Главная | Обратная связь

Глава 16: Откровения

Я отчаянно пыталась держать себя в руках. Мое сердце все еще вырывалось из груди, но я смогла сдержать слезы, вглядываясь в огни ночного города. Судя по часам на приборной панели, было чуть больше пяти вечера. За окном уже начали сгущаться сумерки. Не удивительно, что в этом городе была такая высокая частота депрессий в зимние месяцы.
Можно было с уверенностью сказать, что сегодняшний день превратился в катастрофу, как и предвещалось, хотя я не догадывалась, что именно придет к этому. Таня была очень милой, и, несмотря на всю ту зависть, что я испытывала к ней и ее малышке, спящей по шесть часов за ночь, ее доброту нельзя не оценить. Розали была не самым радушным человеком, но мы с ней практически не общались. Сомневаюсь, что была бы очень рада встретиться с женщиной, которая ранее расстроила мою собственную свадьбу. Все мои страхи были напрасными… до Эдварда. Мои губы начали дрожать, и я постаралась собрать все свои силы в кулак, чтобы не затрястись, когда в моей груди вновь начала разрастаться боль, накопившаяся там за многие месяцы. Мне стало плохо от одной только мысли, что даже по прошествии такого количества времени он все еще считал меня угрозой.
- Белла, - мягко произнес Карлайл, вырывая меня из моих раздумий.
Я покачала головой, пытаясь сдержать слезы.
- Простите, Карлайл. Я не думаю, что смогу говорить об этом.
Он сделал глубокий вдох и открыл было рот, чтобы что-то сказать, а затем громко выдохнул, но промолчал.
Я прислонилась головой к прохладному стеклу и закрыла глаза, молясь, чтобы тихий шум двигателя и легкое движение убаюкают меня. Конечно же, этого не произошло. Во мне бурлило слишком много обиды и боли для сна. Мне хотелось проснуться завтра утром и обнаружить, что все это – от встречи с Эдвардом Калленом в баре и последующей беременности, до его кретинского поведения – было всего лишь сном. Кошмарным сном.
Я поняла, что могла мыслить более здраво в тишине машины. Эдвард был очень милым со мной целый день. Черт возьми, меньше часа назад он убеждал меня подержать на руках его новорожденную племянницу. Я не могла провести параллель между этим Эдвардом и мужчиной, который вылетел из дому.
Слова, которые он произнес – я хочу, чтобы она исчезла! Я не позволю, чтобы кто-то вроде нее разрушал мою семью! – звучали почти так же, как и в день моего первого УЗИ, когда он приказал мне держаться подальше от своей семьи. Конечно же, Эсме не слышала его в тот день в ресторане. Мне стало интересно, знала ли его семья, как он обращался со мной.
Я подавила истерический всхлип, который так и норовил вырваться из моей груди. Было сложно поверить, что вся та доброта, которую проявлял по отношению ко мне Эдвард, была ложной.
На глаза вновь навернулись слезы и потекли по щекам.
- Белла, - снова сказал Карлайл.
Взглянув на него, я поняла, что мы остановились у моего дома.
- Простите, - сказала я, пытаясь отстегнуть ремень безопасности, чтобы просто подняться наверх и позволить лавине жалости к самой себе накрыть меня с головой. – Спасибо, что подвезли.
Он вздохнул и провел рукой по волосам. Именно так, как делал раньше несколько раз… именно так, как Эдвард делал бесчисленное количество раз.
- Тебе нужно кое-что узнать, - начал он.
Малыш толкнулся, и я по привычке поднесла руку к тому месту, куда он ударил. В конце концов, все дело было в нем. Все дело было в моем малыше и в том, что будет лучше для него. Когда я приняла факт своей беременности, я знала, что мне придется одной пройти через все это, и сейчас нужно было сконцентрироваться именно на этом.
- Я правда не могу это слушать сейчас, - извиняясь, сказала я.
- Белла, я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. – Он нежно смотрел на меня несколько минут. – Пожалуйста.
- Я не могу. Вы все просто ищете ему оправданий, - я рискнула взглянуть на Карлайла, он выглядел так, словно я только что ударила его, и я сразу же почувствовала себя виноватой. – Он вел себя просто омерзительно. Почему никто из вас этого не понимает? Он обращался со мной, как со шлюхой, которая ищет наживы, а вы все просто извинялись за него и уверяли, что у него на это есть причины. Я больше так не могу, не могу ждать! Сегодня днем он доказал, что ничего не изменилось, и я не могу просто сидеть и ждать, пока кто-то придет и расскажет мне, что, черт возьми, происходит, - бормотала я, и мгновенно осознала, что сказала лишнее. Но мне необходимо было выговориться. Ему следовало знать. Это не было единичным явлением у Эдварда.
- Что он сделал с тобой? – спросил он, еще более удивленный моими словами, чем я ожидала.
- Вы должны знать. Он отказывался говорить со мной. Он назвал меня сталкером за то, что я позволила Эсме отвести меня пообедать и за то, что я отвела Эшли к Тане домой. Когда я сказала ему, что он все время называл меня шлюхой, он даже не смог мне возразить!
Карлайл казался еще более пораженным, чем я была очень удивлена.
Я умудрилась отстегнуть ремень безопасности и вылезла из машины.
Не сказав ни слова, Карлайл тоже вышел и последовал за мной к дому, очевидно, не понимая, что я пыталась избежать последующих обсуждений. Он молча провел меня до квартиры, и когда я открыла дверь, проскользнул следом за мной.
- Почему бы тебе не присесть? – предложил он.
- Я…
- Пожалуйста.
Хотя это была и простая просьба, в его голосе слышалась нотка власти, и у меня было такое чувство, что мне предстоит пережить еще одно нудное обсуждение того, что Эдвард просто не подумал и как все будет хорошо в конце. Меня уже тошнило от этих разговоров! Мне еще никто не сказал по этому поводу ничего стоящего. Чувствуя сильное раздражение, я вошла в гостиную и села на диван. Я слышала звуки открывающихся шкафчиков, доносящиеся из кухни, а затем звук льющейся воды из-под крана. Я лишь закатила глаза - Каллены были склонны вламываться в мою жизнь и мой дом при каждом удобном случае.
Я услышала, как он вышел из кухни, и подняла голову, чтобы сказать ему, что со мной все в порядке, и он может уходить. Но он протянул мне стакан воды и бутылочку с лекарствами.
- Вот, возьми это. Ты сейчас очень взволнована, и рискуешь получить осложнения.
Взглянув на бутылочку, я поняла, что это были таблетки, которые прописала мне врач для остановки схваток. Она отменила их вскоре после моей выписки. Карлайл был прав - от них не будет хуже, и, по правде говоря, я сделаю все, чтобы избежать еще одной поездки в больницу. Сделав глубокий вдох, я открыла бутылочку, достала маленькую розовую таблетку и запила ее глотком воды.
- Спасибо, Карлайл. Я уверена, что теперь все будет в порядке, - я поставила стаканчик на кофейный столик. – Вам не нужно оставаться со мной.
Я хотела, чтобы он ушел. Мне нужно было успокоиться и перебрать все свои мысли и эмоции, но этого не произойдет, если он останется здесь и снова начнет оправдывать Эдварда.
Вместо того, чтобы уйти, он сел.
- Мне нужно поговорить с тобой, Белла.
- Я не могу. Я не могу просто сидеть и слушать, как вы снова ищете ему оправданий, - я сделала еще один вдох, чтобы успокоиться. – Я… я правда не хочу сейчас говорить об этом.
- Есть нечто, что тебе необходимо узнать, - настаивал он, садясь на краешек кресла и наклоняясь ко мне.
Сняв туфли и взобравшись с ногами на диван, я обвила руки вокруг груди и покачала головой.
- Я не могу больше слушать оправданий. Я просто… Я не хочу этого слышать.
- Что такого сказал Эдвард, что так расстроило тебя сегодня вечером?
Я покачала головой.
- Ничего.
Карлайл выпрямился и вопросительно выгнул бровь.
- Ты была очень расстроена.
Я кивнула.
- Пожалуйста, расскажи мне, почему.
Я сглотнула комок, который начал подкатывать к горлу от болезненных воспоминаний, полных злыми словами Эдварда.
- Я не знаю. Потому что он кричал на кого-то и… и я уверена, что это из-за меня и… он сказал что-то о разрушении его семьи - он говорил мне то же самое несколько месяцев назад и… я не знаю.
Выпрямившись на стуле, Карлайл снова вздохнул, потирая переносицу и закрыв глаза, словно пытаясь спрятаться от меня.
- Это моя вина.
Я почти не расслышала его слов.
- Мне так жаль, Белла. Одно дело - жить с ошибками, которые я совершил в своей жизни, но совсем другое - видеть, как эти ошибки ранят моих детей и всех моих близких.
Теперь я слушала его. Я подняла голову и взглянула на него.
- Я не понимаю. Это не ваша вина.
- Ты не права. Это именно моя вина.
Он неподвижно сидел, уставившись на рождественскую елку, которую украсила Элис, и, казалось, над чем-то размышлял. Я могла только сидеть и ждать, пока он сможет выразить все словами. Спустя несколько долгих минут созерцания елки, пока я наблюдала за ним, Карлайл, наконец, снова взглянул на меня.
- С чего же начать, - тихонько пробормотал он себе под нос, тихонько постукивая пальцами по подлокотнику кресла.
- Желательно, сначала.
Мой голос был немного резче, чем я расчитывала, но в данной ситуации мне было наплевать. Я была уверена, что никакие слова Карлайла не заставят меня изменить свое мнение о его сыне. Все это длилось уже слишком долго, и если уж мне суждено было получить ответы, то я определенно собиралась получить их все. Я вытерла слезы и подавила все свои эмоции, чтобы нормально сфокусироваться на рассказе Карлайла.
- Достаточно справедливо, - он умолк на мгновение. – Я знаю, почему Эдвард так отреагировал на тебя в самом начале. Тем не менее, я надеялся, что он сможет перебороть свои личные проблемы и увидеть, кем являешься именно ты, а не чья-то тень. – Он сделал глубокий вдох и откинулся на спинку кресла. – Просто ему понадобилось больше времени, чем я предполагал.
Я фыркнула. Мне хотелось сказать ему, что он даже не подозревает, как ужасно на самом деле вел себя со мной Эдвард, но я придержала язык.
- Это было несправедливо по отношению к тебе, Белла. Мы все это знаем – даже Эдвард. Хотя ты должна понять, что все пытались защитить мои и его тайны. Мы не хотели ранить тебя, и мне очень жаль, что за все это время никто из нас не поговорил с тобой об этом.
Я смогла лишь покачать головой.
- Ты ничего не рассказываешь мне, Карлайл! – меня уже начинало это раздражать. Последнее, чего мне хотелось, так это еще больше чертовых оправданий. Они все кормили меня ими уже много месяцев, это уже было просто смешно. – Что, черт возьми, произошло с Эдвардом сегодня вечером? Куда он ушел? Почему он кричал что-то о том, чтобы не дать кому-то разрушить его семью?
- Он ушел на встречу со своей матерью.
Я почувствовала, словно врезалась в кирпичную стену. Я готовила себя к миллионам возможных ответов. Начиная с того, что Эдвард помчался к адвокату, чтобы убедиться, что я навсегда исчезну из его жизни, и заканчивая бывшей девушкой, которая тоже носила под сердцем его ребенка… черт возьми, я даже думала над такими дурацкими возможностями, как пришельцы – мутанты, которые пытаются захватить мир! Тем не менее, я не думала о том, что Эдварду нужно было поговорить с Эсме. Я была готова ко всему, но подобная мысль даже не приходила мне в голову. Но это было бессмысленно – он ушел из дому, а Эсме стояла рядом со мной в гостиной.
Карлайл заметил мое недоумение.
- Эсме не является биологической матерью Эдварда.
- О, - я покачала головой и попыталась привести в порядок свои хаотичные мысли. – Я не знала.
- Конечно же, ты не знала. Все в порядке, - мягко сказал он. – Я познакомился с матерью Эдварда, когда еще учился в колледже, - бесстрастно начал он. – Элизабет был двадцать один год, и она работала официанткой в баре, куда я часто приходил, чтобы прогулять школу или спрятаться от отца, или и то, и другое. Я не знаю почему, но я очень быстро стал доверять ей. Возможно, все дело было в ее дружелюбном выражении лица или в том, что я, наконец, нашел кого-то, кто мог выслушать и пожалеть меня. Она болтала со мной, убеждала, что все родители были безрассудными и властными, а затем спрашивала меня о моих целях и амбициях. Тем не менее, оглядываясь назад, мне кажется, что с того самого момента, как я заговорил с ней, у нее родился план.
Вынуждена признать, что мой интерес увеличился, когда я услышала горькие нотки в его голосе.
- План?
Он кивнул.
- Она знала, что у моей семьи есть деньги. Я рассказал ей об этом еще до того, как успел допить свой первый напиток, - он уставился в пустоту, затем снова продолжил таким же монотонным голосом. – Однажды ночью, спустя пять или шесть недель после начала семестра, я пришел к ней в бар. Этот день был очень тяжелым для меня: сначала экзамен по органической химии, а затем ссора с отцом из-за того, какую карьерную стезю мне следует выбрать. Элизабет была там. К тому моменту она уже знала о моих проблемах с отцом. Она начала подносить напитки к моему столику. Она никогда раньше этого не делала. До той ночи она всегда приносила мне лишь пару напитков за вечер, а потом приходила поговорить. Ты ведь знаешь, что выпившие люди всегда говорят больше, чем нужно… до той поры это и было ее задумкой. Но в ту ночь у нее появился новый план, или возможно это был лишь следующий шаг. Я не знаю. Но она постоянно подносила мне выпивку. Как только я допивал один бокал, передо мной тут же появлялся следующий. На следующее утро я проснулся в чужой квартире, обнимая ее, - Карлайл стиснул зубы.
Эта новость не была столь удивительной. Как только он начал свой рассказ, я поняла, какой поворот примет эта история. Я слушала, как Карлайл рассказывает мне о том, как через несколько недель к нему пришла отчаявшаяся Элизабет, сообщив о своей беременности. Она жила вместе со своей матерью, которая, узнав об этом, пригрозила выбросить ее на улицу, а у Элизабет не было достаточно денег, чтобы содержать себя самостоятельно. Карлайл, конечно же, был порядочным человеком и поэтому настоял, чтобы они поженились, хотя и не любил ее. Они быстро поженились еще до того, как отец Карлайла успел вмешаться и остановить их.
- Это был ее план с того момента, как она начала подносить мне эти напитки, - Карлайл встал и принялся шагать взад и вперед по моей гостиной, все больше волнуясь из-за своего рассказа. Я начала переживать за него, но любопытство взяло верх, и я не смогла остановить его. – Мой отец был в бешенстве. Он быстро разгадал ее. Но я был слишком занят своими мыслями о том, что я считал правильным, чтобы прислушаться к своему отцу.
Я покусывала губу, слушая, как Карлайл рассказывает мне о том, как когда-то сказал ей о своем трастовом фонде, и, как только они поженились, она стала расспрашивать его об этом еще более подробно. Раньше она не спрашивала о том, когда он сможет получить эти деньги, и поэтому очень разозлилась, когда узнала, что Карлайлу предстоит ждать еще два года.
Еще больше усложнило ситуацию то, что отец Карлайла не хотел, чтобы тот стал врачом; он считал, что его сын обязан продолжить семейный бизнес. Чтобы успокоить отца, Карлайл получил два образования: химическое и экономическое. Тем не менее, его отец отказался оплачивать медицинский институт. Карлайлу пришлось подавать заявления на получение финансовой помощи и стипендий, и надеяться, что его оценок хватит для поступления. Элизабет была на все согласна. Очевидно, она считала, что отец Карлайла придет в себя и за все заплатит.
- Когда я окончил Иллинойский университет, у меня была эксцентричная беременная жена, отец, который грозился отказаться от меня, если я не начну принимать разумные решения, и письмо о зачислении на медицинский факультет Вашингтонского университета.
Он подошел к окну и уставился на пустую улицу, прислонившись к стеклу.
- Элизабет ненавидела свою беременность. Я списывал ее реакцию на гормоны, на изменения, через которые я заставил ее пройти… на тот факт, что нам вскоре придется переехать… - он покачал головой, вздохнул и снова вернулся к своему рассказу. – Эдвард родился в июне. Я был совсем не готов к отцовству. Мой собственный отец не принимал участия в моем воспитании. Забота о ребенке входила в обязанности моей матери и нанятого персонала. Пока мы жили в Чикаго после рождения Эдварда, все было хорошо. Тем не менее, в начале августа мой отец все еще отказывался помогать нам. Поэтому мы с Элизабет переехали в крошечную однокомнатную квартирку недалеко от университета. Она была старой и обветшалой, с ванной и унитазом цвета авокадо и ярко-оранжевым ворсистым ковром. Москитная сетка была склеена скотчем, и нам постоянно приходилось ставить ловушки для тараканов.
Я слегка вздрогнула. Его описание уж очень напоминало мою первую квартиру, только мой опыт был еще относительно свеж. Но в Аризоне мне приходилось иметь дело со скорпионами - я бы с радостью ставила ловушки для тараканов. Я снова вздрогнула, но Карлайл не заметил этого. Он все еще смотрел в окно, вглядываясь в холодную снежную ночь.
Он повернулся ко мне.
- Элизабет все время казалась злой и потрясенной. Я не думаю, что она до конца понимала, на что шла, выходя за меня замуж. В то время я списывал такое поведение на ее молодость. Я долгие годы не мог понять, что поведение моего отца и моя жажда финансовой независимости не входили в ее планы.
Карлайл умолк, стиснув челюсть, и провел рукой по волосам, как это всегда делал Эдвард.
- Что она сделала? – спросила я, надеясь, что он продолжит, хотя я уже обо всем догадывалась. Карлайл повторял слово «план» огромное количество раз, и с каждым разом оно звучало все горше и горше.
Наши взгляды встретились, и он слегка расслабился. Только сейчас я смогла разглядеть крохотные кусочки того доброго и страдающего человека, которым он являлся.
- Эдвард был очень красивым малышом, но Элизабет находилась в состоянии шока. Она планировала прожить со мной жизнь в роскоши, но вместо этого, ей пришлось столкнуться с бОльшими проблемами, чем у нее были до меня, - он снова принялся нервно мерить шагами комнату. – В октябре я, наконец, разгадал ее мысли. У меня были занятия допоздна, а затем я шел заниматься в библиотеку. Когда я, наконец, вернулся домой, было уже почти одиннадцать вечера, поэтому я постарался тихонько войти в квартиру. Я никогда не знал, будут ли все спать к моему приходу, или ребенок все еще будет плакать. Свет был выключен, поэтому я тихонько положил свои учебники на кухонный стол перед тем, как войти в спальню. По привычке я остановился рядом с детской кроваткой, прислушиваясь к дыханию своего сына. Мои глаза еще не привыкли к темноте, но я ничего не услышал. Я протянул руку, чтобы дотронуться до его щечки, но наткнулся лишь на мягкое одеяльце. Я провел рукой по всем четырем уголкам кроватки, но она была пустой. Меня охватила паника. Ему было всего четыре месяца, но за это время Элизабет никогда не клала его спать рядом с нами. Поэтому я включил свет, готовясь встретиться с громкими протестами, пока мои глаза привыкали к яркому свету. В комнате стояла тишина, кровать не тронута, и, как я и думал, детская кроватка была пуста. Я выбежал из спальни в гостиную и включил там свет, но и эта комната оказалась пустой. Когда я включил свет на кухне, то заметил записку на столешнице. Элизабет все надоело, и она ушла.
Хоть конечный результат и был очевидным, мое сердце ушло в пятки, когда я подумала, через что пришлось пройти Карлайлу. Мысль о том, что Эдвард может забрать у меня сына, причиняла мне страшную боль.
- Я не могу даже представить, как вы себя чувствовали. Я… Я не думаю, что смогла бы жить дальше, если бы кто-нибудь отнял у меня ребенка, - сказала я, заикаясь и пытаясь передать все свои сумбурные эмоции.
Он удивил меня, когда с отвращением фыркнул.
- Элизабет не забрала Эдварда.
Я растерянно на него взглянула.
- Что?
- Перед тем, как уйти, она сложила для него сумку и отнесла его к нашей соседке, где я смог бы его забрать.
- О, - удивленно произнесла я. – Она просто оставила его?
- Да, - с отвращением произнес он, - на женщину, с которой мы даже редко здоровались. Когда я спустился к ней за сыном, она сразу же открыла мне дверь и впустила меня, чтобы я смог убедиться, что с Эдвардом все в порядке. Она предложила оставить его у себя до утра, но я отказался и забрал его домой. Она рассказала, что видела, как Элизабет начала собираться еще днем, потому что оставила дверь настежь открытой, спуская свои вещи в машину. Очевидно, Эдвард расплакался, а Элизабет начала кричать на него и винить, что он все испортил. Соседка все это слышала и вмешалась, предложив присмотреть за Эдвардом, пока Элизабет не будет. Конечно, она думала, что это затянется на час или два.
Я недоверчиво покачала головой в отвращении.
- И как вы поступили?
И только подумать, что все это время я переживала от одной только мысли, что мне придется справляться с работой и ребенком одновременно, но, по крайней мере, я знала, что есть люди, на которых я могу рассчитывать. У Карлайла не было даже этого.
- Я сделал то, что должен был. Я продал машину, чтобы восполнить потерю того небольшого заработка Элизабет в баре, где она работала, пока у меня были выходные. Я переговорил с некоторыми студентами и нашел мужчину, у которого была семья. Его жена предложила приглядывать за Эдвардом, пока я был на занятиях. Когда она не могла присматривать за ним, я шел к своей соседке. Она была разведенной женщиной с маленьким мальчиком, который был на семь месяцев старше Эдварда.
- А как же ваши родители? Вы просили их о помощи? Ваша жена вернулась?
- Я не спешил звонить отцу. Я был молод и горд, и хоть я и ошибался, я не мог выслушивать его разглагольствований о его правоте. Это все перелилось бы в еще одно обсуждение того, что мне следует вернуться домой и занять «принадлежащее мне по праву место» в семейном бизнесе. Нет, вместо этого, я нашел дешевого адвоката и подал на развод.
Я хотела спросить, что сказал ему его отец и откуда Карлайл узнал правду, но не могла. Эта история была слишком личной, и мне не нужны такие детали… хоть и все во мне кричало, требуя их.
- Через полгода после своего ухода Элизабет вернулась с документами о разводе в руках. Понадобилось значительное количество времени, чтобы найти ее. Я думаю, она надеялась переждать и вернуться тогда, когда я получу деньги. Она бросила нас и поэтому не могла ничего требовать, но все же начала угрожать мне, что подаст в суд за жестокое обращение. Тогда я, наконец, позвонил своему отцу, который пришел с чековой книжкой, сказав, что это самый легкий способ избавиться от нее. Было бы гораздо лучше привести ее в суд и лишить ее материнских прав, но в то время матери почти всегда получали право опеки, независимо от обстоятельств. Я не хотел рисковать своим сыном, поэтому настоял лишь на разводе, а она пообещала держаться от нас подальше, - Карлайл скрестил руки на груди и сделал глубокий вдох. – Время от времени она присылала Эдварду открытку или письмо, этим и ограничивалось их общение. Он знал, что она была где-то поблизости, но не придавал этому значения. В его жизни была женщина, которую он считал своей матерью – он никогда не чувствовал нехватки материнской любви.
Карлайл умолк на мгновение и закрыл глаза, из-за чего я подумала, что худшее еще впереди.
- Когда Эдварду исполнилось семь лет, умер мой отец, и я получил свой трастовый фонд и наследство. Элизабет следила за нами, и знала, когда ей следует появиться. Она грозилась подать в суд на право опеки, и мне пришлось выплатить ей значительную сумму денег. Я не хотел, чтобы Эдвард находился в центре споров за право опеки над ним. В этот раз я оказался умнее и заставил ее отказаться от материнских прав.
Он вернулся к стулу, сел на него, и сложил руки на коленях. Этой стороны доктора Карлайла Каллена я еще никогда не видела. Я чувствовала себя одновременно и исповедником и психиатром. Я напомнила себе о причине, по которой Карлайл рассказывал о запутанной жизни своего сына, но от этой мысли я почувствовала только раздражение и грусть. Это определенно не объясняло поведения Эдварда, хотя очевидно, здесь была заложена его причина.
Мне все еще хотелось закричать на него.
- Я не могу поверить, что кто-то может поступить так со своим ребенком, - растеряно пробормотала я. Элизабет не могла не знать, как сильно такое поведение может ранить Эдварда. Разве нет?
- Ей было все равно. В этом то и все дело. Она преследовала лишь одну цель. И она получила желаемое, - сказал Карлайл, глядя на меня. Затем он снова напрягся. – Но это не все.
Моя душа ушла в пятки от этих слов, и я мысленно подготовила себя к ужасным вещам, которые собирался поведать мне Карлайл. Черт, я даже закрыла глаза и потерла лицо, пытаясь приготовиться к этому. Затем, когда Карлайл вновь заговорил, я снова поняла, насколько недооценила эту женщину.
- Элизабет снова вернулась, когда Эдварду было тринадцать, он был юным, эмоциональным и впечатлительным. Она выбрала самое неподходящее время… или наоборот, самое подходящее - все зависит от того, как на это посмотреть. Она уже отказалась от всех прав на него, и должна была держаться подальше от нас.
- Что она сделала? – прошептала я, боясь услышать его ответ.
Он громко вздохнул и потер лицо, прежде чем ответить.
- Она была не одна. Она пришла вместе с мужчиной по имени Эдвард Мейсен.
Я сузила глаза и принялась изучать выражение его лица. Конечно же, я сразу заметила схожесть имен, но…
- Она заявила, что мистер Мейсен был биологическим отцом моего сына.
Ох... Я была в растерянности. Она солгала? Но это означало бы, что она планировала вернуться с самого начала. Если только… ох! Ох!
- Тест ДНК подтвердил ее слова, - произнес Карлайл, подтверждая мои подозрения. – Эдвард Мейсен был солистом одной из групп, которые часто выступали в баре, где она работала, когда мы впервые встретились. Она переспала с ним, а через две недели у нее случилась задержка. Она сделала тест, и в ту же ночь я зашел в бар и сыграл ей на руку. Я думал, что Эдвардом звали кого-то из ее родственников, и именно поэтому она настаивала именно на этом имени.
Я смогла только покачать головой, раскрыврот от полного потрясения.
- То время было самым худшим для всей нашей семьи. Эдвард, будучи типичным подростком, пытался убедиться, что хорошо там, где нас нет. Хотя он и помнил о том, что Элизабет и раньше была рядом, он боялся, что она снова бросит его, потому и не доверял ей. Тем не менее, он ничего не знал об Эде Мейсене. Поэтому он быстро поверил ему, попав в его лживые сети. Особенно когда Мейсен сказал, что ничего не знал о существовании сына, пока Элизабет не рассказала ему. Мне было жаль Эдварда. Ему всего лишь хотелось иметь возможность узнать «своего настоящего отца». Но Мейсен не хотел иметь ничего общего с моим сыном. Он просто подыграл Элизабет. Это был еще один план по получению определенной суммы денег. Они просто использовали моего Эдварда, моего ребенка, моего сына для своих сумасшедших игр, - он выплюнул последние слова так, словно они были ядом, и я вздрогнула.
Я схватилась за голову, и сделала несколько шатких вдохов.
- Я… Я не могу… Я не… - я не знала, что сказать, но я чувствовала, как на меня сваливается весь груз боли и горя Карлайла.
Но ему удалось снять это бремя.
- Это было ужасно. Мы с Эдвардом постоянно ругались - он хотел проводить время со своим настоящим отцом. Хотел уважать его, восхищаться им, брать с него пример. А Мейсен был не просто талантливым музыкантом, он был еще и искусным лжецом. Он ввел в заблуждение моего восприимчивого сына. Когда нам принесли бумаги о том, что Элизабет и Мейсен навсегда должны исчезнуть из нашей жизни, Эдвард принялся обвинять нас с Эсме в том, что мы отнимаем у него отца. Мы понимали, почему он так обезумел. Но мы с Эсме знали, каким человеком был Эд Мейсен, и понимали, что нашему мальчику только причинят боль.
Карлайл сглотнул и уставился на елку, судя по всему пытаясь сохранить спокойствие.
- В конце концов, мы уступили и позволили Эдварду позвонить своему отцу, и мистер Мейсен нас не разочаровал. Он сказал, что уже получил все, что хотел, и сказал моему сыну больше никогда ему не звонить.
Из моей груди вырвался всхлип, и я почувствовала, как защипали уголки моих глаз, когда сошлись все недостающие кусочки характера Эдварда. Меня сразила только одна мысль о том, что подобное может сделать с человеком. Я не могла даже представить чувство такого отвержения. Мне даже показалось, что мои отношения с отцом были вполне нормальными по сравнению с тем, что пришлось пережить Эдварду. Я громко всхлипнула и вытерла слезы.
- Как он смог пережить такое? – спросила я, представив тринадцатилетнего Эдварда между двумя парами родителей – теми, которые его любили, и теми, которые его использовали.
- Он чувствовал себя очень виноватым. Мы с Эсме очень пристально наблюдали за ним, и я очень удивлен, что он не предпринимал попыток суицида. Но это не помешало ему взять весь груз вины на себя. И я думаю, что он до сих пор несет этот крест.
Мое сердце разрывалось – как из-за тринадцатилетнего мальчика, который хотел, чтобы его любили и принимали, так и за взрослого мужчину, который все еще держал в себе боль отвержения и груз вины. Тем не менее, сейчас я начинала понимать, кем он был.
- А теперь она вернулась? – спросила я, хотя уже и знала ответ.
- Видимо, да, - пробормотал Карлайл, проведя рукой по волосам.
Мне вдруг стало понятно, сколько же привычек Эдвард перенял от Карлайла. Между ними было много общего, что напомнило мне о книге, которую я читала еще в школе «Природа против Воспитания».
Мы сидели несколько минут в тишине, пока я пыталась унять свои слезы. Тем временем Карлайл продолжал задумчиво смотреть на елочные огоньки. Я не знала, думал ли он о прошлом, будущем или настоящем.
Когда тишина стала невыносимой, я задала вопрос, который уже давно крутился у меня в голове. Возможно, смена темы разговора поможет снять витавшее напряжение.
- Как же вы познакомились с Эсме?
Моя попытка сработала, потому что Карлайл взглянул на меня, и уголки его губ изогнулись в улыбке. Только он открыл рот, чтобы что-то сказать, в дверь громко постучали.
Я слегка подпрыгнула.
Карлайл встал.
- Это, наверное, Эдвард. Я открою.
Я кивнула, когда он поднялся со стула. Когда Карлайл проходил мимо меня, он остановился и посмотрел на меня.
- И, Белла.
- Да?
- Эсме была той соседкой с одиннадцатимесячным мальчиком, - сказал он и по-отечески погладил меня по голове, все еще улыбаясь.
Я почувствовала, как улыбаюсь ему в ответ, когда он пошел открывать дверь своему сыну. Хотя я не знала, смогу ли я сейчас с ним разговаривать. Мой мозг все еще пытался переварить то, что только что узнал. Голова болела, и было такое ощущение, словно кто-то пытался ложкой выковырять мое сердце из груди.
И я все еще была зла. Потому что теперь я точно знала, с кем сравнивал меня Эдвард, и от одной мысли, что меня ассоциировали с кем-то таким… с кем-то, кто… Я покачала головой и попыталась подавить приступ рвоты. Я бы никогда не сделала ничего подобного, и тот факт, что он смог так быстро прийти к таким выводам…
- Белла?
Я подняла глаза и увидела, что передо мной вновь стоит Карлайл.
- Мне нужно пойти домой и поговорить с Эсме. Мы увидимся с тобой завтра, - уверенно произнес он. Я точно знала, что это из-за моей попытки отказать Эсме сегодня вечером, когда она говорила что-то подобное.
Я просто кивнула, и он улыбнулся в ответ. Затем он взглянул на Эдварда, и мне показалось, словно между ними состоялся бессловесный короткий разговор, пока Карлайл не вышел за дверь.
Эдвард стоял передо мной, нервно проводя рукой по волосам и переминаясь с ноги на ногу, при этом пристально глядя на меня. В его зеленых глазах читались нотки грусти и волнения, пока он ждал, что я ему скажу.
Я обвила себя руками в попытке защититься от его последующих действий, но отказалась первой разрывать напряжение в комнате. Он должен говорить. Он должен, наконец, понять, через какой ад мне довелось пройти из-за его искореженной жизни.
Это Эдвард должен извиняться.
Разрывая зрительный контакт, он оглянулся назад, затем передвинул несколько вещей на кофейном столике и сел прямо передо мной. Он наклонился ко мне, и наши взгляды снова встретились.
- Белла, - начал он, - я не знаю, что ты слышала ранее в доме, но я могу только представить…
- Я не стану слушать твоих оправданий, Эдвард, - сказала я, прерывая его.
- Нет, нет. Ты права. Я и не думал. Я просто… - он снова провел рукой по волосам. – Я должен объяснить тебе свое поведение, и я просто хочу убедиться, что ничего не забуду, - он снова взглянул мне в глаза, проговаривая следующие слова, - Ничего из того, что я сказал по телефону сегодня днем, не имело никакого отношения к тебе.
Я кивнула.
Я поверила ему.
Один вопрос мы прояснили… осталась лишь тысяча мелких проблем.