Главная | Обратная связь

Манипуляция образом труда и безработицы

Одним из главных смыслов, входящих в культурное ядро любого общества,является труд. С ним связаны многие частные стороны экономического исоциального порядка, представления о взаимной ответственности государства игражданина, важные символы и даже религиозные установки. И завоеваниегегемонии определенным социально-политическим движением, и подрыв гегемонииопределенного государства неизбежно связаны с образом труда и его тенью -образом безработицы. В перестройке, которую можно считать идеологической артподготовкой кслому советского порядка и присвоению государственной собственностиноменклатурой, одной из ключевых тем было право на труд и безработица. Врамках этой темы была проведена блестящая программа манипуляции сознанием, иона заслуживает рассмотрения. Высокое качество этой программы подтверждаетсятем, что отключение здравого смысла удалось не в связи с каким-тоотвлеченным вопросом, а вопреки очевидным и осязаемым материальным интересамбуквально каждого человека. Полная занятость в СССР была бесспорным и фундаментальным социальнымблагом, которое было достигнуто в ходе советского проекта. Отсутствиебезработицы было колоссальным прорывом к благополучию и свободе простоготрудящегося человека. Это было достижение исторического масштаба,поднимающее достоинство человека. Мы еще даже не можем вполне оценить утратуэтого блага - у нас еще нет людей, по-настоящему осознавшими себябезработными и, главное, воспроизводящими безработицу в своих детях, вследующих поколениях. Мы еще живем "наполовину советским" порядком. Привычность полной занятости превратила в сознании наших людей эточисто социальное (созданное людьми) благо в разновидность природного,естественного условия жизни. Это, разумеется, сделало право на труд какполитическую норму очень уязвимым. Люди его не ценили и никаких активныхшагов по его защите ожидать было нельзя. Однако пассивная установка наотрицание безработицы была вполне определенной. Это показывали регулярныеопросы социологов. Кстати, сами эти опросы должны были бы встревожить людей,но не встревожили - Горбачев периодически успокаивал: чего-чего, нобезработицы мы никогда не допустим. На деле партийно-государственная номенклатура СССР, начав свойпостепенный отход от советского проекта, уже с 60-х годов стала тяготитьсяконституционным правом на труд, исподволь начав кампанию по внедрению вобщественное сознание мифа о благостном воздействии безработицы на всестороны общественной жизни. Эта тема постоянно муссировалась наоколопартийных интеллигентских кухнях, в среде хозяйственных руководителейстало хорошим тоном посокрушаться, что, мол, отсутствие в их руках кнутабезработицы не дает поднять эффективность производства. Но, поскольку правона труд было краеугольным камнем нашей идеократической системы, подмываниеэтого устоя велось неофициально, хотя и с явного одобрения верхушки КПСС. Во время перестройки довольно быстро эта идеологическая кампания сталавестись открыто. Близкий к Горбачеву экономист Н.Шмелев уже в 1987 г. заявилв "Новом мире", что безработица в СССР необходима, а с 1988 г. такиерассуждения заполонили прессу. Эта кампания велась средствами партийнойпечати с присущей ей тоталитарностью. Сильный эффект расщепления сознания был достигнут тем, что пропагандойбезработицы занялись профсоюзы - именно та организация рабочих, которая посвоей изначальной сути должна быть непримиримым врагом безработицы. В марте1991 г., еще в советское время, Профиздат выпустил массовым тиражом книгу"Рыночная экономика: выбор пути". Среди авторов - виднейшие экономисты.Читаем: "Можно сказать, что рынок воспроизводит безработицу. Но возникаетвопрос, а является ли безработица атрибутом только рыночной системыхозяйства? Разве в условиях административно-командной системы управленияпроизводством не было безработицы? Она имела место, только носиластруктурный, региональный и в основном скрытый характер. Различие междурыночным механизмом и административно-командной системой управления состоитне в том, что в одном случае есть безработица, а в другом нет, а в том, чтов условиях рынка безработица официально признается и безработный получаетпособие". Хороши наши советские профсоюзы, не правда ли? Скрытая безработица!Хитро придумано. Это вроде как скрытая болезнь. Пусть человек здоров,наслаждается жизнью, живет до ста лет - назовем его "скрытым больным",попробуй докажи, что нет. Людей, которые реально имели работу, два раза вмесяц получали зарплату, квартиру от завода, путевку в санаторий и т.д.,убеждают, что это - "скрытая безработица", и что она ничуть не лучше явной.Что явная безработица, когда нет ни зарплаты (да и ни пособия!), ниперспектив, ничуть не страшнее, чем "скрытая". Конечно, так может говоритьтолько подлая продажная тварь. Но как могли рабочие в это верить - вот ведьзагадка века. Признание безработицы благом или хотя бы нормальным состоянием обществабыло необходимым условием дальнейшего признания (легитимации) рыночнойреформы и приватизации государственной собственности. Поскольку разумныхдоводов в пользу очевидного социального зла найти было невозможно, всякампания по пропаганде безработицы в СССР была построена как мистификация иможет быть взята нами за хороший пример манипуляции общественным сознанием.В нем можно обнаружить почти все главные признаки сознательноспланированного проекта по манипуляции. Подмена сложной, многогранной проблемы ее плоской, одномерной моделью.Начиная с 60-х годов, когда идея о благе безработицы была вброшена вкухонные дебаты нашей интеллигенции, либеральным идеологам удалось подменитьсуть проблемы ее убогим суррогатом. Труд и безработица были представлены какчисто экономические категории, так что предложение создать в советскомнародном хозяйстве безработицу подавалось как чисто техническое, как обычноесоциально-инженерное решение, не затрагивающее никаких основ нашего бытия.Это предложение увязывалось исключительно с экономической эффективностью(суть которой, впрочем, никак не объяснялась). Аргумент был простым, какмычание: на Западе есть безработица, и там поэтому все работают, как звери,и в магазинах всего полно. В действительности, труд и отлучение от труда (безработица) - проблемане экономическая и даже не социальная, а экзистенциальная. Иными словами это- фундаментальная проблема бытия человека. Разумеется, она имеет иэкономический аспект, как почти все проблемы нашего бытия, но эта сторонадела носит подчиненный, второстепенный характер. Что вопрос о безработице относится к категории фундаментальных проблембытия, говорит уже тот факт, что на протяжении всей истории цивилизации онимеет религиозное измерение, в то время как понятие экономическойэффективности возникло лишь с появлением рыночной экономики и посвященной ейнауки - политэкономии. Иными словами, в Новое время, совсем недавно. В христианстве запрет на безработицу был воспринят уже из Ветхогозавета: каждый должен добывать хлеб свой в поте лица своего. Осовременивая,мы бы сказали, что этой догмой христианство наложило вечный запрет на рынокрабочей силы, который вправе отвергнуть и неминуемо отвергает часть этого"товара", так что безработица - неизбежный и необходимый спутник рыночнойэкономики. Потому-то духовным условием для ее возникновения и былапротестантская Реформация, которая виртуозно разрешила это противоречие.Часть людей (причем неизвестно кто именно) была объявлена отверженными,которым изначально отказано в возможности спасения души. Им нарушениебожественного предписания трудиться уже не повредит. Более того, самопревращение в безработного приобретает смысл. Утрата работы человеком естьпредупреждение, смутный сигнал о том, что этот человек - отверженный. Понятно поэтому, что утрата работы является для человека ударом,тяжесть которого совершенно не выражается в экономических измерениях - также, как ограбление и изнасилование не измеряется стоимостью утраченных часови сережек. Превратившись в безработного, человек испытывает религиозныйстрах - будь он хоть трижды атеист. Христианский завет вошел в нашеподсознание с культурой, и слово "тунеядец" наполнено глубоким смыслом.Очевидно, что этого не поправить и пособиями по безработице: пособиеоблегчает экономическое положение, но статус отверженного не только неотменяет, а скорее подчеркивает. Помните, как в Англии сэр Джулиан Хакслипредложил, чтобы сократить рождаемость в среде рабочих, обусловить выдачупособий по безработице обязательством не иметь больше детей, а нарушителейизолировать от жены "в трудовом лагере"? В России, даже когда она в конце прошлого века разъедалась западнымкапитализмом, сохранялось христианское отношение к безработице. Многиекрупные предприниматели (особенно из старообрядцев), даже разоряясь, не шлина увольнение работников - продавали свои имения и дома. Те, кто переводилсвои отношения с рабочими на чисто рыночную (западную) основу, подвергалисьморальному осуждению. Сильный отклик имели статьи Льва Толстого, егоотвращение к тем, кто в голодные годы "не дает работы, чтобы онаподешевела". Очень точно выразил бытийный, а не экономический и социальный характерпроблемы безработицы Горький в пьесе "Враги". Один из совладельцев идиректор фабрики решил ее закрыть и уволить рабочих. Произошел конфликт, ирабочие его убили (случайно). Идет осмысление трагедии, и что же мы видим?Конфликт не классовый, а именно бытийный: морально на стороне рабочих дажесемья убитого. Более того, даже приехавший на усмирение жандармский офицер.Как будто фабрикант нарушил какой-то тайный, но жизненно важный уговор,какое-то хранимое в глубинах подсознания табу. Это видно в пьесе даженесмотря на то, что ее трактовка в советских театрах всегда делала акцент наклассовой, социальной стороне дела. Все это - банальные вещи, прекрасно известные и философам, исоциологам, и культурологам. Среди них есть честные люди. Почему же не былослышно их голоса? Почему никто не крикнул: "Люди добрые! О чем вы? Ведьбезработица - совсем не то, о чем вы говорите!". Именно тот факт, что такогокрика общество не услышало, служит надежным симптомом того, что речь идет обакции по манипулированию сознанием. Выполняется следующее условие. Сокрытие знания и блокирование независимых источников информации. Дляуспешной манипуляции необходимо сокрытие имеющихся важных сведений и полнаяблокада всех тех, кто может поставить под сомнение утвержденияманипуляторов. Я уже писал выше, как в 1988 г. безуспешно пытался опубликовать вгазетах, подотчетных КПСС, статью, в которой спорил с утверждениямиН.Амосова о благе безработицы. После этого я на год уехал работать наЗападе, в университете, и там, получив доступ к базам данных, я познакомилсяс американскими диссертациями, посвященными безработице. Стало ясно, чтоидеологические службы КПСС уже много лет тщательно блокировали поступление вСССР всякого современного знания о явлении безработицы и его воздействии начеловека. Это - факт, а мотивы, которыми руководствовалась наша"коммунистическая" номенклатура, не так существенны. Для нас важно, что былизагодя созданы условия для успешной манипуляции сознанием. В связи с тем, что безработица в России становится реальностью,сокрытие научных знаний о ней сначала верхушкой КПСС, а теперь боссамидемократии означает умножение страданий наших граждан и можетрассматриваться как преступное. Думаю, моральный (а может, и какой-нибудьеще) суд рано или поздно вынесет также частное определение в адресобществоведов, которые участвовали в сокрытии этих знаний, не говоря уж опрямой лжи. Отмечу лишь один момент, важный для наших педагогов. Судя по всему, онидо сих пор не знают, что главный удар безработица наносит не по взросломучеловеку - он уже защищен опытом и разумом - а по его детям. Когда человектеряет работу, первой жертвой становится его сын-подросток. Переход вкатегорию "сын безработного" вызывает у мальчика стресс, с которым многие несправляются. Они пополняют ряды наркоманов и преступников, даже еслиматериальных лишений семья еще не ощущает. Это - один из важнейших выводовмноголетних исследований безработицы в США. Готова ли наша школа к тому,чтобы морально помочь детям завтрашних безработных? Думаю, не готова и неготовится - она увлечена контактами с детьми-бизнесменами из США. Наблюдательный человек должен был бы подметить странную вещь врассуждениях о безработице, которые начались с 1987 г. Речь шла о новом,неизвестном для нас явлении. Казалось бы, логично пригласить в печать, нарадио и телевидение знатоков вопроса - зарубежных специалистов, профсоюзныхдеятелей, самих безработных. Мол, поделитесь опытом, расскажите, как и что.Вспомните: за все годы - ни одного такого случая не было. Не пришло нашемуумному руководству в голову? Нет, это была сознательная установка. Жесткой цензуре были подвергнуты даже те западные лидеры, именамикоторых размахивали архитекторы перестройки. Многие помнят, например, что наопределенном этапе любили они помянуть "шведскую модель" - вот, мол, с когобудем брать пример (брать пример с Пиночета и Мобуту считалось для началанеудобным). Советник Горбачева по экономике Аганбегян из Швеции не вылезал.Казалось бы, надо было дать слово Улофу Пальме - политику, который считаетсяавтором основных идей этой модели, человеку почтенному, не коммунисту. Нет,он попал в список неприемлемых для перестроечной прессы авторов. Егонебольшая книга "Шведская модель" переведена, наверное, на все языки -однако идеологическая машина А.Н.Яковлева, обещавшего перенести шведскийопыт на советскую землю, наложила на эту книгу запрет. Но неужели дажеАганбегян и вся эта команда тоже эту книгу не прочли? Трудно поверить. Можнос уверенностью утверждать: от нас были сознательно скрыты важнейшие именнодля всей идеологической конструкции перестройки положения "шведской модели". Ибо Улоф Пальме выявляет тесную связь между проблемой безработицы ипроблемой свободы - того ключевого понятия, вокруг которого крутилась всяперестройка. В своей книге он подчеркивает чуть ли не главный вывод:"Свобода предполагает чувство уверенности. Страх перед будущим, переднасущными экономическими проблемами, перед болезнями и безработицейпревращает свободу в бессмысленную абстракцию... Наиболее важным факторомуверенности является работа. Полная занятость означает колоссальный шагвперед в предоставлении свободы людям. Потому что помимо войны и стихийныхбедствий не существует ничего такого, чего люди боялись бы больше, чембезработицы". Умолчание об этом выводе делает все разговоры о "шведской модели" (ивообще о "социальном государстве", "социально ориентированной рыночнойэкономике") преднамеренной фальсификацией, на которую идеологи перестройки иреформы были вынуждены пойти ради успеха в манипуляции сознанием нашихграждан. Грубый обман. Фальсификации и замалчивание важного знания в ходеманипуляции не обязательно доходят до уровня явного и грубого обмана. Но кнему, естественно, прибегают, если аудитория неспособна этот обманразглядеть. В своей пропаганде безработицы наши идеологи-либералы моглиприбегать к обману, совершенно не опасаясь разоблачения. Здесь можно сделать упрек нашей интеллигенции - уж явный-то обман онане должна была бы допускать, независимо от своих идеологическихпредпочтений. Но она как будто забыла все профессиональные стандарты инормы. Вот, вводя монетаризм и организуя "кризис неплатежей", ведущий кбезработице, Гайдар целый год потрясал какими-то "кривыми Филлипса" какнеотразимым аргументом. И ни один депутат, среди которых было множествоученых и инженеров, не задал простого вопроса: "Что это за "кривые"? Какоеони имеют отношение к нашим делам? Насколько они надежны?" - самыеестественные для инженера и ученого вопросы. Ни один! А история стоит того,чтобы на ней остановиться. Мне пришлось вникнуть в это дело, когда я много лет назад занялсяизучением истории взаимоотношений между естественными науками иполитэкономией. В этой истории "кривые Филлипса" занимали особое место, импосвящена целая глава в изданной в Оксфорде "Истории эконометрии" - какизложение поучительного примера крупной научной мистификации. Инженер-электрик из Лондона Филлипс занялся экономикой и построиланалоговую машину: три прозрачных резервуара ("производство", "капитал" и"потребительский спрос"), соединенных трубками, по которым прокачиваласьподкрашенная вода. Задача была - найти способ стабилизации этой "экономики",контролировать инфляцию. В лучших традициях механистического мышленияФиллипс рассчитал, что стабилизировать эту систему надо через уменьшениепотребительского спроса. Как? Сняв социальные гарантии и отказавшись от идеиполной занятости - через безработицу. Это понравилось политикам, хотя первыйже министр, предложивший отказаться от принципа полной занятости (в 1957г.), вынужден был подать в отставку. Но затем, хотя экономисты доказывали,что причиной инфляции является прежде всего рост себестоимости производства,а не избыточное благосостояние людей, правительство соблазнилось и попросило"доказать" выводы статистикой. Филлипс, по его собственному признанию, выполнил "ударную работу" ипутем множества упрощений (критики называют их "подгонками") вывел, что ростбезработицы якобы ведет к снижению инфляции. Дебаты в парламенте, длякоторых были нужны данные, обещали быть долгими, а Филлипс получил выгодноеместо в Австралии, хотел уехать и посчитал, что "лучше было сделать расчетыпопроще, чем долго ждать результатов", а потом добавил скромно, чторуководитель работ "задал эти результаты заранее" - ну прямо как у нас вЦЭМИ (руководитель, проф. А.Браун, впрочем, от этого открещивается). Вывод, который Филлипс сделал из своих липовых кривых, был чистополитическим: "При некотором заданном темпе роста производительности трудауменьшить инфляцию можно только за счет роста безработицы". Этим выводом иразмахивал Гайдар, хотя и он сам, и его советники из МВФ прекрасно знали,что кривые Филлипса на практике не выполняются, что в ходе кризиса 80-хгодов в США инфляция росла параллельно с безработицей (не говоря о том, чток нашей экономике все это вообще не имело никакого отношения). Но одурачитьцелый Съезд народных депутатов было нетрудно - они от рационального мышленияотключились. Для нашей темы этот сюжет важен тем, что он показывает: речь шла непросто о манипуляции сознанием, а о грубой, наглой манипуляции, сиспользованием прямого и легко раскрываемого обмана. Примечательно, чтопосле первого же объяснения истории с "кривыми Филлипса" в печати (даже вмалотиражной "Правде") никто из реформаторов больше о них публично неупоминал. Вынужденная безнравственность идеологов как признак манипуляции.Фальсификация знаний о реальности в случае фундаментальных проблем бытияпочти неизбежно сопряжена с безнравственностью (можно назвать ее"вынужденной", ибо она связана не с личными качествами вовлеченных в акциюспециалистов, а с характером задачи). В случае проблемы безработицы этопроявляется очень наглядно. Дело в том, что безработица как социальное явление является источникоммассовых страданий людей. Тот, кто выдвигает или поддерживает предложениеперейти от реально достигнутой полной занятости к узаконенной безработице,прекрасно знает, что результатом его предложения будут страдания,причиненные большему или меньшему числу сограждан. Такого рода предложения,какими бы экономическими или технологическими соображениями они ниобосновывались, прежде всего создают проблему нравственную. Эта проблемадолжна быть явно изложена, а выбор того или иного решения поддержан такженравственными (а не экономическими или технологическими) доводами. И речь в данном случае идет не об абстракции, не о "слезинке ребенка".В середине 1990 г. эксперты правительства Рыжкова прогнозировали на 1991 годвысвобождение только в сфере материального производства 15-18 миллионовработников. В журнале Академии наук СССР "Социологические исследования" (этодаже еще не ельцинская РФ) печатались статьи с заголовками такого рода:"Оптимальный уровень безработицы в СССР". Оптимальный! Наилучший! Что жесчитает "оптимальным" для нашего народа социолог из Академии наук? Вот егоидеал, полученный с использованием тензорной методологии, золотого сечения,ряда Фибоначчи и прочей ахинеи: "Оптимальными следует признать 13%... При13% можно наименее болезненно войти в следующий период, который в своюочередь должен открыть дорогу к подъему и процветанию" (процветание, помнению автора, должно было наступить в 1993 г.). Поскольку статья написана в середине 1990 г. и речь идет об СССР с его150 млн трудоспособных людей, то, переходя от относительных 13% кабсолютному числу личностей, мы получаем, что "наименее болезненным" нашгуманитарий считает выкинуть со шлюпки 20 миллионов человек. Само по себе появление подобных рассуждений на страницах академическогожурнала - свидетельство моральной деградации нашей гуманитарнойинтеллигенции. В общественных науках социолог - аналог врача в наукемедицинской. Очевидно, что безработица - социальная болезнь, ибо приноситстрадания людям. Можно ли представить себе врача, который в стране, гдеполностью ликвидирован, скажем, туберкулез, предлагал бы рассеять палочкиКоха и довести заболеваемость туберкулезом до оптимального уровня в 20миллионов человек? Ведь автор той статьи нигде не сделал даже такой оговорки: на нас,дескать, в связи с рыночными реформами накатывает неминуемая беда; я, какузкий специалист, не берусь обсуждать реформу, я лишь говорю о том, что привсех наших усилиях мы не сможем сократить число потерпевших несчастьесограждан ниже 20 миллионов; чтобы оно не было выше, надо сделать то-то ито-то. Нет, социолог благожелательно ссылается на Милтона Фридмана(подчеркивая, что он - Нобелевский лауреат), который выдвинул теорию"естественного" уровня безработицы: "При снижении уровня безработицы нижеестественного инфляция начинает расти, что пагубно отражается на состоянииэкономики. Отсюда делается вывод о необходимости поддерживания безработицына естественном уровне, который определяется в 6%". Шесть процентов - этодля США, а нам поклонник Милтона с помощью золотого сечения вычислил 13%,которые, хоть кровь из носу, "необходимо поддерживать". Мы говорили о масштабах страданий, которые нам предполагалиорганизовать политики с целой ратью своих экономистов и гуманитариев. Акакого рода эти страдания, какова их интенсивность? Социолог их прекраснознает, они регулярно изучаются Всемирной организацией труда, сводкапечатается ежегодно. В США, например, рост безработицы на один процент ведетк увеличению числа убийств на 5,7%, самоубийств на 4,1%, заключенных на 4%,пациентов психиатрических больниц на 3,5% (эти данные он сам бесстрастноприводит в своей статье). Некогерентность рассуждений. Вынужденная безнравственность всегодискурса наших пришедших к власти либералов в отношении безработицыобнаруживает следующий родовой признак манипуляции сознанием, который служитнадежным и едва ли не самым простым для выявления симптомом -некогерентность дискурса. Мы применяем здесь эти введенные исследователямиманипуляции термины из уважения к их науке, а на нормальном языке этоозначает, что манипуляторы в своих построениях поневоле вынуждены вступать вглубокое противоречие с теми принципами, которые они сами же декларируют. Размахивая знаменем свободы и гражданского общества, наши либеральныефилософы постоянно мусолили имена его отцов-первооткрывателей, Локка и Канта(а потом их современного продолжателя - Поппера). Хорошо. И вдруг -пропаганда социально-инженерного проекта по переустройству нашего обществатак, чтобы в нем возникла безработица. Возникает вопиющее и неразрешимоепротиворечие с самыми главными положениями и Локка, и Канта, и Поппера.Полная некогерентность дискурса! Вот, Н.Шмелев пишет: "Мы обязаны внедрить во все сферы общественнойжизни понимание того, что все, что экономически неэффективно -безнравственно и, наоборот, что эффективно - то нравственно". Он вынужденбыл сказать эту чушь, чтобы, восхваляя безработицу, не выглядетьбезнравственным. Кто же поверит идеологу, который буквально заявляет: я,мерзавец, призываю вас к тому-то и тому-то нехорошему. Вот и приходитсявыкручиваться. Итак, Н.Шмелев (а он, заметьте, один из самых приличных в этойкомпании) представляет экономическую эффективность ("пользу")фундаментальной категорией, а нравственность - вторичной, производной отпользы. Это противоречит не только всем нашим знаниям о человеке и здравомусмыслу, но и всей философии гражданского общества. Нравственность - фундаментальное основание бытия человека (обезьянастала человеком именно обретя нравственность). Выгода, тем более"экономическая эффективность" - явления исторически обусловленные,преходящие. Локк, философ либерального общества, у которого мы вроде быобязаны сегодня учиться жить, специально ставил вопрос о том, является ливыгода фундаментальным основанием бытия, однопорядковым нравственности.Ответ его был таков: "нравственность действия не зависит от пользы". Иразъясняет, что "естественный закон" бытия не сводится к выгоде и ненравственность определяется пользой, а, наоборот, польза есть один изрезультатов нравственности. Польза (выгода, эффективность и т.д.) -вторична. Конечно, если бы А.Н.Яковлев, Н.Шмелев и прочие прорабы вдруг сказали сэкрана: "Все эти свободы, нравственность и гражданское общество - чушь.Человек человеку волк - вот наша правда! Тащи, ребята, кто что может, ипогуляем напоследок", - то это было бы честно, но нецивилизованно. Этого нинаши либералы, ни Запад не любят, поэтому пришлось включить машинуманипуляции. В отношении Канта в некогерентность, граничащую с шизофренией, впалиуже не только идеологи реформы, но и широкие круги нашей образованнойинтеллигенции. Редко сейчас встретишь гуманитарный журнал, где бы непоминался моральный императив Канта: "поступай с другими так, как ты хочешь,чтобы поступали с тобой". Ссылаясь на эту максиму, я уже давно (с начала60-х годов) спрашиваю, когда могу, интеллигента, ратующего за безработицу:"Ты сам хочешь стать безработным?". Ни разу я положительного ответа неуслышал. Самые совестливые (а это были мои приятели по лаборатории) отвечалиуклончиво, примерно так: "Я бы и не против ради общего блага, но ты жезнаешь, у нас сейчас научно-техническая революция, а я научный работник; такчто никак у меня стать безработным не получится, ты уж извини. Безработица -это для рабочих, ну, избыточных колхозников". Тут, как нам теперь известно,маленько промахнулись наши либеральные интеллигенты - сами стали жертвойочень примитивной манипуляции сознанием. Сантехники нужны даже в колонии, авот научные работники - только в державном государстве, которое ониразрушали. Что же касается Поппера и его концепции "открытого общества", то тутнекогерентность наших реформаторов скандальна. Они устроили нам "революциюсверху". Шутка ли - организовать за год приватизацию по Чубайсу ипланировать безработицу в 20 миллионов. А из философии Поппера следуетважный практический вывод - запрет на крупные изменения в обществе.Социально-инженерные решения не должны быть крупными. Знание приращиваетсяэволюционно, не быстрее, чем образуется обратная связь через проверкурезультата. Не быстрее, чем приращение знания, должны производиться иизменения в обществе. Быстрые изменения, независимо от намерений социальныхинженеров, неизбежно ведут к избыточным страданиям людей. Поэтому "революциисверху" (о "революциях снизу" говорить нечего, поскольку это всегда взрыв,катастрофа) философией Поппера теоретически запрещены. Наши идеологиперестройки и реформы, надев маску либералов, ни в коей мере либералами неявляются. Вся их риторика есть часть огромной, исторического масштабаманипуляции сознанием. Мы использовали тему безработицы просто как пример для практикума, невдаваясь в саму проблему. Независимо от того, является ли читательсторонником безработицы или уважает право на труд, ему полезно знать, чтотот способ, который реформаторы избрали для убеждения граждан в благебезработицы, есть не доказательство, а манипуляция. Помимо перечисленных пяти признаков, выпукло торчащих в этой струепромывания мозгов, есть и другие, о которых не будем распространяться, онипочти тривиальны. Это, например, назойливое использование авторитета науки.Тут тебе и Нобелевский лауреат Фридман, и "кривые Филлипса", и тензорноеисчисление. И личный авторитет ученого - многие наши демократы дали импопользоваться. Вот, энтузиаст безработицы академик Н.Амосов. Ну какоезнание о вопросе дала ему его научная деятельность - хирургия сердца?Никакого. Просто ему нравится безработица, и он хочет высказаться. Наздоровье! Но тогда подписывайся: гражданин Амосов (или уж: Николай Амосов,эсквайр). А то ведь: академик! Ослиные уши манипуляторов так и торчат.