Главная | Обратная связь

Глава 17: Перемирие 5 страница

Вытирая слезы, я услышала, как кто-то подошел ко мне.
- Ты отказалась назвать мне имя, - с укором сказала Элис.
Я засмеялась.
- И я все равно его тебе не скажу.
Она показала мне язык.
- Они проделали замечательную работу, разве нет? – сказала она, осмотрев стол.
Я заметила это только тогда, когда я поставила рамку на стол, а Элис передвинула ее в то самое место, откуда я ее взяла.
- Эй, Белла! Рад, что ты смогла прийти!
Я резко повернула голову, голос Эмметта застал меня врасплох. Я улыбнулась, когда он подошел ко мне и обнял меня за плечи, действуя гораздо нежнее и мягче, чем на Рождество.
- Это ее вечеринка, идиот, - проворчала Элис, шлепнув его по плечу.
Эмметт засмеялся.
- О, точно.
Когда он выпустил меня из объятий, то на мгновение задержал руку на моем животе.
- Он точно будет играть в футбол, - сказал он, когда малыш начал толкаться под его рукой.
- От одной только мысли мне становится страшно, - сказала я.
- Я помню, когда Эмметт начал играть в футбол. Я так боялась, что он переломает себе кости, заработает фингал, растяжение или что-то в этом роде, что я не могла сомкнуть глаз весь сезон, - сказала Эсме, подходя к нам.
- Да, расскажи ей, что произошло, мам, - сказал Эмметт, хихикая, и я поняла, что здесь было что-то еще.
Почему мое сердце забилось так быстро только от одной мысли об опасности, даже такой незначительной, как футбол? Я уже стала называть это чувство «родительскими нервами», и они мне совсем не нравились.
- Конечно же, с ним все было в порядке, - с улыбкой ответила Эсме. Мне казалось, что она почувствовала мое нервное напряжение и хотела успокоить меня.
Эмметт фыркнул, очевидно недовольный тем, что его мать попыталась урезать историю.
- Ага. Видишь ли, мама сходила с ума весь сезон. Конечно же, она присутствовала на каждой тренировке и каждой игре. Она стояла позади тренерской лавки и постоянно надоедала тренеру, говоря, когда нам нужны перерывы, чтобы попить воды, или когда ей казалось, что кто-то из игроков вел себя слишком грубо, или если, по ее мнению, мы тренировались слишком долго и утомительно. Она раздражала его до чертиков. Он постоянно давал ей какие-то задания, - мама постоянно занималась организацией питания после игры или командных вечеринок, только чтобы не мешалась под ногами. Но это не сработало.
Я улыбнулась ему. Мне нравилось слушать истории Эмметта. Его голубые глаза сияли, когда он что-то рассказывал, при этом энергично жестикулируя. Образ Эсме как заботливой матери, который он описывал, был таким милым и очень ей подходил. На короткое мгновение я задумалась, а буду ли я когда-нибудь такой же мамой, и мне понравилось мое видение.
- Но, как мама и сказала, она была уверена, что я получу травму, - продолжил Эмметт, вырывая меня из раздумий. – Пик ее нервозности приходился на время игр, и папа старался сдерживать ее, чтобы она не полезла к организаторам со своими установками. Итак, утром в день плей-офф она нервничала больше обычного, так как существовала вероятность, что нам придется сыграть больше одного матча. Мама постоянно говорила мне, что было бы лучше, если бы я посидел на скамейке запасных, настаивая на том, что у нее плохое предчувствие. Но, к ее великому сожалению, я сказал, что буду играть. Итак, мы все сели в машину, а мама решила, что ей лучше захватить аптечку побольше. Она хотела захватить еще пакетики со льдом и огромные наколенники для меня. Значит, она вернулась в дом, схватила аптечку, выбежала и оступилась на ступеньках.
Мои глаза расширились от неожиданного поворота истории.
Эмметт начал громко смеяться и хлопнул себя по бедрам.
- Папе пришлось отвезти нас в больницу, откуда он позвонил маме Тани, чтобы она смогла забрать нас и отвезти на игру. В тот день были лучшие игры сезона. Тренер сказал, что это потому, что он наконец мог позволить мне спокойно играть, не боясь, что моя мама начнет гоняться за мной по полю с носовым платочком в попытке вытереть мне нос.
Я обернулась к Эсме со слегка испуганным выражением лица.
- Что случилось?
- Я потеряла равновесие, упала со ступеньки, уронила аптечку и сломала запястье, пытаясь предотвратить падение.
- И все потому, что она настояла на бандажах, - вмешался Эмметт. – Хорошо, что она захватила пакетики со льдом несколькими секундами ранее.
Эсме улыбнулась.
- Это, наверное, было ужасно, - сказала я, пытаясь сдержать смех. Хотя я не знала, что именно имею в виду, то ли боль от перелома, то ли стресс от волнения из-за своего ребенка.
Ее улыбка стала еще шире.
- Я ни о чем не жалею.
За этими простыми словами скрывалось нечто большее, и я сразу же посерьезнела, подначивая ее продолжать:
- Почему?
- Не только мой старший сын радовался тому, что его команда выиграла все матчи, но в тот же день второй мой сын решил, чем он хочет заниматься. Когда Карлайл отвел меня в отделение скорой помощи, Эдвард захотел остаться, даже когда Джоани приехала за детьми. Он всюду ходил за Карлайлом, наблюдал за всеми манипуляциями, что со мной проводили, от рентгена и укола обезболивающего до наложения шины. Даже после того, как мы вернулись домой, он заботился обо мне, постоянно напоминал правила – держать руку поднятой, не мочить шину, прикладывать лед, отдыхать. Когда мы, наконец, все сели за стол на следующий день, Эмметт непрерывно болтал о бестящей игре, как хорошо он играл и сколько голов забила его команда. Когда он закончил, Эдвард сидел молча еще несколько минут, о чем-то усердно думая. Затем он посмотрел на меня и Карлайла и объявил, что хочет стать врачом, как и его отец. И хоть мы и не всегда понимаем этого, ничего не происходит просто так. Это в особенности касается родителей, - Эсме потянулась и взъерошила волосы Эмметта. – В те выходные я поняла, что еще никогда не была так горда за своих сыновей. Это стоило той боли и гипса на шесть недель.
Затем Эсме обняла меня.
- Пойдем я усажу тебя так, чтобы ты смогла поднять ноги. Элис сказала, что они отекают. Твои гости скоро приедут.
Я обернулась, чтобы что-то сказать Эмметту, но его уже не было. Быстро осмотрев комнату, я заметила, что все мужчины исчезли.
- А где ребята?
- Внизу в подвале. Эмметт собирался устроить какую-то эпическую битву или что-то в этом роде. Они поднимутся к обеду.
- А.
Я думала об этом. Когда мы с Анжелой и Кейт обсуждали список гостей, мы не говорили о том, будут ли присутствовать мужчины или нет. Мне было все равно, но я знала, что сегодня увижу Эдварда. Он сказал мне, что будет здесь. Если он будет здесь со мной, тогда на меня будет обращено меньше внимания. Но если он будет внизу со своим братом, мы будем на безопасном расстоянии друг от друга. Все равно я не могла не расстроится из-за его отсутствия, - почему он не вышел, чтобы поздороваться со мной? Он вообще здесь? Если нет… я взглянула на часы. Почему же его еще нет на вечеринке за десять минут до ее начала?
Я села на кресло, к которому меня подвела Эсме, и покорно положила ноги на оттоманку, пытаясь подавить свои волнения. Я чувствовала себя ленивой из-за того, что не ходила по комнате и не общалась с теми несколькими гостями, что уже пришли, но Эсме напомнила мне, что я была почетным гостем, а не хозяйкой. Если люди хотят со мной пообщаться, они подойдут и присядут рядом со мной.
- Ты в порядке? – кто-то спросил, присаживаясь на стул рядом со мной, подтверждая слова Эсме.
Я подняла голову и улыбнулась Анжеле.
- Все в порядке, Анж. А ты?
- Хорошо. Как тебе? – спросила она, обводя рукой комнату.
- Вы с Кейт проделали замечательную работу. Откуда у вас этот стих? – спросила я, указывая на столик с тортом.
- Он был на вечеринке моей мамы, когда она ждала близнецов. Хозяйка распечатала его вместе с изображением с УЗИ и раздала всем гостям. Нам пришлось немножко изменить слова, но Кейт решила, что было бы неплохо использовать его для твоей вечеринки. Мы сделали маленькие подарочные пакеты для каждого гостя и вложили его туда.
- Это очень мило. Спасибо. – Я снова обвела взглядом комнату и задумчиво прикусила губу перед тем, как задать вопрос, который меня давно мучил. – А где Эдвард?
Улыбка Анжелы стала еще шире.
- Он поехал за твоим сюрпризом. Он скоро приедет, не волнуйся.
- Моим сюрпризом?
Что еще мне может понадобиться?
Она похлопала меня по руке.
- Не волнуйся. Этот сюрприз тебе понравится.
Я услышала звонок в дверь, и Анжела встала, чтобы поприветствовать новых гостей.
- Тетя Белла! Тетя Белла! – услышала я тихий голосок с другого конца комнаты. Эшли вбежала в комнату и прокатилась по полу, остановившись прямо передо мной. Я видела Эшли, когда приехала, но она быстро исчезла из виду.
- Тетя Белла! – снова закричала девочка, потянув меня за рукав.
- Что такое, Эшли? – спросила я, удивляясь тому, почему она называла меня «тетей Беллой». Раньше она называла меня «мисс Белла».
- Вы видели торт? – восторженно спросила она, когда еще больше людей вошло в гостиную.
- Да, видела. Как тебе? Как ты считаешь, хватит ли его всем гостям?
Ее взгляд метнулся к столу, а затем прошелся по всей комнате. И она закивала.
- Да, наверное.
- Ты больше всего ждешь торт? – затем спросила я.
Улыбка Эшли стала еще шире.
- Нет.
- А что тогда?
Хоть я и мало что знала о детских вечеринках, но все же не могла представить, что может ее заинтересовать. Подарки вряд ли. Бедной девочке, наверное, будет лучше взять тарелку с кексами и пойти вниз к ребятам.
- Я поиграю со своим новым другом, - объявила Эшли.
- О, к тебе придет друг? И кто же это? – спросила я, пытаясь вспомнить своих знакомых. Кроме Кейт и Тани, только у нескольких сотрудниц были дети,- у Моник и Кристал. Если мне не изменяет память, то ребенку Моник было два, а Кристал – семнадцать.
- Не знаю. Мама только что сказала, что ко мне приедет новый друг.
Я засмеялась, но перед тем, как я успела ей ответить, Эшли умчалась кого-то встречать. Ко мне подходили здороваться люди. Я все еще чувствовала себя глупо, сидя на стуле, но каждый раз, когда я порывалась встать, кто-то обязательно придерживал меня за плечо и настаивал на том, чтобы я села. Анжела познакомила меня со своей матерью, и, не смотря на то, что она была женой священника, я была уверена, что она должна смотреть на меня свысока из моего очевидного прегрешения, но она сразу же разубедила меня. Вскоре она начала рассказывать мне истории о своих сыновьях. Теперь я понимала, от кого Анжела унаследовала свою доброту и сострадание.
А люди все приходили и приходили. В основном это были мои сотрудницы, о которых я знала лишь их имя. Большинство из них я нанимала на работу. Кажется, я явно содрогнулась, когда в комнату вошла Джессика, но быстро успокоилась и надела вежливую маску. Она притворно улыбнулась и села через два сидения от меня. Она всегда вызывала у меня недоверие, но сейчас в ней было что-то, отчего я совершенно некомфортно себя чувствовала. Я не доверяла ей, но сейчас уже поздно что-то исправлять.
Приехала девушка моего отца, и, казалось, она неуверенно себя чувстввала среди такого количества людей.
- О, Белла, ты замечательно выглядишь, - сказала она, подходя ко мне.
- Привет, Сью, - поздоровалась я. Я пыталась быть доброй и приветливой, но я почти не знала эту женщину. – Я хотела сказать спасибо за все те вещи, которые ты передала с моим отцом.
- Всегда пожалуйста.
- Он приехал вместе с тобой?
До меня только что дошло, что если бы Чарли был в городе, я бы использовала это как отмазку, чтобы не оставаться с Эдвардом наедине.
- Нет, - ответила она, круша мою последнюю надежду. – Он поехал на рыбалку со своими сослуживцами.
Я кивнула, не удивляясь ее ответу. Я скоро сорвусь, я была уверена в этом. Я уже чувствовала себя словно на иголках. Прошло уже четыре дня с нашей последней встречи с Эдвардом. Каждый раз, когда кто-то заходил в комнату, я поднимала голову, и мое сердце уходило в пятки, когда у этого человека были другого цвета волосы, глаза, не то телосложение… не тот пол.
Мне не нравилось чувствовать себя такой зависимой.
Снова оглядев комнату, я заметила, что женщины рассаживаются на стулья и диваны, расставленные кругом в огромной гостиной. Они болтали друг с другом и время от времени спрашивали меня, как я себя чувствую. Я слышала, как Кейт и Анжела болтают позади меня. Они пытались решить, что же делать, ведь Эдвард о сих пор не приехал.
И снова мое сердце опустилось. Возможно, за последние четыре дня он обдумал наш поцелуй и решил, что не хочет иметь со мной ничего общего, даже не имея представления о моей ситуации на работе. Слушая гул разговоров, я закрыла глаза и попыталась успокоиться. Даже я понимала, что мои мысли были глупыми. Сделав глубокий вдох, я открыла глаза и нацепила улыбку. Надеюсь, никто не заметил моего короткого приступа неуверенности в себе.
Приглушенным шепотом Кейт и Анжела решили, что делать. Анжела раздала всем подгузники, а Кейт ручки. Элис, которая сидела справа от меня, смерила их обоих подозрительным взглядом, и я услышала, как она прошептала:
- Мне кажется, мы договаривались, что не будет никаких игр.
- Расслабься, Элис, - тихонько сказала Кейт. – Я обещаю, что мы не будем выливать растопленный шоколад в подгузники и заставлять гостей угадывать, как называется этот батончик. (прим. Беты - ну и игры у них…)
Я прикусила губу, чтобы сдержать смех, а Элис угрожающе сузила глаза. Еще через секунду она выхватила ручку у Кейт с недовольным фырканьем. Кейт засмеялась.
Затем Анжела объяснила всем, что они должны написать вдохновляющие послания для нас с Эдвардом, когда мы будем спать лишь по 90 минут за 38 часов. Некоторые женщины захватили себе кипу подгузников, а некоторые использовали только один или два. Этого я и боялась, так как ту начинались те самые ужасы. Сью начала эту пытку рассказом о том, что когда ее старшей дочери было 10 дней отроду, ее муж вернулся с работы и увидел ее в кресле-качалке. Сью сказала, что муж был готов отправить их обоих обратно в больницу, так как не знал, кто плакал горше, мама или младенец. Многие женщины согласно кивали или говорили, что помнят похожие случаи, пока я пыталась уверить себя, что не со всеми новорожденными так невообразимо сложно. Я почувствовала, как Элис похлопала меня по коленке, когда Эсме принялась рассказывать истории о своих детях. Я взглянула на Таню, и наши взгляды встретились. Она улыбнулась мне и кивнула, словно говоря, что мне не о чем волноваться. Тем не менее, синяки под ее глазами от явного дефицита сна не выглядели такими уж обнадеживающими…
Джессика сидела возле Элис, и до меня доносился нескончаемый поток жалоб. Они были такими тихими, что я расслышала лишь несколько слов. «Дура». «Смешно». «Не могу поверить, что ей удалось обмануть всех этих людей». Все это она нашептывала Лорен, женщине с бухгалтерского отдела нашего офиса. Элис, казалось, хотела взять ручку и ткнуть ею в Джессику, но я умоляюще взглянула на нее и покачала головой, и Элис воздержалась. Если Джессика в понедельник побежит к Джеку, это вряд ли мне поможет моему и без того шаткому положению.
Когда они закончили, Анжела собрала все подгузники и сказала, что упакует их для меня. Эшли снова вошла в гостиную, и я услышала, как она спрашивает Кейт, где ее друг. Анжела, казалось, не знала, что делать дальше. Элис перевела взгляд с Джессики на меня и стиснула зубы. Вскочив со стула, она заявила, что настало время игры.
- Предатель, - пробормотала я, когда она попросила у Эсме ножницы и ленту. Кейт завела Эшли в комнату и усадила к себе на колени, пока Элис обходила комнату и предлагала отрезать кусок ленты. И хоть я не была спецом в играх на подобных вечеринках – смысле расплавленные шоколадные конфеты и подгузники напугали меня до чертиков – тем не менее, я не была дурой, и сразу же разгадала задумку Элис. Поэтому я откинулась на спинку кресла и приготовилась к унижению, пока они будут угадывать, насколько я огромна.
После того, как все отрезали желаемую длину, каждая из них внимательно смерила меня взглядом перед этим, Элис обвела взглядом женщин и их ленты. Затем в ее глазах мелькнул злобный огонек, когда она заметила огромный кусок в руках Джессики. Джессика определенно пыталась смутить меня. Элис подмигнула мне.
- Окей, мы пойдем по кругу, и каждая из вас возьмет ленту и намотает ее на палец. Для каждого оборота вам нужно будет сказать что-то приятное о Белле или о том, что вы о ней знаете. Джессика, почему бы тебе не начать?
Мне пришлось сделать глоток пунша, чтобы скрыть огромную улыбку на своем лице. Мне даже было немного жаль ее, пока она пыталась заставить себя произнести хоть слово. Затем, фыркнув, она все-таки начала. В основном, она описывала меня. Но у нее была настолько длинная лента, что после третьего по счету описания моих волос, она поняла, что ей нужно сказать что-то еще, чтобы не позориться и дальше. Каждый раз, когда она говорила что-то отдаленно похожее на комплимент, то кривилась так, словно ела лимон. Я знала, как некомфортно находиться в центре внимания, особенно среди людей, которых ты почти не знаешь; я почти пожалела ее. Почти.
Конечно же, я получила несказанное удовольствие, когда Джессика говорила что-то вроде «С ней легко работать», «Она всегда задерживается на работе дольше остальных» и «Она хорошо ладит со всеми». Я подавила смешок, мечтая, чтобы Элис записала все это на видео, которое я бы смогла взять с собой в понедельник. Джессика выглядела слишком довольной, когда она обернула ленту вокруг пальца один последний раз и сказала:
- И я уверена, что у Беллы не будет проблем с поиском новой работы, если у нее возникнет такое желание.
Маленькая сучка. Она знала о том, что происходит.
Анжела стиснула зубы, но промолчала. Элис казалась растерянной, но затем повернулась к Лорен и сказала, что та следующая. Но перед тем, как она начала, Эшли соскочила с колен Кейт и побежала в холл, крича:
- Мой друг здесь! Мой друг здесь!
Элис и Эсме улыбнулись друг другу, а я не могла понять, что происходит.
- Думаю, приехал Эдвард, - сказала Анжела, пытаясь что-то мне объяснить.
- Это Эдвард новый друг Эшли? – спросила я, запутавшись еще больше.
Я услышала несколько смешков, когда Элис забрала у меня стакан, поставила его на столик, а затем помогла мне встать.
- Пойдем, - сказала она, ведя меня к входной двери, где Эшли подпрыгивала от восторга, уставившись в маленькое окошко. Как раз в этот момент дверь открылась, и вошел Эдвард. Он улыбался от уха до уха, и все мои глупые страхи по поводу того, что он не хочет быть здесь, мгновенно вылетели прочь в дверь, которую он вошел. Когда его взгляд встретился с моим, я могла поклясться, его глаза засияли, словно два алмаза, а я моментально покраснела от интенсивности его взгляда. Эдвард сразу же подошел ко мне, наклонился и легонько поцеловал в щеку. Впервые со вторника, я почувствовала, что снова могу дышать полной грудью. Несмотря на все те домыслы, что мучили меня с того самого ночного кошмара, я мечтала только, чтобы она снова и снова целовал меня. Здесь и сейчас. И все равно, кто станет свидетелем.
- Привет, - тихо сказал он, словно я была единственным человеком в комнате.
- Привет.
Мы просто улыбались и смотрели друг на друга, пока кто-то не кашлянул, вырывая нас из этого всепоглощающего оцепенения.
- Прости, - сказал Эдвард. – Я привез твой сюрприз.
- Что? – спросила я. Эдвард отступил в сторону, чтобы я смогла увидеть что, а точнее кто, стоял позади него.
- Белла! – услышала я знакомый голос.
Моя мама практически вбежала в комнату с распростертыми объятьями.
- Мама, ты приехала, - сказала я, и у меня тут же навернулись слезы. Через несколько мгновений, руки Рене обхватили меня.
- Конечно же, я приехала, детка.
- Я так рада, что ты здесь.
Наконец, она отпустила меня, и мы обе вытирали слезы счастья, которые бежали по нашим щекам.
Рене, Фил и Бретт стояли в холле. Я засмеялась, когда поняла, что моя сестренка и была тем самым «другом», с которым так мечтала встретиться Эшли. Бретт быстро обняла меня, перед тем, как Эшли потащила ее в свою комнату.
- У Эшли есть комната здесь? – спросила я у Эдварда, когда девочки взбежали по лестнице.
Он рассмеялся.
- Да. Напомни мне перед уходом, чтобы я показал тебе комнату, которую мама приготовила для этого парнишки.
Эдвард положил руки ко мне на живот, произнося последние слова, и я на мгновение закрыла глаза, наслаждаясь нежным прикосновением.
Я представила маму и отчима Калленам, которые собрались в холле. Но вскоре Кейт напомнила мне, что у нас все еще была полная комната гостей, и мы решили вернуться в гостиную. Эдвард пообещал, что тут же вернется, только сначала отведет Фила вниз к ребятам.
Слава Богу, Элис решила оставить затею с лентами. Вместо этого Анжела начала открывать какие-то пакеты, а Кейт разложила принадлежности для рисования и рукоделия на столе, среди которых были маркеры для ткани, тюбики с краской, несколько видов ниток для вышивания и иголки. Затем Анжела раздала всем белые ползунки.
Я улыбнулась, когда поняла, что все должны будут украсить их для малыша. Анжела купила несколько разных размеров, от новорожденного до полуторагодовалого, так что ему теперь точно будет, что носить.
Анжела как раз объясняла, что делать, когда в комнату вошел Эдвард и сел рядом со мной. Рене заняла место Элис – я не знала, куда исчезла Элис.
Даже Эдвард взял одну футболочку и несколько тюбиков краски. Это занятие продлилось около получаса, а затем Анжела объявила, что пришло время продемонстрировать свои работы.
Талант и находчивость некоторых просто поразили меня. Одна женщина вышила троих мишек на своих ползунках. Другие же рисовали какие-то картинки, начиная от футбольных мячей и заканчивая животными. Некоторые просто написали «Малыш Свон-Каллен», как в стишке. Но именно от ползуночков Эдварда я прослезилась. Синей краской он написал «Папин крошка». Затем он украсил их бейсбольным мячом, битой и пианино, используя разные цвета. Это было так мило и значительно превосходило мою футболку, на которой я просто написала «Малыш №1» и нарисовала несколько звездочек. Ладно, я не очень то креативная личность.
Когда мы закончили, Кейт забрала все ползунки и футболки в другую комнату, чтобы высушить их. Затем она спросила Эсме, куда можно убрать все принадлежности, чтобы попозже они смогли украсить оставшуюся одежду. Настало время обеда. Обеденный стол вскоре был заставлен едой, которую Элис, Кейт, Анжела и Эсме принесли с кухни, организовав шведский стол. Все выглядело таким аппетитным, что мой живот мгновенно заурчал. Ребята поднялись из подвала, чтобы все могли поесть вместе.
Гостиная была переполнена, а несколько людей остались в столовой, чтобы перекусить там. Эдвард настоял на том, чтобы я сидела, пока он сходит за едой для нас обоих. Рене вскоре подошла ко мне, сказав, что они планировали пробыть здесь неделю, а затем она снова приедет на несколько дней, когда малыш родится.
- Мама, ты уверена? – удивленно спросила я. – Сейчас середина учебного года, и я знаю, что тебе непросто будет получить дополнительные выходные.
Она быстро заглушила мои волнения.
- Все будет в порядке. В самом деле, Белла, сколько раз я смогу стать бабушкой?
Я улыбнулась ей, а затем повернулась к своей еде. Эдвард сидел со мной, пока мы ели, но вскоре он пошел поговорить со своим отцом и убедиться, что Фил в порядке. На протяжении следующих десяти минут женщины по очереди подходили ко мне, присаживались на свободный стул и говорили какие-то приятные слова, а затем вставали и шли болтать с кем-то другим. Рене встречала каждого нового человека с вежливым интересом, и вдруг я вспомнила, что это Эдвард привез ее сюда, и мне стало жутко любопытно, как же прошла их встреча. Я взяла на заметку спросить ее об этом позже. Я уверена, что все было не так уж плохо, так как рядом была Бретт, но я знала, что с нашего последнего телефонного разговора она все еще не верила в то, что он пересмотрел свое первоначальное мнение обо мне, и что мы пытались победить наши разногласия.
Как раз, когда Таня села на свободный стул после того, как Моник ушла поболтать с Анжелой, Рене наклонилась ко мне и прошептала:
- В чем ее проблема?
Она кивнула головой в сторону.
Я обернулась и взглянула на Розали, которая стояла в дальнем углу комнаты, сердито глядя на каждого гостя. По правде, эта ситуация длилась весь день.
- Эээ. Я честно не знаю.
Таня перевела взгляд с Розали на мою маму и меня и вздохнула.
- Роуз… ну, вы привыкнете к ней, - извиняющимся тоном произнесла она. – Если вам от этого полегчает, то она и от меня не в восторге сейчас.
Затем она протянула моей маме руку и представилась. Я заметила, что ее ногти уже не выглядели такими уж наманикюренными и ухоженными, как на Рождество. Сейчас они были коротко острижены, без намека на лак, и я могу поклясться, что заметила заусеницу на ее указательном пальце.
- О, я слышала о тебе. Это ведь у тебя недавно родился ребенок? – спросила Рене, и мне вдруг захотелось спрятаться, когда я попыталась вспомнить, что именно я рассказывала своей матери за последний месяц.
Таня кивнула, наверное не осознавая того факта, что я могла сказать что-нибудь плохое о ней, и я молча воздала благодарственную молитву. Они с Рене тут же разговорились. Таня с радостью указала на Кирстен, которую сейчас держал на руках ее отец. Затем она рассказала мне о том, какими тяжелыми выдались для нее последние несколько недель.
- Поначалу все казалось таким простым, - сказала она.
Рене посочувствовала ей, принявшись рассказывать истории из моего раннего детства. Тем не менее, несмотря на бесчисленное количество раз, что я слышала эти истории, в этот раз я внимательно ее слушала. Мне вдруг показалось жизненно необходимым узнать, как моя мама справлялась со мной. Молодая, растерянная, практически одна. Я чувствовала, что могу ее понять. К счастью, я была старше, чем Рене, когда появилась я, но моя нехватка опыта в уходе за детьми определенно сравнивала счет.
Через несколько минут Рене ушла проверить, как там Бретт.
Я не могла не задать тот вопрос, который начала моя мать.
- Так что с Розали?
Таня закусила губу, переводя взгляд с Розали на меня. Продумав свои слова, она сказала:
- Ну, все равно большинство людей знает об этом, и это будет нечестно по отношению к тебе, если она будет так себя вести, а ты даже не будешь знать, в чем дело, - она покачала головой. – Мне не нравится предавать чье-либо доверие, но после рождественского фиаско, я не считаю, что от тебя должны что-то скрывать.
Она сделала быстрый вдох, а затем продолжила.
- Имя Розали Хейл о чем-нибудь тебе говорит?
Я кивнула. Имя показалось мне знакомым, когда я впервые услышала его на свадьбе, но даже если бы от этого зависела моя жизнь, я ни за что не вспомню, откуда его знаю.
- Ты не вводила его в поисковике? – спросила Таня.
- Это было на свадьбе. После нее меня занимали несколько другие проблемы.
- А, да. Понятно. Ну, тогда знакомо ли тебе имя Ройс Кинг?
Я ощутила всепоглощающее чувство страха от этого имени, как только Таня произнесла его, и наконец, смогла вспомнить то лето, когда весь Сиэтл жил в страхе, в страхе перед Ройсом Кингом. Он был серийным насильником, который успел напасть на десятки женщин до того, как его поймали. На самом деле, если я правильно помню, его поймали только потому, что его последней жертве удалось сорвать с него маску и убежать, несмотря на то, что она была серьезно избита бейсбольной битой.
Я с ужасом взглянула на Таню.
- Розали?
Таня грустно кивнула.
- Розали.
- Я даже не могу себе представить, как можно оправиться после такой психологической травмы, - прошептала я.
- Эмоциональное восстановление было ужасным. Я могу только представлять насколько. Но помимо психологической, ей были нанесены и тяжелые телесные повреждения. Многие внутренние органы были повреждены.
Я вздрогнула, представив синяки, море крови и переломанные кости в результате нанесения многочисленных ударов бейсбольной битой.
- Прости. Я знаю, что это ужасно, - извинилась она, - но это не все.
Я сделала еще один вдох и кивнула.
- Продолжай.
- Врачи не знают, сможет ли она когда-нибудь выносить ребенка.
- Но Эдвард сказал мне, что все ждали их возвращения со своего медового месяца с радостными новостями.
- Они начали лечение от бесплодия, как только вернулись. Поэтому, да, мы все надеемся. Просто для нее это все очень тяжело. Она говорит, что всегда хотела иметь ребенка и новость о том, что это невозможно для нее, просто сокрушила ее. Можешь себе представить, каково ей находиться рядом с тобой или Кирстен.
- Тогда почему она здесь? – не подумав, спросила я. Но мне правда хотелось это знать. Если бы я отчаянно хотела ребенка и думала, что не смогу его зачать и выносить, то сомневаюсь, чтобы что-то смогло заставить меня находиться рядом с беременными женщинами или новорожденными.
- Белла, я знаю, что ты не так давно общаешься с нами, но что ты чувствуешь к этой семье?
Я задумалась на мгновение. Что я чувствовала к Калленам? Эсме, Элис, Эмметт, Кейт и даже Таня были очень доброжелательны и дружелюбны. Они были любящими и заботливыми, и я знала, что когда Эдвард решил, что я всего лишь всех их использовала для собственной выгоды, я могла не пережить разлуки с ними. Я любила их. Всех их. Они стали моей семьей.
- Я люблю их, - тихонько призналась я.
Таня улыбнулась.
- Мы все любим. Эсме и Карлайл собрали всех детей вокруг себя и одарили любовью, заботой и лаской.
Да, они были именно такими, и теперь я понимала Розали. Она сделает все ради своей семьи, даже если это значит испытать страшные муки на моей детской вечеринке… потому что именно так поступала семья. Я почувствовала прилив вины, позволяя этой мысли задержаться в моем сознании. Семья могла сделать все друг для друга, они шли друг к другу, когда возникали проблемы, и им никогда не отказывали в помощи. Тихий голосок в моем сознании подсказывал, что мои проблемы на работе как раз из такого же разряда, но я не знала, как они отреагируют. Точнее, я больше переживала за реакцию Эдварда, чем Эсме или Элис. И еще более тихий голосок утверждал, что мне не следует переживать по поводу их реакции, но я не могла к нему прислушаться. Мои глаза нашли Эдварда, и я не смогла скрыть улыбки.
- Он тебе не безразличен, - заметила Таня.
Я потупила взгляд.
- Да.
Она замерла и задержала на мне взгляд.
- Верь ему. Он того стоит. И он никогда не предаст тебя.
- Спасибо, Таня.
Судя по выражению ее лица и ее глазам, я знала, она понимала, что я благодарила ее за все то, что она сделала и сказала, а не только за уверения насчет Эдварда и историю Розали. Она, как и все остальные, вводила меня в семью Калленов и давала почувствовать себя такой же важной, как и все остальные. Она сжала мое плечо, вставая со стула, и пошла забрать своего ребенка из рук жениха.
Эдвард занял ее место и быстро переплел наши пальцы.
- Мне показалось, что у вас с Таней был напряженный разговор.
- Да.
- Все в порядке? – спросил он, внимательно осмотрев меня, словно я была самым важным человеком в его мире.
- Все хорошо.
Я улыбнулась и сжала его руку. У меня в голове не укладывалось, как еще несколько минут назад я не знала, что ему сказать, а теперь рядом с ним я находилась в полном блаженстве. До того, как я успела растечься мыслию по древу, Анжела объявила, что пришло время подарков.
Как оказалось, в каждом подарке были нужные вещи, даже несмотря на то, что Эдвард уже потратил кучу денег на ребенка. Элис соорудила торт из подгузников, о котором я раньше никогда не слышала, но посчитала это очень креативной идеей. Не говоря уже о том, насколько это было мило. Он состоял из четырех слоев и был сделан из подгузников, нескольких одноразовых одеял и одного флисового одеяльца. Украшали это сооружение погремушки, соски, пинетки, лосьоны, носочки, ленточки, а сверху сидел игрушечный жираф. Я была потрясена тем, насколько мастерски все было сделано, а затем еще больше удивилась, когда Элис сказала, что сделала это сама.
Рене и Сью вместе с Чарли подарили нам детский стульчик, а Эсме – ходунки. Все остальное составляли одежда, пакеты с подгузниками, а Элис подарила нам детский фотоальбом. Последним подарком был альбом. Но когда я его открыла, то увидела, что страницы были исписаны советами и рассказами о собственном опыте ото всех присутствующих женщин. Кейт сказала, что раздала странички несколько недель назад, и с тех пор начала собирать эту книгу. Она только добавила несколько страниц от моей мамы, пока мы все обедали. Это было просто потрясающе. Пролистав альбом, я обнаружила, что Эсме и моя мама заполнили больше всех страниц, а следом за ними были Кейт и, к моему удивлению, Таня. Мудрые слова от настоящих людей, написаны только для меня… я была счастлива.
После этого пришло время торта. К тому времени я уже устала сидеть, и немного прошлась по комнате, болтая с некоторыми сотрудниками, но потом села за стол рядом со своей сестрой и Эшли. Девчушки сразу же принялись обсуждать то, как им меня называть. Эшли пыталась настоять на том, что меня нужно называть «тетя Белла», а Бретт была непреклонна, говоря, что будет звать меня «Белла». Пока они это обсуждали, к нам подошла Кейт, и я прошептала:
- Тетя Белла?
Она пожала плечами, наклонилась ко мне и прошептала.
- На Рождество, когда Эдвард сказал, что у вас будет ребенок, она сложила два и два и принялась безудержно болтать о еще одном кузене, с которым ей можно будет поиграть. Если тебе это неприятно, то я скажу ей перестать.
- Нет, все в порядке. Просто я удивилась.
Затем Кейт попыталась объяснить Эшли, что да, Бретт действительно могла быть моей сестрой и что она не должна была называть меня «тетей Беллой».
Эшли кивнула, но я не думаю, что она действительно уловила смысл сказанного.
Доев торт, гости начали подходить ко мне, чтобы сказать «до свиданья». Мне казалось почти странным то, что моя мама обняла Сью на прощание. Я встала из-за стола и, взяв свою тарелку и тарелки девочек, отправилась на кухню. Я вздрогнула, чуть не уронив хрустальные тарелки, когда пара рук обвилась вокруг меня.
- Как ты себя чувствуешь? – нежно спросил Эдвард, притянув меня к груди.
- Хорошо. Немного устала. Кто знал, что эти вещи так утомляют?
Боже, и я думала, что смогу держаться от него подальше? Ничто… ничто не могло заставить меня почувствовать себя так хорошо, как его руки, обнимающие меня.
- Я скоро отвезу тебя домой.
Я почувствовала, как он поцеловал меня в макушку.
- Мне нужно побыть с мамой и Филом.
- Нет, не нужно. Они пробудут здесь целую неделю, и они поймут. К тому же, у них уже есть планы на вечер.
- Правда? – спросила я, оборачиваясь, чтобы взглянуть на него.
- Если ты не заметила, твоя сестра и Эшли очень сдружились. Они поедут домой к Кейт, где, как мне кажется, они весь вечер будут разрисовывать оставшиеся футболки, а мои родители отвезут твоих на ужин. Обещаю, с ними все будет в порядке. К тому же, я не видел тебя несколько дней, и я очень соскучился.
В тот момент мое сердце готово было вырваться из груди. Я тоже скучала по нему, и чувствовала себя виноватой за то, что мы так долго не виделись только из-за того, что я пыталась его оттолкнуть. Но если бы я этого не сделала, как он отреагирует, если, нет, когда меня в понедельник уволят с работы. Тихий голос, на удивление схожий с Таниным, прошептал мне на ухо «Доверься ему», но я просто не могла заставить себя что-либо сказать. Я на мгновение закрыла глаза, пытаясь избавиться от всех неразумных мыслей, которые сновали в моей голове. Совершенно позабыв, что все еще держала в руках тарелки, о том, что волновалась о своей работе, я просто наслаждалась ощущением рук Эдварда.
Он ослабил хватку и нежно развернул к себе. Его ладони обхватили мои руки, и я поняла, что не могу отвести от него взгляд, когда он наклонился и нежно поцеловал меня в губы. И тогда я поняла, что никогда не захочу отпустить его.
- Я пойду за пальто, а ты можешь попрощаться с мамой, и мы поедем домой, - сказал он, отпуская меня и отступая назад. Я попыталась не всхлипнуть от потери контакта.
Я подошла к кухонной столешнице, но замерла на полпути, услышав, как двое людей направились к выходу. Я сразу же определила, что одна из них – Джессика. Когда они проходили мимо двери в кухню, я услышала, как она сказала:
- Не удивительно, что Белла так дерьмово работает. Она хочет, чтобы ее уволили, и тогда она сможет жить за счет этих людей. Хотелось бы и мне найти такого же богатенького доктора, который бы обо мне заботился. По крайней мере, желание мисс Деловой Сучки скоро исполнится.
Я услышала резкий вдох позади себя и, обернувшись, увидела, что Эдвард все еще стоит на пороге столовой, - он слышал Джессику так же четко, как и я.
Когда Джессика вошла в комнату вместе с Лорен, хрустальные тарелки выскользнули из моих рук и разлетелись на тысячи мелких кусочков по кафельном полу, а я уставилась на Эдварда с неподдельным ужасом в глазах.

Глава 23: Маленький дождик

Звук тысячи осколков, разлетевшихся в разные стороны, заполнил комнату, а я наблюдала, как удивление на лице Эдварда медленно сменялось злостью. Когда он шагнул ко мне, я медленно попятилась назад, и под нашими ногами хрустнули остатки посуды Эсме. Когда я прижалась спиной к мраморной столешнице, то поняла, что мой приступ паники достиг своего апогея. Сквозь гул в ушах смогло прорваться лишь приглушенное «Мама!», которое, казалось, слетело с уст Эдварда. Его шаги были медленными и осторожными, пока двигались его губы, но я ничего из сказанного я так и не смогла разобрать. Я все еще видела, как вдалеке стояли Джессика и Лорен и с самодовольными лицами наблюдали за происходящим.
Мне понадобилось собрать все свои силы, чтобы выровнять дыхание. Я почувствовала, как защипало глаза, но я не позволю пролиться слезам – просто не могу. Еще несколько людей ворвались в кухню, а потом я оказалась в руках Эдварда. Его прикосновения были нежными, хоть он и не держал меня так крепко, как раньше. Грудь Эдварда вздымалась и гудела, пока он что-то говорил, но меня словно оглушили. Затем меня вывели из кухни через незнакомую мне дверь.
Он отпустил меня, и я почувствовала, как что-то укутало мои плечи, и снова услышала какое-то бормотание.
Против моей воли из груди вырвался сдавленный всхлип.
Другая пара рук обвилась вокруг меня. Запах стирального порошка и шалфея с тенью фимиама ударил мне в нос, и я не смогла подавить желание уткнуться маме в плечо. Ее рука гладила мои волосы и спину, пока она раскачивалась вместе со мной взад и вперед.
Моя голова была перегружена мыслями, но я могла думать лишь о том, что мне необходимо держать себя в руках. Я не могла сорваться. Не сейчас. Эдвард ненавидит меня. Для меня это было так же очевидно, как и то, что солнце садится на западе. Аполлон мчался в своей колеснице вдоль неба, и меня вот-вот поглотит мрак. После всего, хрупкий мир, который я так тщательно выстраивала в последние несколько недель, разлетелся на мелкие осколки, совсем как хрустальные тарелки на испанском кафеле.
- О, детка, все будет хорошо. Все будет в порядке, малыш, - шептала мама на ухо, но я не могла верить ее словам, не могла.
Почувствовав еще одну руку на спине, я отпрянула от Рене, и она расслабила свои объятия. Я была на грани нервного срыва посреди кухни Эсме во время своей детской вечеринки. Черт, я все еще стояла на краю пропасти.
Оглядев комнату, я поняла, что нахожусь в маленькой кладовой с мамой, Эдвардом и Анжелой.
- Простите, - пробормотала я людям, стоящим в комнате.
- Нет, детка. Все хорошо. Тебе сейчас нелегко, - уверяла мама, снова потирая мою спину.
Я только покачала головой. Я совершенно не это имела в виду.
- Нет, - сказала я, качая головой. – Мне просто нужно выбраться отсюда.
- Мы уходим, - сказал Эдвард, проведя ладонью вдоль моей руки.
Я только кивнула в ответ.
Я тяжело сглотнула и почувствовала, как слезы снова защипали в уголках глаз. Еще один глубокий вдох, и я из последних сил взяла себя в руки. Только тогда я поняла, что это мое пальто свисало с плеч, и быстро просунула руки в рукава.
Подойдя к двери, через которую мы вошли, я дотронулась до ручки, и мой живот свело от унижения от одной только мысли о том, что мне придется столкнуться лицом к лицу со всеми этими людьми.
- Мы выйдем через гараж, - сказал Эдвард, положив руки мне на плечи и аккуратно подводя меня к двери в другом конце комнаты.
Когда мы проходили мимо Рене, я чмокнула ее в щеку. А подойдя к двери, я остановилась, чтобы обнять Анжелу.
- Прости, - тихонько сказала я ей.
- Все в порядке, Белла. Мы разберемся со всем в понедельник, я обещаю.
Я отстранилась от нее и кивнула.
- Спасибо. И попрощайся за меня с Кейт, Эсме и Элис, пожалуйста.
- Конечно. А теперь езжай домой и хорошо отдохни. Встретимся в понедельник.
- Готова? – спросил Эдвард.
Я натянуто улыбнулась Анжеле.
- Да, - ответила я, не глядя на него.
Я уже знала, что одного взгляда на него будет достаточно, чтобы окончательно слететь с катушек. У меня будет тридцать минут, чтобы успокоиться и приготовиться к разговору. И я молилась лишь о том, чтобы этого времени было достаточно.
В этот раз Эдвард обнял меня за плечи и повел к открытой двери. Когда мы переступили порог, я вдруг почувствовала себя смертницей, идущей на казнь. Мое сердце вырывалось из груди, пока я пыталась сохранить спокойствие. У меня даже не было времени оценить огромный гараж Калленов и все те винтажные автомобили, стоящие в дальнем углу. Но я заметила машину Эдварда, и когда он открыл передо мной дверцу, обратила внимание, что ключ уже вставлен в зажигание.
- Домой? Или все-таки нужно заехать в больницу? – спросил он.
Это удивило меня, и я сделала глубокий вздох, чтобы расслабиться. Это не помогло. Сделав еще один вдох, я пробормотала:
- Домой, - и села в машину.
Краем глаза я заметила, что Эдвард кивнул, закрывая мою дверцу.
- Ты припарковался на улице, - пробормотала я, когда он сел за руль.
- Розали завезла машину в гараж для нас.
- О.
Я откинулась на спинку сидения и закрыла глаза, но двигатель не заводился. Когда через несколько минут машина так и осталась на прежнем месте, а единственным звуком в салоне было наше дыхание, я открыла глаза и повернулась к Эдварду.
Он смотрел на меня со смесью боли и муки. Я мельком заглянула ему в глаза и тут же отвернулась, чтобы не сломаться. Мое сердце сжалось еще сильнее. Его боль приравнивалась к разочарованию.
- Я хочу домой, Эдвард, - сказала я, чтобы разорвать гнетущую меня тишину.
- Пристегнись, - пробормотал он, повернувшись к рулю.
Я услышала, как открылась дверь гаража, когда он завел двигатель и мы выехали на дорогу.
Как и обычно, я прислонилась лбом к прохладному стеклу и закрыла глаза. На этот раз в попытке собраться с мыслями. Вскоре в моей гостиной состоится объяснение, которого я так тщательно избегала. Но каждый раз, когда я думала о чем-то конкретном, мое сердце ускоряло свой ритм.
Малыш начал толкаться, я открыла глаза и медленно провела рукой по тому месту, которое он использовал в качестве боксерской груши.
Мне нужно оставаться спокойной. Нужно расслабиться. И мне необходимо пережить следующий час с как можно меньшими потерями…
Потому что мне нужно заботиться о нем, о моем ребенке. Он должен быть у меня на первом месте.
- Ты в порядке? – спросил Эдвард, переведя взгляд с моего лица на мой живот, а затем снова сосредоточившись на дороге.
- Все хорошо.
Он еще раз оценивающе окинул меня взглядом. Очевидно, он не поверил ни единому моему слову.
- Мне нужно знать, стоит ли отвезти тебя в больницу, или ты уже достаточно успокоилась и мы сможем поговорить дома.
Медленно и глубоко дыша, я пыталась вспомнить, как справлялась с идиотами, подобными Джеку, на собраниях. Холодно, отстраненно. Такой мне и следует оставаться. Я выводила маленькие кружочки на своем животе и сосредоточила все свое внимание на растущей внутри меня жизни.
- Я уже сказала тебе, что хочу домой, - резко бросила я.
Эдвард ничего не ответил, и я снова прислонилась к стеклу и уставилась невидящими глазами на мелькающий пейзаж. Ясно, что он заботился только о ребенке.
Погруженная в свои тревожные и ужасающие мысли, я не замечала ничего, пока машина не остановилась, а Эдвард опустил окно. Порыв холодного ветра ворвался в открытое окно, вырывая меня из личного ада.
- Где мы? – спросила я.
- Дома, - только и ответил Эдвард, закрывая окно и въезжая на парковку.
Моргнув еще трижды, я попыталась понять, где мы. А затем до меня, наконец, дошло, что мы были у Эдварда. Я застонала.
- Что? – спросил он, услышав мое недовольство.
- Я думала, что… - я прикусила губу.
Эдвард так ничего и не сказал, припарковавшись на своем месте, и вышел из машины. А я осталась сидеть на своем месте. Я знала, что наш разговор закончится грандиозной ссорой. Мне некуда было бежать, а Эдвард вряд ли выбежит из своей квартиры посреди ссоры. Все пути отрезаны.
В ушах снова загудело, и я нежно погладила живот. Еще один глубокий вдох, и я поняла, что готова выслушать все, что скажет мне Эдвард. Когда я отстегнула ремень безопасности, Эдвард открыл дверцу и помог мне выйти. Затем, положив руку мне на поясницу, он повел меня к лифту, а потом к своей квартире.
Когда мы переступили порог его квартиры, он помог мне снять туфли, а затем провел рукой по моим ногам, сказав, что хочет убедиться, что у меня в штанах не остались кусочки стекла, которые могли бы ранить меня. Он спросил, не порезалась ли я, и я покачала головой. В последнюю очередь я думала о хрустальных осколках.
Квартира Эдварда была такой же милой, какой я ее и помнила. Такой же чистой. Такой же красивой. И я тут же отметила, что ощущала его неповторимый запах, излучаемый каждой комнатой.
Мне вдруг стало уютно. Покачав головой, я напомнила себе, что не должна так себя чувствовать. Мне нужно домой. К себе домой. Где я буду в безопасности. Мне нужно быть именно там. Я поборола слезы безнадежности, которые ощущала уже сейчас.
Спокойствие, Белла, сказала я себе.
Я скрестила руки на груди и попыталась держать себя в руках. Эдвард помог мне снять пальто, а потом взял меня за руку и отвел к дивану, тихонько прося меня присесть. Затем он сел напротив меня и подался вперед, давая мне пространство, но в то же время показывая, что готов к разговору.
Я тяжело сглотнула, обведя взглядом комнату, тут же заметив изображение с УЗИ в рамочке на маленьком столике. На глаза снова навернулись слезы, когда я вспомнила, как совсем недавно была в этой квартире. Дамба, сдерживающая мои эмоции, прорвала… громко.
Я сидела на диване и не понимала, как моя жизнь могла так мгновенно разрушиться. Как четыре дня могли все изменить? Я не упустила из виду того, что для колоссальных изменений в жизни мне хватило одной лишь ночи, но я справилась с этим. Справилась. А это… это…
Я не смогла закончить мысль, так как в тот момент я взглянула на Эдварда, который внимательно наблюдал за мной, и впервые после слов Джессики я встретилась с ним взглядом. Эмоции, скрывающиеся за теми зелеными озерами, сломали меня. Я больше не могла сдерживать слезы, и меня захлестнул поток эмоций, которые я так долго сдерживала.
Сначала полились слезы. Эдвард порывался встать, но я решительно покачала головой.
В моей голове витало множество вопросов, но я не могла сформировать четко ни один из них. Только на прошлой неделе я думала, что у моего ребенка будет не только отец, - у него будет настоящая семья.
А сейчас я могла только жалеть о ее потере.
Громкий всхлип вырвался из моей груди, и уже ничто не могло остановить моих рыданий. И я не хотела их останавливать. Это было кульминацией всего, через что я прошла за последние несколько месяцев. Для меня слезы всегда были эмоциональным катарсисом, смывали с горизонта серые тучи. Словно весенний дождик.
Дождик, от которого распускаются цветы.
Но сейчас мне казалось, что на дворе стоит холодная и суровая зима.
Эдвард, Эдвард, Эдвард…
Малыш, малыш, малыш…
Все рушилось вокруг меня, и я боялась, что меня вот-вот поглотит пучина.
Я скорее почувствовала, чем услышала, как Эдвард перемещается по комнате, хоть он все еще хранил молчание.
Через пару мгновений передо мной материализовалась пачка с бумажными платочками, а Эдвард принялся мерить шагами гостиную. Я схватила несколько платочков, но так и не смогла остановить слезы. Я не могла успокоиться и все логически обдумать. И чем больше он ходил, чем больше двигался, тем все более неровным становилось мое дыхание. Раздражение волнами скатывалось с него, когда он несколько раз провел рукой по волосам. Но я не знала причину этого раздражения, то ли ему не нравилось общаться с эмоциональной женщиной, то ли потому, что эта самая женщина была полной неудачницей.
Наконец, он замер в дальнем углу комнаты и развернулся ко мне, взглянул мне в глаза, скривился и покачал головой.
В моей голове словно что-то щелкнуло, и я медленно поднялась на ноги.
- Что? Что ты хочешь от меня услышать? Я не знаю, что тебе сказать! И я уже знаю, что ты скажешь, что ты сделаешь! – прокричала я сквозь слезы.
Затем я сделала два шага вперед и безуспешно попыталась сдержать несколько всхлипов.
- Не считай, что знаешь, что я собираюсь сказать или сделать. Ты все время молчишь. А теперь скажи мне, чего ты хочешь, Белла? – его слова были спокойными и осторожными, но он не сдвинулся с места, оставшись стоять около пианино.
- Я хочу все это! Я хочу для своего ребенка всего того, чего у меня самой никогда не было! Я хочу дом и семью! Я хочу, чтобы мой сын чувствовал себя любимым и желанным! Я хочу, чтобы и обо мне заботились, чтобы меня любили! Я не хочу быть обузой!
Я злилась. Злилась на него, потому что он не вел себя так, как я предполагала. Злилась на себя за то, что поддалась безрассудному желанию защитить себя и высказать все, что у меня на душе.
Крепко сжав кулаки, я прикрыла ими глаза.
- Все длится уже слишком долго, - всхлипнув, сказала я.
Убрав руки от лица, я обняла себя и попыталась выровнять дыхание.
- Мне страшно.
Эдвард шагнул ко мне, но все еще был достаточно далеко.
- Чего ты боишься?
- Всего! – взвыла я, махнув рукой. – Я не знаю, что мне делать. Мое детство было таким ужасным, что я не знаю, как мне со всем этим справиться. Я не знаю, как быть рядом с другим человеком и говорить с ним обо всем. Из-за того, что произошло с моим отцом и из-за выдуманного мною отвержения, я не знаю, как научиться доверять кому-либо. И я скоро стану матерью, но до сих пор не знаю, что, черт возьми, я должна делать!
- Ты не одна, - мягко сказал он.
Мне хотелось верить ему, но я не могла. Не сейчас. Никогда.
- Ты не можешь так говорить. Ты не знаешь! В понедельник я уже буду безработной! И как только ты все обдумаешь и поймешь, то решишь, что я такая же обуза, как и твоя дражайшая мамаша, и ты вытолкаешь меня за дверь! – воскликнула я, попытавшись не обращать внимания на то, как он вздрогнул от моих обвинений.
Я попыталась успокоиться, но безрезультатно. Мои боль и отчаяние не уменьшились ни на йоту. А затем все мои мысли превратились в слова и безудержно вырвались на волю, перемешиваясь с громкими всхлипами.
- Мне страшно, я совсем одна. Я не знаю, что делать. Моя мама подвела меня так, что я не знаю, как себя должна вести настоящая мать. И мой отец подвел меня, и я не знаю, как теперь доверять людям. И еще хуже то, что я неудачница в карьере. Мне так страшно, что я не смогу воспитать этого малыша. Он - самое важное для меня в этом мире, и я знаю, что хорошо умею сдерживать чувства, но я люблю его больше всего на свете, больше, чем любого другого человека. И я хочу его. Я не хочу все испортить. Не хочу. Но сейчас мне кажется, что все идет именно к этому.
Я увидела, как Эдвард подошел ко мне, в его глазах отражалась та же боль, что засела у меня внутри. Но я не могла позволить ему приблизиться. Пока нет. Мне нужно было высказаться, хочет он того, или нет. Мне столько всего нужно было выплеснуть, все, что накипело за все это время. Сделав шаг назад, я покачала головой, и он замер. Я вытерла оставшиеся слезы бумажным комочком в своей руке и глубоко вздохнула. Но как только я смогла немного успокоиться, я почувствовала, как свежие слезы защипали в глазах.
- И самое худшее, - начала я, когда еще один всхлип сотряс мое тело, - самое худшее – это то, что я боюсь тех чувств, которые ты во мне вызываешь, - я не смогла взглянуть на него, еще крепче обхватив себя руками. – Еще с Рождества мы пришли к пониманию. Ты был таким милым, замечательным, заботливым. И даже сама того не понимая, я поняла, что влюбляюсь в тебя так сильно и так быстро, что у меня кружилась голова. Я не хочу пройти через это одна, но еще больше я хочу сделать это с тобой! Я поняла это только тогда, когда Майк сделал мне предложение. И хоть он и говорил на полном серьезе, и он мой друг, я не могла его принять, потому что он – не ты! Разве ты не видишь, что со мной делаешь? Я не знаю, что делать, если ты уйдешь и…
Я не смогла договорить, так как в то мгновение почувствовала его руки на моих щеках, и Эдвард приподнял мою голову и взглянул мне в глаза. Он провел пальцем под моими глазами и продолжал все так же внимательно смотреть на меня. В зеленых глубинах его взгляда я нашла именно то, что так отчаянно искала – уверенность.
Не подумав, мои руки по собственной воле обвились вокруг него. Одним своим взглядом он спасал меня из моей же бездны, и я ни в коем случае не смогла бы его отпустить. Я снова всхлипнула, но в этот раз не от боли, а от всепоглощающего чувства облегчения.
Мы внимательно смотрели друг на друга, не отводя взгляда, пока Эдвард не наклонился ко мне. Он замер, когда его губы были в сантиметре от моих, и прошептал:
- Я никуда не ухожу, Белла. И ты тоже.
А потом он нежно коснулся моих губ своими перед тем, как углубить поцелуй. Его поцелуй был красноречивее моих криков и мог утешить лучше любых слов. Когда он отстранился, то на мгновение встретился со мной взглядом, а потом прижался своим лбом к моему. Я успокоилась еще больше, дыша с ним в унисон.
- Я не хочу быть какой-то жалкой женщиной, которую, как ты думаешь, ты должен спасти от ее ничтожного существования.
- Я так не думаю. Я бы никогда не смог…
- Нет, смог бы. Ты долгое время считал, что я охочусь за твоими деньгами, - напомнила я ему.
- Знаешь, что я даже не думал об этом? Я знаю, что ты не такая. Я доверяю тебе. Верю тебе. И все, чего я сейчас хочу, это быть рядом с тобой. Помогать тебе. Быть тем, кто тебе нужен, - сказал он серьезным, но нежным голосом. – На этом строятся отношения, любые отношения. И это не значит, что ты должна стать слабой и зависимой.
Он снова провел большим пальцем по моей щеке и, сделав глубокий вдох, отстранился от меня и убрал руки с моего лица. Затем он одной рукой обнял меня за плечи и подвел к дивану. Эдвард сел первым, откинувшись на подлокотник. Затем он нежно притянул меня к себе, и я села между его ног, прижавшись спиной к его груди.
Я поняла, почему он усадил нас именно так. Его руки обнимали меня, а ладошки лежали на моем животе. Мне было спокойно, и я не отвлекалась на эмоции, мелькающие в его глазах. В нежности и безопасности его рук я смогла, наконец, расслабиться и четче выразить свои мысли.
- Прости меня, - прошептала я.
- Не надо.
Он поднес руку к моей щеке и заправил за ухо выбившийся локон, прилипший к моей мокрой щеке. Затем он провел пальцами по моей шее.
- Так не должно было быть.
Я уставилась на свои руки, теперь теребившие бумажный платок.
- Я знаю.
Голос Эдварда был спокойным, но даже в этих простых словах я смогла услышать нотки грусти.
Я перевела взгляд с платка на потолок и положила голову ему на грудь. Он не отталкивал меня. Наоборот, он держал меня крепче, чем я смела надеяться после всех ядовитых слов Джессики.
- Расскажи мне все, Белла, - попросил он.
Я задумалась над его просьбой. Я уже успела наговорить столько глупостей, что и не счесть. Но он не отказался и не оттолкнул меня. Он притянул меня к себе и пытался успокоить своими словами, своими поступками, всем своим естеством. Как я могла не доверять ему? Он вел себя совсем не так, как я ожидала. Я все еще не знала, лопнет ли мыльный пузырь, как это было раньше, но я также понимала, что постепенно начинала доверять ему больше, чем когда либо считала возможным.
- В понедельник, я, наверное, уже буду безработной.
- Значит, то, что сказала эта женщина на кухне, правда?
Я снова услышала слова Джессики: «Она хочет, чтобы ее уволили, и тогда она сможет жить за счет этих людей».
На мгновение мне показалось, что меня стошнит от ее пропитанных ядом слов. И я знала, на что намекает Эдвард. Неужели он все еще готовился узнать обо мне что-то ужасное? Я ничего не могла с этим поделать.
- То, что меня, скорее всего, уволят, не значит, что я сделала это специально.
- Я не говорил этого.
Я почувствовала, как он покачал головой, словно его мысли были в таком же беспорядке, как и мои, и он пытался хоть немного утрясти их.
- Я имел в виду, что твое положение такое же шаткое, как она говорила.
Я вздохнула.
- В понедельник я уже буду без работы и без средств к существованию.
- Что произошло?
- А что не успело? Это началось с… - я задумалась на мгновение, - … за несколько недель до свадьбы твоего брата.
- Свадьбы Эмметта?
- Все сводится к этому, разве нет? Но да, с тех пор. Мой босс приехал в город несколько недель назад, и тогда я вспомнила, что вы все тогда были в «Хилтоне», чтобы снять помещение для проведения свадьбы. Поэтому я все свое свободное время проводила там. – Я начинала отвлекаться. – В общем, когда я встретилась со своим боссом, он отпускал язвительные замечания по поводу моей беременности. Он дал понять, что я не смогу справляться со своей работой.
- Это дискриминация, - серьезным тоном заявил он.
Я фыркнула, потому что Эдвард говорил так, словно собирался оправдывать меня. Разговор проходил совсем не так, как мне того хотелось.
- Я знаю. Но все было совсем не так. Ну, возможно. Не знаю, - бормотала я, мои мысли вновь перемешались. – Я не работала так, как должна была… Но я также знаю, что я работала за двоих. И когда Джек, наконец, решил принять меры, он прислал сюда человека, который слонялся по офису и вел себя так, словно он собирался подсидеть меня.
- И это все равно звучит как травля.
- Я потеряла крупного клиента.
- Когда?
- На прошлой неделе, - я покачала головой. – Они нашли какую-то лазейку в контракте. Я не знаю, как наши адвокаты упустили это, и не знаю, каким образом их компания ее обнаружила. Это словно… не знаю. Я ничего не понимаю.
- Их что-то не устраивало? И где в этом твоя вина? Ты сделала что-то такое, отчего клиенты решили расторгнуть сделку?
- Все было в порядке. Я заключила сделку, когда приезжала сюда в мае, и это стало основополагающей причиной для выбора Сиэтла в качестве места для офиса, а не Олимпии или Портленд. Лоран приехал как раз тогда, когда я вышла из больницы. Джек, владелец компании и отец Майка, узнал от одного клиента, что они были недовольны моей работой, и свалил все это на мою госпитализацию. Джек решил, что ему нужен здесь еще один человек. Я подумала, что мне нужно как-то реабилитироваться, и на время отпуска запланировала встречи с нашими основными клиентами. Я просто хотела убедиться, что они всем довольны.
- Ты работала во время отпуска?
- Немного, - я пожала плечами. – Но с одним из них, с тем, которого мы потеряли, я должна была пообедать на следующий день после Рождества.
Я ждала, пока Эдвард свяжет все события воедино. Хотя, должна признать, прошло уже несколько недель, и он мог не вспомнить. Поэтому, когда он промолчал, я продолжила.
- В тот день мы обедали с твоими родителями.
- Ты пропустила встречу, - догадался он.
- Ага. Я приехала домой и уснула. Через некоторое время я услышала сигнал своего мобильного. Я забыла телефон дома.
Он снова вздохнул и, убрав руку с моего живота, провел ею по волосам.
- Тебе нужен адвокат, - пробормотал он. И перед тем, как я успела сказать, что мне это совершенно не нужно, он продолжил: - Я хочу узнать о предложении.
Я сделала глубокий вдох и тяжело сглотнула, готовясь к его реакции.
- После того, как я уехала от тебя во вторник, позвонил Майк. Он предложил мне выйти за него замуж.
- И ты отказала ему? – спросил он, еле сдерживая эмоции.
- Отказала.
- Почему?
- Почему я ему отказала? Или почему он сделал предложение?
Он помолчал несколько долгих секунд, и я почувствовала, как от него снова начинает исходить напряжение, отчего сразу же занервничала.
- И то и другое.
- Задумавшись над его предложением, я, наконец, поняла то, что преследовало меня уже несколько недель.
- А именно?
И хотя я уже сказала ему об этом во время истерического всплеска, но все равно боялась признаваться Эдварду в своих растущих чувствах к нему. Но я просто не могу больше этого скрывать.
- Я не знала, что чувствовала… к тебе. Я… - я сглотнула комок нервов, подкативший к горлу. – Я задумалась, что именно испытываю к тебе. То ли это была какая-то внутренняя запрограммированная реакция, вызванная беременностью, то ли именно ты был мне небезразличен.
Я вздохнула и сосредоточилась на огромном окне в другом конце комнаты.
- Я не так все говорю. Я просто не знала, чем объяснить мои чувства к тебе. Я подумала, что если это было лишь подсознательным желанием заполучить мужчину, который бы заботился и помогал мне, тогда предложение Майка было бы очень даже заманчивым. Но оно таким не оказалось. Я сразу же вспомнила о тебе в первые несколько секунд размышления, и поняла…
- Что именно ты поняла, Белла? – спросил он, когда я не договорила.
Еще один вдох, и я заставила себя произнести именно то, чего пыталась избегать, но что становилось все сложнее и сложнее отрицать.
- Я поняла, что ты настолько для меня важен, что я не могу допустить даже мысли о том, чтобы быть с кем-то еще.
Он молчал, и после нескольких неимоверно долгих секунд я повернула голову так, чтобы видеть его лицо. Заметив мое движение, он взглянул на меня и улыбнулся.
- Я даже не могу передать тебе, как счастлив это услышать, - сказал он. – Потому что я влюбляюсь в тебя, Белла Свон.
Нас накрыла ошеломительная тишина, и на моем лице расцвела счастливая улыбка. Исчезло напряжение, и я почувствовала себя так, словно снова могу дышать. Я снова положила голову ему на грудь и почувствовала, как он поцеловал меня в висок. Его слова о том, что именно на этом строятся отношения, пронеслись в моей голове, а мое сердце вмиг встрепенулось.
- Ты не ответила на мой второй вопрос, - чуть позже сказал он.
И я рассказала ему о своем разговоре с Майком, о его версии событий и понимании действий его отца. Эдвард фыркнул, когда я рассказала ему о том, что отец прислал Майку обручальное кольцо на Рождество.
- Ты сможешь выиграть, - сказал он, когда я закончила свой рассказ о словах Майка и ситуации на работе.
Я кивнула. Я знала об этом, но стоило ли? Я умолчала о том факте, что борьба включала в себя адвоката, а мне не нравилась эта идея – частично потому, что я любила сама сражаться в своих битвах, и частично потому, что это только все усложнит.
- Я хочу, чтобы ты была честной со мной. Насколько сильно ты хочешь сохранить свою должность?
- У меня нет выбора.
Он аккуратно наклонил мою голову так, чтобы я взглянула на него.
- Нет, есть. Ты хочешь работать после того, как он родится?
Я задумалась об этом на мгновение. Я даже не думала об этом. Неужели у меня действительно был выбор? Что же я буду делать, если потеряю работу? У меня были некоторые сбережения, но их хватит лишь на несколько месяцев. Если бы у меня был выбор, я знала, что не хотела сидеть дома без дела. Я хочу работать. Мне нравилось это, и я, определенно, наслаждалась своей независимостью. Но я также знала, насколько сильно мне нравилась мысль о том, чтобы сидеть дома с ребенком. Не все время, но хотя бы пару месяцев. Я видела, как уставала Таня, даже спустя несколько недель после рождения ребенка, и ее предупреждение явственно прозвучало в моей голове: «Белла, даже ребенок, о котором легко заботиться, это огромная ответственность».
- Я не хочу бездельничать.
- А ты и не будешь. Я ведь не говорю о том, чтобы ты навсегда ушла с работы. Просто если ты захочешь взять несколько месяцев отпуска и привыкнуть ко всем изменениям, то ты можешь это сделать.
Я покачала головой.
- Сейчас это просто не возможно. Моя кварт…
- Белла, - раздраженно вздохнул он, - ты не слышишь меня. Если бы тебе не нужно было переживать о работе, деньгах или квартире, ты бы хотела побыть дома?
- Ну, да, наверное. Хотя бы некоторое время.
- Как долго?
- Что?
- Как долго ты хотела бы по