Главная | Обратная связь

Учебная задача: когерентны ли рассуждения экономистов?

В России сложилось тяжелое положение, которое вовсе не чреватопревращением кризиса трансформации в кризис развития. В обществе и даже всреде прямо ответственных за проект специалистов не возникает диалога, чтобыдоговориться хотя бы по немногим главным вопросам. "Господствующееменьшинство" (в смысле А.Тойнби) оказалось способно так манипулироватьобщественным сознанием, что вырабатываемые его интеллектуальными службамиконцепции раскалывают большинство на множество неустойчивых, не имеющихпрочной идейной основы групп. Эти группы погрузились в слабый, текучийвзаимный конфликт, из которого не возникает не только положительногопроекта, но даже никакого сплачивающего мнения. "Сборка" общества начнется лишь тогда, когда удастся преодолеть борьбумножества несовместимых "чаяний", внушенных манипуляторами. Когда мы хотя быв общих чертах договоримся о том, чего же мы хотим (или, для начала, чего мыне хотим), и что возможно при разных вариантах проекта. Для этого надоперейти на язык, исключающий отработавшие идеологические штампы и метафоры. В настоящее время язык, на котором говорит та группа специалистов,которая воспринимается как "экономисты", является некогерентным. Это значит,что утверждения, высказанные на языке понятий, принятом в этом сообществе,не связываются в непротиворечивые умозаключения. Соответственно, являютсянекогерентными и утверждения политиков, основанные на докладах экономистов.Вот, в программной статье В.Путина "Россия", опубликованной 31 декабря 1999г., сделаны три утверждения: - "Бурное развитие науки и технологий, передовой экономики охватилолишь небольшое число государств, в которых проживает так называемый "золотоймиллиард". - "Мы вышли на магистральный путь, которым идет все человечество...Альтернативы ему нет". - "Каждая страна, в том числе и Россия, должна искать свой путьобновления. Мы пока не очень преуспели в этом". Не было бы проблемы, если бы речь шла просто о политической демагогииили даже о некогерентности мышления правительственных аналитиков. Тяжестьположения в том, что комбинации несовместимых утверждений стали общим местомвсего дискурса философствующего сообщества экономистов. Поставляя вобщественное сознание некогерентные сообщения, удостоверенные авторитетомнауки, сообщество экономистов становится само одним из наиболее опасныхманипуляторов и разрушителей этого сознания. Нынешняя смута в России замечательна тем, что во всем обществе как бызаключен негласный договор: не ставить трудных вопросов - уже не говоря отом, чтобы отвечать на них. Депутаты не задают таких вопросов правительству,избиратели - депутатам, читатели - газете и т.д. И ладно бы только публичноне задавали вопросов, но этого, похоже, не делается и между близкими людьмии даже про себя. Более того, вопросы как вид высказывания сталивосприниматься неадекватно - в них всегда слышится скрытое желание "срезать"оппонента, а не сделать шаг к пониманию. Попробуем в виде опыта мысленно поставить вопросы экономистам. Вопросы,которые были бы сформулированы предельно просто и однозначно и безидеологического подтекста. Это будет учебным упражнением. Каждый вопроспредварим изложением фактов, которые кажутся общеизвестными. 1. В языке экономистов постоянно фигурирует понятие "нормальнаярыночная экономика". Все признают, что в России ее нет. Объяснения причин,по которым ее нет, различны. Одни ссылаются на тяжелое наследие советскойсистемы, другие - на ошибки и злоупотребления реформаторов. Из техпараметров нормальной рыночной экономики, которые приводят для ее описания ите, и другие, следует, что речь идет именно и исключительно об экономикестран того самого "золотого миллиарда", о которых писал В.Путин. Те же самые экономисты, что употребляют понятие нормальная рыночнаяэкономика, признают, что это - крайне неравновесная система, которая требуетдля поддержания равновесия непрерывного изъятия огромных ресурсов извне исбрасывания огромного количества загрязняющих отходов вовне. Этот типхозяйства не только не может быть распространен на все человечество, но дажене может и продолжать поддерживаться длительное время даже на Западе (потомуи "золотой миллиард" - вариант глобального национал-социализма). Это -выводы Конференции Рио-92, которые экономистами не оспариваются. Вопрос: каковы основания, по которым экономическое сообщество Россииназывает указанную экономику нормальной? Принять как нормальное то, что не может быть нормой для всех и даже длязначительного меньшинства - вещь далеко не безобидная. Это не просто вводитобщество в глубокое заблуждение и повреждает мышление, это подрываетфундаментальные этические ценности (в подсознании - религиозные). Вероятно,правильнее было бы назвать этот тип хозяйства "экономика золотогомиллиарда", и тогда все встало бы на свои места. Тогда экономисты могли быверно указать свою позицию: одни сказали бы "ненормальная, но желательнаядля России экономика", другие - "ненормальная и нежелательная для Россииэкономика", третьи (их мало) - "ненормальная и невозможная для Россииэкономика".. 2. Пока что неизвестно, по какой причине экономисты почти всехнаправлений (даже коммунисты) заявляют о желательности для России рыночнойэкономики. Поэтому реформаторов критикуют не за неверный выбор траектории("магистрального пути"), а за ошибочный выбор технического варианта и темпаизменений. Таким образом, негласно утверждается, что при хорошем и неторопливомисполнении приватизации в России можно было бы построить "нормальнуюрыночную экономику" (или "экономику золотого миллиарда"). Немногие авторы,которые ставят под сомнение саму эту возможность в принципе, занимают всообществе маргинальное положение, и их заявления просто игнорируются - наних никто не отвечает. Ситуация ненормальна: заявления интеллектуальногосообщества по важнейшему вопросу выбора народа и страны строятся на неявномпредположении, которое никто не решается явно высказать даже в качествепостулата. Когда слепой ведет слепого к пропасти, это трагично, нопростительно, но тут другой случай... Вопрос: как экономисты объясняют тот факт, что никто из авторитетныхчленов сообщества не утверждал с рациональными доводами и даже непостулировал самой возможности для России устроить на ее земле тип хозяйства"золотого миллиарда"? Замечу как очевидность, что принятие для России правил "нормальнойрыночной экономики" (переход на "магистральный путь") означает включениелибо в ядро системы, либо в число "аутсайдеров", на пространстве которыхядро организует "дополняющую" экономику (пример - Бразилия). Также известно,что разрыв между ядром и периферией при этом не сокращается, а растет, и вперспективе, как выразился Ж-Ж.Аттали, "участь аутсайдеров ужасна". Прогнозысокращения населения России, продолжающей "идти по магистральному пути",хорошо известны, динамика всех эмпирических показателей за последние десятьлет эти прогнозы подтверждает. Таким образом, экономисты, продолжающиезамалчивать суть выбора, не могут не знать о его последствиях. В целом, из множества уклончивых и туманных заявлений возникаетощущение, что элита экономистов знает, что страна будет доведена досостояния аутсайдера с вымиранием двух третей населения. Смирилась с этим -но, согласно контракту, "дает понять" этому населению, что оно будет введенов золотой миллиард. Дает понять, но прямо не утверждает, потому что оченьсовестливая и лгать не может. Если это ощущение верно, то это значит, чтопроизошла нравственная гибель сообщества экономистов. И тогда не следуеттерять время и силы на его гальванизацию и имитацию жизни. Надо разделятьсяи в каждой части строить новый, чистый понятийный аппарат и восстанавливатькогерентные рассуждения, предназначенные не для манипуляции сознанием, а дляотражения реальности. 3. Встроиться в систему "нормальной рыночной экономики" даже вположении аутсайдера можно лишь в том случае, если хозяйство данной страныпроизводит количество прибавочного продукта, превышающее определенныйминимальный уровень - обеспечивает приемлемую норму прибыли. По отношению кнаселению тех регионов, где этот уровень не достигается, введено понятие"общность, которую не имеет смысла эксплуатировать". В такую категориюпопали, например, многие регионы Африки. Сюда не делают инвестиций - ониневыгодны. Жители этих регионов могут жить и даже веселиться, но только врамках своего, натурального (значит, естественного) хозяйства и своей,"ненормальной", рыночной экономики. В России в силу географических и почвенно-климатических условийприбавочный продукт и капиталистическая рента были всегда низкими.Достаточно сказать, что в России из-за обширности территории и низкойплотности населения транспортные издержки в цене продукта составляли 50%, а,например, транспортные издержки во внешней торговле были в 6 раз выше, чем вСША. Как это влияло на цену, рентабельность, зарплату, стоимость кредита ипр.? Наверняка многие с удивлением узнают, что в 1904 г. совокупная оплататруда крестьянина ("трудодень") была в России практически такой же, как вШвейцарии. Например, в Смоленской Губернии: в Сычевском уезде 1,56 руб.,Дорогобужском 1,47 руб., Гжатском 1,37 руб., а в Швейцарии 1,52 руб. Этиданные приводит А.В.Чаянов. Как же так? Ведь благосостояние русскогокрестьянина и швейцарского были просто несравнимы! Дело в том, что Россия -не Швейцария. Гжатский уезд полгода под снегом, и у крестьянина там нетскота, чтобы зимой варить швейцарские сыры. Поэтому "трудодней", за которыеможно получить плату, у гжатского крестьянина было вдвое меньше. А расходов- больше. Чтобы протопить всю зиму избу, надо затратить средства,эквивалентные двум месяцам труда - как минимум. Имея такую "фору", котораянакапливалась сотнями лет, швейцарский крестьянин и обеспечил себе такойуровень благосостояния. В среднем по России выход растительной биомассы с 1 гектара в 2 слишним раза ниже, чем в Западной Европе, и почти в 5 раз ниже, чем в США.Сегодня лишь 5% сельскохозяйственных угодий в России имеют биологическуюпродуктивность на уровне средней по США. Если в Ирландии и Англии скотпасется практически круглый год, то в России период стойлового содержания180-212 дней. Однолошадный крестьянский двор в среднем мог заготовить только300 пудов сена и продуктивного скота держать не мог. По сути, один лишьгеографический фактор заставлял в России принять хозяйственный строй, оченьотличный от западного. Это - фактор неустранимый, и величина его оченьзначительна. Сегодня в странах с теплым климатом (в Азии и Южной Америке) имеетсяизбыток квалифицированной рабочей силы. Конкурируя на мировом рынке труда(конкурируя за капитал), она имеет перед русскими работниками большиеабсолютные преимущества. В средней полосе России на отопление уходит 4 тонныусловного топлива на человека. Это около 2 тыс. долларов на семью. Онивходят в минимальную стоимость рабочей силы, которая каким-то способомдолжна быть оплачена предпринимателем (через зарплату, налоги или содержаниежилищно-коммунальной сферы). На Филиппинах или в Бразилии этих расходов нет,и при прочих равных условиях разумный предприниматель не станетэксплуатировать русского работника, пока на рынке труда есть филиппинец. Апрочие условия не равны, они также не в пользу русских. Вопрос: какие основания были у экономистов считать, что при переходеРоссии на "магистральный путь" русские не окажутся "общностью, которую нетсмысла эксплуатировать"? Понятно, что этот вопрос направлен уже к тем экономистам, которыекритикуют реформаторов за то, что они "обещали привести нас в Швецию, аведут в Бангладеш". Утверждение, что нас ведут в Бангладеш, также требуетобоснования. Из чего видно, что нас туда ведут? Разве в Бангладеш вымираетнаселение? Оптимистическая критика оппозиции, уверенной, что Россию хотят сделатьсырьевым придатком, а русских - внешним пролетариатом Запада, во многомоснована на оценках качества рабочей силы и технологической инфраструктурыСССР. Эти оценки уже в значительной степени иллюзорны, за десять летпроизошла глубокая деквалификация рабочих и выросло новое поколение молодежис высокими притязаниями и разрушенной трудовой этикой. Кого Россия можетсегодня выбросить на мировой рынок труда? Об инфраструктуре и говорить неприходится, она, десять лет не получая средств даже на простоевоспроизводство, начинает рассыпаться. 4. В ходе приватизации не было высказано ясных экономических доводов вподдержку утверждения, что частные предприятия в России окажутсяэффективнее, нежели предприятия, включенные в плановую систему. Этоутверждалось как постулат, опирающийся на политическую силу и телевидение. Смомента приватизации прошло восемь лет, и можно было бы дать оценкуприватизации на основе опытных данных. Такой оценки внятно сделано не было.Похвалы приватизации имеют чисто идеологический характер (выходим на"магистральный путь"). Критике же подвергаются частные дефекты исполнения("обвальная", "ваучерная", "номенклатурная" и т.д.). Между тем, в России существует крупная отрасль, которая имеет надежныйрынок сбыта и не испытывает недостатка средств - нефтедобывающаяпромышленность. Здесь возникли крупные компании ("эффективный собственник"),акции их ликвидны, имеются "стратегические инвесторы" и т.д. Иными словами,здесь не было больших помех тому, чтобы приватизация показала своймагический эффект в росте абсолютного и измеримого показателя эффективности- производительности труда. Результаты таковы: в 1988 г. на одного работника, занятого внефтедобывающий промышленности, приходилось 4,3 тыс. т добытой нефти, а в1998 г. - 1,05 тыс. т. Таким образом, несмотря на существенный техническийпрогресс, который имел место в отрасли за десять лет, превращение большогогосударственного концерна в конгломерат частных предприятий привело кпадению главного показателя эффективности более чем в 4 раза! Вопрос: почему экономисты, поддержав огромное по масштабам изменениевсего народного хозяйства, уходят об общего и фундаментального анализа иоценки результатов этого изменения? Сегодня виднейшие экономисты утверждают, что происходящее в Россиинормально, что все так и должно быть и что они предвидели нынешниерезультаты. Но в таком случае сообщество экономистов должно было быпоставить вопрос о профессиональной ответственности этих фигур, поскольку в1990-1991 гг. никаких предупреждений обществу сделано не было. Умолчаниехуже, чем ошибка. 5. В России быстро сокращается добыча энергоносителей и увеличиваетсяих экспорт. Говорится и о планах постройки новых больших трубопроводов дляэкспорта. В 1998 г. добыто 294 млн. т нефти, а экспортировано вне СНГ 112млн. т сырой нефти и 58 млн. т нефтепродуктов. При глубине переработки сыройнефти 65% (1998) эти пошедшие на экспорт нефтепродукты были изготовлены из90 млн. т сырой нефти. То есть, экспорт нефти составил 201 млн. т, чтосоставило 69% добычи (в СССР экспорт не превышал 20% при уровне добычи вдвоебольшем, чем сегодня). Энергоносители, минеральные удобрения и металлы (их тоже можно считатьматериализованной энергией) являются главными статьями экспорта,необходимого для обслуживания внешнего долга. Долг этот растет, ивозможности снижения экспорта энергии поэтому не предвидится. Таким образом,для внутреннего потребления России остается небольшое и постоянносокращающееся количество нефти. В 1990 г. в СССР внутри страны оставалось1,48 т нефти на жителя, в 1998 г. в РФ остается 0,7 т на жителя. Перспективыроста добычи малы, т.к. с конца 80-х годов глубокое разведочное бурение нанефть и газ сократилось к 1998 г. более чем в 5 раз (а бурение на другиеминеральные ресурсы - в 30 раз). Кроме того, в РФ произошел сдвиг в потреблении нефтепродуктов из сферыпроизводства из-за резкого роста числа личных автомобилей (в три раза с 1985г.). А стратегические концепции экономистов предполагают дальнейший перетокэнергоресурсов из сферы производства в сферу потребления в соответствии спланами массовой автомобилизации (об этом говорилось в 4 гл. 20). Вопрос: на какой энергетической базе возможно оживление хозяйства ирост производства в России при условии создания в ней "нормальной рыночнойэкономики"? Энергия - фактор производства абсолютный. От экономистов же обществослышит, что путь выхода из кризиса - внесение технических и явновторостепенных изменений (увеличение денежной массы, снижение налогов,затруднение вывоза валюты "челноками" и т.д.). 6. И государство, и хозяйство в целом все с большим трудом изыскиваютсредства даже для покрытия самых срочных и неотложных расходов. Тем неменее, экономисты наперебой указывают на источники средств, которые нетолько бы могли решить срочные проблемы, но и оплатить обновление и ростпроизводства. При этом никогда не дается ясного сравнения реального масштабаэтих источников и тех потерь, что понесло хозяйство за годы реформы икоторые надо возместить. Возникает ощущение, что здесь возникла остраянесоизмеримость. Простые подсчеты показывают, что по сравнению с теми средствами,которые Россия потеряла из-за разрушения производственной системы, все этиотыскиваемые источники доходов - крохи. Подорваны основы производственногопотенциала. Так, в последние годы капиталовложения в село примерно раз в 100меньше, чем были в 1988 г., а ведь то, что вкладывалось тогда, лишьподдерживало стабильное производство с небольшим ростом. Утрачиваетплодородие почва без удобрений, добита техника, вырезана половина крупногорогатого скота. А морской флот? А трубопроводы, который десять лет неремонтировались? А промышленность и электростанции? Огромные средства надовложить, чтобы восстановить качество рабочей силы - только на то, чтобыдовести питание людей до минимально приемлемого в климатических условияхРоссии уровня, потребовались бы расходы порядка 5% ВВП или треть госбюджета. Вопрос: почему экономисты не обсудят между собой и не представятобществу расчет средств, необходимых для того, чтобы в рамках "нормальнойрыночной экономики" вывести Россию хотя бы на стартовую позицию дляэкономического роста? Такой расчет, пусть упрощенный и грубый, необходим для того, чтобыграждане могли разумно судить о политических программах и обдумыватьальтернативы. Не зная того положения, в котором находится страна и главныесистемы ее жизнеобеспечения, а также тех потенциальных ресурсов, которымиона располагает, общество в целом становится объектом манипуляции. В большоймере ответственность за это несет сообщество экономистов.