 |
|
Памяти героини, Риммы Михайловны Ивановой
(сестра милосердия, погибшая во время первой мировой войны, награжденная Георгиевским крестом. Похоронена в Андреевском соборе Ставрополя)
Ты прекрасна была, как цветок,
Как цветок, напоенный росою,
Но он быстро увял и поблек,
Опаленный гремящей грозою.
Ты отважна, как львенок, была —
Львенок, полный задора и силы,
Но его поразила стрела,
Стал он жертвою ранней могилы.
Ты, как звездочка неба, была,
Трепеща и лучами играя,
Но ты скоро с лазури ушла,
Чтоб украсить обители рая…
Алый крест на девичьей груди
Как сестра милосердья носила,
Но в час грозный пошла впереди
И солдатам вождя заменила.
Умерла ты в торжественный миг,
Когда силу врагов отразила
И была уж в окопах чужих, —
И победа тебя осенила.
И вот с честью тебя привезли
В родной город на славную тризну —
Лег в объятья родимой земли
Прах, омытый в крови за Отчизну.
Спи же! Имя твое не умрет,
Твоя память всегда будет чтиться,
Пока русское племя живет
И герои в нем будут родиться.
* * *
Свой весомый вклад в литературный процесс Ставрополья этого периода внесли и известные русские писатели: М. Горький, А. Куприн, В. Брюсов, М. Шагинян, А. Серафимович, Тэффи (Н. Бучинская), К. Фофанов, К. Бальмонт, А. Аверченко и др., чьи произведения публиковались на страницах ставропольской периодической печати.
В период с 1911 по 1917 годы пресса и литература Ставрополья выросли и обогатились идейно и художественно. Первая Мировая война, революционное настроение масс наложили отпечаток на тематику произведений провинциальной литературы. Символами свободы и независимости стали гордый орел, вольные тучи, цветущая весна. В произведениях И. Морозова, М. Гальперина, Г. Рыбинцева, Е. Третьякова, Графа Ташлянского, Л. Пивоварова создавался обобщенный образ современника. Прозой занимались А. Панкратов, Семенов-Волжский, О. Волжанин, Д. Гонимый, М. Августовский, Вл. Ленский, М. Михайлов и др. Они отразили судьбу поколения, опаленного войной, невзгодами, лишениями, но готового защищать свои интересы. Их произведения заставляли читателя задумываться над многими проблемами современности. Замечательная черта русской классической литературы — глубочайшее уважение к народу-труженику и представление о труде как основе нравственности, находит свое место и в произведениях региональной литературы.
До октября 1917 г. на Ставрополье выходило 25 различных журналов и ежегодников. При всем многообразии и индивидуальности судеб каждый из них имел определенную историческую ценность, но фактом исключительной культурной важности является возникновение и функционирование в 1912 — 1917 гг. литературных журналов: «Кавказские курорты», «Кавказский журнал», «Наш альманах». В регионе появились достаточные творческие силы, способные создавать, содержать и культивировать такие журналы.
***
Наиболее значимым явлением литературной жизни начала 20 века можно считать творчество натуралиста, химика, поэта и журналиста ВИКТОРА МИХАЙЛОВИЧА БУДРИКА (?—1920-22). Он был членом Русского бальнеологического и Кавказского горного обществ, издателем с 1914 года журнала «Кавказские курорты», выходившего в Пятигорске в 1912 — 1917 годах, автором этнографических очерков и поэтических сборников.
Его творчество изучено недостаточно. В Пятигорской городской библиотеке имени А.М. Горького хранится единственная книга Будрика «Из Пятигорья в Балкарию», на обложке которой указаны и другие произведения, изданные автором в 1913 — 1914 годах: «К верховьям Кубани» и «Песни волн». Последнее в «Систематическом указателе литературы» значится под названием «Песни с Волги». В календаре знаменательных дат, в статье, посвященной столетию со дня рождения В. Будрика, это издание именуется как «Песни воли». Восстановить истину можно путем досконального изучения творчества писателя. Историческая справедливость должна быть восстановлена по отношению к нему и многим другим, кто стоял у истоков создания региональной литературы.
В 1914 году в Пятигорске выходит собрание поэтических произведений В.М. Будрика Эта книга сохранилась в РГБ им. Ленина в Москве. Знакомство с ней устраняет неточность издателей, преподносящих ее как «Песни Волги» и «Песни воли», — на самом деле это «Песни волн». Автор расположил здесь стихотворения по группам: Говор Ткани безмолвия, Отзвуки жизни, Цикл любви, Чары весны, Мечты и думы, Образы прошлого, Осенние песни, Кавказ. [Восьмую и девятую главы «Осенние песни» и «Кавказ» краевед Петр Никитин в статье «Поют и плачут звуки скрипки» не называет, скорей всего, по причине слабой доступности сборника — О.А. Лоткова]. По произведениям поэта можно понять его биографию. Первые две части преимущественно содержат лирические настроения, превалируют описания природы, размышления о жизни и смерти, бесконечности бытия.
Свои петербургские впечатления Будрик отразил в стихотворении «В столице»:
Сколько знатных и богатых,
Бедных, нищих, сколько злата,
Разных тряпок и грошей...
Видимо, столичная жизнь для автора повернулась не лучшей стороной: холод, голод, мрачные подвалы. Соответствуют впечатлениям и воссозданные образы: нищий, маленький человек, бедные и босые, узник, прохожий.
В лохмотьях, дряхлый и убогий,
Он каждый день стучал в окно,
И каждый раз на отклик строгий
Прохожий говорил одно...
Летнее время Виктор Михайлович проводил дома, на Волге. Ей он посвятил немало произведений: «Волга ранней весной», «Ночь на Волге», «Впервые на Волге», «Вскрытие Волги» и другие. Весь четвертый цикл содержит романтические чувства: «Очи», «Порыв любви», «Прости», «Любовь», «Голос забытой любви», «Чары любви», «Письмо от милой», «Сердце», «Чувство», «Тайна любви», «Отвергающей любовь». Эти лирические мотивы появляются у Будрика в 1908 году, перед окончанием университета. Они образовали «Цикл любви», некоторые были опубликованы, остальные — в рукописях. В том же 1908 году он обращается к общественно-политической теме: «Желание», «Жизнь», «Думы о жизни», «Вера», «Путь жизни» и др.
В 1909 году после окончания университета Будрик получает от дирекции Кавказских Минеральных вод приглашение на работу в качестве химика, принимает его и вскоре поселяется в Пятигорске. Конечно, он был очарован природой, окружающей курорт, любовался ею, изучал и воспел в своих произведениях:
...Бешту задумчивый дымится;
Машук под серою чадрой,
Развалка выглянуть стыдится
И стать чарующей горой...
Это произведение открывает в сборнике цикл «Кавказ». Далее следуют стихотворения «Улыбка осени», «Берега Ольховки», «Песни о Кисловодске», «Восхождение на Бештау», «Ночь на Бештау».
Будрик публиковал свои стихи, очерки, фотографии на страницах журнала «Кавказские курорты». Многие его произведения, переложенные на музыку различными композиторами, издаются в Петрограде и пользуются спросом в лучших музыкальных магазинах. В стихах, написанных в годы империалистической войны (1914 — 1917), звучали иные нотки, затрагивающие ужасы мировой бойни.
В 1915 году в «Кавказских курортах» было опубликовано стихотворение «Звуки скрипки»:
Вокруг приветные улыбки,
Пронзают взглядом молодым,
Поют и плачут звуки скрипки
И сердце что-то вторит им.
Далекий образ, взгляды, речи
Любви, угасшей навсегда.
Роятся, точно говор встречи
Стер все прошедшие года.
И взор в толпе проворной, гибкой
Скользит по лицам все чужим.
Поют и плачут звуки скрипки,
И эхо где-то вторит им.
В последние два года жизни отчетливо звучат у Будрика печальные мотивы: «Сосуд воспоминаний», «Осенний ветер», «Осенний день», «Осенней ночью». Он умер от сыпного тифа. Четких данных о дате смерти писателя нет: 1920, 1921, 1922. Похоронен в Пятигорске на кладбище Некрополь.
Произведения В.М. Будрика (опубликовано в периодической печати более 200 стихотворений, несколько отдельных изданий) представляют литературную ценность, так как в них отражены характерные черты давнего прошлого. Описание местности и быта населения дает яркое представление о жизни дореволюционного периода. А стилистические особенности произведений писателя характерны для регионального литературного процесса.
*** *** ***
Писатели Ставрополья, следуя накопленному историей опыту, основываясь на лучших традициях русской и зарубежной классики, поднимали статус региональной литературы, ставя в центр внимания насущные проблемы, рассказывая о простом, любящем и переживающем герое, принимающем боль истории как свою собственную.
Характерной особенностью журнальных публикаций является разножанровость. Для отображения действительности писатели используют не только малые формы (рассказ, лирическое стихотворение), но пытаются овладеть и крупными формами романа (Н.И. Мазуркевич, Ф.Б. Гарт — «Кавказский журнал»), пишут повести (Н. Яхонтов, П. Беличенко, И. Колесниченко, А.В. Цыгальский — «Кавказские курорты»). Их произведения в большинстве случаев основывались на событиях местной жизни, отражали быт, культуру, обычаи жителей курортных городов и деревень. Также развивался жанр поэмы (А.П. Кулебякин, А.В. Цыгальский — «Кавказские курорты»), баллады (А.В Цыгальский — «Кавказские курорты»), утверждались ранее почти неосвоенные жанры: стихотворение в прозе (Николай Айдаров, А. Анненская — «Кавказские курорты»), верлибр (К. Полан «Наш альманах»).
В 1913 году в Пятигорске был образован литературный кружок «Молодые авторы», своеобразный манифест которого был опубликован в сборнике Н.И. Мазуркевича «Вперед, к жизни!» (Пятигорск, 1914): «Мы даем возможность печататься. Направление наших изданий — это призыв всех к жизни, ко всему утонченному, нежному, прекрасному, истинно возвышенному (...) мы тверды, непоколебимы в своей идее. Начинающие авторы, ободритесь! Не падайте духом! Присоединяйтесь к нам, под общую защиту и силу!» Окончательная цель дружества молодых литераторов была в издании еженедельного (!) «Кавказского журнала» (Отклики мировой войны) и ежемесячных сборников стихотворений и рассказов. Уже в 1913 году под эгидой Пятигорского издательства кружка «Молодых авторов» выходят две книги Н.И. Мазуркевича «Принцесса памяти» и «Ранние грезы», в 1914 — его сборник «Вперед, к жизни!»
Выпускался «Кавказский журнал»в Пятигорске примерно с 1914 г. Сначала он был художественно-литературным, а с седьмого номера 1915 года литературно-художественным и общественно-политическим. По утверждению Т.И. Фунтиковой, последний номер журнала вышел 29 декабря 1916 года. За три года существования «Кавказского журнала» было напечатано не менее 40 номеров. Редакция не имела материальной выгоды, назначая стоимость в 2 рубля, она хотела создать для читателей образцовый журнал на Кавказе и призывала «строителей» храма, под сводами которого будет процветать идейное содружество и творческие силы, присылать в редакцию рукописи произведений: «Будьте родителями «Кавказского журнала», не будьте строги к первоначальным его слабостям и вы сами увидите, какой он будет сильный, красивый, и сознание, что сделали хорошее дело для себя и наших детей, вполне вознаградит нас за все труды...».
Журнал имел разделы: «Календарь войны», «За рубежом», «Кавказ», «Хроника», «Внутреннее обозрение», «Новости в литературе», «Кавказские мотивы», «Жизнь курортов», «Библиография», «Театр и музыка», «Военный юмор», «Почтовый ящик», «Братские беседы», «Лавры и розги». Новые рубрики всегда удивляли своей неожиданной интерпретацией, «ложечкой дегтя». Например, «Перлы и адаманты» были своеобразным откровением с авторами, присылавшими рукописи в редакцию. Критика была подчас жесткой, ироничной, не упускалось случая откровенно поиздеваться над непрофессионализмом. При этом порой редакция теряла чувство такта: «Кисловодск. Хромому поэту, госпоже Островской»: «Вы приходили за гонораром, хотя «Мысль» не была напечатана, ведь она, голубочка, на другой же день повесилась на крючок архивных бумаг — стыдно ей стало своей наготы и неуклюжести. Жаль нам бедолагу, царство ей корзинное! Сложимся как-нибудь, заплатим Вам гонорар. Почем хотите за покойницу?»
В сохранившихся и выявленных номерах «Кавказского журнала» обнаружено 11 статей публицистического характера, 76 поэтических произведений, 2 фольклорных, 6 (3 рассказа, 3 романа) эпических. А ведь мы располагаем лишь незначительной частью того, что было издано. Сколько же литературно-художественных материалов (и не только Мазуркевича) оказалось погребено временем?!
Примечательным является факт опубликования в «Кавказском журнале» произведений М. Горького: «Сказки», «Счастье» и А.И. Куприна «Сад пречистой девы», они значительно подняли престиж издания. Но основная заслуга в формировании мнения читателей принадлежала местным авторам, которых интересовали все актуальные вопросы времени, хотя иногда они грешили подражательностью. Чаще всего это была любовная и военная лирика.
Сотрудники «Кавказского журнала» способствовали расцвету литературы на Ставрополье. Постепенно, шаг за шагом, осваивали принципы литературных жанров. Стремились отразить в своих материалах не только общественно-политическую, но и литературно-художественную жизнь региона. Значительную роль в этом сыграл редактор «Кавказского журнала», организатор и вдохновитель и кружка «Молодых авторов», и «Комитета писателей» Н.И. Мазуркевич, интереснейшая для нашего региона личность, на которой следует остановиться.
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ МАЗУРКЕВИЧ (1893—?)
Сведения о биографии Н.И. Мазуркевича мы находим в анкете, которую заполнял писатель, эмигрируя в Чехословакию в 1924 году. Судя по разрозненным данным, Николай Иванович приехал в Прагу в надежде получить ссуду на создание нового журнала. Нетрудно установить дату его рождения. Если в 1924 году (согласно анкетным данным) ему был 31 год, значит, родился он в 1893 в Новороссийске, которому как родному городу посвятил свой второй сборник «Прекрасное далеко»(Пятигорск, 1912 г.).
Вероятно, здесь же он провел свои детские и юношеские годы. На это указывает строка «Детства бодрого мой край» из стихотворения «Новороссийск», в котором есть и упоминание о «школе нагорной». Можно предположить, что будущий литератор учился в ней. Во «Вступлении» к сборнику «Ранние грезы» Мазуркевич признавался: «Мне было едва 14 лет, когда человеческие суждения уже начали затрагивать меня. Моя юность была несколько фантастична и честолюбива. В 16 лет я думал уже сделаться писателем, в то время меня опьяняла мысль творить справедливость пером и жажда писать во мне пробуждалась, как голод в проголодавшемся волке. Всей душою я полюбил поэзию...».
Мазуркевич начал заниматься творческой деятельностью в 12-летнем возрасте, его первые стихотворения «18 мая»и «Счастье»появились в «Новороссийской газете» 25 августа 1905 года. В 17 лет он был уже сотрудником ежедневной газеты «Черноморское побережье», издаваемой в Новороссийске редактором А.Ф. Филипповым (1910 г.). И уже через год, в 1911, когда ему было всего 18 лет, он стал издавать и редактировать журнал «По лазурным берегам» в Новороссийске, печатался также в «Кавказском крае» и «Ниве». Эти сведения подтверждаются анкетой автора.
В Пятигорск Николай Иванович переехал, по всей видимости, в конце 1911 года. 1912 годом датируется сборник его стихотворений «В сетях невроза», изданный в Пятигорске. За ним последовали «Прекрасное далеко» с приложением пьесы «Неврастеник. Под страхом смерти», которая ставилась на Кавминводах в 1916 году, «Принцесса памяти», «Ранние грезы», «Вперед, к жизни!», «Литературный сборник новых рассказов» (имеются только в РГБ). В анкете, которую мы упоминали выше, автор называет и такие свои сборники, которые, очевидно, не сохранились: «Тёмная весна», «Голубые нити», «В сетях тьмы» (может, это «В сетях невроза»), «Струны сердца», сборник стихотворений в прозе «У моря», роман «Луиза», сборник, изданный за границей книгоиздательством русско-болгарских писателей «Акация» в Софии — «В полусне».
Современники Мазуркевича высоко отзывались о его творчестве: «Читая присланные мне произведения молодого поэта Н. Мазуркевича, я чувствую его искреннюю любовь к поэзии. Он молод, полон стремлений к свету, хотя, очевидно, пережил много ненастных дней» (одна из рецензий).
В Пятигорске редактор «Кавказского журнала» был до 1918 года, но сохранить издание ему не удалось. В 1919 — 1920 годах Мазуркевич работал в Тифлисе в еженедельных газетах, в том числе и в «Кавказском слове». Видимо, отсюда эмигрировал в Чехословакию. С июня 1924 года жил в Праге, отдыхал, лечился, добивался создания нового журнала.
На одном из документальных бланков поэт перечислил свои регалии: «Член Международного комитета помощи пострадавшим от войны и русским детям при Лиге наций, председатель объединенного комитета писателей на Балканах и гл. редактор «Балканского журнала». Далее написано стихотворение «Вы говорите, чем помочь?», в котором содержится глубокое чувство человека, потерявшего родину, будущее ему видится в «кошмаре», «в думах, в пекле сомнения…». Здесь же написано еще одно небольшое стихотворение «Снежинка»:
Пала снежинка золотая
На тротуар шумной столицы.
Над нею закаркали птицы
И ночь опустилась глухая...
В каждой строчке этих незамысловатых виршей ощущается глубокая тоска и неподдельное разочарование автора. Он не создал семьи, вынужден был просить помощи в другой стране, жить без средств к существованию с больной матерью. Известно, что Мазуркевич за границей работал над антологией чешских поэтов, в 1925 году Пражское издательство Уварова опубликовало сборник стихотворений «Отыграла метель», о которой нет данных ни в анкете писателя, ни в каталоге «Ставропольская книга 1853 — 1917 г.» (Ставрополь, 2004). Творческие следы поэта теряются в солнечной Праге.
Более ничего не известно о судьбе писателя, который так любил Россию и так безгранично верил в ее будущее, сильно страдал и не получил в свое время достаточного признания.
Воспоминание
И где-то слышалась вдали шарманка.
Тебя, тебя я робко ожидал —
Явилась ты, как чудная вакханка...
Сгущались сумерки... День летний угасал.
У наших ног играли волны моря,
Огромный пароход за бухту уходил;
Ты помнишь — ветерок с твоей косою вздоря,
Вдруг набежал и ленту подхватил.
Ты вскрикнула... Коса твоя распалась,
И шелковых кудрей передо мной волна
Каскадом золотым по плечам рассыпалась.
Вокруг царила тишина.
Над нами медленно луна всходила,
Горел огонь на дальнем маяке,
Вдали шарманка где-то грустно ныла
И кто-то плыл на утлом челноке.
Вершины гор под черною вуалью,
Поселка тихие безмолвные огни
Ночь спеленала траурною тканью…
Мы на молу с тобой были одни.
* * *
Видения ночи
Под черною фатой
Проходит над землей
Царица ночь...
Печальна и бледна
За ней плывет луна,
Созвездья дочь!
Горят небес огни...
И в тишине немой
Царица ткет ковры
Для зорьки молодой...
Кто-то плакал в саду. Чей-то голос
Говорил о страданьях своих,
Кто-то клялся в любви... укрывала
Ночь кого-то от взоров чужих...
Кто-то слабо в постели метался,
Чьи-то слышались смутные речи.
Чей-то сдержанный бред раздавался
Про нее, про объятья, про встречи...
Пред Спасителем кто-то склонился,
Слезы лил он, его вспоминая,
И всю ночь напролет все молился,
Кто-то, счастья кому-то желая,
Чье-то замерло в неге дыханье
И сердца чьи-то слились. Шептал
Кто-то тихо святое признанье,
Кто-то клятву свою повторял...
* * *
Кавказ
О, как ярко в милый
Предвечерний час
Вижу край родимый,
Дорогой Кавказ:
Горы молчаливы,
Ясны небеса...
Вспаханныя нивы,
Стройные леса.
* * *
Грустна моя песня…
Грустна моя песня — в ней много печали
В ней много заветных, тоскующих дум
В ней звуки веселья еще не звучали,
И мир ее вечно угрюм.
Она лишь поет о страданьях, о муках,
О горе несчастных, забитых людей.
В ее надрывающих плачущих звуках
Живет ненасытная бездна скорбей.
Она вся пропитана ядом ненастья,
Она — крик надорванной русской души —
В ней звуки пестреют: то звуки о счастьи.
Ты, пламя горячее, их не туши!..
* * *
Эльбрус
Мирно жил Эльбрус счастливый,
Часто пир давал друзьям.
Вдруг задумал горделивый
Он подняться к небесам.
Раз в прекрасный вечер, тихий,
Солнце на небе зашло,
Увидал Эльбрус великий,
Сморщил снежное чело.
И вскипел желаньем страстным
Солнце дивное обнять.
Он поднялся к звездам ясным
И стал утра ожидать.
Только утром солнце встало
В дальних чудных небесах
Засияло, заиграло
В ослепительных лучах
Задрожал Эльбрус влюбленный,
Поднял голову: в ногах
Mиp скорбями утомленный,
Солнце в дальних небесах.
И с тех пор между горами
Ходит тихий разговор:
Говорят, что небесами
Грезит он и до сих пор.
* * *
Порывы
Далеко — далеко
В небе звезды горят.
В небе звезды горят,
Тихо светят, дрожат.
Глубоко — глубоко
В сердце думы лежат.
В сердце думы лежат,
О былом говорят.
Тяжело — тяжело
Одинокому жить.
Одинокому жить,
Никого не любить.
Высоко — высоко
Я поднялся бы в высь.
Я поднялся бы в высь.
Прочь, тоска, берегись.
В облака — в облака
Где б меня не страшил,
Где б меня не страшил
Мир холодных могил.
*** *** ***
Итак, в истории развития и становления литературного процесса на Ставрополье заметная роль, без сомнения, принадлежит «Кавказскому журналу», редактором которого был Н.И. Мазуркевич. Его заслуга состоит также в создании Кавказского литературного Комитета писателей — прообраза современного Союза писателей Ставрополья. По крупице, по зернышку представители интеллигенции собирали свой опыт, проявляли инициативу, подчас ошибались, но одержимые идеей созидания, служили благородному делу развития литературного процесса в нашем регионе.
Характерной особенностью литературных публикаций становится патриотизм, непримиримое отношение к социальной несправедливости. Широкий охват жизненных явлений, сложность поставленных проблем, желание исследовать процессы внутренних взаимоотношений людей заставляли писателей синтезировать формы, приобщаться к общероссийской культуре. Рождались переходные, пограничные формы и жанры: легенда в стихах, поэма в прозе и т.д. Живая разговорная речь, фольклорная традиция и высокая книжная традиция стали достоянием ставропольской литературы. Благодаря ей становится видимой, ощутимой связь времен, преемственность культур, человеческой психологии и нравственности.
К 1917 году на Ставрополье обозначилась и проявила себя плеяда поэтов и прозаиков, способная на литературное творчество, влияющая на формирование общественного мнения, пытающаяся объединить свои силы в отстаивании общественных и литературных интересов, что, без сомнения, указывает на перспективность дальнейшего развития региональной литературы.
Динамика развития литературного процесса Ставрополья хорошо просматривается и на материале анализа статистики отдельных литературно-художественных изданий. Так, например, первый поэтический сборник на Ставрополье вышел в 1878 г.: «Стихотворения» А.П. Барыковой. За все последующее десятилетие тоже выйдет только одна художественная книга: «Домашние развлечения» Е. Садовникова (1885); 1890-е годы дополнили этот список лишь двумя изданиями: «Сочинения» Е.П. Илюхо (1893) и «Стихотворения» К. Хетагурова (1895). Первое десятилетие XX века обогатило ставропольскую литературу четырьмя книгами: «Несколько речей и статей» Н.И. Корецкого (1901), «Возвратившееся счастье» Г. Круглого (1905), «В Америку! Три месяца скитаний в горах Кавказа» И.Я. Каневского (1910), «Думы» Делавара (1910), а за 7 лет с 1911 по 1917 гг. отдельных изданий было выпущено почти втрое больше, чем за три предыдущих десятилетия: 22 книги, в том числе «Кабардинские легенды» Е. Баранова, «Мечты и думы» С. Оссовского, «История беглого каторжника» Я.Б. Кокаева, «Дням ранней юности» Н. Кузьминой, «В недрах Кавказа» М.К. Клименко, «Хризантемы» И.И. Понятовского, «Новые звуки» А. Райского, «Песни волн» В.М. Будрика, «Опавшие листья» Део Мориса, «Эльбрусиада» А. Рзюма, «Предание о Большом и Малом Бермамытах» Г. Станкова, литературно-художественный сборник «Наш альманах», литературный сборник воспитанников Пятигорской мужской гимназии «Аккорды юности», «Кавказские песни в лицах. Оперетта в одном действии» без указания автора, «На пороге жизни» и «Литературный сборник рассказов» Н. Пыхтеевой, шесть сборников Н.И. Мазуркевича: «В сетях невроза», «Прекрасное далеко» (с приложением пьесы «Неврастеник. Под страхом смерти»), «Принцесса памяти», «Ранние грезы», «Вперед, к жизни!», «Литературный сборник новых рассказов».
Основными особенностями литературного процесса Ставрополья в первую очередь является ускоренный характер развития местной литературы: то, что в большой отечественной литературе накапливалось и достигалось столетиями, здесь свершилось в какие-нибудь семь десятилетий. Об успешности развития ставропольской литературы уже к концу XIX — началу XX вв. наглядно свидетельствует творчество таких ярких и значительных фигур, как К. Хетагуров и И. Сургучев.
Ставропольская литература развивалась под прямым и непосредственным влиянием большой русской литературы, ее традиций, формальных, идейно-тематических и духовных исканий. Одними из первых литературных публикаций в местной печати явились произведения известных русских писателей: Ф.И. Тютчева, гр. Ростопчиной, Н. Арбузова, Л.Н. Толстого, а в начале ХХ в. этот ряд пополнили произведения М. Горького, А. Куприна, К. Бальмонта, В. Брюсова, А. Аверченко, Тэффи и др. Для ставропольской литературы было характерно обращение к инонациональной проблематике. Находясь в непосредственной близи с кавказскими народами, ставропольская литература испытала влияние и со стороны их фольклора. Именно из кавказских фольклорных мотивов вырастают многие произведения, опубликованные в местных газетах и журналах: «Чеченец Мачик» А. Та-ва, «Фатима» К. Хетагурова, «Эдигей и Нурадиль» А.П. Кулебякина, «Кабардинские легенды» Е. Баранова, «Предание о Большом и Малом Бермамытах» Г. Станкова, рассказы С. Фарфоровского «В степи» и М. Михайлова «Иван Турус».
Особенностью региональной литературы является и то, что очень многие авторы выступали под псевдонимами или скрывали свои имена под инициалами. Всего за характеризуемый нами период выявлено более 330 псевдонимов. Пока известны из них имена 34 писателей.
К 1917 году литературный процесс на Ставрополье достигает стадии достаточного накопления художественно-эстетических ценностей, в литературном движении определяются и выделяются основные литературные роды, виды и жанры. Региональная литература прошла этап становления и утвердилась как самодостаточное культурное явление.
******************************
КОСТА ЛЕВАНОВИЧ ХЕТАГУРОВ (1859—1906)
Среди писателей малых кавказских народов Коста Хетагурову (его звали просто Коста, как он подписывал свои произведения) принадлежит особое место. Человек необычайной одаренности и активности, он обладал даром общения и сочувствия. Детство в обычном высокогорном селе Нар, где не было особенного богатства, приучило Коста обращать внимание на нужды обыкновенных людей и вместе с тем сохранило навсегда гордость за лучшие черты своего народа. Поначалу это была гордость за отца, военного, отличавшегося отвагой, заслужившего офицерское звание и уважение своих односельчан. С наступлением зрелости его национальное чувство питалось пониманием достоинств простого человека-горца, о котором он писал свои стихи.
Способности ребенка проявились рано. Обучение в приходской школе Нара продолжалось год, после чего он поступил в прогимназию Владикавказа, а затем в Ставропольскую классическую гимназию. Здесь его хвалили за прекрасные рисунки, учитель рисования ставил его в пример, его картины выставлялись в гимназии. В 1881 году он был принят в Петербургскую Академию художеств, но не смог окончить ее из-за отсутствия денежных средств. В 1885 году он возвращается к себе в Осетию. Во Владикавказе вполне развернулся его характер общественного деятеля — просветителя. Он устраивает художественные выставки, литературно-музыкальные вечера, драматический кружок и начинает публикации своих стихов в газете «Северный Кавказ».
Поэзия поначалу не казалась Коста Хетагурову главным призванием, оно определялось больше как талант художника. Но стихи шли сами, и постепенно он понял, что это не сиюминутное увлечение, а дело, которому он готов служить и которое само начинало служить людям. Сам Коста придавал большое значение печатному слову. Исследователь Т. Трушина напечатала несколько высказываний Коста по этому вопросу в газете «Ставропольская правда», вот одно из них: «Не остается никакого сомнения, что печатное слово даже в Ставрополе имеет великое значение».
К. Хетагуров был одним из первых организаторов литературного кружка. Данные публиковались в газете «Северный Кавказ» в виде небольших заметок с заголовком «Организация литературного кружка»: «Во вторник, 29 декабря, в помещении «Кружка» была устроена для детей елка», «В среду, 30 декабря, состоялся очередной вечер». В этих мероприятиях Хетагуров участвовал не только как главный организатор, но и как актер, чтец и оформитель. «С большим чувством, — писала газета, — К.Л. Хетагуров прочел стихотворение своего сочинения «Перед судом». Итогом литературной деятельности К. Хетагурова стала его книга стихотворений, вышедшая в Ставрополе в 1895 году, напечатанная в типографии «Северного Кавказа» В.В. Берка.
Прояснилась в творчестве главная тема — борьба с рабством, с нищетой, с унижением человеческого достоинства. Его «Раздумье» полно чувством вины за то, что он слишком мало сделал для людей, чтобы заслужить их уважение.
Какой я незаметный (ничтожный, букв. низкорослый),
Каким шалуном (баловником, проказником) я расту, —
Своему отцу в сыновья
Почему не гожусь?
……………
Моему уму, моему совету
Не следует младший.
Младший за мной
Не идет на бой (на битву).
За родину
Не льется моя кровь.
Ношу (терплю), как ярмо,
Рабскую долю (время)!.. (Подстрочный перевод)
Уже в раннем творчестве рождается метафора жизнь — пашня, и он отвечает за будущий урожай.
Мой плуг, мои волы —
Мой фандыр, мой разум;
Мое сказанье, моя песня —
Мой жизненный посев.
Сердце нашего народа —
Доля моей пашни;
Горестные думы моей родины —
Мой осенний обмолот…
Полны хлеба мои закрома,
Обильна моя земля.
Арба моя катится сама,
Путь мой широк…
Не бойся, не буду я бедным,
Мой старый отец…
«Пашня» Коста, его главная книга — «Осетинская лира», написанная одновременно на осетинском и русском языках. В ней — обобщенная в отдельных образах история жизни бедного народа, сосредоточенная в вопросе «Кто ты?». Земли Осетии продавались, беднейшее население уходило все дальше в горы.
…более бедным, чем я,
Вернувшись, нашел я тебя,
Народ мой, согбенный заботой.
Нет места тебе ни в горах,
Ни в наших привольных полях:
Не стой, не ходи, не работай!
В 1891 году власти хотели закрыть владикавказскую Ольгинскую женскую школу для горянок, что вызвало со стороны местной интеллигенции активный протест, во главе которого встал Коста. В результате школу оставили, а Коста выслали из Терской области на 5 лет. «Попал в трущобы карачаевских гор», — пишет он. Ему пришлось испытать и равнодушие, и надзор, и личные беды. Это был свинцовый рудник в поселке Эльбрусский, там он работал конторщиком. Здесь Коста Хетагуров создал несколько пейзажей и зарисовок, которые были опубликованы в петербургском журнале «Север». Редакторский комментарий скромен: «Наши рисунки исполнены молодым художником Хетагуровым, занимающимся в конторе предпринимателей ведением счетоводческих книг и журналов». Свои страдания поэт переносит стойко, считая их ничтожными по сравнению со страданиями своего народа.
Когда тебя постигнет горе,
Ты вспомни лишь народ,
Среди его невзгод:
Твои страданья — капли в море.
Из Карачая Хетагуров переезжает в Ставрополь и плодотворно работает в газете «Северный Кавказ», печатает стихи, статьи, содержащие критику административных чиновников. В типографии газеты был издан в 1895 году сборник «Стихотворения» на русском языке, безусловно, ставший литературным событием. Именно в Ставрополе произошло становление Коста Хетагурова как поэта. Здесь в периодической печати появилась романтическая поэма «Фатима», сатирическая поэма «Кому живется весело», романтическая исповедальная поэма «Перед судом». В 1899 году поэта высылают в Херсон, где он пробыл год, вернулся в Ставрополь, а в 1902 году переехал во Владикавказ, там он и умер в 1903 году в возрасте сорока шести лет.
В поэтическом творчестве Коста Хетагурова сильно ощутимы традиции русской классической литературы — Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Есть у осетинского поэта и стихи, посвященные им. Русская культура наложила свой отпечаток на характер его стиха, на ритмы и размеры. И все же он остается самим собой, потому что у него — своя тема, характеры его героев сформированы национальным мышлением, природой, бытом, традициями. Таковы стихи «Завещание», «О чем жалеть?..», «Как долга беспросветная ночь!..», «Не верь, что я забыл родные горы», «Ночлег», «Картинка», «На кладбище», «Мать сирот», «На смерть горянки» и др. Мы узнаем в стихах Коста знакомые мотивы русской поэзии — народное горе, плач о любви, одиночество поэта в толпе, сиротство детей (слезинка ребенка), дороги и встречи, размышления о будущем и о своей судьбе, обращение к народным легендам. И хотя у осетинского поэта есть горькие, безрадостные предчувствия, есть тяжелые мысли, он все же сохраняет настроенность на активную борьбу.
Мать приподнимала
Малышей своих,
На солому клала,
Согревала их.
И покуда мрачно
Теплилась зола,
Все насытить плачем
Сердце не могла.
Детям говорила:
«Вот бобы вскипят!»
А сама варила
Камни для ребят.
Скоро свет забрезжит…
Ветер будто стих…
Горе и надежда
Усыпили их.
Картинка, достойная Некрасова. Коста Хетагурова народные беды волновали точно так же, как и русского великого печальника о народной судьбе. Но всегда в его душе звучали и иные ноты.
Минуты сочтены… Повсюду бьют тревогу,
Уж брызжет луч зари, играя на штыках…
Лишь грянут выстрелы, и «Слава в вышних богу»
Победно прогремит на светлых облаках…
И обновленный мир отдастся вечно миру,
С презреньем бросив нож, запекшийся в крови…
Не упрекай меня… И я настрою лиру
Тогда для равенства, свободы и любви. («Не упрекай меня»)
Коста Хетагуров — романтик. Его идеалы — чистая и сильная любовь, верность любимым людям, верность долгу патриота, убежденность в необходимости свободы для народа и для каждого отдельного человека: «Я смерти не боюсь», «Как мужчина…», «Не упрекай меня», «Я не пророк» и др. Последнее явно полемично по отношению к лермонтовскому «Пророку» и вдохновлено близостью к народу.
Я не пророк… В безлюдную пустыню
Я не бегу от клеветы и зла.
Разрушить храм, попрать мою святыню
Толпа при всем безумьи не могла.
Везде для всех я песнь свою слагаю.
Везде разврат открыто я корю;
Я грудью грудь насилия встречаю
И смело всем о правде говорю…
В тюрьме ясней мне чудится свобода,
Звучнее песнь с бряцанием цепей;
В изгнанье я дороже для народа,
Милее смерть в безмолвии степей.
При чем толпа? Ничтожная рабыня
Пустых страстей — дерзает пусть на все:
Весь мир — мой храм, любовь — моя святыня,
Вселенная — отечество мое…
Поразительно умение этого поэта овладеть резервами и строем русского языка, на котором он писал так же хорошо, как и на осетинском. Его стих музыкален, естественен, грамматический и стилистический строй языка соответствует эмоциям, передающим сущность осетина и сущность романтика.
Не спрашивай — кто ты.
— Я не из дворян…
И я не красавец, —
Обычен мой стан.
……………..
Так слушай… В горах я,
Как птица, живу.
Здесь мать родила меня
В грязном хлеву.
Другого она
Ожидать не могла.
Для матери не было
Чище угла.
Я этого места,
Как смерти, бегу.
Я этого места
Забыть не могу!
Самосознание выходца из социальных низов особенно сильно пробуждает гордость человека и подчеркивает трагическую безысходность его жизни. В цитируемом стихотворении («Кто ты?») рассказывается об огромной любви юноши, который ради этой любви, чтобы выплатить калым, работал батраком, научился ткать, вышивать, был пастухом, таскал тяжести, переносил многие трудности, но когда пришел за невестой, узнал, что ее выдают за богача. Одиночество изгнанного бедняка становится сродни одиночеству поэта, труды которого оказываются ненужными.
Откуда к свободе
У сердца любовь?
Зачем в нем кипит
Неуемная кровь?
Не горше ль полыни
Такое житье?
Кто я? Одинокий —
Вот имя мое!
С общечеловеческими идеалами связаны и те трагедии, которые изображаются поэтом в его произведениях. Например, судьба осужденного на казнь героя поэмы «Перед судом», поэтический строй которой явно навеян мотивами южных пушкинских поэм и лермонтовского «Мцыри», судьба сильной личности, унижаемой окружающими людьми, видевшими в нем только «холопа». Этот человек способен к искренней и могучей любви, ради нее готов на все, он понимает природу и, конечно, больше всего ценит свободу. Как романтический герой, он совершает преступление, призванное подчеркнуть его протест против презренного мира, и теперь этот мир казнит его.
Лучшая из поэм К. Хетагурова «Фатима» тоже посвящена художественному исследованию высоких человеческих качеств и их изменению под воздействием обстоятельств. Впервые поэма была напечатана в газете «Северный Кавказ» без имени автора вместе с еще тремя стихотворениями «Последняя встреча», «На смерть молодой горянки», «Прости». Героиня поэмы — высокий идеал чистоты и верности, свойственных женщинам-горянкам. Образ женщины тонкой души, героической самоотверженности, способной, как пушкинская Татьяна (все лучшие образцы литературных героинь в чем-то близки, к какой бы нации они ни принадлежали), хранить любовь и оставаться верной своему долгу. Она способна дать человеку огромное счастье и, благодаря своей внутренней уверенности, народным истокам своего характера, является носительницей идеи справедливого суда над всеми проявлениями жестокости и порока. Ее судьба, тоже в традициях классической литературы, несчастна, но зато она вносит моральные поправки в те традиции и порядки, которые способствуют несчастью окружающих людей. И как всякое тонко чувствующее существо, она родственна природе, питающей характеры всех героев поэмы. Здесь автор продемонстрировал блестящий дар художественного пейзажа уже не в рисунке, а в поэтическом слове. В этом смысле «Фатима» — произведение прекрасное.
Но вот тропинка обогнула,
Как ад, зияющий овраг,
Змеей по скату промелькнула
И затерялася в кустах…
Но вот опять в траве зеленой
Лоснится ленточкой… Пред ней
Волной прозрачной и студеной
Журчит и искрится ручей…
Она слегка к волнам склонилась,
Чуть-чуть их влагой оросилась
И, сделав с камешка прыжок,
Перескочила на песок…
Взглянула весело назад
И побежала шаловливо
На луг… в кусты… к камням… на скат…
И под утесом, горделиво
Главой подперши свод небес,
Мелькнув еще раз бледно-бледно,
Ушла совсем, ушла бесследно
В дремучий, вековечный лес…
Как четко прорисовано здесь все, чему научила поэта живопись: «в траве зеленой лоснится ленточкой» — это просится на полотно своей зримостью, точно так же, как постепенное удаление тропинки, созданное приемом художественной пространственной перспективы. Но в словесном произведении возникает еще и прием олицетворения, оживления, очеловечения, придающий тропинке неповторимый характер капризной, женственной, озорной и кокетливой красавицы. Таких пейзажей в поэме много, и каждый из них выполняет свою задачу. В композиции поэмы появляются и внесюжетные фрагменты (пастушьи песни), отвечающие всем эстетическим законам стилизации и органично необходимые для создания настроения и национального колорита произведения. Лирическое повествование переключается из одной субъектной сферы в другую, т. е. от одного рассказчика к другому, что делает сюжет поэмы калейдоскопически разнообразным. Авторский голос подчинен голосам персонажного хора, подхватывает их, подчеркивает своеобразие каждого. Все это делает поэму образцовой в романтическом жанре, обогатившем отечественную литературу уже достоинствами национального кавказского художественного мышления.
Коста Хетагуров «артистически овладел осетинским народным стихом, строфикой и композиционной техникой народных певцов, но сознательно отказался следовать за народно-сказительской поэтикой как художественной системой. Он создал индивидуально-профессиональную традицию в словесном искусстве Осетии, закрепил за поэтическим словом значимость общенационального дела. После «Осетинской лиры» национальная духовная жизнь осетин стала немыслима без поэтического слова» (Н. Джусойты // Краткая литературная энциклопедия. Т. 8. – М.: «Сов. энциклопедия», 1975, с. 274). Добавим, что литературная деятельность Коста Хетагурова придает региональной литературе Ставрополья неповторимый оттенок. На Ставрополье немало мест, связанных с этим замечательным поэтом: здание бывшей мужской гимназии (ул. Морозова, 2), домик по ул. Дзержинского, 105, где он жил и где теперь находится музей поэта, бывшее здание редакции газеты «Северный Кавказ» (просп. Октябрьской революции, 6), где он сотрудничал. В Пятигорске он работал в Управлении Кавказских Минеральных Вод и сотрудничал в одной из первых газет «Сезонном листке Кавминвод» (помещено стихотворение «Весна»). В Карачаево-Черкессии в средней школе № 7 села Коста-Хетагурово бережно собирали материалы о Коста и организовали музей. В Ставрополе и селе Коста-Хетагурово поставлены памятники поэту.