 |
|
Конструктивная лингвистика
Лингвистическое нормирование по своему происхождению отлично от структурного нормирования. Структурное нормирование относительно Мира и мирности происходит из конструктивного сопоставления внепространственно-вневременно́й виртуальности и пространственно-временно́й актуальности структуры в структурном континууме, который функционализируясь, например в апперцепции, порождает целостность объекта (технологические процессы апперцепции), последовательную связность объектно-атрибутивной структуры в ее дистанционной референтности и связную непоследовательность трансструктурности.
Таким образом, из-за доступности для лингвистического нормирования наложений объектов, процессов и позиций в любой их комбинации друг на друга лингвистическое нормирование оказывается более богатым на возможности выражения, нежели собственно само структурное нормирование. Главная особенность и преимущество лингвистического нормирования — его способность одномоментно выражать и осуществлять наложение друга на друга все различенные нами уровни структурного нормирования: онтологический, континуумный, функциональный, морфологический и материала.
Однако эта особенность лингвистического нормирования, будучи представлена в разворачивающемся в актуальности вербальным языком в его пространственно-време́нности, структурно-последовательной связанности и целостности вещей или объектов, заслоняет то, из чего она происходит, — скрывает, искривляет и маскирует собственно уровни структурного нормирования. Однако, структурное нормирование, будучи не столь богато на возможности выражения содержания, представляет собственно базовые фундаментальные содержания.
Структурное нормирование связано с появлением знака. Осуществляя структурное движение, мы в то же время мысленно произвольно двигаемся между структурами, допуская ситуации структурного замещения одних структур другими в одной и той же реальности или структурный перенос между реальностями. Структуризация является, таким образом, общим понятием двух ситуаций: структурных замещения и переноса. Структурное движение между реальностями не является таким образом чисто умозрительным, поскольку оно предполагает структурное замещение-перенос структур одной реальности на/в структуры другой реальности, порождающее знак.
Так ситуации структурного движения в структурном замещении-переносе, повторяясь миллионы и миллиарды раз, приводят к выделению отдельной сущности, указывающей на структурное замещение-перенос — знака. Знак является первым конструктивным шагом лингвистического нормирования, сразу же создающим всю сложность собственно лингвистического нормирования.
Знак — структурное замещение-перенос, смысл — структурное отнесение. То есть, структурный смысл предполагает структурное отнесение, обратное замещению-переносу, указание на саму ситуацию замещения-переноса в ее структурном содержании. Структурное отнесение как смысл имеет три традиционных конструктивных шага: указание на замещаемую-переносимую структуру, связь знака с замещаемой-переносимой им структурой и подобие знака и замещаемой-переносимой им структуры.
Как из структурного обозначения производится лингвистическое обозначение?
Лингвистический знак, во-первых, предполагает закрепление (память) ситуации структурного замещения-переноса. Во-вторых, лингвистический знак указывает не просто на ситуацию структурного замещения-переноса, но и указывает на «остановку» структурного движения и фиксацию «структурного ви́дения» именно на этой ситуации структурного замещения-переноса: когда мы фиксируем знак-слово «стол», то мы не мыслим ни молекулы, ни атомы этого «стола», но мыслим соразмерный нашей телесности объект. В-третьих, лингвистический знак указывает на лингвистический смысл как реальность (реальности) ситуации структурного замещения-переноса, где само нормирование этой реальности тоже должно быть сохранено и закреплено в памяти. В-четвертых, лингвистический знак указывает на сложность ситуации структурного отношения между означающими и означаемыми структурами ситуации структурного замещения-переноса в структурном нормировании. Такое содержательное описание ситуации структурного замещения-переноса с указанием также на различные реальности (смыслы), к которым могут принадлежать замещаемые-переносимые структуры, является лингвистическим обозначением.
Язык как цель лингвистического нормирования оказывается принципиально иным, нежели собственно структура: он изначально нормируется в целостности слов, в последовательной связности словосочетаний и в пространственно-временном расположении сказа языка. Так лингвистическое нормирование, созидающее язык, оказывается не только происходящим из структурного нормирования, но и значительно преобразующим, детализующим и делающим многообразнее само структурное нормирование. Лингвистическое нормирование «привносит» в структурное нормирование процессуальность, дирекциональность объектов в отнесении к той или иной структуре, отношение смысла и значения в связи со знаком. Лингвистическое нормирование как обозначение имеет три различных уровня нотации — лексификацию, дискурсификацию и лингвификацию, три уровня денотации — делексификацию, дедискурсификацию, делингвификацию, которые будут нами рассмотрены позже. Денотация и нотация дирекционально противоположны: нотация — от структурного уровня нормирования к лингвистическому, денотация — наоборот.
Осуществляя позиционное различение структурного и лингвистического нормирований, мы имеем четыре дирекционально совершенно разных процесса: структуризация (чисто структурные перенос и замещение) и структурификация (выражение переноса и замещения структурного нормирования лингвистическим нормированием), пропозиционализация (выражение переноса и замещения лингвистического нормирования структурным нормированием) и сигнификация (чисто лингвистические перенос и замещение).
Структурное нормирование и лингвистическое нормирование принципиально не являются контрафлексивными. Структуризация, структурификация, пропозиционализация и сигнификация являются онтологическим обоснованием структурно-лингвистического различия и соответствующими нормативными онтологиями внутри структурно-лингвистического различения.
| Внутри структурного нормирования — Структуризация | Структурификация — выражение лингвистического нормирования в структурном нормировании | Внутри лингвистического нормирования — сигнификация |
| Пропозиционализация — выражение структурного нормирования в лингвистическом нормировании |
Таким образом, делезовское представление о «манифестации» распадается, разграничивается у нас на четыре разных процесса отношений нормирований: структуризацию, структурификацию, пропозиционализацию и сигнификацию. Это не означает однако, что каждый из этих процессов манифестируется непосредственно, это означает, что смысл манифестации всегда связан с тем или иным внутренним отношением нормирования или отношением между нормированиями.
Давайте рассмотрим интегративную онтологизацию лингвистического нормирования.
Онтологизация языка представляет собой четыре совершенно разные онтологические ситуации: апперцептивную, установление нормы речевых актов (нормативную), совмещения значений (метафорическую), коммуникации.
Апперцепция/онтологизация — интерпретация/установление сознанием/концептуализацией структурирования реальности при посредстве аспектирования-атрибутирования, предметизации-предметирования, объектификации-объективирования, а также имманентной процессуализации и концептуального процессирования, то есть онтологизация процессов. В предметном содержании структура апперцепции устанавливается на основании всемирно-исторического культурного опыта как базовая структура реальности.
Установление норм речевых/текстовых актов — ситуации нормативного отношения различных бывающих ситуаций, заданные уже через процесс употребления языка как речевые (текстовые) акты.
Совмещение значений (метафоризация) — ситуации отношения значений лексем, дискурсов и сказов, порождающих метафоры.
Коммуникация — ситуация отношения модельных позиций, использующих язык.Коммуникация — содержательное взаимодействие в онтологических бывающих ситуациях ТВ. Такое понимание коммуникации, выводит ее за пределы исключительно языкового взаимодействия, что мы далее покажем более подробно.
В этих ситуациях возникают следующие процессы порождения языка — лексификация, дискурсификация, лингвификация.
Лексификация — процесс создания лексикона (словарного запаса) по правилам словообразования на основе структурного нормирования апперцептивного, нормативного, вторично-означаемого и коммуникационного содержания. Лексификация принципиально (дирекционально) отличается от деривации, которая суть создание по некоторым правилами новых лексем из уже наличных лексем. Лексикон — не словарь. Лексификация суть изначальное словотворчество. Лексификация дирекционально противоположна деривации, поскольку связана не с процессом истолкования наличных лексем, а с конструированием их наново в онтологических ситуациях языка. Правила словообразования должны подвергаться при этом конструктивному истолкованию. Лексификация порождает лексемы — концептуальные объекты лингвистического нормирования, которые принципиально отличны от номенов — объектов языковой реальности структурного нормирования. Более того, языковая реальность структурного нормирования, как это уже указывалось, неявляется языком в его традиционном понимании.
Дискурсификация — процесс создания дискурса при посредстве лексикона по правилам дискурсообразования на основе структурного нормирования апперцептивного, нормативного, совмещенно-означиваемого и коммуникационного содержания. Дискурс — словосочетание в четко обозначенной языковой ситуации: апперцептивной, нормативной, метафорической, коммуникации — для которого характерен отличительный способ лингвистического нормирования. Кроме того, дискурс более детально различается по наличию разных способов лингвистического нормирования внутри каждой языковой ситуации. Дискурсификация порождает дискурсы — объекты лингвистического нормирования, которые принципиально отличны от любых объектов структурного нормирования.
Дискурсификация принципиально дирекционально отличается от дискурсного анализа. Дискурсификация дирекционально противоположна дискурсивному анализу Фуко и структуралистов, поскольку связана не с истолкованием дискурса в языке, а с созданием дискурса конструктивно в онтологических ситуациях языка. Правила дискурсообразования должны подвергаться при этом конструктивному истолкованию. Дискурсификация онтологически иной процесс, нежели порождающий синтаксис Хомского. Для Хомского порождающие модели связаны с синтаксическими структурами. Для ТВ порождающие модели связаны с вышеописанными онтологическими ситуациями. Таким образом, генеративная позиция моделирования языка Хомского онтологически не выходит за пределы языка: открыв конструктивный подход к языку, Хомский так и не смог онтологизировать этот подход за пределами языка.
Лингвификация — процесс создания текста-сказа языка из различных лексем и дискурсов, на основе структурного нормирования апперцептивного, нормативного, совмещенно-означиваемого и коммуникационного содержания. Лингвификация принципиально отличается от лингвистики, которая связана с истолкованием языка, в то время как лингвификация связана с конструированием языка из слов и дискурсов конструктивно в онтологических ситуациях языка. Лингвификация суть есть процесс лингвистического нормирования, состоящий в соединении лексем и дискурсов на основании структурного нормирования. С этой точки зрения лингвификация дирекционально отлична от сигнификации, которая суть лингвистическое нормирование в своих пределах, то есть не из позиции структурного нормирования. Таким образом, из того факта, что в процессе лингвификации по правилам грамматики происходит «сборка» всех иных лингвистических конструкций — лексических и дискурсивных — из структурного нормирования никак не следует, что грамматика суть и есть лингвистика. Лингвификация порождает текст-сказ языка — процессуальное связное использование дискурсов и понятий, которое принципиально отлично от любого процесса структурного нормирования.
Каждый из этих процессов — лексификация, дискурсификация, лингвификация — может быть выражен через структуризацию, пропозиционализацию, структурификацию и сигнификацию.
Таким образом, как мы видим, взаимодействие языка с апперцепцией происходит на нескольких уровнях — слова, дискурса и сказа (речи и текста) языка в целом. Кроме того, между самими этими уровнями в порождении языка тоже есть взаимодействия, то есть производные отношения этих процессов. На схеме мы обозначили самые простые — морфологичекие отношения — лексификация включается в дискурсификацию (слова составляют дискурсы), дискурсификация включается в лингвификацию (дискурсы составляют сказ речи-текста), где в структурном нормировании лексемам соответствуют структурные замещения, дискурсам — реальности, а сказу — структурные континуумы.
Однако между лексификацией, дискурсификацией и лингвификацией существуют также и более сложные отношения. Они называются структурно-лингвистическими производными (СЛП).
Если мы обозначим каждый из процессов: лексификация — «лек», дискурсификация — «дис», лингвификация — «лин», то первые производные: «лек-дис», «дис-лек», «лек-лин», «лин-лек», «дис-лин», «лин-дис». Вторые производные, например: «лек-дис-лек», «лек-дис-лин» «лек-лин-дис» и т.п. Структурно-лингвистические производные выражаются сложной структурно-лингвистической теорией, которая должна изучаться с точки зрения теории искусственного интеллекта.
Коммуникация — содержательное взаимодействие в онтологических бывающих ситуациях ТВ. Такое понимание коммуникации, выводит ее за пределы исключительно языкового взаимодействия.
В генеративной (когнитивной) лингвистике Хомского и генеративной (когнитивной) семантике-лингвистике его последователей так и не удалось сделать несколько важных шагов: 1) описать апперцепцию объектов и процессов, различив тем самым имманентные и концептуальные апперцептивные модели как исходные для лексификации, то есть изменить дирекциональность порождающего подхода: не моделирование языка в синтаксисе, а моделирование самого синтаксиса и языка из более разнообразных онтологических ситуаций; 2) отличить лексификацию от дискурсификации и лингвификации в иной онтологической позиции (не в языке, а вне языка); 3) описать различные дискурсы в их происхождении как дискурсификацию, а и их отношение как лингвификацию; 3) показать многоуровневую зависимость этих различных процессов конструирования языка. Чтобы более аргументировано показать наше отличия мы в таблице покажем карту или матрицу онтологического конструирования языка.
| Онтологизация языка | Лексификация | Дискурсификация | Лингвификация |
| Апперцептивные бывающие ситуации | Апперцептивные значения (имманентные и концептуальные) | Апперцептивный дискурс (имманентный и концептуальный) | Апперцептивные отношения дискурсов |
| Ситуации речевых актов | Нормативные значения | Нормативный дискурс | Нормативные отношения дискурсов |
| Ситуации совмещения означиваний | Многозначность | Метафорический дискурс | Метафорические отношения дискурсов |
| Ситуации коммуникации | Коммуникационные значения | Коммуникационный дискурс | Коммуникационные отношения дискурсов |
Невероятная путаница в отношении дискурса в связи с ТВ получает возможность стать более-менее полной картиной представления о дискурсе. Базовый дискурс бывает четырех типов — апперцептивный, нормативный, метафорический, коммуникационный.
Далее мы лишь наметим пути нашего размышления о продолжении конструирования языка на уровне иных дискурсов, поскольку это не является отдельной задачей данной работы.
Апперцептивный дискурс — дискурс, представляющий бывающие ситуации в той или иной степени спецификации базовой структуры реальности, а также конструктивные реальности. Семантика, прагматика, социолингвистика, часть теории предикатов, относится к апперцептивному дискурсу. Имманентно-апперцептивный дискурс и концептуально-апперцептивный дискурс — разные дискурсы.
Нормативный дискурс — дискурс, указывающий на самое себя с точки зрения нормирования его в целом и отдельных его частей друг по отношению к другу. Теория речевых актов, семиотика, часть теории предикатов относится к нормативному дискурсу.
Метафорический дискурс — особый тип дискурса, состоящий в увязывании средствами языка вынесенных за пределы самого метафорического дискурса различных смысловых сред: апперцептивных, иных дискурсов и их частей, текстуально-нарративных частей (частей текста по ходу повествования).
Коммуникационный дискурс — дискурс в процессе взаимодействия различных дискурсов, где диалог или полилог является частным случаем, когда взаимодействие представлено разными участниками как носителями разных дискурсов. Таким образом, коммуникационный дискурс может происходить и внутри сознания человека и внутри любого текста. Теория коммуникации относится к коммуникационному дискурсу.
Коммуникация в понимании лингвистического нормирования предстает не в смысле Остина, Серля, Апеля, Ясперса и Хабермаса, не в смысле Бахтина и Якобсона, а в том смысле, предпонимание которого обнаруживает Никлас Луман[23]. Коммуникация происходит не в языке, а в семиозисе. Коммуникация — не общение и не диалог субъектов, это реальностно-модельное взаимодействие позиций, реализованных на носителях: людях, животных, пришельцах, компьютеризованных машинах, искусственном интеллекте и любых природных или искусственных системах, где различаются информация (нормированное в реальности содержание), сообщение (модельная структура референтности) и понимание (структура и направление переноса содержания через позиции «АВ»-моделей). Все остальные компоненты, рассматриваемые в теории коммуникации, — это внешнее влияние: «формат-код» влияет на нормированное содержание, «канал» — на структуру референтности, внешние «контексты», «цели», «консенсусы» — на структуру и направление переноса содержания.
Коммуникация взаимопонимания — это такая коммуникация целью участников которой на уровне как организации, так и содержания, является достижение взаимопонимания.
Целевая коммуникация — это такая коммуникация, цели участников которой внешние самой коммуникации, то есть другие, нежели взаимопонимание. Подвидами целевой коммуникации является трансляция (презентация) и манипуляция[24].
Трансляция (презентация) — это целевая, односторонняя с точки зрения организации и отчасти содержания коммуникация, где обратная связь допустима, но существенно не влияет на саму трансляцию. Цель трансляции — донести содержание до некоторой аудитории, причем цели такой коммуникации являются открытыми для целевой аудитории.
Манипуляция — это целевая, односторонняя с точки зрения организации и содержания коммуникация, где обратная связь используется лишь для увеличения эффективности достижения главной цели — управлять представлениями и мотивами целевой аудитории. Цели (настоящие, а не заявляемые) такой коммуникации остаются скрытыми для целевой аудитории.
Интерактивная коммуникация связана с появлением особой виртуальной среды, которая обладает своими правилами структурирования и организации коммуникации.
В Теории Виртуальности эти различные базовые ситуации коммуникации представлены через так называемые матричные «АВ»-модели.
Конструктивный подход к вербальному языку и лингвистическому нормированию вообще позволяет также предположить существование нового типа искусственных «языков» — металангов.
С точки зрения своей онтологии новый искусственный «язык» должен быть не вербальным, а семиозисным, с точки зрения технологии построения — контрафлексивным, а с точки зрения типа мышления, используемого в «языке» — контрарефлексивным. Попытаемся сформулировать требования к искусственному контрарефлексивному «языку», который бы в то же время предлагал иной тип мышления. Отдавая дань Станиславу Лему («Голем 14»), такие «языки» можно называть металангами.
Все предыдущие языки (зероланги) допускали так или иначе одномерную флексию, даже если она осуществлялась в разных средах — грамматической, логической или эмпирической. Новый искусственный «язык» должен допускать многомерную флексию. Отсюда следующие сущностные требования к новому искусственному «языку» — металангу. Такой металанг является семиозисным, состоит из знаковых конструктов — семисов (производное от греческого «знак»), а не слов.
Искусственный металанг строится на четком различии конструкт-семиозиса и метасемиозиса. Конструкт-семиозис опирается на онтологическое обозначение структуры разномерной реальности в знаках. Метасемиозис выражает структурные значения семисов, где допустимы разные способы описания — фонологические, графические, динамически-объектные, процессные и т.д. Конструкт-семиозис содержит знаки, метасемиозис — динамические семисы: объектный семис, атрибутивный семис, процессный семис, предполагающие взаимное преобразование. Уровни рефлексии (контрарефлексии) — первый, второй, третий и т.д.) должны быть изначально указаны в конструкт-семиозисе непосредственно, а в метасемиозисе — на уровне какой-либо конструкции (части семиса, специального семиса, способа построения предложения). В уровнях рефлексии также должна быть предусмотрена конструкционная допустимость различать конструкт-семиозис и метасемиозис.
Такой металанг должен быть структурно-динамичным, конструктивным, чего не было в естественных языках. То есть новые семисы будут возникать в процессе выражения мысли, но каждый слышащий-читающий, получающий иным образом (например, телепатически) семисные выражения такого «языка», должен понимать, как они созданы.
Причем знаковая среда такого металанга в конструкт-семиозисе может визуально использовать основы создания иероглифов. Однако конструкт-семиозис искусственного металанга суть чисто структурный, а ни один из иероглифических языков не выдерживает этого требования. При этом иероглифы построены в четырехмерном мире, что не позволяет выражать разномерную реальность. Тем не менее, нам представляется это особо важным для нового металанга, что он — невербальный семиозисный контрарефлексивный металанг.
Что даст нам такой искусственный металанг? Это не очередной язык, который создается для простоты изучения. Наоборот, это сложный «язык», который вначале будет доступен только для немногих представителей каждой культуры, ибо он потребует изменения самого типа мышления. Первая модель такого «языка» может быть внедрена в процессе обучения детей, которых придется учить «языку» и контрарефлексивному мышлению в семиозисе одновременно. Этот «язык» — основа для будущей телепатической коммуникации.
В новом «языке» все семисы допустимы к созднию ad-hoc в данной разномерной редукции шестимерно-разномерного мира. Соответственно допустимо прогнозировать два металанга — металанг 1-го уровня для пятимерного мира, металанг 2-го уровня для шестимерного мира.