Главная | Обратная связь

Основные работы Н. В. Морозова

1. Веберовская теория промышленности штандорта и ее критики //Социалисти­
ческое хозяйство.— 1927.— Кн. 3.

2. Хрестоматия по экономической географии. Т. 1: Методология и мировое хо­
зяйство /Под ред. Н. Н. Баранского. М.: Изд-во Ком. ун-та им. Я. М. Свердлова.
1927 (в соавторстве с И. С. Юньевым).

3. Хрестоматия по экономической географии. Т. 2. Народное хозяйство СССР
/Под ред. Н. Н. Баранского. - - М.: Изд-во Ком. ун-та им. Я. М. Свердлова. 1929
(в соавторстве с И. С. Юньевым).

4. Силикатно-керамическая промышленность Калининской области //Ученые
записки МГУ.- 1939. Вып. 37.

5. Льняная промышленность Калининской области //Ученые записки МГУ.
1939.- Вып. 37.

6. Пищевая промышленность Калининской области //Ученые «аппски МГУ
1939.-- Вып. 37.

7. Общество и природа как части единого целого //Вестник МГУ, серия геогр.
1963. - № 6.

8. Продвижение цивилизации от Передней Л)ип к Северо-.Чападной Мироне
//География и хозяйство.-- М., 1968.

СЕРГЕИ ВЛАДИМИРОВИЧ БЕРНШТЕЙН-КОГАН (1886—1951)

Среди «первого поколения» советских экономико-географов видное место, особенно в 20-е гг., занимал С. В. Бернштейн-Коган. Отличительной чертой этого периода было то, что к созданию основ советской экономической географии были привлечены не только немногочисленные тогда кадры научных работников-марк­систов, но и лучшие буржуазные экономисты. Наиболее активную роль здесь естественно играли ученые, одновременно занимавшиеся и практической работой по конкретным экономическим вопросам в плановых органах и различных ведомствах.

Одним из таких ученых был Бернштейн-Коган. Большой эру­дит, блестящий лектор и докладчик, очень плодовитый автор, одинаково легко и талантливо писавший и учебники для студен­тов, и разнообразные научные статьи, и ведомственные записки, Бернштейн-Коган внес в эти годы большой вклад в советскую эко­номическую географию.

Для научного творчества Бернштейна-Когана характерным бы­ло сочетание весьма предметного восприятия экономико-геогра­фических явлений (чему способствовала его исключительная эру­дированность в конкретной экономике) с претензией на широкие теоретические обобщения, к сожалению, часто опиравшиеся на кон­цепции различных буржуазных научно-экономических школ. При этом свои обобщения Бернштейн-Коган отнюдь не маскировал «под марксизм»; не избегал он и остро дискуссионных постановок мно­гих важных для теории экономико-географической науки вопросов. Поэтому влияние его на создание советской экономической гео­графии было двояким: с одной стороны, целое поколение формиро­вавшихся в 20-е гг. экономико-географов было «обучено» им или на его работах обстоятельным конкретным исследованиям (всегда с использованием обширных первичных, притом не только русских, но и зарубежных материалов); а с другой стороны, взгляды Берн­штейна-Когана всегда вызывали много споров, будили критическую мысль, парадоксальным образом стимулировали «от противного» становление в экономической географии ее марксистских позиций.

* * *

С. В. Бернштейн-Коган родился в Кишиневе. Местную гимназию, куда он поступил, закончить ему не удалось: за участие в сход­ках молодежи он был исключен из нее. Для продолжения образова­ния Бернштейн-Коган едет за границу и поступает в Лозанне в Высшую инженерную школу (1903). Полученное здесь техническое образование оставило след в его научной биографии: выступая позже, уже в советское время, в качестве крупного экономиста-

транспортника и экономико-географа, он всегда сохранял подчерк­нуто инженерные подходы.

Заграничный диплом не давал прав для занятия инженерных должностей в «казенных» учреждениях царской России. Чтобы по­пасть туда, нужен был русский диплом. И вот в 1906 г. Берн-штейн-Коган поступает учиться в Петербургский политехнический институт на экономическое отделение, которое собрало тогда в своих стенах лучшие силы буржуазных профессоров-экономистов.

Имея уже за плечами специальное образование, Бернштейн-Коган был более зрелым, чем его однокурсники. В учебных заня­тиях он ясно видел прямую ступень к научной работе. В ходе учеб­ных занятий он выполнил несколько серьезных исследований. Од­но из них — о численности и экономическом положении петербург­ского пролетариата, проведенное на оригинальном первичном мате­риале. Другое — исследование отхожих промыслов в главных стра­нах Западной Европы, содержавшее и попытку теоретических дефи­ниций. Но самой интересной была для Бернштейна-Когана работа по излюбленной им транспортной тематике. Еще студентом он стал работать статистиком в Бюро экономических изысканий Управления внутренних водных и шоссейных дорог, где подготовил большую записку «Очерк развития и современного состояния внутреннего водного транспорта в главнейших странах Западной Европы и в Северной Америке». В записке был собран огромный запас фактов и данных, в том числе по тарифам и финансовым условиям эксплуа­тации. Здесь накоплен как бы первоначальный «капитал» по воп­росам географии водного транспорта, который Бернштейп-Коган затем пополнял всю жизнь.

По окончании Политехнического института Бернштейн-Коган был оставлен работать на факультете, продолжая одновременно работу в Управлении внутренних водных и шоссейных дорог, где он выполнил еще исследование об экономической целесообразности переустройства Северо-Двинского водного соединения.

Начавшаяся в 1914 г. война привела Бернштейна-Когана в ' ряды армии. В 1915 г. он был откомандирован в распоряжение ОСОТОПа (Особого совещания по топливу). В этой организации, тщетно боровшейся с надвигавшейся разрухой, и застала Бернш­тейна-Когана Октябрьская революция. С 1919 г. он тесно связан с Наркоматом путей сообщения (НКПС): сначала будучи его консуль­тантом, а с 1922 г. — членом коллегии. Тогда же начинается и его работа в Госплане (с 1921 г. в качестве сотрудника по транспортной секции, с 1925 г. уже как члена президиума).

В 1919 г. Бернштейн-Коган был избран доцентом Иваново-Вознесенского политехнического института (по кафедре экономи­ческой географии), а в 1920 г. — профессором Петроградского политехнического института (по кафедре прикладной экономики). Позже он вел профессорскую работу и во многих других высших учебных заведениях: в Московском и Ленинградском университетах, в Ленинградском и Московском институтах инженеров путей сооб­щения. Он читал курсы экономической географии, географии

путей сообщения, географии промышленности, экономики промыш­ленности, многие спецкурсы и т. п.

Большая организованность Бернштейна-Когана позволяла ему вести одновременно огромную и многообразную работу на кафедрах нескольких учебных заведений, в ведомствах и комиссиях.

Экономико-географические взгляды Бернштейна-Когана ярче всего выражены в его книге «Очерки экономической географии». В начавшихся в 20-е гг. спорах о районном и отраслевом направ­лении он занял вполне четкую позицию: «Экономическая география есть наука об экономических районах и их взаимодействии» (3, с. 12). Для того времени, когда в экономической географии господствовали еще «традиционные» статистико-отраслевые под­ходы, эта позиция была прогрессивной. При этом Бернштейн-Коган присоединялся к хорологическим взглядам Геттнера и к неокан­тианскому противопоставлению наук «идиографических» (описываю­щих индивидуальные явления) и «номографических» (устанавли­вающих закономерности): «В такой же мере как учение о ландшаф­тах, так и учение об экономических районах лежит в области «идио-графического» стиля, но это не исключает и некоторых номогра­фических элементов... Экономический район есть известная реаль­ная совокупность. Изучая ее, необходимо установить ряд отдель­ных причинных зависимостей от природных условий, которыми фи­зиономия этой совокупности определилась» (3, с. 12). Послед­нее положение вело к преувеличению значения зональных факторов хозяйства, к признанию «зависимости непосредственной, выражаю­щейся во влиянии природной обстановки на тело и психику чело­века» (3, с. 32). Это был уже весьма вульгарный детерминизм.

Бернштейн-Коган считал необходимым создать учение о типах экономических районов (по аналогии с учением о типах ландшаф­тов). То, что нужна типология районов,— сейчас бесспорно, хо­тя вопрос стоит на деле гораздо сложнее, чем ставил его Бернш­тейн-Коган, причем противопоставление идиографического и но­мографического начал — пустая метафизика. Но для того времени призыв к типологизации районов представлял сильную атаку на «традиционные» подходы в экономической географии.

Однако схема такой типологизации, выдвинутая в «Очерках...», разочаровывает. Она построена на комбинации зональных природ­ных признаков (районы умеренного, переходного и тропического поясов с двумя подтипами в каждом типе) и азональных (сведе­ны лишь к наличию или отсутствию минеральных богатств: допол­нительный признак — степень населенности). Даже один из сторон­ников Бернштейна-Когана — А. А. Рыбников — упрекал его за от­сутствие в этой схеме «экономических показателей, являющихся результатом исторического развития», и «показателем экономическо­го (экономико-географического.— В.П.) положения».

В конкретных главах «Очерков...» были рассмотрены Англия, Германия, Франция, Италия, США (которые названы странами «с гармоничным развитием индустриальных и аграрных элементов») и Аргентина. Характеризуя принадлежность этих стран к тому или