Главная | Обратная связь

Работы по аграрной истории

Одной из важных задач белорусских совет­ских историков оставалось освещение с научных пози­ций аграрной истории Белоруссии. Этой теме больше всего уделяла внимание буржуазная историография, и утвердившиеся в ней взгляды, выводы требовали крити­ческого пересмотра. Ведущим исследователем ряда во­просов данной темы в 20—30-е годы выступил В. И. Пичета. В его работах этого времени все рельефнее высту­пает в качестве критерия оценки сущности реформы ее роль в изменении положения крестьянства Белоруссии. Так, в статье «Наказ старостам и державцам»¹⁷ Пичета рассматривает этот документ как свидетельство стрем­ления великого князя провести изменения в системе по­винностей крестьянства таким образом, чтобы увеличи­вались доходы феодального поместья. Именно с такой задачей, показывает Пичета, связано превращение челяди невольной в барщинных крестьян, наделенных огородом, и утверждение в качестве основной рабочей силы тяглого крепостного крестьянина еще задолго до проведения водочной померы ¹⁸. Непоследовательность В. И. Пичеты заключалась в том, что, по его мнению, «Наказ» 1529 г. якобы должен был согласовать интересы господарского хозяйства с интересами подданных, не­смотря на видимое их противоречие. Но далее автор за­мечает, что к такому согласованию «„Наказ старостам и державцам" не стремится» ¹⁹.

Продолжая поиск нового объяснения сущности аграр­ной реформы, В. И. Пичета заметно расширяет свою исходную позицию, характеризуя ее как «отражение прак-тико-экономического движения», проникавшего в среду феодалов, которые осознавали «необходимость увеличе­ния производительности и вместе с тем доходности как господарских, так и частновладельческих имений» ²⁰.

Пичета далее отмечает значение реакции крестьян­ских масс на проведение реформы, предусмотренных в ней повинностей. Он показал, например, что на установление подушного денежного побора крестьяне отвечали бег­ством, лишая господское хозяйство в великокняжеских поместьях рабочих рук. Вследствие этого, считает Пиче­та, в «Наказе» подушный сбор был заменен денежным оброком — чиншем с земельного надела *'.. Таким обра­зом, в оценке реформы заметен сдвиг от формально-юри­дического подхода к социально-экономическому.. Правда, В. И. Пичета иногда переоценивает значение аграрных мероприятий, считая их «в некотором отношении аграр­ной революцией», сформировавшей «новые аграрные от­ношения»²². В действительности вся система мер и по­винностей, осуществленная в первой половине XVI в., означала лишь перестройку феодального поместья на основе феодально-крепостнических отношений, ранние формы которой утвердились давно.

Для работ В. И. Пичеты 20-х годов характерно стрем­ление к конкретным наблюдениям. В ряде случаев это позволяет ему рельефно оттенить весьма важные стороны поместного хозяйства (ограниченное число крестьян-ремесленников в господарских дворах, замедленность слияния челяди невольной с массой крепостного кре^ стьянства, основные посевные культуры и т. д.) ²³^Но свои выводы он строит на очень ограниченном числе источников, в основном законодательных актах. В при­емах исследований 20-х годов у Пичеты замечается инте­рес к сопоставлению разных по времени данных с целью проследить эволюцию того или иного явления: например, сопоставление размеров натуральных и денежных по­винностей тяглого населения дало ему основание сделать вывод об их росте ²⁴. Подобный же прием сопоставления «Уставы на волоки» 1557 г. с Уставой Бобруйской воло­сти 1626 г. дал основание заключить, что на востоке Белоруссии «повинности населения становились более сложными и дифференцированными»²⁵. .Он поставил задачу изучить юридическое положение сельского населения в частных владениях ко времени из­дания Первого статута Великого княжества Литовского с!529 г; с позиций теории торгового капитала. Эта теория не давала автору необходимой теоретической основы для •объяснения возникновения крепостничества. Поэтому Пичета был вынужден ограничиться лишь констатацией •факта существования тех категорий крестьян, которые появлялись вследствие утверждавшейся с середины XV в. -системы крепостнических отношений. Автор хорошо ви-•дит классовую природу этой системы,, роль монополии земельной собственности в ее становлении. Это позволи­ло ему раскрыть социальный смысл законодательных -норм, в которых закреплялись крепостнические отноше­ния, и прийти к выводу, что в законодательных актах фиксируются не просто различные разряды крестьян, а разные формы феодальной зависимости²⁶.

При исследовании вопроса о закупах В. И. Пичета -исходил из положения, что необходимо поставить изу­чение материала XV и начала XVI в. в самую тесную связь с тогдашними экономическими условиями, в кото­рых надо искать зарождение, развитие и юридическое оформление этого института социальной зависимости ²⁷.

Исходя из "этого принципа, он доказал, что категория закупов возникла вследствие развития долговой зависи­мости в среде феодалов.

В решении вопроса о закупничестве хорошо видно преодоление В. И. Пичетой формально-юридического подхода к задаче и решение ее на основе конкретно-исто­рического анализа, исходя из понимания классовой сущ­ности юридических норм, экономической обусловленности смены форм зависимости. Это возводило ему раскрыть многообразие форм закупничества.

Сложнее оказалось решение вопроса о людях «непо­хожих». В этом сказался подход к исследованию с по­зиций торгового капитала: В. И. Пичета в полном про­тиворечии с ранее высказанной оценкой социально-эко­номических процессов в XV—XVI вв. объявил этот пе­риод временем, когда в феодальном хозяйстве уже появились признаки упадка и возникновения торгового капитала. В связи с этим он объясняет процесс закрепо­щения как результат направленной социально-экономиг ческой политики господствующего класса, называет его «борьбой за крепостного крестьянина как новую форму рабочей силы» ²⁸.

Новым шагом В. И. Пичеты в исследований сущности социально-экономических процессов в сельском хозяйстве ^Белоруссии в XVI в. была его работа, посвященная истории сельского хозяйства и землевладения в Белорус­сии до конца XVI в. В ней он подчеркивает роль инте­ресов господствующего класса в эволюции аграрного строя. По его мнению, на этот процесс существенно влия­ли стремления «тех общественных кругов; которые в тот или иной момент исторической жизни белорусского на­рода держали власть в своих руках»²⁹. В число же фак­торов, определяющих изменения в сельском хозяйстве, В. И. Пичета выдвигает развитие производительных сил, «объективные условия хозяйственного характера»³⁰.

Преувеличив роль торгового капитала, В. И. Пичета усмотрел в нем причины «роста и возвышения землевла­дельческих классов», с одной стороны, и «постепенного объединения и экономического закрепощения земледельческого класса» — с другой³¹. По его мнению, даже противоречия между феодалами и крестьянством «стали обнаруживаться с того момента, когда торговый капитал стал оказывать свое мощное воздействие на развитие народного хозяйства Белоруссии»³². В действительности торгово-денежные отношения вели к обострению ранее сложившихся противоречий.

Ведущей тенденцией развития В. И; Пичета считает рост крепостнических отношений, связь его с развитием сельского хозяйства: «Крепостное право в Белоруссии, — делает вывод автор, — развивается медленно и нахо­дится в самой тесной зависимости от эволюции сельского хозяйства вообще и помещичьего в частности» ³³.

В истории сельского хозяйства и землевладения В. И. Пичета различал три этапа: I — древний — до конца XIII в.— время господства натурального хозяйства; II — эпоха городского хозяйства XIV—XV вв.; III—эпоха тор­гового капитала. Два последних этапа отличаются сте­пенью значения товарного обмена в экономике феодаль­ного поместья, а в связи с этим сменой челяди неволь­ной крепостным крестьянином в качестве главного объекта феодальной эксплуатации. Такой взгляд на столь сложную проблему носит явные черты вульгарно-эконо­мического подхода к истории общества.

Ограничив изучение аграрной реформы рамками XVI в. и пределами великокняжеских владений, В, И. Пичета изложил весь процесс ее осуществления неполно и несколько односторонне. В его представлении доста­точно было великокняжеской «Уставы на волоки» 1557 г., чтобы существовавшая многие века в феодальных вла­дениях челядь невольная исчезла и превратилась в часть общей массы крепостного крестьянства ³⁴. Несколь­ко лет спустя, излагая вопрос о юридическом положении сельского населения, автор отмечает, что челядь неволь­ная как самостоятельная категория окончательно исчез­ла к моменту издания Статута 1558 г.³⁵ Факты и позд­нейшие исследования свидетельствуют о том, что люди этой категории использовались в качестве слуг или пере­водились на положение огородников.

Большой заслугой В. И. Пичеты является изучение изменений структуры крестьянского населения в связи с осуществлением аграрной реформы. В этом отношении интерес представляют его исследования состава населе­ния в великокняжеских владениях, характеристика тяг­лого крестьянства во второй половине XVI в., изучение вопроса о холопстве в Великом княжестве Литовском в XV—XVI вв.

В. И. Пичета дает характеристику повинностей всех разрядов крестьянства ^- чеЛяди невольной, огородников, крестьян-слуг, ремесленников, тяглых и осадных кресть­ян. На нескольких примерах он показал, что положение осадного крестьянства в частновладельческих имениях было значительно тяжелее, чем в великокняжеских **. Проанализировав данные инвентарем XVII в., В. И. Пи-чета доказал усиление феодальной эксплуатации тяглых и осадных крестьян к концу XVI в. в результате прове­дения водочной померы в западной части Белоруссии. Он показал далее изъятие в пользу барской запашки у крестьян лучших земель вследствие усиления рыночной ориентации господского хозяйства ³⁷.

Исследование В. И. Пичетой юридической и эконо­мической эволюции населения в великокняжеских вла­дениях явилось важным началом в освещении истори­ческих судеб крестьянства Белоруссии на этапе разви­того феодализма. Автор несомненно прав, рассматривая изменение положения крестьян-слуг в связи со становле­нием и развитием фольварочно-барщинного хозяйства. Правда, он ограничился данными XVI в. и преимущест­венно материалами Кобринской, Брестской, Гродненской экономии: Вследствие этого его выводы о положении различных разрядов крестьян нельзя считать исчерпы­вающими, ибо они касаются только великокняжеских владений запада Белоруссии.

При характеристике тяглых и чиншевых крестьян В. И. Пичета отмечает «значительную эксплуатацию платежных сил крестьянского населения» и роет к кон­цу XVI в. натуральных и денежных повинностей тяглого населения»³⁸. Однако автор приводит при этом данные только по великокняжеским владениям и~лишь высказывает предположение, что «в частновладельческих имениях положение осадного крестьянства было значительно тя­желее, чем в господских имениях»³⁹. Но этот вывод про­тиворечит другому его утверждению, согласно которому развитие фольварочного хозяйства ставило великокня­жеских крестьян в более тяжелые условия, что приво­дило к бегству их к частным владельцам <°.

К сожалению, В. И. Пйчета в своих работах не про­следил эволюцию крестьянского надела. Он высказал правильную мысль о решающей роли феодальной экс­плуатации в ухудшении положения крестьянских масс, что подтверждается исследованиями последующих лет.

В конце 20-х годов появились первые работы ж» аграр­ной истории Белоруссии периода позднего феодализма, разложения феодально-крепостнической системы и за­рождения капиталистических отношений (вторая поло­вина XVIII —первая половина XIX в.). Первая работа .по этой проблеме принадлежит К. И. Кернажицкому — «Гаспадарка староствау на Беларус! { эканам1чны стаи л'х насельнщтва-у другой палавше XVIII ст.»; Автор от­верг преобладавший в работах предшественников опи­сательный метод изложения. На основе большого доку--ментального материала (он использовал инвентаря нескольких: владений великого князя за разные годы) Кернажицкий дал обстоятельную характеристику гос­подского хозяйства, выяснил структуру и экономическое положение крестьянства и других групп населения. Со­ставленные им таблицы о размерах надела, количестве рабочего скота, видах и нормах феодальных повинно­стей раскрыли ранее не изучавшиеся историками хозяй­ственные процессы. В их свете вторая половина XVIII в. приобретала значение качественно нового этапа феода­лизма.

Автор пришел к выводу, что во второй половине XVIII в. хозяйства господские, староства и крестьянские переживали «болезненный процесс переходного периода в направлении к денежному хозяйству». Этот процесс сопровождался огромным обнищанием крестьянских масс. Новаторская по методу исследования работа Кер-нажицкого дала толчок для более глубокого подхода к изучению социально-экономических процессов. Вместе с тем, в его работе правильные выводы, 'полученные на основе анализа документального материала, переплета­лись с бездоказательными утверждениями; так, совер­шенно искусственно утверждение, что арендаторы кор­чем являлись «капиталистами того времени»⁴¹, а также, положение о «накоплении дворовым хозяйством денеж­ного капитала» ⁴²'. Автор лишь утверждает, не приводя доказательств, что возраставшие денежные доходы по­местья превращались в источник расширенного воспро-

- изводства за счет эксплуатации наемного труда.

Поиск автором черт капиталистического производт ства в условиях феодализма привел к ошибкам. Так, односторонне подошел автор к выяснению влияния пере­вода крестьян с натуральной ренты на денежную, по­скольку, не учитывая значения рыночных связей кресть­янских хозяйств, размера денежной ренты и Других факторов, не имел основание отрицательно оценивать перевод повинностей на чинш. Отмеченные слабые сто-

'ршы работы были обусловлены влиянием теории «тор­гового капитала», а также недостатком документального материала о феодальном поместье, крестьянском хозяйстве.

Эволюционный подход к изучаемым явлениям отчет­ливо выступает в другой работе К. И. Кернажицкого, опубликованной в 1929 г. По данным четырех инвентат

'рей второй половины XVIII — начала XIX в. автор вы­ясняет перемены, происшедшие как в господском, так _и в крестьянском хозяйствах Брожского имения. Он обна­ружил и доказал рост господского хозяйства, сдвиги в его структуре за счет появления промысловых заведений, расширения господской запашки. В крестьянском хозяйг «тве показан рост повинностей, сокращение наделов, рост имущественной дифференциации. Все это автор рассмат­ривает как результат действия торгового капитала, ко­торый он считает «подлинным творцом водочной поме-⁴⁸« Ошибка К. И. Кернажицкого состояла в том, что существование мелких торговцев и скупщиков в деревне, связи крестьянского хозяйства с рынком (соответствую­щие феодальному способу производства) он связывал с «торговым капиталом», которому п-ридавал роль преоб­разующей силы, фактора, утверждающего капитализм, хотя известно, что «ни торговый, ни ростовщический ка­питал не составляют еще достаточного условия для воз­никновения капиталистического производства»⁴⁴.

Третья работа К. И. Кернажицкого — «Аграрная рэформа у Бабруйсшм старостве I эканам^чнае стано-вшча яго насельнщтва з XVII да паловы XIX ст.» — первое монографическое исследование по аграрной исто­рии Белоруссии в эпоху феодализма в белорусской со­ветской историографии. Основу эволюции социальной структуры населения старосте, по мнению автора, фор­мирует торговый капитал. Бобруйское староство, как утверждает автор,— «типичный феодальный домен эпо­хи разложения феодализма и победы торгового капи­тала» ⁴⁵.

В этой работе автор отходит от ранее высказанного им утверждения о натуральном характере хозяйства на востоке Белоруссии и констатирует существование и рас­ширение в старостве фольварочного хозяйства за счет крестьянских земель, рост крепостнического гнета. Он истолковывает яти явления как следствие расширения товарно-денежных отношений. Прослеживая ход водоч­ной померы в старостве, он объясняет вызванную ею ор­ганизацию поместного хозяйства стремлением государ* ственного скарба устранить произвол и злоупотребления администрации, увеличить поступление доходов. Автор внимательно изучил положение крестьянского населения староства, выделив главное — усиление феодального гне­та и сопротивление ему крестьянства. На основе стати­стического материала в книге показан процесс диффе­ренциации крестьянства при общей картине обеднения крестьян вследствие сокращения наделов и усиления эксплуатации. Правда, автор не анализирует структуру феодальной ренты, не прослеживает ее динамику, а огра­ничивается лишь перечислением всех видов повинностей. В книге освещены все формы сопротивления крестьян усилению феодального угнетения, однако изложение ограничивается констатацией фактов, не выяснены при­чины преобладания тех или иных форм борьбы в опре­деленных периодах.

Близка к работам К. Кернажицкого по методологии и методике исследования работа Т. Забелло «Панская гас-падарка на Беларус! 1 быт падданага сялянства у другой палове XVIII сталецця». Свое исследование автор строит на статистическом материале, используя данные около 100 инвентарей за разные годы о поместьях запада и востока Белоруссии, а также Литвы и Поляшья. Однако автор остался на позициях констатации фактов, что при­вело его к неверным выводам. Таким является вывод о хозяйственном упадке господского двора (на основе опи­сания ветхости построек)⁴⁶, причем не учитывается на­личие целого ряда промысловых заведений. Слабость методики привела к серьезным методологическим пробе­лам. Так, например, отсутствует оценка господского хо­зяйства как определенного хозяйственного комплекса. Вывод об упадке хозяйства противоречит констатации разнообразия и многочисленности крепостнических по­винностей, падавших на крестьянство ⁴⁷.

Важное место в статье заняла характеристика поло­жения крестьянства, состояния крестьянского хозяйства, которое, по мнению автора, в условиях усиления фео­да ль^ого гнета приходило в упадок. Автор отмечает различие размеров отработочной ренты на западе и во­стоке Белоруссии. Однако отсутствие сопоставимых дан­ных о размерах феодальных повинностей за разные пе­риоды не позволило автору сделать четкие выводы об их динамике.

В целом труды по аграрной истории Белоруссии, опубликованные в 20—30-е годы, содержат новую по сравнению с трудами буржуазных историков, более глу­бокую, научно обоснованную характеристику феодальной экономики Белоруссии. Однако ряд важных вопросов оставался слабоизученным.