Главная | Обратная связь

Что такое реальность?

Чтобы мы смогли подобраться к пониманию конструктивизма и сделать различие между виртуальным и актуальным в их реальности, мы должны понять саму «реальность». Реальность первоначально для нас суть нормированное посредством структурирования сущее. То есть не просто структурированное сущее, а суть так структурированное, где эта структура есть нормированная.

Откуда же берется это первичное и самое фундаментальное структурное нормирование? Оно дано в самих первичных онтических условиях существования человека: наличие тела, наличие открытого потока сознания, наличие преодолевающей солипсизм тела-сознания коммуникации и соответственно усложнения нормирования в ходе человеческой эволюции путем его передачи через коммуникацию из поколения в поколение. Тем самым своей телесностью, открытым сознанием и коммуникацией человек «привязан» к истолкованию определенной структуры — в пространстве-времени, в ее последовательной связности и в ее целостности вещей или объектов. Однако деятельность человека является условием преобразования, которое может выходить за пределы человеческих телесности-сознания-коммуникации и различения мира на объекты.

Еще в начале ХХ века физика микрочастиц поставила вопрос о том, что концептуализирующая теория, а не чувственная очевидность онтических условий, позволяет познавать микромир. Однако до тех пор, пока это нас мало касалось в повседневной жизни, такое представление можно было игнорировать на уровне универсальной теории, выделяя физику микрочастиц как исключение, особый случай. К концу ХХ века ситуация меняется принципиально: 1) человеческая телесность получает технологическое протезирование; 2) человеческое сознание все больше становится медиа-сознанием, и у него появляется двойник — искусственный интеллект; 3) человеческая коммуникация «отрывается» от телесности в технологиях телевидения, мобильной связи и более всего — в интерактивности Интернет.

Таким образом, онтические условия существования не являются более естественными — они становятся искусственными. Имманентность становится преобразованной имманентностью, различие между онтическими условиями существования и преобразования исчезает — и именно это вынуждает нас впервые увидеть естественные онтические условия как первичное нормирование наличия в реальность. Так возникает нормировочное представление о мире и мирности.

Мир в Теории Виртуальности (ТВ) вообще не то, что нормируется как присутствие в пространстве или расположение во времени, а то, что разными способами — имманентными и концептуальными — нормируется как разное наличие: мирность оказывается многообразием реальностей.

Теперь реальность должна быть понята не как нормированная структура сущего в языке^[1], не как структура, которая в нормировании позволяет обнаруживать наличие, а как устанавливаемая структура бывания. Бывание, а не существование, присутствие или наличие, оказывается изначальным для нормирования в реальность. «Наличное» суть нечто, обнаруженное хоть каким-либо образом. «Бывающее» же суть установленное конструктивно. В узком смысле, реальность есть нормированное различие, в широком смысле — нормированная структура как бывание. И, таким образом, бывание различно.

Собственно в материалистическом определении реальности как лишь объективной реальности ничего неточного нет. Существует лишь ограниченность этого определения — единственным способом нормирования здесь объявляется объективность, то есть структурирование реальности на объекты как способ нормирования ее структуры. В доконструктивной философии считалось, что структурирование на объекты — единственно возможный способ нормирования, поскольку иные не были известны.

Мы же в ТВ изначально принимаем, что объект не является единственным способом нормирования структуры, более того, не является самым фундаментальным способом нормирования. Теория Виртуальности предлагает и детально рассматривает разные способы (уровни) нормирования, три из которых (онтологический, континуумный и функциональный) более фундаментальны, нежели объектное нормирование.

Точно также в метафизическом определении реальности как лишь познаваемой при помощи человеческой чувственности имманентной реальности, даже если технологические приборы являются продолжением этой чувственности, тоже нет ничего неточного. Здесь есть лишь ограниченность имманентности: пространственность телесности, временна́я природа сознания, последовательная связность структуры и структурная дискретность вещей и слов, выражаемая коммуникативно посредством языка. В ТВ мы изначально принимаем, что имманентные характеристики — пространственно-временность, последовательная связность (структурная континуальность) и последовательная размерность (структурная дискретность) — не являются самыми фундаментальными способами ее нормирования.

Самым фундаментальным нормированием структуры как бывания в ТВ есть ее различие на устойчивую в очевидности (актуальную) и изменяющуюся в инаковости (виртуальную) структуры. Такое различие происходит еще до нормирования структуры посредством ее воздействия на органы чувств и/или посредством ее различения на объекты. Наша цель в таком понимании реальности — добраться до более глубокого уровня понимания, до иной онтологии.

Реальность как нормированная структура наличия — одна, постигаемая в истолковательной позиции как актуальная. Реальность как нормированная структура бывания — множественна, постигаемая в конструктивной позиции: виртуальная, актуальная, континуумная, в перечне базовой структуры и т.д. (о чем мы будем говорить далее детально). Сущее также оказывается разным: актуальное сущее, виртуальное сущее и т.д. Реальность устанавливается как бывание, то есть различие «бывает» и «не бывает», реальность разворачивается как различие различия (различание)^[2] — в множественности реальности, как множество реальностей.

Само собой сразу же возникает вопрос о «нереальном»: «нереальное» суть «несущее», «неналичное», «не бывающее» или же нет? И здесь нам без предложенного понимания реальности как «нормированной структуры бывания» не обойтись. «Нереальность» суть иначе, нежели «реальность», нормированная структура как бывание, а вовсе не непосредственное ее отсутствие. Нереальное допустимо оказывается как сущим, так и несущим: вопрос лишь в том, о каком существовании идет речь — о виртуальном или актуальном. И даже «ничто» допустимо к нормированию в реальности как противопоставление «ничто—бытие». Ненормированным оказывается лишь бытие. В этом смысле Хайдеггер и показывал, что для нормирования «бытия» нам нужно «выходить» в его реальность, нормировать, указывая в ее бытийные истоки, но понимая при этом, что само структурное нормирование принадлежит бытию. В этом смысле устанавливая реальность, мы тем или иным образом, для той или иной цели, нормируем структуру как бывание и как принадлежащее быванию наличие.

Однако почему мы говорим о «нормировании структуры как бывания», а не о «нормировании бывания»? Делаем мы это по той причине, что разные способы нормирования позволяют обнаруживать разное бывание. То есть «структура» суть способ имения дела с быванием — оно дано как нормированная структура. «Не бывает» означает, что не бывает в этой реальности, но бывает в иной. Все, что мы можем вообразить, — бывает, хотя и не всегда налично.

Реальность есть способ различия, устанавливаемый любым доступным образом как бывание. Концептуально обнаруженное-нормированное бывание — способ выхода за пределы сущего-наличия. Некоторый способ различия в конструктивной позиции всегда потенциально сопоставлен иным способам различия, то есть в конструктивной позиции реальность суть потенциально и иные реальности. Для реальности обычный язык является неадекватным средством выражения. Недопустимо говорить, что иные реальности «всегда есть» или «везде есть», поскольку сами «пространство» и «время» уже являются способами различия некоторой реальности, в которой мы находимся всякий раз, когда пользуемся языком.

В нашем «языке» мы получаем формулировку «проблемы реальности» как онтологического парадокса — мы до тех пор ищем доказательства сущего, пока находимся в онтологической позиции истолкования, то есть пока изначально предполагаем сущее наличным для истолкования. В истолковании мы не умеем делать ничего иного как истолковывать сущее подобно вещи, предмету, объекту. Чтобы заняться более конструктивными вопросами и ответами, нам изначально нужно поменять саму онтологическую позицию — стать в позицию конструирования и попытаться понимать допустимость бывания. Тем самым мы делаем очень важный вывод — вопрос о реальности суть вопрос об установлении самого бывания в позиции конструирования. Это означает в нормировании уйти от вещи, предмета, объекта — на более фундаментальный уровень нормированного различия.

Тезис Канта о пространстве и времени как априорных формах чувственности выводит нас не только за пределы «нашей реальности», различенной посредством пространства и времени, но также позволяет предположить вообще различные способы различия. Причем такое «различие» в понимании его как «реальности» не допустимо к сопоставлению ни по отношению к «субъекту» или «объекту», ни по отношению к пространству или времени. Не субъект нормирует реальность, не через объект, пространство или время реальность нормируется. «Различие» в понимании как «реальность» допустимо для сопоставления разного нормирования из конструктивной онтологической позиции — такой позиции, где ни объекта, ни субъекта, ни пространства, ни времени нет: позиционно нет.

Только умозрительно конструктивно вступая в такую позицию, мы обретаем допустимость нормировать реальность как структуру бывания в ее выразительном отношении к иной структуре бывания. Причем теперь становится понятным, почему мы не говорим о «бывании» «чего». «Чего» возникает уже только внутри той или иной реальности, в конструктивной же позиции никакого «что» нет. Точно также вопрос — «кто» устанавливает способ различия — тоже не имеет смысла в конструктивной онтологической позиции, поскольку «кто» появляется уже в связи с самим способом различия, внутри такого способа различия, то есть внутри реальности. Сами же многие реальности суть есть разнообразно в разных измерениях различия безотносительно к выделению «кем-то» какого-либо способа различия как реальности через «что-то». Будучи лишь различенная внутри себя, реальность «получает» своих «кто» и «что».

Таким образом, мы изначально «строим» реальность в конструктивной позиции как новую онтологию — синтетически, через многоуровневое структурное нормирование. Мы преследуем цель указания на структурное нормирование как технологичность процесса через виртуальность, на способы трансцендирования, а значит и на принципиальную символизацию и формализацию, тем более что с появлением компьютерного программирования философия просто не имеет права делать вид, что компьютер всего лишь одна из машин, подобная всем предшествующим машинам, а Интернет — просто информационная среда, в то время как компьютер и Интернет уже помогли обнаружить целую неисследованную область человеческого сознания — трансцендентное сознание, виртуальную реальность. Адресуя проблему к ее ранней постановке^[3], можно утверждать, что компьютер есть реализованная сущность техники в чистом виде.

Компьютер оказался крепким орешком для философии, но не в силу «своего» ума, вложенного к тому же программистом, а в силу особого своего качества — способности создавать «виртуальные реальности», которые трансцендентно выводят пользователя за пределы вещной пространственно-временно́й реальности.