Главная | Обратная связь

Глава 17: Перемирие 3 страница

Глава 20: Стоит тысячи слов

В субботу днем я встретилась за обедом с Кейт и Анжелой после того, как они обе вернулись из церкви. Они не могли нарадоваться моей детской вечеринке, которая и была главной темой нашего разговора. В основном мы обсуждали еду и список гостей. Тем не менее, как бы я ни пыталась доказать, что на своей вечеринке хочу видеть только их двоих, Элис и Эсме, они отказывались меня слушать. Когда мы закончили обедать, список гостей включал четырех людей, которых я назвала, плюс всех сотрудниц моего офиса, маму Анжелы, Розали, Таню и девушку моего отца.
Вечеринка должна была состояться недели через две, но я уже знала, что это будет один из тех дней, которые я постараюсь вычеркнуть из своей памяти. Я ненавидела быть центром внимания.
Эдвард провел и субботу, и воскресенье в моей квартире, мы вместе ужинали и болтали, читали, смотрели телевизор, слушали музыку, или занимались своими делами. Все это казалось таким домашним, что если бы я уделяла этому достаточно внимания, то, должна признаться, это пугало бы меня. И только моя постель все еще была холодной и одинокой, пока он спал в гостевой комнате, которая скоро должна была превратиться в детскую.
И опять же, эта тема пугала меня, но я вынуждена была думать об этом. Это бросалось в глаза на каждом шагу, и я не знала, как мне это понимать. Но мои чувства к Эдварду менялись. Возможно, это из-за беременности, или из-за того, что я считала, будто моя стабильность, моя жизнь были в опасности. Конечно же, не в прямом смысле этого слова, но у меня было какое-то мрачное чувство, что моя работа висит на волоске, а вместе с ней и моя возможность прокормить себя и сына. Возможно, мое растущее желание заполучить Эдварда было связано с каким-то банальным неандертальским порывом, когда женщина ищет мужчину-добытчика и защитника. Я скорее склонялась к последнему, чем позволяла себе признаться в том, что именно с этим мужчиной у меня развивается эмоциональная связь.
И дело было в том, что такие отношения меня пугали.
И винила ли я в этом свое ужасное детство или нет, не имело никакого значения. Мне было тяжело доверять людям, верить, что они будут рядом в сложную для меня минуту. Оба моих родителя не оправдали моих ожиданий, и если их не было со мной, тогда как я могла вверять себя чужим?
Постепенно я начала полагаться на этих людей. Анжела и Майк, две мои константы на работе. Кейт, которая взяла под свое крыло бедную, напуганную и очень одинокую молодую женщину, когда та узнала о своей беременности. Эсме, сильная, уверенная женщина, которая всегда поддерживала меня. Элис, которая ворвалась в мою жизнь и в мой дом. Все они стали гораздо важнее для меня за то короткое время, что я прожила в Сиэтле, чем все мои близкие друзья в Финиксе.
А потом, был еще Эдвард.
Эдвард.
Он становился моим другом.
Нет, не так. Он был моим другом. Перемена в наших отношениях, которые от ненависти и боли перешли в то, что происходило сейчас, теперь была явно заметна. И у меня было странное чувство, что в тот момент, когда я приняла возможность дружбы, я согласилась и на нечто большее.
И эта мысль пугала меня еще больше. Потому что пока мы болтали в субботу, и я поведала ему о своем отношении к Чарли и о том, как я боролась с этими переменами в моем отношении к нему, он был таким заботливым и поддерживал меня, и на протяжении выходных я поняла, что стала доверять ему чуть больше.
Мы с Эдвардом оба вернулись на работу в понедельник.
И мой понедельник был немногим лучше пятницы, хотя, по крайней мере, я не наорала на Анжелу за то, что она беспокоилась обо мне. Эдвард сегодня был на дежурстве и планировал провести ночь в больнице. Он позвонил мне около десяти вечера, чтобы пожелать мне спокойной ночи и спросил, хочу ли я, чтобы он встретил меня у врача или подвез к больнице.
В ту ночь не только моя кровать была холодной и одинокой, но и моя квартира была такой же.
Я встретилась с Эдвардом возле кабинета врача во вторник утром. И хотя он и улыбнулся мне, когда я вошла и села рядом с ним, я видела, что он выбился из сил.
- Тяжелая ночь? – спросила я.
Он фыркнул, прислонившись к стене и закрыв глаза.
- Наверное, да.
Уголки его губ дернулись вверх, и он слегка склонил голову набок, на секунду приоткрыв глаза, а потом снова их закрыл.
- Это была длинная ночь.
- Тебе ведь не нужно сегодня работать, правда?
- Нет. Когда мы здесь закончим, я собираюсь пойти домой и проспать до завтрашнего утра.
Меня так и подмывало задать вопрос, и я уже, было, открыла рот.
- Белла Свон, - позвала медсестра.
Я резко подняла голову, а Эдвард уже стоял передо мной и протягивал руку, чтобы помочь мне встать.
Я очень смутилась, когда заметила, как Эдвард пытается подсмотреть в мою карту, пока медсестра записывала мой вес и давление. Она провела нас в комнату для УЗИ, где мы должны были ждать врача.
Моя врач улыбнулась, войдя в кабинет, и на секунду я задумалась, почему она делала УЗИ, а не лаборант. Доктор Свонсон поздоровалась сначала со мной, а затем повернулась к Эдварду.
- Так, так, Эдвард. Несколько недель назад я видела твою сестру и задалась вопросом когда же ты, наконец, придешь сюда, - сказала она.
- Привет, Мегги.
Она внимательно оглядела его с ног до головы, а затем спросила:
- Ты ведь только что со смены, не так ли?
- Ага.
Она засмеялась.
- Я предупреждала тебя об этом еще до того, как ты пошел в мединститут, - затем она кивнула в мою сторону. – А теперь все станет еще хуже.
Эдвард улыбнулся ей в ответ, а она повела меня к кушетке.
- Где-то я такое слышал, - ответил Эдвард. – Таня прошлую ночь провела у моих родителей, потому что Митч уехал в командировку, и она запаниковала.
- Таня? – воскликнула я.
- Да.
- Та самая идеальная мама Таня?
Эдвард удивленно вскинул брови, услышав мое придуманное прозвище, но после короткой паузы он кивнул.
- Кирстен решила, что больше не хочет спать всю ночь.
- О.
Доктор Свонсон размазала холодную массу по моему животу, и внимание Эдварда мгновенно переключилось на изображение на экране. Моя врач водила датчиком, а Эдвард сосредоточенно наблюдал за ней. И все, о чем я могла думать, так это о том, что если уже у Тани наступили трудные времена, то что тогда говорить обо мне? Ее жених уехал, и она запаниковала? Мне трудно было это понять. И я почти не слышала, что говорила врач.
- Белла? Белла?
- Что? – наконец, ответила я, повернув голову и заметив, что Эдвард обеспокоенно смотрел на меня.
- Ты в порядке?
Он легонько провел пальцами по моему лбу.
- Да, прости.
Я обернулась и заметила, как моя врач вводила какие-то данные в аппарат УЗИ, пытаясь игнорировать нас.
- Ты слышала, что сказала Мегги?
- А?
- Плацента достаточно высоко, Белла, - сказала она, переводя взгляд с экрана на меня. – Я надеюсь, что ты внимательно слушала лекцию о правильном дыхании на занятиях для будущих родителей.
Я уверена, что мои глаза были размером с блюдца, и почувствовала, что крепко сжимаю руку Эдварда.
- Классы для будущих родителей? – пискнула я.
Эдвард сжал мою руку в ответ, но вместо ужаса в его глазах читалось явное спокойствие.
- Мы как раз собирались в субботу, - уверенно проговорил он, хотя я знала, что он должен работать все выходные.
Врач кивнула, выключая аппарат и протягивая мне полотенце, чтобы я смогла вытереть живот. Я вдруг почувствовала грусть от того, что не наблюдала за малышом через экран, а погрузилась в собственные мысли. Эдвард, очевидно, заметил мою отвлеченность, так как забрал полотенце из моих рук и принялся вытирать мой живот, а затем опустил мой свитер и помог мне сесть.
Доктор Свонсон села на стул и достала мою карту.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, просто устала.
Она засмеялась.
- Это пройдет лет через восемнадцать.
Я заставила себя улыбнуться, хотя чувство тревоги внутри меня продолжало нарастать.
- Как долго она должна пробыть в декрете? – спросил Эдвард. Я бросила на него свирепый взгляд.
- По крайней мере, шесть недель, хотя я бы предпочла, если бы ты оставалась дома дольше.
Судя по выражению лица доктора Свонсон, она не могла понять, почему Эдвард задал ей этот вопрос. Слава Богу, Эдвард не торжествовал от ее ответа, а просто задумчиво кивнул.
- Она жаловалась на головные боли, - затем сказал он.
Я поборола желание наорать на него. Теперь он был просто смешон. Никого не должны волновать мои головные боли. Но, несмотря на мои внутренние крики, моя врач принялась листать мою карту и изредка кивала головой, а потом принялась расспрашивать меня, как часто и насколько сильными они были, и мелькали ли у меня перед глазами черные точки или что-то вроде этого. Потом он сказала, что по ее мнению, со мной все в порядке, но она сделает некоторые анализы, чтобы убедиться в этом.
Эти анализы включали несколько заборов крови и огромный контейнер, который был похож на кружку для апельсинового сока, которую я должна была наполнить и принести на следующий день – мне даже не хотелось думать, чем именно. И я сердито уставилась на Эдварда, пытаясь сообразить, как же мне умудриться пописать в эту кружку во время рабочего дня в офисе.
Затем, забрав фото с УЗИ для детского альбома, который мне еще предстояло купить, мы ушли.
- Спасибо, Белла, - сказал Эдвард, проведя меня к машине.
- Пожалуйста, - ответила я, хотя не уверена, что это прозвучало искренне. Затем я подняла на него взгляд и снова поняла, насколько он устал. – Поспи.
- Я позвоню, когда проснусь.
Я кивнула, открывая дверцу машины и садясь внутрь.
Перед тем, как закрыть дверь, он сказал:
- Не забудь, что у нас свидание в субботу.
- Свидание?
- Классы для молодых родителей. Я заберу тебя в восемь.
- Я думала, что ты работаешь на выходных.
Он пожал плечами.
- Я попрошу кого-то подменить меня в субботу.
Я сузила глаза и сжала губы.
- Откуда ты узнал, что мне понадобятся эти занятия? – скептически спросила я.
Эдвард улыбнулся.
- У нас не только Элис ясновидящая, - когда я только сердито уставилась на него, он немного перефразировал. – Просто занятия по уходу за новорожденными и для тех, кого ждет кесарево, проходят одновременно. Я знаком с женщиной, которая ведет эти классы, и она пообещала нам место в любом из них, который мы захотим посетить. Я позвоню ей, как только доберусь до дома.
- О.
Это был банальный ответ, но, в самом деле, я не знала, что ему ответить, когда он снова и снова доказывал, что думает о будущем и старается спланировать его. От этого я почувствовала себя какой-то неадекватной.
- Хорошего дня на работе, - искренне пожелал он. Затем он закрыл мою дверцу и сделал шаг назад, пока я возилась с ключами и заводила машину, чтобы отправиться на работу.
***
Верный своему слову, Эдвард позвонил мне во вторник вечером как раз перед тем, как я легла спать.
В среду я отвезла пластиковый контейнер в лабораторию. А вечером, после того, как мне позвонила моя врач, чтобы сказать, что все мои анализы в порядке, Эдвард отвез меня поужинать. Мы отправились в небольшой итальянский ресторанчик неподалеку от моего офиса, и после сытного ужина, он обнял меня и поцеловал в лоб, перед тем, как отвести меня к машине и пожелать спокойной ночи. Когда я только заводила машину, Эдвард постучал в окошко и протянул мне коричневый конверт.
- Фотографии, - улыбнувшись, просто сказал он, а затем побежал к своей машине.
Я вертела конверт в руках несколько минут, а затем положила его на пассажирское сидение, сделала глубокий вдох и оттолкнула все мысли о них на задний план. У меня и так было много проблем, и что-то мне подсказывало, что я еще не была готова взглянуть на них.
Вторая половина недели прошла почти так же, как и первая. Мы оба работали, а когда у нас были выходные, Эдвард либо звонил мне, либо проводил со мной какое-то время… обычно за едой. Мы постоянно болтали, мне было очень комфортно. Мы делились чем-то личным, а затем он рассказывал мне о своем дне и расспрашивал о моем. Я никогда не рассказывала ему о работе. Мне особо нечего было рассказывать. Одни деловые встречи, подписание контрактов, сердитые и недовольные клиенты, и Лоран, который последние два дня большую часть времени проводил вне офиса.
После этого мы с Эдвардом говорили о ребенке. Еще с моего приема у врача моя нервозность от того, что я вскоре стану матерью, увеличилась раз в десять. Я уже почти попросила Эдварда записать меня на следующей неделе в класс по уходу за новорожденными, используя свои связи. Тем не менее, это бы помешало моей вечеринке, а Элис ни за что не простит меня за такое.
Я думаю, что Эдвард прочувствовал мой всепоглощающий страх, потому что он начал говорить что-то о том, что я буду «потрясающей матерью», что нашему сыну «повезло иметь такую маму, как я». Это было мило, хотя я не думаю, что Эдвард понимал, о чем он вообще говорит.
И только о двух вещах мы с ним совсем не говорили. Во-первых, он так ни разу и не заговорил о моем рождественском подарке, который я для него оставила. Я даже не знала, получил ли он его, но я полностью доверяла Эсме, потому не сомневалась, что она все-таки выполнила мою просьбу. И после того времени, что мы провели вместе с Эдвардом за последние две недели, я боялась спрашивать, получил ли он мой подарок. Я уже начала чувствовать себя виноватой за его безличное содержание.
Еще одна тема, которой мы старательно избегали, это опекунство и то, как и где мы будем жить после рождения ребенка. И хотя я бы никогда не сказала этого вслух, мне было страшно. Я не знала, что из этого получится, и хотя Эдвард пытался доказать мне, что я могу на него рассчитывать, я ничего не знала о его пределах. Но я начинала понимать, насколько сложно все будет.
Я видела малышку Тани. Я держала ее на руках. Она была такой идеальной. Я судила по историям, которые рассказывала нам Таня на Рождество. Тот факт, что Таня запаниковала, потому что ее жених уехал на три дня в командировку, неимоверно напугал меня. Мы с Эдвардом жили отдельно. И после отъезда Элис я чувствовала, что она еще недолго останется со мной.
Как же я буду сама заботиться о новорожденном? Никого не будет рядом со мной, чтобы помочь мне, когда я буду валиться с ног после трех бессонных ночей. Некому будет подержать его, когда у него будут колики, и он будет плакать на протяжении шести часов, а я захочу отойти минут на пять, чтобы сохранить хоть крупицу рассудка. Никто не даст мне спокойно поспать хотя бы два часа, перед утренней встречей, чтобы я смогла нормально работать. Некому будет меня поймать, когда я упаду.
Все было бы совсем по-другому, если бы моя мама жила поблизости. И было бы неплохо, если бы и Чарли жил ближе. Я знала, что семья Эдварда будет рядом со мной. Но я так же знала, что я никогда даже мысли не допущу о том, чтобы переехать в дом Карлайла и Эсме – даже на несколько дней.
Когда я не была с Эдвардом или за работой, то все вечера я проводила за чтением книг о беременности, родах и воспитании. Я впитывала информацию, как губка, но единственное, что меня во всем этом расстроило, так это то, что все малыши были не похожи друг на друга и что они не рождались с инструкцией по уходу.
Но, черт возьми, я так хотела подобную инструкцию.
Я просто сходила с ума и не знала, что мне делать.
В субботу утром Эдвард заехал, чтобы отвезти меня на наше занятие.
Если я и испугалась, начитавшись книг, то это было ничто по сравнению с тем, что мы увидели на видео, и теми ужасными историями, которые рассказывал нам преподаватель. Я время от времени взволнованно поглядывала на Эдварда, но он просто улыбался и притягивал меня к своей груди.
Оглядевшись вокруг, я поняла, что почти все женщины выглядели такими же спокойными и расслабленными, как и Эдвард. Это на лице их мужчин читался вселенский страх, подобный моему. И снова я спрашивала себя, почему я не могла быть нормальной женщиной, для которой беременность и роды автоматически становились естественными, как и для всех остальных.
- Изабелла, я думаю, что с уверенностью могу сказать тебе, что здесь нет ни одного человека, который не испытывает хотя бы крошечной доли страха, - прошептал мне на ухо Эдвард.
- Что?
- Ты нервничаешь, - просто сказал он. – Но и все остальные тоже. Они просто дольше психологически готовились ко всему этому, чем ты.
Не отрывая глаз от перепачканного и безобразного малыша на экране, я слегка повернула голову и спросила:
- Ты боишься?
Я почувствовала легкую вибрацию от его смеха.
- У меня коленки трясутся, - сказал он, его губы так близко к моему уху. Я сделала глубокий вдох, и когда я выдохнула, то почувствовала, как напряжение постепенно покидает мое тело. Эдвард поцеловал мои волосы, а затем слегка выпрямился и легонько притянул меня к себе, положив руки мне на живот, пока мы досматривали остаток видео.
***
В воскресенье я впервые осталась дома одна. Эдвард был на работе, Элис еще не вернулась, у меня не было причин беспокоить Анжелу или Кейт, а Джейкоб собирался провести день с друзьями за просмотром футбольного матча. Поэтому я, наконец, поддалась порыву вить гнездо и пошла в свободную спальню. Я провела весь день, разгружая коробки, выбрасывая ненужное и стирая детские вещи, которые Эдвард купил несколько недель назад. Я застелила кроватку чистой простынкой и разложила вещи на пеленальном столике. После этого я постирала и поменяла простыни на кровати в этой комнате. Еще нужно было передвинуть мебель, но я решила этого не делать. И Эдвард, и Элис оторвали бы мне голову, если бы узнали об этом. К тому же, Элис сказала, что маляр должен прийти вскоре после ее возвращения, и я была уверена, что тогда мебель снова передвинут.
В понедельник вечером Эдвард настоял на том, чтобы принести ужин ко мне домой, и мы поговорили насчет детских имен. И снова он не остался, и снова я понимала, что очень хотела этого… Я просто не знала, как все это понимать.
С каждым разом мне было все комфортнее и комфортнее рядом с ним. Когда он проводил рукой по моим волосам или по моей шее, мне казалось, что я вот-вот растекусь по полу. Он был заботливым и нежным, но мой разум продолжал твердить мне, что это все было игрой и запоздалой реакцией на ребенка. Возможно, Эдвард так себя вел, потому что я была матерью его ребенка, а не потому, что у него были какие-то глубокие скрытые чувства ко мне.
Во вторник я опять была записана к врачу. У Эдварда были назначены операции на утро, и он спросил, смогу ли я перенести прием на вторую половину дня, чтобы он смог пойти со мной. Я согласилась, и поскольку моя врач была близким другом семьи, Эдварду удалось перенести мой прием на пять часов вечера.
- Белла, - сказала Анжела, входя в мой офис во вторник днем.
Я оторвала взгляд от компьютера и сразу же заметила ее взволнованное и измотанное выражение лица. Неудивительно, особенно в последние несколько дней. Мы с ней тяжело работали все это время, пытаясь разобраться со всем беспорядком. И хоть мне так и не удалось подписать новых сделок, я смогла провести несколько удачных встреч, и наши перспективы были очень неплохи. Джек позвонил всего один раз, сказав, что доволен работой Лорана и рад, что перевел его сюда. От этого мне сразу сделалось плохо.
- Что это? – спросила я у Анжелы, когда она подошла к столу и положила на него конверт.
- Не знаю. Курьер только что доставил это.
Затем она указала на обратный адрес, и я побледнела.
Тяжело сглотнув, я распечатала конверт и достала несколько бумаг. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы мой желудок скрутило. Анжела переминалась с ноги на ногу, пока я перелистывала бумаги, которые подтверждали мое первое впечатление: наши самые крупные клиенты нашли лазейку в контракте и прекращали сотрудничать с нами.
Сделав глубокий вдох и попытавшись сдержать слезы, я взглянула на Анжелу.
- Соедини меня с Биллом МакИнтайром… немедленно.
Она перевела взгляд с меня на настенные часы и обратно. Затем она кивнула и выбежала из кабинета. Я продолжала смотреть на конверт. Я не собиралась признаваться Джеку до того, как сама не попытаюсь все исправить. Внимательно вчитываясь в полученную информацию, я ощутила, мой желудок сжался еще сильнее, когда я поняла, как тщательно поработали адвокаты МакИнтайра. Когда через несколько мгновений вернулась Анжела, сказав, что так и не смогла дозвониться к ним, я попросила ее связаться с нашим юристом, чтобы я смогла все с ним обсудить.
Она согласилась, но сперва напомнила мне, что у меня прием у врача через двадцать минут. И тогда я поняла: вот оно. Мой выбор: остаться на работе и попытаться решить огромную проблему, что все равно мне не по плечу, или поставить на первое место своего еще не родившегося ребенка. Прием у врача можно перенести.
Эдвард приложил много усилий, чтобы подстроить свой рабочий график под меня и прийти на прием сегодня. Врач записала меня в свое внерабочее время, чтобы подстроиться под нас обоих. Но я знала, что это было чем-то большим, чем просто решение перенести прием у врача. Я должна была решить, что для меня важнее: мой ребенок или моя работа.
И я знала, какое решение приму.
- Отправь документы юристам, объясни им ситуацию, попроси все детально изучить, и вернуть мне все утром.
Анжела улыбнулась, выходя из офиса, и это была первая искренняя улыбка за весь день.
Я была рассеяна на протяжении всего приема, и была уверена, что раздражение исходило от меня волнами. Беременность протекала нормально. Врач сказала, что поскольку у меня уже тридцать пять с половиной недель, необходимо провести тест, чтобы определить, нужны ли мне будут антибиотики во время родов. Она вышла на секунду, чтобы я смогла переодеться. Мне было все равно, что Эдвард все еще находился в кабинете. Он встал, чтобы уйти, но я проигнорировала его. Сняв штаны и нижнее белье еще до того, как он успел дойти до двери, я швырнула их на диван в углу и снова села на стол, задернув шторку.
- Что? – спросила я, когда он так и продолжал смотреть на меня.
Эдвард сел на стул возле моей одежды.
- Ты в порядке?
- Можно подумать, ты этого раньше не видел, - бросила я.
Эдвард на мгновение сузил глаза, а затем расслабился; непонимание и волнение сменилось на подбадривание. Он поднялся со стула и подошел ко мне. Не сказав ни слова, он взял меня за руку. Переплетя наши пальцы, он легонько сжал мою руку. И в этот момент я почувствовала утешение и безопасность, которых я так страстно желала. Я потянулась к нему за поддержкой, и уже через несколько мгновений он прижимал меня к своей груди, опустив подбородок на мою макушку.
- Прости. У меня просто был очень длинный день.
- Ты хочешь поговорить об этом? – предложил он, слегка отклонившись, чтобы взглянуть мне в глаза.
Я сделала глубокий вздох и обдумывала свой ответ примерно пять секунд, но потом сказала:
- Нет, я в порядке.
Он ничего не сказал, пока врач не вернулась в кабинет.
Уже через пятнадцать минут мы вышли из здания.
- Ужин? – спросил Эдвард, подводя меня к машине.
Я вздохнула. Мне не хотелось никуда идти, и, судя по всему, Эдвард это понял.
- Как насчет того, чтобы поужинать у меня? – предложил он.
- Я не против, - ответила я после минутного раздумья.
- Хорошо. Просто езжай за мной. Это недалеко. Код шесть-восемь-шесть-девять-два.
Я ехала за машиной Эдварда вдоль десяти кварталов, как раз туда, где заканчивались высотные здания центра города. Это был милый район, не такой загруженный. Эдвард свернул на крохотную боковую улочку и заехал в паркинг, остановившись у ворот и вводя что-то на клавиатуре, чтобы ворота открылись. Когда настала моя очередь, я ввела цифры, которые он мне сказал, и последовала за ним. Он припарковался на месте под номером 812, и я увидела, как он указывает на место рядом со своей машиной. Оно так же было отмечено номером 812.
Эдвард очутился у моей двери через пару мгновений. Взяв меня за руку, он направился к лифтам, где ввел еще один код. Пока мы поднимались на восьмой этаж, Эдвард назвал мне код лифта, и сказал, что, когда бы я ни приехала, то парковалась в гараже. Он говорил так, словно я буду часто приезжать к нему. Что, как я предполагала, было возможным.
Черт, это было больше, чем просто вероятно. За своими мыслями я даже не заметила, как мы вышли из лифта. И вот мы уже стоим у его двери, которую он открывал, чтобы пропустить меня вперед.
Эдвард включил свет, войдя следом за мной, и я замерла. Мы были в его гостиной, и я замерла посреди комнаты с открытым ртом. Она была огромной, такой просторной. В ней было все: от коричневых кожаных диванов, паркетного пола, плазменного телевизора, камина до огромного черного фортепиано. Я сразу же почувствовала зависть. Но это ничто по сравнению с тем, что одна из стен была полностью стеклянной и открывая потрясающий до глубины души вид на город.
- Это… вау.
Эдвард тихонько засмеялся.
- Давай, я возьму твое пальто, - сказал он, помогая мне снять его, а затем повесил пальто в шкаф. – Как насчет экскурсии?
И именно в этот момент мой желудок решил громко заурчать.
- Ладно. Как насчет еды? А затем я тебе все здесь покажу, - перефразировал он.
- Звучит отлично, - улыбнувшись, сказала я. И почувствовала, как весь стресс постепенно покидает меня.
- Пойдем.
Гостиная была центром квартиры. Справа в углу был обеденный стол, а возле него – кухня моей мечты. Почти ничего не замечая вокруг, я шла за Эдвардом. Она была потрясающей. Я не могла не провести пальцами по гладкой мраморной поверхности столешниц, пока продолжала глазеть на кристально чистые приспособления и одну из самых лучших газовых варочных панелей, которую когда-либо видела.
Эдвард принялся доставать еду из холодильника, разложив овощи на столешнице возле раковины, и как только я поняла, что он задумал, я подошла к раковине, помыла руки и принялась промывать салат. Так же, как и на Рождество, мы синхронно двигались на кухне. Как только с мытьем овощей было покончено, я повернулась, чтобы найти разделочную доску, нож и миску, и увидела, что Эдвард уже все достал и разложил передо мной. Пока я делала салат, Эдвард подогрел хлеб в духовке, а затем отрезал немного цыпленка. Вскоре мы уже сидели за столом, поедая наш ужин.
- Ты не хочешь поговорить о том, что тебя так расстроило, когда ты приехала к врачу?
Я проглотила кусочек цыпленка и сделала глоток воды.
- Ничего страшного не произошло – просто очень длинный день.
- Знаешь, если ты захочешь поговорить, я выслушаю тебя, Белла.
Я взглянула на него, его зеленые глаза выражали беспокойство. Я начинала чувствовать зависимость от этого взгляда, от его очевидной заботы. Мне было так легко поддаться этому, и очень часто хотелось, чтобы в этом было нечто большее. Несмотря на это, я ничего не могла ему ответить. Моя работа – это мое дело и моя ответственность, с которыми мне нужно было справиться самой.
- Спасибо, - ответила я, переводя взгляд на свою тарелку.
Краешком глаза я видела, что он все еще смотрит на меня. Затем он тихонько вздохнул и потянулся за хлебом.
Мы оба закончили ужинать, и Эдвард убрал наши тарелки. Когда я пришла на кухню, чтобы помочь ему убрать, он поставил стаканы в раковину и взял меня за руку.
- Оставь. Мне кажется, я задолжал тебе экскурсию.
- Ага.
- Ну, - сказал он, обводя рукой вокруг, - это кухня.
Я закатила глаза.
- Ладно, это понятно. Пойдем. – Эдвард снова взял меня за руку, и мы вернулись в столовую. – Это столовая.
- Мне нравится стол.
- Мама обставляла эту квартиру, - сказал он. – По-моему, она нашла этот стол в Ванкувере. А это, как ты уже поняла, гостиная.
Когда мы проходили мимо дивана, я задержала взгляд на одном из столиков и стеклянной изогнутой фоторамке на нем. Я сразу же узнала фотографии. В рамке были три фото с моих УЗИ. Одна с моего первого УЗИ, вторая с моего пребывания в больнице, а третья с недавнего УЗИ.
- Мне нравится это, - сказала я, беря рамку и рассматривая фото.
Очевидно, он получил мой Рождественский подарок, потому что две фотографии подарила ему я. Он просто улыбнулся, не проронив ни слова, и я решила не поднимать тему того, что еще находилось в моей открытке. Если Эдвард и хотел сказать что-то по этому поводу, то он обязательно это сделает. Я поставила рамку на деревянный столик и пошла за ним.
Мы прошли мимо фортепиано, и мне смутно вспомнилось, как много месяцев назад он сказал, что любит сочинять музыку. Я отметила про себя, что обязательно спрошу его об этом, пока он показывал мне балкон, прачечную, гостевую ванную, а затем подвел меня к следующей двери.
- Кабинет, - сказал он, открывая ее. Я почувствовала запах книг на полках еще до того, как мой взгляд сосредоточился на высоченных книжных шкафах, стоящих вдоль восточной стены. Кажется, он понял, о чем я думаю, проследив за моим взглядом, устремленным на письменный стол, и сказал:
- Да, он в том же стиле, что и обеденный стол. Эсме нашла его в прошлом году, и настояла на том, чтобы заменить мой старый письменный стол.
На столе стояло еще несколько рамок с фотографиями, но они были повернуты в другую сторону, поэтому я ничего не увидела. На стене висели его дипломы и огромная семейная фотография, включая семью Кейт, Джаспера, Розали, Таню, Митча и еще одну пару, которую я никогда не видела.
- Это Ирена и Эрик.
- А, - я уже знала, что Ирена была сестрой Тани и Кейт и жила на Аляске.
- Здесь много людей. Когда она была сделана?
- За неделю до свадьбы Эмметта и Розали.
Не знаю почему, но услышав его слова и увидев, какими счастливыми они все были, я вдруг почувствовала, что мне чего-то не хватает. Словно прочитав мои мысли, Эдвард приобнял меня за плечи.
- Скоро на ней появятся еще, по крайней мере, трое.
Двоих я сразу вычислила: наш малыш и Кирстен.
- А кто третий?
Эдвард только засмеялся и взял меня за руку.
- Пойдем.
Мы пошли дальше по коридору, и он открыл еще одну дверь.
- О! – воскликнула я, и мои глаза моментально наполнились слезами. Это была самая милая детская, которую я когда-либо видела. Та же мебель, которая стояла в моей свободной спальне, выглядела здесь гораздо лучше. Две стены были выкрашены в светло желтый цвет, а еще две украшал рисунок джунглей. Это идеально сочеталось с постельным бельем. Комната казалась удобной, такой притягательной и… теплой. Я подошла к кроватке, достала из нее мягкого львенка и прижала его к груди, глядя на фотографию, висевшую над пеленальным столиком. И тогда у меня потекли слезы.
Это была одна из фотографий с фотосессии. Одна из тех, которые все еще лежали в конверте, который Эдвард вручил мне еще неделю назад.
На фото Эдвард поднял мою кофту и целовал мой живот. Его глаза были закрыты, и он казался таким невероятно счастливым, словно стоял у врат рая и ожидал, что вот-вот навечно окажется в Эдеме. Я вытерла слезы и шмыгнула носом, смутившись своего внезапно наступившего эмоционального всплеска. Наконец, я смогла отвести взгляд от фотографии и заметила кресло-качалку в другом углу комнаты. На столике возле кресла стояла еще одна фотография: черно-белое изображение того, как Эдвард делал сердечко на моем животе, а мои руки накрывали его.
Я подняла глаза и увидела, что Эдвард стоит в проходе, наблюдая за мной. Его глаза светились и танцевали от радости, а лицо расползлось в заразительной улыбке.
- Тебе нравится?
Я кивнула.
- Да. Мне очень нравится.
И хотя он и не знал этого, я говорила скорее о тех эмоциях, которые вызвала во мне эта комната.
- Это еще не все, - сказал он, и я вышла из комнаты следом за ним.
Следующей комнатой была гостевая спальня. В ней были только кровать и шкаф, но на стенах висело несколько фото, самой заметной из которых была фотография Эшли. Он сказал мне, что Таня скоро сделает фото Кирстен, и тогда он повесит сюда еще и их.
- Еще одна комната, - сказал он, пока я выключала свет и закрывала дверь.
Последней была хозяйская спальня. Как и все остальные комнаты, его спальня была красиво украшена. Я отметила его аккуратно застеленную кровать со взбитыми подушками и просто не могла не спросить:
- У тебя есть домохозяйка?
Румянец на его щеках был ответом на мой вопрос.
- Она приходит дважды в неделю. Поэтому моя кровать не убирается до пятницы.
Я засмеялась.
- Хорошо. Мне немного полегчало.
Я уже было развернулась, чтобы уйти и не вторгаться в его личное пространство, когда последнее фото привлекло мое внимание. На ночном столике Эдварда стояла рамка с фото. Мужчина стоял за женщиной, крепко обняв ее. Голова женщины была чуть повернута в сторону, когда она смотрела на него. Они смотрели друг на друга с любовью, обожанием и желанием, явно читающимся в их лицах. И если бы я не знала их, то подумала, что они любят друг друга. Это фото было сделано, когда я забыла о присутствии фотографа.
Эдвард подошел ко мне и обнял так же, как и на фотографии.
- Ты ведь еще не смотрела фотографии, не так ли? – спросил он.
- Нет.
Он обнял меня крепче и притянул ближе к себе, поцеловал в макушку, а потом ослабил хватку.
- Почему?
Я на мгновение прижала к себе львенка, а потом развернулась к нему. Мы так и стояли, глядя друг другу в глаза.
- Мне было страшно, - наконец, прошептала я.
Эдвард склонил голову набок, и его взгляд метнулся к моим губам.
- Чего ты боишься, Белла?
Мое тело трепетало от предвкушения, а сердце билось так сильно, что я уже почти ничего не соображала. А в моих мыслях звучал всезнающий голос Элис: «Ты ему нравишься», а затем «И он тебе».
Затем в одно мгновение я стояла, глядя на него и ожидая, что он вот-вот сократит расстояние между нами, а в следующее я уронила львенка на пол, поднялась на цыпочки и обвила руками его шею, притягивая его к себе.
- Этого, - сказала я перед тем, как прижаться к его губам.
Я не могла отмахнуться от той всепоглощающей энергии, которая наполняла нас, пока наши губы двигались в унисон. Это та самая энергия, которую я заметила еще в тот первый раз, когда мы коснулись друг друга, и это было именно то чувство, о котором я пыталась забыть долгое время. Мои пальцы вплелись в его волосы. Эдвард застонал, и я воспользовалась этим, чтобы провести языком по тонкой линии меж его губ. Когда он слегка приоткрыл рот, и я почувствовала сладость на его языке, Эдвард переместил руку с поясницы на мой живот. Его пальцы нежно выводили кружочки на моей натянутой коже, как напоминание того, что мы оба знали, что включают наши отношения, и что те слова, которые он говорил мне уже много недель, были правдой… он действительно хотел быть не только отцом. Он не просто отвечал на поцелуй. И от этого мое желание только усилилось.
Потребность в кислороде заставила нас отстраниться друг от друга, и я расслабила хватку на его шее. Эдвард прислонился лбом к моему, пока мы оба пытались восстановить дыхание.
- Я… - начала я, но сразу же потеряла последнюю связную мыслью, когда Эдвард провел пальцем по моему виску.
Он тихонько засмеялся.
- Ты даже не представляешь, как долго я хотел это сделать.
- Скажи мне.
- Я так сильно хочу тебя. Всю тебя. С тех пор, как увидел тебя на свадьбе своего брата.
Я закрыла глаза от мучительного воспоминания и почувствовала, как Эдвард поднял голову. Он снова провел пальцем по моей щеке.
- Прости меня, Белла. Ты даже не представляешь, как сильно я перед тобой виноват.
Почувствовав, как по щеке скатилась слеза, я открыла глаза и взглянула на него. Я поверила ему. Он говорил искренне и действительно сожалел о том времени, когда мы злились друг на друга. И не смотря на боль, которая проснулась во мне от его слов, его ответ дал мне понять то, что я так давно хотела услышать: нас связывало нечто большее, чем просто ребенок.
- Так много утерянного времени, - сказал он так тихо, что я еле расслышала его слова. Затем он снова наклонился ко мне и вновь поцеловал. Нежно, осторожно, почти с благоговением.
Один…
Два…
Три… Снова отстранился и выпрямился. И тогда только я поняла, как неудобно ему было наклоняться ко мне. Из-за моего огромного живота ему приходилось наклоняться еще больше, чем раньше.
Он снова поцеловал меня в лоб, а затем притянул к себе.
И я почувствовала себя так, как и та женщина на фото, которую любили и лелеяли. Мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы отстраниться от его тепла, но у меня не было выбора. Было уже поздно, а мне необходимо было поспать хоть немного, чтобы быть готовой к тому, что ожидало меня завтра.
- Мне нужно идти.
Эдвард кивнул, а затем провел рукой по волосам.
- Хорошо. Давай я тебя провожу.
После того, как он помог мне надеть пальто, он провел меня к гаражу. Когда мы дошли до моей машины, он коснулся моей щеки и наклонился для быстрого поцелуя.
- Я позвоню тебе завтра.
- Спокойной ночи, Эдвард.
- Спокойной ночи.
Он открыл для меня дверцу, а затем захлопнул ее, когда я села. Когда я выехала из гаража, в зеркале заднего вида я видела, что Эдвард все еще растерянно стоит на парковке.
Мои мысли вертелись вокруг событий последнего часа с Эдвардом, пока я ехала домой. Разум твердил мне, что не следует повторять ошибок своих родителей. И я не хотела, чтобы Эдвард относился ко мне так же, как Карлайл к Элизабет. Я не смогу так с ним поступить…
Моя эмоциональная сторона говорила мне совсем другое. Я была растеряна. Все в нем притягивало меня, и мне хотелось быть рядом с ним. Его поцелуи были нежными и требовательными, и я, наконец, почувствовала себя целостной. Недостающим элементом пазла был Эдвард. Он был тем, чего я желала и ждала, чего просила моя душа всю мою жизнь. Желание было всепоглощающим, и пока я была с ним, то испытывала одни лишь приятные эмоции.
Я уже подъезжала домой, когда услышала звонок мобильного в сумке. Я попыталась достать его, не отрывая взгляд от дороги и держа одну руку на руле. Порывшись в сумке и достав оттуда все: от ненужных тампонов до упаковки жвачки, я, наконец, нашла телефон. Я нажала на кнопку, даже не глядя, кто мне звонил.
- Алло?
- Белла, я так рад, что ты взяла трубку. Теперь просто выслушай меня, - поспешно сказал он. – Я очень много думал, и я действительно считаю, что это самое лучшее решение. Только не спеши с ответом, а сначала хорошенько подумай. Хорошо?
Я было открыла рот, чтобы ответить, но он сразу же продолжил:
- Белла, я просто… я думаю, что это самый лучший выход. Я бы не говорил этого, если бы думал по-другому. Белла… - я услышала, как он сделал глубокий вздох. – Ты выйдешь за меня замуж?
Я достаточно хорошо знала его, чтобы понять, что он говорит искренне. Я не могла собраться с мыслями и, уставившись на дорогу, поняла, что на перекрестке горит красный.
Ударив по тормозам, я уронила телефон.
Пока мое сердцебиение и дыхание приходили в норму, я быстро воздала благодарственную молитву, что дорога была практически пустынной и что со мной все в порядке.
- Белла! Белла! – услышала я откуда-то с пола.
Я тяжело сглотнула.
Теперь мне придется разобраться еще и с этим.