали большой интерес и нередко приводили к горя­чим дискуссиям. Творчески развивая экономическую географию, Морозов выступал с критикой догматического использования не­которых положений марксистско-ленинской философии в вопросах, связанных с пониманием сущности исторического развития об­щества в его региональной форме. Прекращение чтения этих лекций было своего рода «необходимостью», так как их содержание не укладывалось, а в отдельных случаях и противоречило некоторым обязательным формулировкам, принятым в те времена среди совет­ских экономистов и экономико-географов.

Особенно резко расходились взгляды Морозова с официаль­ным определением географической среды того времени, развитие которой, по мнению Морозова, происходит не столь медленно (лишь за миллионы лет!). В своем написанном в 40-е гг. труде «О формах связи общества с природой» он писал, что «развитие природы Земли, несомненно, не могло не повлиять на ускорение темпов развития человеческих сообществ, страдавших при этом как от слабости их собственного самодвижения, так и от чересчур энер­гичного самодвижения внешней природы. Но в целом саморазвитие природы Земли имело огромное прогрессивное значение для всего хода первоначального развития человеческого общества, которое бы не могло иметь места, если бы природа Земли развивалась лишь за миллионы лет». По мысли Морозова, на ранних ступенях раз­вития общества саморазвитие природы происходило не медленнее, а быстрее, чем происходило развитие человеческого общества, которое в то время почти не оказывало своего воздействия на природу.

Занимаясь проблемой взаимодействия общества и природы, Мо­розов предвосхитил многие выводы и заключения, сделанные зна­чительно позже советскими философами и географами. Он, напри­мер, творчески развивая марксистские положения о взаимоотно­шении общества и природы, совершенно справедливо доказывал, что по мере развития общества происходит, с одной стороны, ослабление зависимости общества от природы, а с другой — усиле­ние этой зависимости. «Возрастание роли природы в ходе разви­тия производительных сил идет по линии максимального использо­вания всех местных особенностей в географической среде — по линии интенсификации, а это в общем означает не что иное, как нарастание элементов технизации, экономизации во всех конкрет­ных проявлениях взаимоотношений человека с природой. Иными словами, значение природы постепенно ослабевает в отношении ее

влияния на локализацию социально-экономических формаций и диф­ференциации производительности труда. Но в то же время ее влияние усиливается на дифференциацию чисто производственную». В то время, когда в советской экономической географии большое распространение имела абсолютизация общественных закономер­ностей, когда отвергался факт значимости для общественного раз­вития географической среды как необходимейшего условия этого развития, эти высказывания Н. В. Морозова выглядели весьма «крамольными». Они слишком опережали научные взгляды того вре­мени. Но теперь они звучали бы вполне современно.

В 1926 г. Н. В. Морозов публикует свой перевод-изложение книги известного буржуазного экономиста А. Вебера «Теория раз­мещения промышленности», а в 1927 г. им была опубликована статья «Веберская теория промышленного штандорта и ее кри­тика». Разобрав все то положительное, что имеется в теории Ве­бера, Морозов вместе с тем наметил пути критического анализа этой теории. Но и здесь обнаружилось несоответствие труда Н. В. Морозова «духу времени». В обстановке 30-х гг. такой науч­ный подход к труду буржуазного ученого представлялся догмати­кам неуместным. И они обрушились на Морозова с демагогической критикой, по существу не вникнув в саму теорию Вебера. Читая в наши дни эту критику, основанную на полном отрицании права на марксистский анализ трудов буржуазных ученых, которые раз­решалось только «разоблачать» и «ниспровергать», делается по­нятной та атмосфера, которая сложилась к 1934 г. в jkohomh-ческой географии. Человек чрезвычайно мягкий, скромный и дели­катный, Морозов чаще всего не умел «постоять за себя», а в условиях, когда широко применялись недобросовестные приемы кри­тики, он чувствовал себя беспомощным.

Деятельность Н. В. Морозова в последний период его жизни (1934 —1949) проходила в двух планах: научно-практическом и теоретико-философском. Он руководил экономико-географически­ми исследованиями и практиками студентов старших курсов в комп­лексных и транспортно-экономических экспедициях Московского университета (Калининской, Рязанской, Казахской). Здесь им было много сделано для разработки методик полевых экономико-географических исследований. Многие результаты его работ непо­средственно использовались в практике хозяйственного строитель­ства. Но лишь немногие из этих научно-практических работ были доведены до печати.

Кроме того, Морозов продолжал работы по методологии и философии географии, углубившись в проблемы теоретического и историко-географического характера. Здесь Н. В. Морозов очень близко подходил к установлению концепции единства географичес­кой науки. Его исследования были значительно шире чисто эко­номико-географических. В этом отношении особенно показательна его последняя работа -- «Продвижение цивилизации от Передней Азии к Северо-Западной Европе». Эта работа, увидевшая свет лишь в 1968 г., к сожалению, не была закончена ее автором, но

и в незаконченном виде она представляет несомненный интерес в свете современной науки. Задача этой работы — показать и объяснить причины перемещения ведущих центров хозяйства и культуры за исторический период: от зарождения цивилизации в Месопотамии и Египте до утверждения капитализма в Северо-Западной Европе. Эта работа рассматривалась Морозовым как основной труд его жизни, свои остальные работы, чаще всего философского характера, он рассматривал как своего рода «эс­кизы» к этому большому «полотну». Предполагалось, что в нем будут показаны «сдвиги в ходе развития прошлых цивилизаций как закономерное, неотвратимое продвижение человечества от низших форм классовой организации общества к высшей, бесклас­совой его форме, к коммунизму». При этом сдвиги эти показыва­лись на большом фактическом материале в территориальном, гео­графическом аспекте.

Человек огромной эрудиции, крупных замыслов, большой на­учной смелости, Н. В. Морозов относился к тому не столь уж часто встречающемуся типу ученых, которые способны терпеливо, в те­чение длительного времени сосредоточенно работать в избранном им направлении. Это был «стайер» науки, способный развер­нуть и полностью показать свою силу на работах большого зна­чения. И хотя сложившиеся обстоятельства и ранняя смерть не позволили ему выполнить поставленные перед собой цели, но выс­казываемые им идеи получили свое развитие у многих советских географов, пришедших ему на смену. Н. В. Морозов сделал для на­шей науки меньше, чем он мог бы дать. Но и то, что создано Моро­зовым, выдвигает его имя в число тех ученых, которые заклады­вали основы советской географической науки.