Главная | Обратная связь

Методологическая преамбула

Разработанный М.Вебером культурно-аналитический подход позволяет современному политологу рассматривать не только те феномены, которые традиционно относятся к области полити­ческой культуры: он дает значительно более широкий ракурс ци-вилизационных процессов, где мир политического органично включен в социально-экономическое и духовное развитие. Об этом прекрасно сказал Г.Риккерт: «Величие Макса Вебера как ученого заключается в том, что он создал такую науку о куль­туре, в которой история связана с систематикой и которая по­этому не укладывается ни в одну из обычных методологических схем; но именно благодаря этому она указывает новые пути специальному исследованию»¹.

Каждая современная цивилизация — это сокровищница традиций, ритуалов, мировоззрений, моделей социальной само­идентификации и политической социализации. Политолог, рас­сматривающий глобальное сообщество как реальность, должен видеть в этом разнообразии политических ответов мировых культур на вызовы современной духовности не только «цветущую сложность» планетарного бытия, но и залог политической жиз­неспособности современного человечества. Древние незападные цивилизации, включая индуизм, джайнизм и буддизм в Южной и Юго-Восточной Азии, конфуцианство и даосизм в Восточной Азии, а также многоликий мир современного ислама, развива­ют особые модели политических систем, значительно отлича­ющиеся от либеральной демократии, сложившейся в западной цивилизации.

Уже сегодня очевидно, что страны АТР под влиянием конфу­цианской культуры сумели создать особый тип современной де­мократии «с восточным лицом», выгодно отличающийся «мягким политическим мышлением» от жесткого рационализма запад­ной политической традиции. Как справедливо отмечает амери­канский политолог Ду Вэймин из Гарвардского университета, со­существование рыночной экономики с руководящей ролью

правительства, политической демократии с меритократией, а индивидуальной инициативы с групповой ориентацией пре­вратило Восточную Азию в регион наиболее динамичного эко­номичного развития в мире после второй мировой войны. Вклад конфуцианской этики в индустриальный подъем в Восточной Азии имеет огромное значение для возможного появления ин­дуистской, джайнистской, буддийской и исламской форм со­временного развития и существования².

Современные политологи согласны с М.Вебером в том, что главным ключом к сравнительному исследованию в области политических культур является религия. Именно религиозной этике принадлежит решающая роль в становлении духовных и хозяйственных основ всех мировых цивилизаций. Вебер на­зывал пять религиозных или религиозно обусловленных систем регламентации жизни: конфуцианство, индуизм, буддизм, хри­стианство и ислам³. Но обращаясь к исследованию политичес­кой культуры цивилизаций, следует различать в христианстве западную (римско-католическую и протестантскую) и восточную (православно-славянскую) традиции, давшие импульсы к станов­лению и развитию западного и православно-славянского миров. Необходимо также учитывать, что в странах АТР сложилась конфуцианско-буддийская цивилизация, а в Юго-Восточной Азии — индо-буддийская. Поэтому мы в своем исследовании будем исходить из того, что современный политическийдиалог мировых культур определяют пять мощных духовно-религиоз­ных традиций: православно-славянская, западно-христиан­ская, конфуцианско-буддийская, индо-буддийская и исламская.

Каждая духовно-религиозная традиция в своих психологи­ческих и прагматических аспектах содержит «практические импульсы к действию», которые находят свое выражение в по­литической, хозяйственной и других сферах общественной жиз­ни. Каждая из мировых религий предстает перед нами как си­стема мысли и духа, претендуя тем самым на ведущую роль в диалоге цивилизаций. Далекое и совсем недавнее прошлое этих традиций отмечены длительными этапами конфронта­ции, кровавыми столкновениями и робкими попытками прими­рения. Каким будет будущее этого сложного политического ди­алога, где каждый претендует на солирующую партию?

В древности во всех цивилизациях «политический локальный бог, он же этический и всеобщий могущественный бог» сущест­вовал только для того, чтобы защищать политические интере­сы союза верующих. И в христианстве с самого начала утверди-

лась традиция, когда к Богу взывают как к «Богу битв» или «Бо­гу отцов наших», как взывали в античности к локальным богам полиса. Священные певцы, песни которых вошли в иудейские, китайские, индийские книги, восхваляют героическую смерть, которая «по священным правовым книгам брахманов является для кшатрия в возрасте, когда он увидит «сына своего сына», столь же идеальным кастовым долгом, как для брахмана в том же случае уединение в лесу для медитации»⁴.

Но как только религия обретает определенную дистанцию по отношению к политическому союзу, каждая духовно-религиоз­ная традиция начинает противостоять политической деятель­ности. Священство все глубже воспринимает специфические добродетели образованных невоинственных слоев общества, не заинтересованных в политике (которые либо не имели реаль­ного влияния, либо утратили вкус к ней). Такими добродетеля­ми были простота, терпение в нужде, смиренное подчинение су­ществующим авторитетам, кротость и непротивление неправде. При этом собственно политическая деятельность требовала совсем других качеств: хитрости, изворотливости, умения льстить и интриговать, использовать другие этически сомнитель­ные средства. Внутри политического аппарата не было места ни чисто религиозным добродетелям, ни бескомпромиссной рели­гиозной этике.

В результате на определенном этапе исторического развития в каждой из мировых цивилизаций возникал конфликт аскети­ческой религиозно-духовной традиции с аппаратом насилия, ле­жащим в основе всех политических образований. Это породи­ло самые разнообразные столкновения и компромиссы в сфере культуры и во многом определило специфику формирования политических систем и политических традиций в разных циви­лизациях.

Вторым ключом к сравнительному анализу мировых поли­тических культур может стать принцип их деления на восточные и западные.

Из глубины веков идет это дихотомическое деление в сфере культуры: Восток и Запад представляют собой два типа духов­ности, две мировоззренческие матрицы, две системы культур­ных координат. Запад развивает технический принцип освоения мира, Восток — нравственно-религиозный; Запад выступает инициатором инновационных технологий. Восток—духовных инициатив. Ни одна из великих мировых религий не зародилась на Западе, все они пришли с Востока.

К.Ясперс подчеркивает, что в различных модификациях из­начальная полярность Востока и Запада сохраняла свою жиз-нестойскость на протяжении всей всемирной истории: «Греки и персы, деление Римской империи на Западную и Восточную, западное и восточное христианство, западный мир и ислам, Европа и Азия — таковы последовательно сменяющие друг дру­га образы этого противоречия...»⁵ Необходимо отметить, что Запад сегодня — это не только западноевропейские страны, но все регионы, где принята западноевропейская духовная си­стема координат (США, Канада и пр.). Восток — это православ­но-христианские страны, а также индо-буддийская, конфуци-анско-буддийская и исламская цивилизации.

А.С.Панарин выдвинул гипотезу, согласно которой разли­чие Запада и Востока имеет для человечества такое же значе­ние, что и различие левого и правого полушарий мозга. Вес-тернизировать мир, сделать его однополярным — то же самое, что сделать наш мозг однополушарным, лишенным его пра­вой, образно-интуитивной структуры. Совсем не случайно над современной западной цивилизацией нависло проклятие «одно­мерного человека», утратившего надэмпирическое, духовное измерение. Поражение статуса Востока в мире и ослабление идущих от него импульсов грозит вселенским торжеством одно­мерного массового общества⁶.

Предощущение этой катастрофы было отмечено многими за­падными интеллектуалами. Э.Фромм пророчески писал о том, что принцип «иметь», который исповедует Запад, (а иметь — зна­чит обладать), способен привести к краху потребительского общества, полностью утратившего свой духовный стержень. Спасти Запад может только обращение к Востоку, исповедую­щему принцип «быть», т.е. существовать: «Под обладанием и бы­тием я понимаю не отдельные качества субъекта, а два основ­ных способа существования, два разных вида самоориентации в мире, две различные структуры характера, преобладание од­ной из которых определяет все, что человек думает, чувствует и делает»⁷.

Можно проследить основные различия западных и восточ­ных цивилизаций по нескольким принципиальным позициям сферы культуры.

1. Устройство мироздания, объяснение механизмов исто­рического и политического процесса.

Запад: антропоцентричный принцип. В центр мироздания поставлен сам человек, который дерзает стать властелином ми-

pa, подчинить себе силы природы и общества. В политике этот прометеев человек использует жесткие преобразовательно-мо-дернизаторские технологии.

Восток: теоцентричный принцип. В основе мироздания на­ходится некая трансцендентная воля, которой человек должен подчиниться. Задача человека — распознать эту волю и дейст­вовать в соответствии с ее принципами. В политике — исполь­зование «мягких» технологий, не нарушающих гармонии с при­родой и нравственными законами.

2. Ценностные ориентации личности и общества.
Запад: материальные ценности являются приоритетными,

общество стремится к всеобщему благоденствию, где под благо­денствием подразумевается «потребительский рай».

Восток: приоритетными являются духовные ценности, об­щество стремится развиваться в соответствии с нравственно-религиозными принципами.

3. Отношениек собственности.

Запад: частная собственность и товарное производство, ориентированное на рынок.

Восток: власть-собственность, при которой функции соб­ственника опосредованы причастностью к власти (должности), но не к личности правителя.

4. Отношения между светской и религиозной властью.
Запад: отделение церкви от государства, независимость по­
литической сферы от нравственно-религиозной традиции.

Восток: сакрализация политической власти, религия стано­вится государственной, освящая политическую традицию.