 |
|
АНГЕЛ ДОБРА И ДУХ ЗЛА
Доносчик курносый Ойзер. -- Множество опекунов. -- Субботние угощенья
бабушки Минды. -- Любители нравоучений и проповедники морали
Мальчик, возможно, и забыл бы о том, что у него был друг--собака, если
бы ему не напоминали об этом на каждом шагу: "Серко велел тебе кланяться..."
При этом не упускали случая прочитать ему нравоучение, пусть запомнит на
будущее. Нравоучения эти были для него тягостней пощечин. Недаром говорят:
поболит--пройдет, а слово западет. Тем более что здесь было и то и другое --
и оплеухи и поучения. Поучения сыпались со всех сторон. Поучал всякий, кому
не лень, и все добрым словом. Казалось бы, какое дело синагогальному служке,
как молится сын богача! И что ему до того, что сын богача смотрит в окно во
время "Восемнадцати благословений"? А сын богача, думаете, зря смотрит в
окошко? Молитва молитвой, но как упустить такое интересное редкостное
зрелище--погоню собаки за кошкой. Стоит посмотреть на эту поучительную
сценку. Кошка взъерошилась и летит как стрела--собака за ней. Кошка на
плетень -- собака за ней. Кошка с плетня -- собака за ней. Кошка в сточную
канаву--собака вслед. Кошка на крышу, а собака--дудки! Стоит собачье отродье
дурак дураком, облизывается и думает, верно, про себя: зачем это мне,
собаке, гоняться за кошкой, которая мне вовсе не ровня, и какие у меня там
дела на крыше?..
-- Вот так-то мальчик стоит на молитве? -- говорит служка Мейлах и дает
нашему герою подзатыльник.--Погоди, бездельник, я уж расскажу отцу!..
Или, к примеру, какое дело курносому банщику Ойзеру (он был когда-то
сапожником, но к старости ослабел и нанялся в банщики), что мальчики Нохума
Вевикова катаются с горы на собственном заду и протирают штаны? Так нужно же
было ему однажды увидеть это из своей бани и напуститься, шепелявому, на
ребят:
-- Выродки, лодыри! Сто чертей вашему батьке! Новые фтаны вы
превраффаете в ничто! Разбойники! Вот я сейчас побегу в хедер и пожалуюсь
учителю!
Жаловаться учителю--это не только богоугодное дело, но долг каждого
человека; у всякого есть дети, и никто не может поручиться, какими они
вырастут. Поэтому надо за ними хорошенько приглядывать и действовать хоть бы
словом, если нельзя пустить в ход руки. Вот почему у детей было так много
наставников и опекунов. Они выслушивали столько выговоров, нравоучений,
наставлений, что у них постоянно шумело в ушах: "Жжж... этого не делай!
Жжж... здесь не стой! Жжж... туда не ходи!" Все жужжали: отец, мать, сестры,
братья, учитель, служанка, дяди и тетки, бабушки и главным образом бабушка
Минда, которая заслуживает быть упомянутой особо.
Бабушка Минда была высокая, ладная, несколько франтоватая и страсть
какая набожная. Ее главным занятием было наблюдать за внуками, чтобы они
росли в благочестии. Послюнив пальцы, она приглаживала им пейсы; чистила и
оправляла на них костюмчики, следила за тем, как они молятся, читают ли
молитву после обеда и перед сном. Все ее внуки должны были приходить к ней в
субботу днем, пожелать ей доброго здоровья, рассаживаться смиренно вдоль
стены и ждать субботнего угощенья. Угощенье это трудно назвать щедрым, но
зато оно всегда подавалось на чистых сверкающих тарелочках: яблоко, персик,
рожок, винная ягода или две-три сухих изюминки. Наставления при этом
сыпались без конца. И все они сводились к тому же: нужно слушаться отца,
мать и почтенных набожных людей, нужно быть благочестивым. Бог накажет за
самую малость--за то, что не молишься, не слушаешься, не учишься, за
шалости, за дурные мысли и даже за пятнышко на одежде. После всего этого ни
яблочко, ни персик, ни рожок, ни винная ягода, ни ссохшиеся изюминки не
лезли в горло.
Но бабушкины поучения ни в какое сравнение не могут идти с тем потоком
назиданий, который учитель низвергал на своих учеников по субботам, перед
вечерней молитвой. Слезы рекой текли из глаз мальчиков--так ясно и ощутимо
изображал он ангела добра и духа зла, ад и рай и как ангел загробного мира
швыряет грешников с одного края вселенной на другой. Милли... миллионы
бесов, духов, нечистых копошились у ног учеников. Даже под ногтями у них
учителю чудились черти. Он был уверен, что каждый из его учеников попадет в
преисподнюю, ибо если и встретится один безгрешный, который молился, читал
священные книги и делал все по велению ангела добра, то он все же, послушный
духу зла, грешил мыслью, а если не мыслью, то во сне, в сновиденьях своих
грезил о запретном...
Словом, не было никакой возможности укрыться от истребителя всего
сущего, злого духа, хоть ложись и помирай. А тут как назло хочется жить,
озорничать, смеяться, лакомиться и, проглотив побыстрей молитву, думать
именно о запретном... И это уже было делом злого духа, у которого довольно
подручных для того, чтобы завлечь невинного в свои сети. Ну, а кто к нему
попался -- идет за ним, как теленок, и делает все, что он прикажет. И такое
уж счастье этому злому духу, что его слушаются гораздо охотней, нежели
ангела добра. Не помогают тут никакие нравоучения и проповеди. Наоборот, чем
больше старается ангел добра, тем упорнее действует дух зла. Страшно
сказать, но мне кажется, не будь ангела добра, духу зла нечего было бы
делать...