Главная | Обратная связь

Глава 9. Об амодааьности смысла 1 страница

Агафонов А. Ю.

А83 Основы смысловой теории сознания. — СПб.: Издатель­ство «Речь», 2003. — 296 с.

ISBN 5-9268-0145-Х

В книге с привлечением обширного теоретического и эмпирического материала анализируются проблемы сознания и связанные с ними особен­ности познавательных процессов, описана методология исследования, пред­ставлены основы смысловой теории сознания, разрабатываемой автором.

Книга адресована психологам, философам, всем, кто глубоко интере­суется феноменами человеческого сознания.

ББК88.3

Издание подготовлено при содействии Фонда поддержки СамГУ

ISBN 5-9268-0145-Х

©А. Ю. Агафонов, 2002 © Издательство «Речь», 2003 ©П. В. Борозенец, обложка, 2003

ОГЛАВЛЕНИЕ

В. Аллахвердов. Скромное обаяние психологии сознания..... 6

От автора............................................................................. 10

Вместо вступления. Опыт осознания феномена сознания
(вводный экскурс)................................................................ 12

Часть1.

МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО

ИССЛЕДОВАНИЯ СОЗНАНИЯ ................................................. 17

Глава 1. Идеалы рационального знания, современная

российская психология и феномен сознания........... 19

Глава 2. Загадка происхождения сознания........................... 29

Глава 3. О законах функционирования сознания................. 38

Глава 4. Проблемы психологии сознания как теоретические

аномалии................................................................ 44

4.1. Аномалия познания................................................ 47

4.2. Аномалии восприятия............................................ 50

4.3. Аномалии памяти................................................... 54

4.4. Аномалия мышления.............................................. 56

4.5. Аномалия свободной воли...................................... 58

Глава 5. Проблема определения единицы анализа

психического в контексте истории психологии....... 60

Глава 6. Принципы определения единицы анализа

психического.......................................................... 79

Глава 7. Смысл как единица анализа................................... 87

Глава 8. Общее представление о смысле.............................. 92

Глава 9. Об амодальности смысла........................................ 98

Часть II

СМЫСЛОВАЯ ПРИРОДА СОЗНАНИЯ (базовые положения) ......... 105

Глава 10. Психологическая модель реальности

как смысловая проекция........................................ 107

Глава 11. Определения, следствия, комментарии.................. 111

11.1. Плацебо как эффект проявления мнемического

контекста............................................................... 130

Основы смысловой теории сознания

11.2. Установка как эффект проявления мнемического

контекста.............................................................. 134

Глава 12. Проблема первоначал как неустранимая аномалия

психологии сознания............................................ 146

Часть III

ПАМЯТЬ - БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ СЕМАНТИЧЕСКОЕ

ХРАНИЛИЩЕ ...................................................................... 153

Глава 13. Что хранит память?............................................... 155

Глава 14. Память: сохранение изменений во времени.......... 165

Глава 15. Законы памяти: эмпирические и рациональные

основания............................................................. 187

15.1. Преамбула............................................................. 187

15.2. Закон тотальной сохранности мнемических следов.
Структура бессознательного.................................. 190

15.3. Экспоненциальный мнемический закон................. 206

Часть ГУ

В ПОИСКАХ СОЗНАНИЯ ....................................................... 217

Глава 16. Понимающее себя сознание.................................. 219

Глава 17. Сознавание и осознание....................................... 237

Глава 18. Закон превосходства фона.................................... 246

Глава 19. Специфика понимания в мыслительном контуре

сознания............................................................... 260

Глава 20. Негативное и позитивное понимание.

Рефлексивный контур сознания............................. 267

Вместо заключения.............................................................. 275

Н. Вересов. Послесловие...................................................... 276

Именной указатель.............................................................. 283

Предметный указатель......................................................... 286

«Семантическая удовлетворен­ность равна чувству исполнен­ного приказа».

О. Мандельштам

СКРОМНОЕ ОБАЯНИЕ ПСИХОЛОГИИ СОЗНАНИЯ

Любезный читатель!

Перед Вами — редкая книга. Редкая по глубине идей, по соче­танию изящества стиля и научной корректности изложения, а главное — редкая по проблематике, ведь о сознании психологи обычно боятся писать. Для сравнения: откройте любой учебник психологии и прочтите, что там сказано про сознание. Хотя, впро­чем, западный учебник можно даже не открывать, там о сознании не сказано вообще ничего или, по крайней мере, не сказано ниче­го внятного. Например, там говорится: сознание — это осведом­ленность о чем-либо. Понятно? Муравей, спящий человек или компьютер о чем-нибудь осведомлены? Ответ зависит строго от того, как трактовать, есть у них сознание или нет: если есть, то могут, а нет — не могут. В общем, как в рассказе С. Лема: сепульки — это то, что стоит в сепулькарии, а сепулькарий — это место, где стоят сепульки. Какими же рассуждениями о сознании нас порадуют отечественные учебники? Как правило, они сообщают нам «уны­ло-советский тезис» (по удачному выражению В. П. Зинченко) о единстве сознания и деятельности. Из этого тезиса делается гран­диозный по своей загадочности вывод: сознание, оказывается, от­ражает действительность и регулирует деятельность. Мол, если сознание не регулирует деятельность, оно не нужно, а если при этом не отражает реальность, то невозможно — ибо как иначе оно спо­собно управлять деятельностью? Читая подобного рода тексты, иногда думаешь, что, может, лучше, как на Западе, вообще ничего не говорить о сознании, чем сообщать абракадабру, пусть даже выглядящую вроде бы вполне благопристойно.

Ну, во-первых, разве автопилоты, гравитационные силы или комары не отражают реальность и не регулируют деятельность? Или надо признать, что у всех у них есть сознание? Обычно отве­чают: сознание — это высший уровень отражения и регуляции, а

Скромное обаяние психологии сознания

у комаров и автопилотов этого уровня нет. Но только не спраши­вайте, что это за уровень и чем отличается от других уровней. Ответить все равно не ответят, но вдобавок пожурят за желание порассуждать на запрещенные темы. Во-вторых, обычно все про­исходит строго наоборот: сознание часто мешает отражать и ре­гулировать — в экспериментальной психологии накоплено столько данных об этом, что даже примеров приводить не хочет­ся. Во всяком случае, мозг принимает на порядок больше инфор­мации, чем человек способен осознать, гораздо быстрее ее пере­рабатывает и — в отличие от сознания — практически никогда ничего не забывает. Чем же, собственно, тогда занимается созна­ние? Наконец, в-третьих, именно сознание побуждает людей совершать поступки, противоречащие и здравому смыслу, и био­логической целесообразности: например, героически жертвовать собой, обливаться слезами от счастья или художественного вы­мысла и даже упорно повторять одни и те же ошибки.

Сознание почти во всех психологических концепциях окута­но таким туманом, что большинство исследователей даже не рис­куют размышлять на эти темы. Тем отраднее, что А. Ю. Агафонов как в своей предшествующей замечательной работе («Человек как смысловая модель мира»), так и в этой представленной сегодня на суд читателя книге в еще большей степени начал энергично разгонять туман, окружающий все разговоры о сознании. Он не пугается самых сложных вопросов: как сознание может сравнить свои субъективные образы с реальностью, если реальность дана сознанию только в виде субъективных образов? Как информа­ция, попадающая в сознание, вдруг приобретает смысл? Откуда и почему возникает сознание?

Вся трудность в том, что вопросы, которые касаются самих исходных оснований наших знаний, обычно просто не подлежат какому-либо эмпирическому исследованию. Ведь ни в каком опы­те нельзя обнаружить, как сознание начинает зарождаться, — в момент возникновения сознания его еще нет и исследовать не­чего. Здравый смысл своеобразно решает такие проблемы. Изве­стен анекдот, связываемый в исторической памяти с именем ве­ликого философа и не менее великого психолога У.Джеймса. После его лекции об устройстве солнечной системы к нему подо­шла маленькая старая дама и заявила, что у нее есть гораздо луч­шая теория: Земля — это блин, который покоится на панцире ги­гантской черепахи. Джеймс вежливо спросил: «Если, сударыня,

 

Основы смысловой теории сознания

Ваша теория верна, то объясните, на чем стоит эта черепаха?» «О, мистер Джеймс, — ответила старая дама, — вы очень умный че­ловек и задали хороший вопрос. Но я знаю ответ: первая черепа­ха стоит на панцире второй, гораздо большей черепахи!». «Но на чем же стоит эта вторая черепаха?» — задал следующий вопрос Джеймс. И вот внимание: слушаем голос здравого смысла! Старая леди торжественно вскричала: «Ничего не выйдет, мистер Джеймс! Там дальше вниз идут одни черепахи!»

Можно посмеяться над старой дамой, но ведь наиболее час­тый ответ на вопрос о происхождении сознания именно таков: там дальше вниз идет одна физиология. Или еще менее понят­ное: само сознание дальше вниз так и идет. Агафонов же не пыта­ется всуе умножать черепах и четко показывает, в каком направ­лении он ищет ответы на основные вопросы. Автор удивительно тонко чувствует многие возникающие проблемы, удачно разме­щает их в историко-психологическом контексте и, как правило, находит свой оригинальный подход к их решению. Пусть не со всем им сказанным можно согласиться, пусть перед нами еще не завершенная концепция сознания. Однако разве есть где-нибудь завершенная?

Не буду пересказывать все те богатые идеи, которыми насы­щена книга Агафонова, и тем самым заранее лишать читателя удо­вольствия самому разобраться в его построениях. Отмечу, тем не менее, показавшуюся мне очень неожиданной идею о глубочай­шей интимной связи сознания и памяти — то, что мы осознаем, есть всего лишь воспоминание о настоящем (хотя сам автор скром­но уверяет, что эта идея далека от оригинальности). До сих пор хожу потрясенным этой мыслью. Ужели Агафонов прав? Мень­шее впечатление произвели на меня сформулированные им за­коны. Так, «закон тотальной сохранности мнемических следов», ло-видимому, не может быть по-настоящему эмпирически про­верен, так как содержит в себе вряд ли поддающийся измерению параметр, названный интенсивностью следообразования. Экспо­ненциальный мнемический закон хоть и является в какой-то мере парафразой утверждения М. Фуко, сделанного еще в 1913 г. (со­гласно Фуко, общее время заучивания ряда растет пропорцио­нально квадрату объема этого ряда), но все равно меня смущает. Ибо подобного рода эмпирические законы очень неустойчивы при малейших изменениях материала, предъявляемого для запо­минания.

Скромное обаяние психологии сознания

Впрочем, главное для А. Ю. Агафонова заключается в ином. Вот самый важный постулируемый им тезис: смысл есть элемен­тарная частица всей психической реальности. А сознание — это аппарат понимания. Мы осознаем (воспринимаем, помним и чув­ствуем) только то, что понимаем. Агафонов уверен: « Человек, об­ладающий сознанием, не может не понимать. В связи с этим я го­ворю об ощущении, восприятии, представлении, мышлении и даже эмоциях как о процессах сознательного производства. И поскольку существует сознание, неминуемо и понимание. Справедливо и обратное: где есть эффекты понимания (напри­мер, во время сна со сновидениями), там можно констатировать присутствие сознания. Понимание — самый родственный сино­ним сознания».

Из приведенной цитаты видно, что при всей оригинальности замысла Агафонов еще не избавился от традиционного деления психических процессов на ощущение, восприятие, представле­ние, воображение и т. п. Это, на мой взгляд, сковывает полет его мысли. Данная классификация логически абсурдна, ибо постро­ена по разным основаниям, неоднозначна, заведомо не полна (почему в нее, например, не входит любимое автором понима­ние?), эвристически бесплодна и т. д. Это членение постоянно критикуют даже ее приверженцы — их волнует, что за анализом отдельных психических процессов пропадает взгляд на психику как на целое. Дорогой Андрей Юрьевич! Откажитесь от этой клас­сификации — и Вы сразу почувствуете, насколько более логически стройной, более выверенной станет вся Ваша концепция!

Потому беру на себя смелость давать совет автору, что он сам объявил себя моим учеником. И сразу признаюсь: мне весьма лестно, что столь талантливый ученый, никогда, к тому же, не присутствовавший на моих занятиях, признает меня своим учи­телем. Надеюсь, данная книга также приведет к тому, что кто-либо из молодых искателей истины, познакомившись с ней и восхи­щенный ее логической стройностью и изысканностью изложе­ния, почувствует себя учеником Агафонова и начнет развивать свои собственные уникальные построения.

Доктор психологических наук, профессор В. М. Аллахвердов

ОТ АВТОРА

Уважаемый читатель! Книга, которую ты держишь в руках — плод моих размышлений о феномене сознания. Плод не вполне зрелый, о чем я, впрочем, уведомляю в названии. Единственное, что в некоторой степени оправдывает меня, так это то соображе­ние, что построение теории — дело всей жизни, поэтому ни одна теоретическая конструкция не может считаться окончательно за­вершенной. В процессе устранения научных аномалий порожда­ются принципиально новые аномалии, которые стимулируют дальнейшее движение по пути научного познания. По сравнению с оценкой пройденного пути более существенным оказывается сам выбор направления поисков. Убежден: важно выбирать та­кую дорогу, идя по которой ты можешь постоянно видеть гори­зонт. А когда трудности в пути с тобой разделяют единомышлен­ники, то тогда у тебя не возникает мучительного вопроса «зачем?» и ты способен, как утверждал Ф. Ницше, «выдержать любое "как". Я смею надеяться, что эта книга поможет обрести мне, пусть и немногочисленных, попутчиков.

Данная монография отчасти является компиляцией моих ста­рых работ, хотя содержит и много нового материала. Скромность не входит в число моих достоинств, поэтому читателю самому ре­шать, прав ли я, утверждая, что книга получилась с некоторой претензией на интеллектуальный шарм и со своим особенным характером.

Пользуясь счастливой возможностью, выражаю благодарность Фонду поддержки Самарского государственного университета и отдельно — его необыкновенному председателю Шилову Юрию Егоровичу за помощь в подготовке издания.

Слова искренней благодарности я также адресую доценту ка­федры «Математические методы защиты информации» СамГУ,

От автора

 

 

кандидату физико-математических наук Логинову Олегу Алек­сандровичу. Его советы и помощь в процессе обработки экспери­ментальных данных были для меня неоценимы.

Я испытываю осознанную необходимость выразить свою при­знательность проф. Аллахвердову Виктору Михайловичу, хотя и затрудняюсь сказать за что именно. Наверное, все-таки за то, что считаю его своим учителем, не озадачивая себя тем, считает ли он меня своим учеником, ведь учитель это не тот, кто учит, а тот, у кого учатся.

Очевидно, что эта книга не смогла бы увидеть свет, если бы не предложение издательства «Речь», для меня столь же неожидан­ное, сколь и, несомненно, лестное. Огромное спасибо за высо­копрофессиональную работу — всему коллективу издательства, персонально — его директору Янковскому Леониду Вацлавовичу и главному редактору Авидон Ирине Юрьевне.

Отзывы и критические замечания буду рад получить по адресу:

443011, г. Самара, ул. Ак. Павлова, д. 1. Самарский государ­ственный университет, факультет психологии.

E-mail: agafonov@ssu.samara.ru.

С уважением, А. Ю. Агафонов. Июнь, 2002

ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ.

ОПЫТ ОСОЗНАНИЯ ФЕНОМЕНА СОЗНАНИЯ

(вводный экскурс)

Кризис современной отечественной психологии выражается в размывании предметной области науки, что сопряжено с нара­станием дифференциации психологического знания. Стреми­тельный рост числа локальных, узконаправленных дисциплин грозит психологии утратой теоретического единства.

Психология в настоящее время представляет собой фактичес­ки естественную (опытную) науку, хотя де-юре проходит по ве­домству наук гуманитарных.

Одним из симптомов кризиса психологии является инфляция рационализма.

Обретение теоретической целостности психологического зна­ния возможно на пути создания общепсихологической дисциплины, предметом которой является феномен человеческого сознания.

Знание о сознании является ядром теоретической психологии.

В интеллектуальной истории неоднократно предпринимались попытки разрешения загадки происхождения сознания. Сознание предлагалось рассматривать как механизм адаптации к изменению средовых влияний. При этом возникновение сознания расцени­валось как следствие биологической слабости, так как роль приспособления к изменению условий существования, согласно данной позиции, принадлежит инстинктивным механизмам. Не­эффективность работы последних послужила причиной порожде­ния сознательных форм активности. Сторонники другого подхода усматривали детерминанты происхождения сознания в недрах со­циальной коммуникации: сознание производно от совместной, общественно обусловленной, производительной деятельности. Теологический взгляд на истоки человеческого сознания базиру­ется на догматах веры и потому не может быть рационально ре­конструирован. Вместе с тем это не лишает данного варианта ре-

Вместо вступления

 

шения проблемы этической, эстетической или, например, эврис­тической ценности. Но доказать или опровергнуть справедливость утверждений, которые опираются на религиозные или теологиче­ские основания в пространстве рационального знания невозможно.

Закон как «идентичное в явлениях» описывает логику функ­ционирования идеализированных (то есть не существующих в ре­альности) объектов. Только благодаря этому закон является объяс­нительным инструментом, позволяющим понять эмпирику.

Идеализированный объект существует только в рамках теории, поэтому логические конструкции, гипотезы, законы, все то, что составляет онтологию теоретического знания, приложимы толь­ко по отношению к нему.

Теоретическое описание сознания — это представление о со­знании идеального субъекта. Именно поэтому такое описание дает возможность понять эффекты работы сознания эмпирического субъекта.

Автором предлагаются разные основания классификации за­конов: по способу вывода, степени формализации, диапазону объяс­нительных возможностей.

Построение теоретического знания — это процесс устранения научных аномалий.

История психологии представляет собой направленный по­иск первичных единиц анализа психического. На разных этапах развития научно-психологической мысли, в качестве единиц ана­лиза предлагались: «ассоциация», «ощущение», «функция», «гештальт», «рефлекс», «реакция», «действие» или «живое движение», «установка», «схема», «архетип», «переживание», «значащее пе­реживание» и т. д. Выбор единицы анализа определяет содержа­ние и объяснительные возможности психологической теории. Развитие представлений относительно единицы анализа обога­щает науку новыми экспериментальными и теоретическими дан­ными, помогая лучше понять многообразие проявлений психики.

Теоретическое представление о сознании должно включать в себя знание о материале, структуре и функциях сознания.

Выбор единицы анализа носит произвольный характер и во многом зависит от интеллектуальных пристрастий ученого. Вме­сте с тем этот выбор должен соответствовать критериальным тре­бованиям, которые призваны играть роль методологических фильтров, ограничивающих сферу поисков. Предложено считать, что в качестве таких требований могут выступать пять принци-

Основы смысловой теории сознания

пов определения единицы анализа психического: принцип нераз­ложимой целостности, принцип первичности психического мате­риала, принцип гетерогенности, принцип необходимого развития, принцип психологической гомогенности.

В качестве единицы анализа человеческой психики предло­жено рассматривать реальность смысла. Психика, включая созна­ние, имеет смысловое содержание.

Амодалъность смысла — есть следствие анализа того факта, что мир является узнаваемым для эмпирического субъекта, хотя в каждый момент времени психические продукты уникальны. Вме­сте с тем их единственность в актуальный момент времени не де­лает невозможным обнаружение, различение, идентификацию, опознание, другими словами, процессы познания.

Основные положения теории сформулированы в виде трех базовых постулатов, четырех определений и 17 следствий. Соглас­но принятым допущениям, психика как идеально предназначен­ная эволюцией система познания установлена на организме, а сознание как многофункциональный аппарат понимания ра­ботает на памяти, если последнюю рассматривать в аспекте со­хранения информации.

Сознание всегда работает в актуальном режиме (на линии те­кущего настоящего). Соответственно, содержание сознания — это содержание сознания «здесь и сейчас».

Структуру текста сознания образуют познавательные конту­ры: аффективный, сенсорно-перцептивный, контур представления, мыслительный контур и рефлексивный контур. Познавательные контуры сознания есть формы смыслообразования или частные виды понимания.

Сознание оперирует смыслами.

Смысл в сознании формируется актом его понимания.

Понимание — родовая функция сознания.

Понимание в любом функциональном состоянии сознания не­устранимо. Непонимание всегда обнаруживается как осознанный результат акта понимания непонимания (негативное понимание).

Память запечатлевает и хранит смысл.

Явления памяти дифференцируются на бессознательные яв­ления (сохранение) и явления сознания (запоминание, узнава­ние, воспроизведение).

Бессознательное — это память в аспекте сохранения инфор­мации.

Вместо вступления

Процедуры понимания осуществляются только в рамках ак­туализированных мнемических контекстов,

Если содержание сознания тождественно содержанию мнемического контекста, — текст сознания не осознается (эффект не­осознаваемого мистического контекста).

Изменение в состоянии взаимодействия между сознанием и внешней реальностью является необходимым условием сохране­ния осознаваемого (явленного) содержания сознания.

Специфической характеристикой психического времени явля­ется обратимость.

Отражение времени включает в себя необособимые друг от друга эффекты отображения длительности, последовательности и одновременности.

Парадоксальная отнесенность событий прошлого и событий будущего к прошлому и будущему времени, при их актуальной представленности в психике в наличный момент времени — есть опознавательное свойство памяти как психического феномена в отличие от других видов сохранения и воспроизведения инфор­мации.

При сохранении всех мнемических следов, способность к их воспроизведению зависит от отношения интенсивности следо-образования ко времени интервала удержания следа в памяти (за­кон тотальной сохранности мнемических следов). Человек помнит все, даже если не помнит, что помнит.

Структуру бессознательного образуют три мнемические зоны. В отношении к воспоминанию (осознанию) эти зоны (зона от­крытого доступа, зона частичного доступа, зона закрытого дос­тупа) характеризуются разной степенью доступности содержа­ния памяти.

Зависимость между временем, необходимом для эффективного запоминания, и объемом запоминаемой информации носит экс­поненциальный характер (экспоненциальный мнемический закон).

Сознание по своей функциональной природе есть самосозна­ние, понимающее себя сознание.

Факты сознания дифференцируются на осознаваемые и не­осознаваемые явления.

Содержание процессов сознавания (латентное содержание) со­знанием не осознается.

Процессы сознавания предшествуют эффекту осознания. Про­цессы сознавания участвуют в установлении конечного эффекта

осознания как результата принятого сознанием решения о необ­ходимости осознания.

Эффекты осознания фигуры определяются неосознаваемой семантикой фона (закон превосходства фона). Человек в каждый момент времени сознает все, хотя не все осознает.

Работа сознания в мыслительном контуре начинается с пони­мания непонимания.

Рефлексивный контур сознания выполняет мнемическую фун­кцию по отношению к текущему настоящему. Позволяя помнить о настоящем, рефлексия реализует понимание позитивного пони­мания, в каких бы формах последнее ни выражалось.

Содержание рефлексивного контура в каждый момент вре­мени тождественно содержанию активного познавательного кон­тура сознания, поэтому рефлексивное понимание неосознанно.

Рефлексивный контур сознания отвечает за субъективную оче­видность осознанных переживаний.

Часть I

МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ СОЗНАНИЯ

Глава 1

ИДЕАЛЫ РАЦИОНАЛЬНОГО ЗНАНИЯ,

СОВРЕМЕННАЯ РОССИЙСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

И ФЕНОМЕН СОЗНАНИЯ

У науки, и в частности у психологии, в отличие от любой дру­гой сферы человеческого познания, есть одно несомненное достоинство — присущая ей рациональность. Рациональные об­разцы знания, технологии логических обоснований, конструи­рование идеальных объектов (к которым относится, кстати гово­ря, и сознание), мысленный эксперимент, а также выработанные в естественных науках императивы опытной проверки теорети­ческих построений — все эти завоевания западно-европейской мысли характеризуют специфику научной онтологии и позволя­ют выделять научный дискурс среди прочих путей познания: жи­тейского, практического, интуитивного, художественного, рели­гиозного, мистического.

Наука представляется увлекательным и осмысленным пред­приятием в той степени, в какой ограниченный человеческий разум способен претендовать на поиск истинного знания. И по­тому главной целью научного творчества является постижение реальности в том качестве, в котором она существует независимо от пристрастий, психобиографии, интеллектуального вкуса уче­ного. В этом смысле между естественно-научным и гуманитар­ным способами познания существует принципиальное сходство: ученый, какой бы парадигмы он ни придерживался, стремится приблизиться к достоверному пониманию природы изучаемой реальности. Собственно, наука и есть попытка разгадать правила игры, которую ведет с нами природа. Другое дело, что естествен­ники и гуманитарии используют разные способы обнаружения этих правил, по-разному ведут себя в этой игре и применяют со­вершенно разные критерии для оценки собственного успеха.

Часть I. Методология научно-психологического исследования сознания

Естественно-научно ориентированный исследователь выигры­вает только в том случае, если он разгадал, хотя бы в общем виде, правила, которыми руководствуется природа. Но поскольку при­рода по своей разумности во много раз превосходит человека, на долю последнего выигрыш выпадает не часто. Поэтому в естествен­ных науках не так много фундаментальных законов. Открытие за­кона — это выигрыш ученого в игре с природой. Если закон трак­товать как правило, установленное природой, то понятно, что законы могут только открываться, а не придумываться, поскольку они уже есть до того момента, когда в игру включается ученый.

Гуманитарий никогда не проигрывает в этой игре. Он искрен­не верит в свой собственный блеф (если он настоящий ученый) и убежден, что придуманные им правила игры на самом деле яв­ляются руководящими принципами, которым следует изучаемая реальность. Если же гуманитарий не претендует на научную ис­тину, он просто не осознает себя ученым. Логическая целостность теории и признание ее научным сообществом — два важнейших критерия оценки результатов гуманитарной игры. Отсутствие за­конов в гуманитарных науках, и в гуманитарной психологии, в частности, является демонстрацией равнодушия природы по по­воду амбиций гуманитарно настроенного ученого. Это не гово­рит о том, что гуманитарная теория не может быть правдоподоб­ной. Просто специфика гуманитарного знания не позволяет выслушать мнение природы. Это мнение выражается в экспери­ментальном факте. Гуманитарий, не имея возможности эмпири­чески проверить рациональную модель реальности, может толь­ко приписывать собственную логику самой природе (в частности, природе психического). Природа в ответ игнорирует желание ис­следователя получить надежные доказательства правдоподобно­сти своей теории. Гуманитарию ничего не остается, как признать свой выигрыш. Он вынужденно оказывается прав.