Главная | Обратная связь

Концепции экономической трансформации

- Исходные предпосылки и объект исследований. Экономичес­кая трансформация российского общества, равно как и других постсо­ветских обществ в странах Восточной Европы и СНГ, оказалась труд­ным испытанием для экономической науки. Общепринятые теорети­ческие подходы и привычные методы экономической политики, при-

Раздел 1

Концепции экономической трансформации

 

мененные к нестандартным условиям такой трансформации, обнару­жили свою ограниченность и даже породили «трансформационные ло­вушки», бросающие вызов принятым догмам экономической науки и подталкивающие к более глубокому осмыслению ее оснований.

Концепции экономической трансформации в постсоветских общес­твах — одно из новых направлений научных исследований, активно разрабатываемых в последние годы в мировой и отечественной лите­ратуре. Невыявленность исходных посылок и установок — характер­ная черта современных дискуссий в этой области. Природа процессов трансформации, их исходный и конечный пункты, набор значимых факторов — эти и другие ключевые параметры, характеризующие объ­ект исследования, в большинстве случаев определяются весьма расплыв­чато, а то и вовсе остаются за рамками обсуждения.

Положение усугубляется тем, что характер и направленность про­цессов экономической трансформации служат не только объектом ис­следования, но и сферой политической борьбы, предметом обществен­ного выбора. В условиях кризисного развития может возникать реаль­ная возможность перехода общества к качественно различным устой­чивым состояниям, или, другими словами, реальная многовариантность будущего. Поэтому нечеткость исходных посылок в исследованиях транс­формационных процессов отчасти отражает неопределенность самого объекта исследования.

Непосредственным предметом анализа в данном разделе служат преимущественно концепции зарубежных авторов. Это сужает рамки исследования и придает выводам предварительный, гипотетический ха­рактер. Такой подход имеет, однако, на данном этапе работы и свои резоны: во-первых, исторические, ибо базовые концепции пришли к нам из-за рубежа; во-вторых, прагматические, поскольку естественно пред­положить, что отечественные концепции в большей мере подвержены влиянию политической и хозяйственной конъюнктуры и потому могут «затемнять» обсуждаемые фундаментальные методологические проб­лемы.

• Экономическая трансформация: конкурирующие версии. Су­ществуют две основные версии экономической трансформации бывших обществ советского типа в рыночные экономики: доктрина «шокоте­рапии» и «градуалистекая» стратегия. Не будучи описанием каких-либо конкретных примеров таких трансформаций, обе версии выступают в качестве альтернативных образцов («идеальных типов») при форми­ровании экономической политики. Соответственно преобладающие на практике смешанные варианты трансформационных стратегий обыч­но тяготеют к одному из этих образцов.

Для концепции «шокотерапии» характерен взгляд на трансфор­мационный процесс с его конечного пункта (Murrel, 1995). Централь­ная идея концепции — создать условия, при которых деятельность эко­номических агентов, преследующих свои частные интересы, будет обеспечивать экономически эффективные результаты. Такие условия ассоциируются с идеальной, «хрестоматийной» моделью рыночной эко­номики. Эта задача и определяет программу трансформации (Бальце-рович, Гелб, 1995), которая фокусирует внимание, с одной стороны, на финансовой стабилизации и перераспределении прав собственности (приватизации), т.е. мерах, имеющих целью создание макроэкономи­ческих и институциональных (фактически формально правовых) рамок рационального экономического поведения, и, с другой — на радикаль­ном расширении прав экономических агентов путем либерализации хозяйственных взаимоотношений.

При этом предполагается, что невыполнение хотя бы одного из названных условий ведет к деформации экономического поведения. Отсюда императив скорости «перехода» (не «трансформации»!), вопло­тившийся в ключевых метафорах данной концепции: «большой удар» и «шоковая терапия». Сторонники этой доктрины, как правило, осо­знают возможные издержки ее реализации, но считают их меньшим злом по сравнению с потерями от неэффективных решений и рисков, сопро­вождающих половинчатые реформы.

«Градуалистская» версия трансформации фокусирует внимание на ее «процессности» и уже этим противостоит доктрине «шокотерапии» с ее ориентацией на конечный пункт «перехода». Трансформация вос­принимается прежде всего как изменения в структуре совокупного пред­ложения и спроса (Бхадури и др., 1993). Подчеркивается ресурсо-и особенно капиталоемкий характер процесса, его длительность. Со­ответственно «градуалистская» стратегия отводит ведущую роль ста­билизации производства: только при устойчивом выпуске продукции можно обеспечить непрерывное поступление ресурсов, необходимых для поддержания уровня и формирования структуры потребления и инвестиций, создания предпосылок социальной адаптации населения в условиях трансформации.

С точки зрения «градуалиста», падение объема производства— худшее зло, чем поддержание низкого исходного уровня его эффектив­ности, ибо несет в себе больший риск того, что трансформация потеря­ет свой импульс, не достигнув цели.

Акцентируя внимание на различных, но в каждом случае сущес­твенных сторонах процесса трансформации, оба подхода взаимно до-

Раздел' I

Концепции экономической трансформации

 

полняют друг друга. Ситуация меняется, как только дело доходит до рекомендаций: в вопросах экономической политики оба подхода стал­киваются. Данное противоречие — еще одно свидетельство того, что надежного пути, ведущего от экономики советского типа к экономике рыночной, пока не найдено. В самом деле, рекомендации «шокотера-певтов» «игнорируют решающий вопрос о том, каким образом рефор­мы встраиваются в существующее общество» (Murrel, 1995), и в силу этого представляют собой не более чем призыв не задерживаться на опасном участке пути. «Градуалистские» предписания, наоборот, на­стаивают на осмотрительности и предупреждают против поспешности во время опасного перехода, но гораздо менее определенны в отноше­нии вероятной направленности и результативности предлагаемой тра­ектории движения.

Среди подходов к экономической трансформации, альтернатив­
ных обеим основным версиям, наиболее авторитетными представляются
«гетеродоксальные» смешанные стратегии и институционалистская
оппозиция стандартным концепциям. '.'

Для «гетеродоксалыюго» подхода характерно сочетание идеи быст­рой финансовой стабилизации из пакета мер«ортбдоксальной» шоко­терапии с идеей фиксированных (или временно замороженных) цен, имеющей совершенно иную родословную (Офер, 1993; Sapir, 1994). На деле такой подход — не более чем прагматическая, хотя и рискован­ная, ревизия «ортодоксальной» версии: «гетеродоксия» не ставит под сомнение основные предпосылки последней, такие как ориентация на конечный пункт и соответственно быстрые темпы «перехода».

В результате логика исходной концепции отбрасывается, а вза­мен ничего определенного не предлагается. Происходит не только ком­бинирование рекомендаций из разных пакетов мер, но и объединение соответствующих нерешенных проблем. Доктрина «шокотерапии» опи­рается на логику свободного рынка, градуалистская стратегия — на инерцию производственной системы общества, тогда как «гетеродок­сальные» пакеты мер не имеют под собой ни того, ни другого. Смешан­ные программы могут обогатить социальный опыт или стимулировать интеллектуальное воображение, но явно не сулят теоретических про­рывов.

Институционалистская критика указывает еще на один пробел, характерный для стандартных версий экономической трансформации: отсутствие в них программ институциональных изменений. Нельзя, конечно, сказать, что институциональный аспект трансформации во­все остается вне поля зрения, по крайней мере применительно к доктрине

«шокотерапии» с ее установкой на быструю приватизацию. Сомнения вызывает редукционизм, сводящий институциональные изменения к приватизации, а саму приватизацию — к формально- правовым актам.

Критики подчеркивают, что институциональная среда, вовлекае­мая в процесс экономической трансформации, гораздо шире. «То, как работает экономика, — пишет лауреат Нобелевской премии, один из лидеров «нового институционализма» Д. Норт (North, 1994), — опре­деляется смесью формальных правил, неформальных норм и механиз­мов, которые их закрепляют. И если правила могут быть изменены за одну ночь, то неформальные нормы обычно меняются лишь постепен­но. Но именно нормы придают «легитимность» системе правил, и по­тому революционные перемены никогда не бывают столь революци­онными, как того хотели бы их сторонники».

Аналогичная позиция, хотя и основанная на иной традиции (на сей раз традиции «старого» институционализма), представлена авторским коллективом доклада «Рыночный шок», утверждающим, что «Успеш­ное введение рыночного механизма в экономику; сформированную-в условиях централизованного планирования, возможно только путем реконструкции всей социально-экономической ткани" (Крегель и др., 1992). При всех расхождениях в практических выводах сходство обще­го¹ взгляда на проблему предопределило сходство В подходах к осмыс­лению процесса экономическойтрансформации в рамках альтернатив­ных институционалистских традиций. Общее выразилось в разработке определенных программ институциональных изменений (эволюцион­ных по своей природе) как специальной части, добавляемой или, самое большее, встраиваемой в одну из стандартных трансформационных про­грамм. Институциональная часть выступает в этом случае добавочным блоком соответствующего пакета мер, практически не оказывающим влияния на другие его блоки.

■ Трансформация, которую проглядели. Каждая версия эконо­мической трансформации имеет свой круг явлений, процессов и тен­денций, на котором она и сосредоточивает внимание. Так, концепция «шокотерапии» выделяет финансовую стабилизацию или либерализа­цию цен, ускоренную приватизацию и открытие внутреннего.рынка; «градуалистская» стратегия выделяет проблемы структурной адапта-циипроизводства и занятости, процессы капиталообразования ифор-мирование промышленной политики; институциональные подпрограм­мы делают упор на обеспечении прав собственности, антимонопольном регулировании или развитии инфраструктуры финансовых рынков.

Курс...

Раздел 1

Концепции экономической трансформации

 

Смысл такой фокусировки внимания заключается в отборе тех явлений соответствующей области исследований, которые наиболее существенны для ее научного освоения или практического использова­ния. Можно поэтому утверждать, что качество научной теории тем выше, чем более существенные факты и явления оказываются в центре ее внимания. Справедливо и обратное: теория обнаруживает свою не­состоятельность, если наиболее существенные явления не рассматрива­ются ею.

Российский опыт последних лет богат примерами расхождения между тем, на что сфокусировано внимание теоретической мысли, и тем, что оказывается критически важным для понимания действитель­ного хода событий или для формирования разумной траектории транс­формации. В некоторых случаях разрыв возникал потому, что нужная теория оставалась неизвестной или по крайней мере не услышанной. Примером может служить тенденция к криминализации трансформи­руемых экономик, которую проглядели, несмотря на то, что институ­циональный подход к проблеме содержал в себе необходимые предпо­сылки для ее предвидения и осмысления.

Во многих других случаях проблема представлявтся более слож­ной, требующей методологического рассмотрения. Возьмем известную ситуацию 1992 г., когда почти одновременно шли два процесса: быст­рое инфляционное обесценение сбережений населений и начавшаяся с интервалом в несколько месяцев ваучерная приватизация. Парадокс ситуации состоял в том, что ваучеры призваны были восполнить от­сутствие легитимных сбережений, т.е. как раз того, что еще нескольки­ми месяцами ранее хотя бы частично существовало и что тем же прави­тельством было уничтожено. Результатом было: во-первых, недоволь­ство населения, потерявшего свои сбережения; во-вторых, отсутствие легитимных источников для выкупа государственной собственности; в-третьих, появление искусственных и намного менее легитимных вау­черов, формирующих соответствующее отношение к легитимности и самой приватизации и всей новой системы прав собственности.

Каковы бы ни были непосредственные причины подобных реше­ний, хотелось бы отметить неготовность теории к постановке данной проблемы. Сложившиеся концепции трансформации не создавали не­обходимых предпосылок для того, чтобы сосредоточить внимание на взаимосвязях между двумя упомянутыми процессами. Проблемная си­туация возникла в специфическом контексте «шокотерапевтического» сценария трансформации и потому к альтернативным стратегиям пря­мого отношения не имела.

Что же касается доктрины «шокотерапии», то в ее рамках два рас­сматриваемых процесса оказались несопоставимыми по значению. Макроэкономическая стабилизация и приватизация находились среди первых приоритетов, а процессы формирования сбережений и инвести­ций оставались на втором плане, их актуализация ожидалась позже, т.е. уже после «перехода» системы в желаемое конечное состояние. В этих условиях прийти к идее пожертвовать сбережениями ради ско­рейшей финансовой стабилизации и даже к «экзотической» идее искус­ственных ваучеров ради ускорения приватизации оказалось легче, чем к простой самой по себе мысли об использовании сбережений в качест­ве источника средств для приватизации.

Этот случай — не более чем пример того, как теория, формирую­щая восприятие реальности, может «проглядеть» важные стороны сво­его объекта и тем дезориентировать практику. Причем нельзя сказать, что взаимосвязь двух указанных выше процессов осталась вовсе не за­меченной. Вопрос в том, что теория не обеспечила концентрацию вни­мания на проблеме и тем самым вызвала ее недооценку при формиро­вании экономической политики.

Рассмотрим другие случаи, когда теории экономической трансфор­мации «проглядели» как раз те взаимосвязи и зависимости, которые оказали существенное влияние на формирование действительной тра­ектории трансформации российской экономики.

Ярким примером такого рода может служить феномен платежно­го кризиса, когда на меры по ужесточению финансовой дисциплины («ортодоксальная» макроэкономика) предприятия отреагировали лавинообразным увеличением взаимной задолженности (институцио­нальная и поведенческая характеристика), что в конечном счете стало фактором консервации сложившейся структуры ресурсных потоков (градуалистская макроэкономика).

Один из побочных эффектов ускоренной приватизации демонстри­рует более сложный случай. В результате приватизации контроль над реальными активами и контроль над инвестиционными потоками ока­зались оторванными друг от друга. В прежней системе единство обоих видов контроля обеспечивалось в рамках государственного сектора на основе планово-административного механизма. В результате привати­зации прежний директорский корпус в основном сохранил и даже ук­репил свой контроль над реальными активами. Иначе вышло с контро­лем над инвестиционными ресурсами, который в значительной мере перешел к банкам. Обычные кредитные отношения банков с предпри­ятиями не способны восстановить разорванную связь: сопряженные с

5*

Раздел I

Копцепции экономической трансформации

 

такими отношениями риски слишком высоки в условиях, когда основ­ная масса предприятий отягощена долгами, а надежные механизмы га­рантирования контрактов отсутствуют. Таким образом, изменение ин­ституциональных условий послужило дополнительным фактором ка­тастрофического падения инвестиционной активности в целом и вы­звало переориентацию растущей части капиталопотоков в сторону малопродуктивных инвестиций в банковский контроль над производ­ством (макроэкономические феномены).

Во всех рассмотренных примерах можно обнаружить «столкнове­ние» двух групп процессов и явлений, каждая из которых характеризу­ет существенные стороны экономической трансформации: с одной сто­роны, те, которые широко представлены в теории и отражены в эконо­мической политике; с другой — те, что остались не замеченными, не понятыми или своевременно и по достоинству не оцененными, будь-то в теории или на практике. Первая группа — это процессы и явления, которые одна из основных версий процесса трансформации держала в центре своего внимания. Вторая группа — то, что осталось «за кад­ром», но не просто «за кадром»: скорее это то, что оказалось между «кадрами», отразившими альтернативные представления о процессе трансформации. Большая часть явлений, относящихся к данной груп­пе, отражает взаимосвязи между процессами, оказавшимися в поле зре­ния соответственно разных концепций. Это и означает, что способы освещения процесса трансформации, предложенные экономической теорией, оказались неадекватными объекту анализа. Итак, экономи­ческая теория потерпела неудачу. Была ли она случайной?

■ Картины экономической реальности. Проблему преодоления теоретических неудач в исследовании процессов экономической транс­формации не следует сводить ни к поиску «правильной» версии транс­формации из числа имеющихся, ни к попыткам простого объединения разных подходов. Гипотеза состоит в том, что основные версии транс­формации производны от соответствующих первичных образов (или, по Й. Шумпетеру, видений) экономической реальности. Эти образы сло­жились в рамках отдельных школ экономической мысли и для каждой такой школы они специфичны. Если это так, то нынешние неудачи в теоретическом осмыслении процессов экономической трансформации коренятся в утвердившейся общей структуре экономико-теоретическо­го знания.

Так, доктрина «шокотерапии» имеет неоклассическое происхож­дение. В рамках этой школы экономика рассматривается под углом зрения деятельности и взаимодействия хозяйствующих агентов. Пред-

полагается, что хозяйственная деятельность осуществляется в опреде­
ленной среде (прежде всего физической и институциональной), кото­
рая задает ее условия и в которой эта деятельность находит свой пред­
мет (т.е. ресурсы, преобразуемые в действия, и их результаты). При этом
параметры деятельности и взаимодействия агентов весьма чувствитель­
ны к качеству среды: при наличии «совершенной» среды экономика (как
деятельность) максимально продуктивна, и, наоборот, «несовершенств
во» среды влечет неэффективные результаты (меньший объем произво­
димого богатства, деформированную структуру производства, техно­
логическое отставание и т.д.). «Совершенная» среда ассоциируется с
условиями равновесия в «свободной рыночной экономике». Из такого
видения экономической реальности «шокотерапевтический» подход к
процессу трансформации вытекает вполне естественно, ибо это не что
иное, как программа, направленная на скорейшее утверждение «совер­
шенной» среды хозяйственной деятельности.

Корни градуалистской версии экономической трансформации сле­дует искать в традициях классической и кейпсйанской школ политичес­кой экономии. В этом случае экономика понимается как кругооборот богатства (ресурсов, доходов, продуктов), и прежде всего как процесс его производства и распределения между классами общества, а также его разделения между возможными способами применения. Предпо­лагается, что этот кругооборот происходит в определенных институ­циональных рамках и направляется хозяйствующими агентами с опре­деленными поведенческими характеристиками (а именно нацеленны­ми на увеличение своего богатства). Однако эти институциональные рамки и поведенческие стереотипы принимаются заданными как внеш-ние независимые параметры.

Решающим фактором создания богатства считается производст­во. Кругооборот богатства имеет свои структурные, временные и про­странственные параметры, которые несут в себе инерцию сложившей­ся экономической системы и могут оказывать существенное влияние на динамику трансформационного процесса. Соответственно сам процесс экономической трансформации понимается как постепенное изменение структуры ресурсных потоков, которые в свою очередь формируют структурные параметры производства, потребления и инвестиций, при­спосабливая их к изменениям в институциональной среде и экономи­ческом поведении людей. Таким образом, градуалистская стратегия опирается на инерцию производственной системы и делает упор на ста­билизацию уровня производства как предпосылку стабильности и не­прерывности ресурсных потоков — движущей силы трансформации.

Раздел 1

Концепции экономической трансформации

 

«Новоинституционалистский» подход к проблемам экономичес­кой трансформации сочетает в себе идеи, относящиеся к неоклассичес­кой и пеоавстрийской теоретическим традициям. Во взгляде на эко­номическую реальность сквозь призму деятельности хозяйствующих субъектов обе традиции сходятся. Различны, однако, предпосылки, каса­ющиеся институциональной среды этой деятельности: неоклассический образ экономики подразумевает «совершенные» или «почти совершен­ные» институциональные условия, тогда как традиция австрийской школы в этом отношении не столь требовательна: она предполагает эволюционный и спонтанный характер формирования институтов (такова, например, концепция «расширенного порядка» Ф. Хайека). Именно эта последняя концепция определяет трактовку экономичес­кой трансформации как процесса эволюционных институциональных изменений, происходящих путем спонтанного отбора лучших институ­циональных форм, из которых в конечном счете должна сложиться «совершенная» модель свободной рыночной экономики. Соответствен­но «конструктивистский» оптимизм идеологии «большого удара» од­нозначно отвергается как основанный на непонимании природы эко­номических институтов.

«Старый институционализм» еще более радикален в своей трак­товке экономической реальности. Экономика понимается как совокуп­ность экономических институтов со своими специфическими правила­ми взаимодействия и механизмами эволюции. Экономика встроена в социальный и культурный контекст и эволюционирует в рамках меха­низмов культурной преемственности и инноваций. Это ценностно ори­ентированная эволюция, т.е. она следует за развитием социальных цен­ностей и не спонтанна. Что касается экономического поведения или движения богатства, то они рассматриваются скорее как часть более широкой социальной среды, формируемой в процессе эволюции эко­номических институтов. Такой образ экономической реальности ведет к широкой трактовке трансформации постсоветских обществ как пре­образования всей социально-экономической «ткани», возможного лишь при соответствующей социальной поддержке, а также при твердом по­литическом и административном руководстве.

Таким образом, существуют по меньшей мере три различающих­ся образа (видения) экономической реальности: как мира деятельности (поведения) хозяйствующих субъектов; как кругооборота богатства и как совокупности экономических институтов. Каждый из них претен­дует на то, чтобы представлять экономическую реальность как тако­вую или как минимум ее ядро. Однако уже простое сопоставление этих

образов экономической реальности показывает, что подобные претен­зии вряд ли обоснованны. Речь идет о различных аспектах экономики и соответственно о частных картинах экономической реальности, вза­имно дополняющих друг друга. Они строятся тем же методом, что и частные научные теории: путем выделения (изолирования) соответству­ющей совокупности экономических явлений и абстрагирования от «про­чих равных условий».

Так, в рамках классической картины экономической реальности заданными принимаются институциональная среда и модели поведе­ния людей; согласно неоклассической картине реальности таковыми считаются ресурсы и (также) институты; круг завершает институцио­нальная картина, за рамками которой остаются ресурсные потоки и модели поведения экономических агентов.

В итоге некоторые определяющие стороны трансформационного процесса оказались вне рамок какой бы то ни было из сложившихся картин экономической реальности: их проглядели^ упустили из виду, или, в лучшем случае, оставили для обсуждения на уровне обыденного сознания. Экономику в целом следует рассматривать как единую, хотя и многомерную реальность. Экономика — это сфера человеческой дея­тельности и взаимодействия, которые осуществляются в исторически определенных институциональных рамках и которые воспроизводят себя (равно как и другие общественные структуры) материально путем создания богатства и обеспечения его кругооборота. Каждая из основ­ных размерностей экономики (деятельностная, институциональная и ресурсная) имеет специфические закономерности функционирования и развития, которые в принципе могут быть абстрагированы и могут слу­жить предметом исследований.

Однако более важным представляется разработка теорий, отра­жающих многомерную природу экономики: теорий, объясняющих яв­ления и вскрывающих основополагающие механизмы, связанные пре­жде всего со взаимодействием разных ее размерностей. Две совершен­но различные теоретические системы могут служить примерами тако­го подхода. Первый пример — теория накопления капитала К. Марк­са, которая, будучи глубоко укорененной в традиции классической по­литической экономии как науке о богатстве, в действительности пред­ставляет собой классическое (т.е. основанное на логике движения бо­гатства) объяснение институционального развития. Другой примера— теория институциональной динамики «нового институционализма», вы­водящая эволюцию экономических институтов из стандартной модели рационального поведения хозяйствующих субъектов.

Раздел I

Становление гражданского общества

 

Итак, цель нашего обзора состоит не в том, чтобы отвергнуть фрагментацию теоретического знания и тем более высказать сомнения по поводу частных теорий. Множество таких теорий было и останется главным источником новой научной информации. Вопрос в том, что­бы эту основную «горизонтальную» структуру знания подкрепить ин­струментарием, позволяющим эффективно работать с объективно фраг­ментарным научным знанием. Речь идет о методологических предпо­сылках поиска, комбинирования и синтезирования знания сообразно научным и практическим задачам, к решению которых оно привлека­ется. Сложившиеся промежуточные структуры знания (пока неявные) типа частных картин экономической реальности должны занять свое естественное и важное место в исследовательском инструментарии, стать его активным компонентом.

Контрольные вопросы

1. Как и почему различается отношение к инфляции (в условиях трансформации) между «градуалистами» и сторонниками «шокотерапии»?

2. Что лежит в основе разногласий в понимании прива­тизации между сторонниками «шокотерапии» и их критиками из числа институционалистов?

3. В чем состоит специфика подходах институциональ-

ным преобразованиям в период трансформации у «старых» и «новых» институционалистов?

ЛИТЕРАТУРА

БалъцеровичЛ., Гелб А. Макроэкономическая политика при переходе к рынку: опыт трех лет// МЭиМО. 1995. №3.

Бхадури А.. Ласки К., Левчик Ф. Переход от командной к рыночной системе: что не получилось и что теперь делать? (Русское изд.). Вена, 1993.

Крегель Я., Мацпер Э., Грабхер Г. Рыночный шок. (Русское изд.). М., 1992.

Мюррел П. Эволюционные реформы в экономике восточноевропейских стран// МЭиМО. 1991. №6.

Ноув А. Какой должна быть экономическая теория переходного периода// Во­просы экономики. 1993. №11.

Офер Г. Макроэкономическая стабилизация и радикальные структурные из­менения: ортодоксия, гетеродоксия или другие варианты// Экономика и мате­матические методы. 1993.

Россер Г, Уроки для возникающих в Восточной Европе рыночных экономик. Становление рыночной экономики в странах Восточной Европы / Пер. с англ. М.: РГГУ, 1994.

Ees Hans van and Garretsen H. The Theoretical Foundations of the Reforms in Eastern Europe: Big Bang versus Gradualism and the Limitations of Neo-Classical Theory//Economic Systems. 1994.

Elltnan M. Transformations, Depression, and Economics. Some Lessons7/ Journal of Comparative Economics. 1994.

Hoen H. W. Theoretically Underpinning the Transition in Eastern Europe: an Aus­trian View//Economic Systems. 1995.

Murrel P. The Transition According to Cambridge, Mass//Journal of Economic Literature. 1995.

North D. Economic Performance Through Time// The American Economic Review. 1994.

Portes R. Transformational Traps//The Economic Journal. 1994.

Sapir J. Beyond the Soviet System. P., 1994.