 |
|
Виртуальность и актуальность
Мы можем представить две проблемных ситуации. Первая — как мыслящие представители девятимерной, одиннадцати-мерной или двадцати-шести-мерной реальности могут вступить в коммуникацию с нами, живущими в четырехмерной реальности? Вторая — как можно увидеть мир не как набор вещей (как видим его мы), но как набор процессов или как набор связанно изменяющейся на разных уровнях структуры, то есть так, как допустимо видят его представители иномерных реальностей? Существует ли способ и средства так представить нашу реальность, чтобы это не зависело от тех «пространственно-временных очков», которые мы носим не снимая от самого рождения до самой смерти?
Теория Виртуальности отвечает на этот вопрос — да, такой способ существует. В основе этого способа лежат три представления — виртуальность, «структурное ви́дение» и структурный континуум.
Виртуальность обеспечивает основной подход к миру, где каждая структура доступна любой другой структуре и структурные переходы не нужно опосредовать переходами между вещами или последовательными уровнями иерархии структуры каждой вещи.
«Структурное ви́дение» обеспечивает особый умозрительный концептуальный опыт мышления о структуре, который позволяет ее видеть как бы внутри мышления и тем самым оторваться от привычных нам образов четырехмерной реальности.
Структурный континуум обеспечивает моделирование любой по размерности реальности одними и теми же своими средствами, что позволяет представить как четырехмерную реальность, так и одиннадцатимерную, и двадцати-шести-мерную реальности.
Мы подробно расскажем о каждом таком представлении. И начнем с представления о виртуальности. Виртуальность как понятие появилось в споре номиналистов с реалистами. Представление о виртуальности как субстанциональном отношении души в иерархии душ (чувственной души, вегетативной души и разных форм низшего порядка) ввел Фома Аквинский. Однако более развитое понимание виртуальности как отношения сущего к сущности дает Иоанн Дунс Скот (1266-1308). Он утверждает, что «…все свойства «сущего» виртуально включены в «сущее»…[4]». У Скота мы видим зародыши не только понятия «виртуальность», но и разграничение в этом понимании виртуальности как сущностного отношения к сущему, и общности как отношения понятия к сущему.
После многих столетий забвения «виртуальность» начинает использоваться уже в ХХ веке. Внимание к виртуальности в науке и философии на протяжении ХХ века нарастает постепенно — от представления о виртуальных частицах в физике до постмодернистских и структуралистских книг, где виртуальность используется уже как одна из главных проблем. Затем «виртуальность» используется для обозначения «виртуальной реальности» как искусственной компьютерной модели, создающей мнимую реальность при помощи специальных приспособлений и программно-компьютерного согласования их воздействия на органы чувств человека, принимающего мнимую реальность за подлинную.
При этом ХХ век принципиально меняет статус виртуальности: появление компьютера, Интернет и интерактивных средств мобильной коммуникации превращает очевидную действительность в частично неочевидную, виртуальную действительность. Теория Виртуальности (ТВ) исходит из того, что виртуальность есть существенный и долговременный тренд, не просто меняющий сам мир, но выводящий нас на представления о внемирности.
Исследование виртуальности сегодня чаще всего рассматривают как следование моде на постмодернистскую эссеистику, пытающуюся истолковать виртуальность за счет метафорических средств, или на традиционную виртуалистику, где виртуальность истолковывают за счет традиционных средств науки (объект, реальность, полионтичность). ТВ не является следованием моде. С точки зрения ТВ, никакие метафоры и никакие традиционные научные средства не позволяют понять онтологический статус виртуальности. Виртуальность вообще не связана с объектной очевидностью, она — инакова.
До настоящего времени в логике виртуальность чаще всего объявляли так или иначе тождественной модальности возможности. С точки зрения ТВ — виртуальность суть принципиально невозможное в любом из возможных четырехмерных антропоцентричных миров. В ТВ не виртуальность понимается из модальности, а модальность из виртуальности.
Виртуальность сегодня довольно часто психологизируют, рассматривая ее как особый способ взаимодействия человеческой психики и очевидной естественной или искусственной реальности. ТВ считает это весьма поверхностным представлением, хотя и могущим способствовать исследованию восприятия очевидной и инаковой реальностей, если последняя имеет субъект-назначение и является целевым образом вовлекающей для психики человека.
Из разрозненных трансдисциплинарных воззрений в конце ХХ века родилась целая комплексная научная дисциплина — виртуалистика, где виртуальность пытаются истолковать при помощи актуальных средств выражения. Теория Виртуальности принципиально революционизирует виртуалистику. С точки зрения ТВ, виртуальность не подлежит истолкованию, она подлежит конструированию и особому конструктивному истолкованию в новых концептуальных представлениях. Конструктивизм сегодня уже довольно развитое направление в логике, математике и философии. Однако онтологический конструктивизм ТВ идет в теории гораздо дальше, нежели даже так называемый радикальный конструктивизм.
Представители радикальный конструктивизма: Эрнст фон Глазерсфельд, Пауль Вацлавик, Хайнц фон Фёрстер, Герхард Рот... Философскими предшественниками радикального конструктивизма считаются Джамбаттист Вико, Ханс Файхингер, Фердинанд де Соссюр, Грегори Бейтсон, Жан Пиаже, а также Питер Бергер и Томас Лукман. Привлечением внимания и постановкой вопроса о конструктивизме в философии мы обязаны Делезу и Гваттари.
Данное направление содержит весьма мощные концепты, соответствующие духу Теории Виртуальности: реальность принципиально множественна, и ее нельзя рассматривать как репрезентацию какой-либо объективной реальности; чтобы понять, как возникает знание наблюдателя о мире, необходимо создание конструкций (конструктов). При этом данное направление не различает онтологическую позицию познания (истолкование) и свою собственную онтологическую позицию как конструирование, продолжая оперировать истолковательными терминами для конструирования, выдавая непоследовательность подхода.
Ограничения радикального конструктивизма в следующем:
— критикуя познание как служащее организации внутреннего мира субъекта, а не описания объективной реальности, он не выходит за рамки собственно субъект-объектной онтологии;
— он вообще сосредотачивается на познании, не различая познание и постижение как обретение онтологических представлений для знаний, то есть он развивается внутри эпистемологии, а не когнитологии;
— он радикально не отмежевывается от науки;
— непоследовальность, подмечаемая его критиками, а именно — использование объектной онтологии за пределами объектов, то есть в позиции, где эти объекты конструируются;
— выход теории на метауровень не сопровождается развитием онтологических представлений, языка и переходом к семиозису;
— у него отсутствует постановка проблемы об адекватности мышления новым задачам и соответственно не производится обоснование новых представлений о мышлении.
Теория Виртуальности решает все эти проблемы, прежде всего, через формирование представления о виртуальности. Что же такое виртуальность в своем основании, в своей сути?
Виртуальность — прерывание очевидной актуальности как способ ее изменения, организации, усложнения в инаковости — самоизменения, самоорганизации, самоусложнения. Это очень необычное утверждение, тем не менее, чем больше мы над этим размышляем, тем больше нам это кажется постижимым: в каждом своем изменении, в каждом движении, в каждой организации или реорганизации структура находится за пределами очевидности в инаковости: за рамками пространства-времени, вне последовательной связности, за пределами любой целостности вещей или объектов — в виртуальности. Виртуальность суть конструктивное изменение-усложнение, а не актуальный процесс. Виртуальность как процесс в актуальности «поймать» нельзя, для этого необходимо специальное «структурное ви́дение» и специальным образом построенное виртуальное мышление.
Виртуальность — допустимая инаковая реальность за пределами пространства-времени, проецируемая в очевидную четырехмерную реальность. Когда мы в физике изучаем превращение любой энергии в движение в пространстве-времени, то мы при этом редко задаемся вопросом, а в каком измерении находится сама энергия. Энергия — характеристика виртуальности проекций иных измерений иной реальности в актуальность четырех измерений очевидной реальности.
Именно поэтому виртуальность не есть какой-то идеализм в мышлении, а вполне адекватное реальное представление, где виртуальная реальность за пределами четырех измерений и актуальная реальность четырехмерного мира связаны в единый континуум в каждой точке пространства и каждый момент времени.
Виртуализация — преодоление пространства-времени, последовательно-связного различия и целостности вещей или объектов структуры (инаковость). Произвольное «движение в структуре», не связанное с пространством и временем, не связанное с необходимостью двигаться связно, то есть от одного структурного элемента к другому в пределах уровня структуры или от одного уровня структуры к следующему уровню по иерархии, не связанное с представлением о целостности. Виртуализация суть произвольность доступа любого элемента структуры любому другому элементу структуры, безразлично на каких разных уровнях иерархии они находятся.
Актуализация — наоборот, устойчивость в пространстве и времени, устойчивость как последовательная связность структуры, устойчивость как фиксированная целостность вещи или объекта (очевидность). Актуализация проявляется в фиксировании самоконструирования виртуальности как того, что приобретает устойчивость в результате произвольного спонтанного виртуального структурного комбинирования. Актуальность суть обретение устойчивости структурой как связанными структурными элементами, подлежащими затем истолкованию.
Актуальность и виртуальность попарно сопоставлены в следующих представлениях: истолковательной и конструктивной позициями, устойчивому и изменяющемуся содержаниям, структурности и трансструктурности, очевидности и инаковости. Иначе говоря, актуальность это истолковательная позиция, устойчивое содержание, структурность, очевидность. А виртуальность это конструктивная позиция, изменяющееся содержание, трансструктурность, инаковость.
Виртуализация и актуализация это не только «появление из тумана нечто, постепенно становящегося снежинкой»[5]. Всякое смутное изменение-усложнение происходит в виртуальности как конструирование нечто и лишь в актуальности оно постепенно обретает образ «снежинки» как объекта. Однако виртуализация и актуализация представления еще более фундаментальные — любой актуально-виртуальный позиционный процесс структуры, где объекты допустимо вообще не выделены, а усмотрены лишь позиции и структурные единицы их конструктивного выражения.
Как иметь дело с виртуальностью и актуальностью? Теория Виртуальности предлагает для этого следующие представления.
На онтологическом уровне нормирования происходит различение всего выражаемого содержания на устойчивое (актуальное) и изменяющееся (виртуальное). На континуумном уровне нормирования происходит создание континуума из актуальной и виртуальной реальностей, где проявляются отношения релевантности и референтности. На функциональном уровне нормирования происходит придание функций актуальной и виртуальной реальностям сообразно шести базовым реальностям, о которых человечество накопило наибольше количество знаний и соответствующих знаниям норм: мышления, речи-текста, деятельности, логики, языка, опыта. И только на морфологическом уровне нормировании происходит детализация структуры каждой из входящих в континуум реальностей как объектов и процессов с их аспектами (в актуальной реальности) и атрибутами (в виртуальной реальности). На уровне нормирования материала континуум превращается в материал для внешних отношений и содержаний.
Виртуальность оказывается тем, что лежит в основании конструирования и моделирования довиртуальных конструктов структурного различения: системы, объекта, процесса, реальности; и лингвистического различения: знака, дискурса, текста. Именно это качество виртуальности нам важно в теоретическом плане.
Структурное ви́дение
В основе философского познания исторически изначально лежали ощущения, которые являлись онтологическими единицами истолкования очевидной и внешней для сознания реальности через объект.
Со временем, когда чувства стали усиливаться специальными техническими приспособлениями, онтологическими единицами стали обобщенные данные, полученные в результате включенного или удаленного наблюдения. Данные должны быть объективны.
Дальнейшее усложнение наблюдения и использование при этом не только техники, но технологических процессов, потребовало различных языков описания данных и предварительных теорий для построения процесса наблюдения или даже эксперимента. Это привело к тому, что онтологическими единицами истолкования стали факты.
Факт — это единица данных, отнесенных к той или иной среде (реальности) наблюдения, выраженная в том или ином языке описания, на основе той или иной теории. В понятии факта отсутствует еще различение принципиально разных фактов: полученных в результате наблюдения на основе описательной теории или полученных на основании эксперимента как проверки концептуальной теории.
В позитивизме наблюдение оказывается просто способом существования эксперимента. В процессе развития позитивизма верификация и фальсификация теорий начинают различаться, но онтология этого различения отсутствует, так как само представление о наличии какой-то онтологии такого различения тоже отсутствует. Факт уже отрывается от объекта, представляя собой реальность наблюдения или эксперимента, но более адекватного, нежели объект концепта не существует. Возникает проблема концептуальной адекватности всякого наблюдения и эксперимента.
Дальнейшее развитие теорий и языков описания привело к тому, что факты стали зависеть от того, какой язык описания для них применен и внутри какой теории они поняты. Так возникла ситуация постмодернизма, из которой, если сохранять онтологическую позицию истолкования и существующие теоретические концепты наблюдения и эксперимента, выхода нет.
Таким образом, возникли три проблемные ситуации: 1) отсутствие представления о таких фундаментальных единицах, сборка которых позволяла бы выражать содержание в любой реальности; 2) отсутствие универсального необъектного способа выражения содержания, который бы мог описывать как наблюдение, так и эксперимент; 3) отсутствие универсального языка описания данных, который мог бы быть использован любой теорией.
Конструктивизм производит следующие теоретические инновации: 1) создает представление о «структурном ви́дении» как фундаментальных единицах, сборка которых позволяет выражать содержание любой реальности; 2) создает теоретическое представление о структурном континууме как концепте, приходящем на смену концепту объекта; 3) создает семиозис (метасемиозис дирекционально-позиционно-структурных (ДПС) понятий и конструкт-семиозис актуально-виртуального моделирования), разрабатывает открытый алфавит и правила «АВ»-моделирования, которое позволяет выражать как наблюдение, так и эксперимент через технологические процессы имманентной и концептуальной апперцепции[6].
Далее мы будем рассматривать структурный континуум и метасемиозис ДПС-понятий и конструкт-семиозис «АВ»-моделирования. А здесь мы рассмотрим «структурное ви́дение».
Традиционно человечество использует вещное видение, то есть мы видим вещи. Очень редко мы видим процессы, то есть только тогда, когда эти процессы как-то проявляются через движение и изменение вещей. Однако мы не видим сами процессы.
Давайте представим себе, что такое процессное видение. Представьте, что мы бы могли видеть на разных уровнях материальной структуры происходящие изменения и их взаимосвязь, где есть особые области процессов — флуктуации, которые происходят на границе вещей. В процессном видении было очень сложно видеть вещи, ведь они всего лишь флуктуации на некотором уровне материальной структуры, иногда на нескольких уровнях. Было бы очень сложно различить проникающий вещи процесс, от процесса, ограниченного вещью. Видеть вещь в процессе трудно и сложно. Трудно, поскольку нужно затратить большую долю труда. Сложно, поскольку оно состоит из нескольких шагов: процессы не так просто сопоставимы как вещи.
Обобщением вещного видения и процессного видения в конструктивизме является структурное ви́дение.
Теория Виртуальности исходит из фундаментального допущения: вне пространства-времени, вне последовательной связности, вне целостности вещей или объектов структура допустима, то есть допустимо хотя бы и иное, но все же различие[7]. То есть под структурой мы имеем в виду не только материальную структуру, а всякую умозрительную структуру. На этом допущении мы формируем принципиально иное ви́дение — «структурное ви́дение» как ви́дение допустимой инаковости виртуальности. Структурное ви́дение позволяет занять конструктивную позицию умозрительно, сформировать особый концептуальный опыт мышления, чтобы понимать не только очевидное, но, прежде всего, инаковое содержание.
Иначе говоря, какую бы иномерную реальность мы умозрительно не усматривали, мы предполагаем, что эта реальность не монолитна, в ней есть отличия, и что эти отличия могут быть как устойчивыми, так и изменяющимися. То есть мы полагаем, что актуальность и виртуальность являются универсальными сущностями, характеризующими не только нашу четырехмерную реальность, но и всякую иномерную и многомерную реальность.
Кроме того, мы предполагаем, что раз существуют структурные различия во всякой иномерной и многомерной реальности, то существуют и структурные единицы — 1) структурная связь (связность); 2) структурное направление (дирекциональность) и 3) структурное подобие (размерность). Причем имеются в виду именно структурные единицы, то есть ни связь, ни направление, ни подобие не являются пространственными или временны́́ми. В скольких измерения проявляют себя структурные связь, направление и подобие, зависит от той реальности, в которой происходит структурное выражение некоторого содержания.
Мы будем выражать «структурное ви́дение», подчеркивая его «инаково-наглядный» в смысле «подвижного внутреннего взора мышления» характер, а не только некоторые процедуры мышления, понимания или рефлексии. «Структурное ви́дение» в простых основаниях суть постижение, а в своем усложнении — результат конструктивного понимания, конструирующего из представлений постижения онтологические образы и структуры понимания.
Когда Зенон придумал свою апорию об Ахиллесе и черепахе, то он открыл не диалектическую связь протяженности и прерывности в пространстве и времени, а движение вне пространства и времени как движение в структуре. То есть, представьте себе, что мы пытаемся понять движение в структуре от подструктуры к надструктуре (в пространственной аналогии — от микромира в макромир) или наоборот. Причем здесь мы впервые отличаем пространственную аналогию «микромир—макромир» и структурное представление «подструктура—надструктура», которое принципиально несводимо к своей пространственной аналогии. Вот это движение и есть «движение в структуре». При этом «конструирующая позиция нашего мышления-представления» остается неподвижной в пространстве-времени, но является структурно подвижной.
Теперь представьте себе, что мы пытаемся задать направленность такого движения: например «из подструктуры в надструктуру», от одного структурного элемента к другому. Понятно, что это не пространственное направление и не направленное асимметричное движение времени — это структурное направление или правильнее — дирекция. Дирекция не имеет пространственно-временных аналогий. Дирекция структуры как бы свернута в самой структуре и проявляется в процессе ее преобразования-различения. Дирекция суть направление от одного уровня структуры к другому, которое в тот же самый момент задает и дистанцию — дирекциональную дистанцию структуры, «структурный вектор».
Дирекциональность как свойство структуры впервые обнаруживает себя в онтологических позициях. Онтологические позиции истолкования и конструирования разнодирекциональны: «позиция истолкования»←«то, что истолковывается», «позиция конструирования»→«то, что конструируется». Стрелки, здесь обозначенные, суть разное структурное направление.
Теперь представьте себе, что мы пытаемся задать направление и связь между различными удаленными в структуре же элементами, находящимися на разных уровнях структуры: например (в аналогии пространственной структуры), от «электрона» до «галактики», причем этот «электрон» находится внутри этой «галактики» пространственно. Попробуем мысленным взором протянуть между ними структурную связь. Что это за связь? Как мы можем ее протянуть, когда «электрон» пространственно внутри «галактики»: в пространственном представлении это не может быть ни линия, ни плоскость, — скорее трехмерное пространство, расходящееся от «электрона» к границам «галактики». Это — дирекциональность как структурное направление, дирекциональная дистанция и дистанционная референтность. Дирекциональность и дирекциональная дистанция в структурном ви́дении противостоит пространственно-временному направлению-потоку, а дистанционная референтность в структурном ви́дении противостоит последовательной связности структуры как преодоление этого представления.
Когда Резерфорд пытался уподоблять атом и Солнечную Систему, то это было вовсе не пространственное подобие целостностей в мире вещей, а структурное уподобление. Структурное уподобление суть структурность или трансструктурность, то есть совокупность близких или удаленных структур. Так же и структурная связь — отнесение релевантности и отношение референтности.
Теперь мы можем более точно выразить последовательную связность и последовательную размерность, которая вместе с пространственно-време́нностью выражалась нами как основания актуальности. Последовательная связность структуры означает, что связность структурно континуальна в своей дискретности, то есть что мы допускаем множества объектов как нечто одно, множества атрибутов этих объектов как нечто другое, а множества атрибутов атрибутов тех же объектов как нечто третье. Причем в своих рассуждениях мы можем переходить лишь от объекта к атрибуту или от атрибута к атрибуту атрибута, но никогда не можем переходить от объекта к атрибуту атрибута, не опосредовав его атрибутом как дополнительным шагом перехода. Иначе говоря, все связности в актуальности являются последовательными, двойной шаг связности недопустим. Такое представление называется последовательной связностью.
При этом последовательная размерность структуры означает, что размерность структурно дискретна, что более нам знакомо под видом объектности или целостности мира. То есть в своих рассуждениях мы допускам переход от одного объекта со всеми его атрибутами и атрибутами атрибутов к иному объекту со всеми его атрибутами и атрибутами атрибутов, но никак не от одного атрибута некоторого объекта к иному объекту без посредства первого объекта как 2-шагового перехода или к атрибуту атрибута иного объекта без посредства первого объекта (1-ый шаг), второго объекта (2-ой шаг), его атрибута (3-й шаг) и его атрибута атрибута (4-й шаг). Иначе говоря, все размерности в актуальности являются последовательными и определяются целостностью объекта.
Сами представления о последовательной связности и последовательной размерности допустимо трудны для понимания (в языке), поскольку рефлексивно необходимо отслеживать — куда мы помещаем позицию «структурного ви́дения»: на уровень всей структуры или отдельной связности (размерности). С позиции всей структуры последовательная связность означает последовательные связности, а последовательная размерность означает последовательные размерности[8].
Наше «структурное ви́дение» охватывает не какие-то отдельные уровни структуры или их элементы, но разные уровни структуры и разноструктурные элементы. Например, мы допускаем конструктивное соединение в одну структуру опять-таки «электрона» и «галактики». То есть теперь мы не строим мысленно структурную связь между ними, как это мы делаем в своем представлении о структурности, а объединяем их в совокупность. Такое объединение разноструктурных элементов в совокупность называется трансструктурность. Трансструктурность, которая будет нами описана далее, с точки зрения «структурного ви́дения» противостоит представлению о целостности как преодоление этого представления.
В трансструктурном ви́дении мы допускаем выражение: многопозиционных многопотоковых многоуровневых связанных контактно трансформаций (то есть, две позиции контактно связаны так, что между двумя позициями на разных уровнях структуры — на каждом уровне по несколько потоков — идет процесс); многопозиционных многопотоковых многоуровневых связанных дистанционно трансформаций (то есть, две позиции дистанционно связаны так, что между двумя позициями на разных уровнях структуры — на каждом уровне по несколько потоков — идет процесс).
Основной позицией различия в Теории Виртуальности, к которой «прикрепляется» наше мышление-представление в процессе конструирования—конструктивного-истолкования является позиция виртуальности — именно в виртуальности происходят все и всяческие преобразования, именно с виртуальной позицией связаны и каждый уровень нормирования и «управление» конфигурированием различных уровней нормирования. Так мы различаем онтологически — мышление и структурирование как две разных среды не только по материальному субстрату (реализованное на человеческом мозге-носителе и реализованное в природе), а по безотносительности структурирования и относительности мышления с точки зрения онтологической позиции конструирования.
Так мы получаем доапперцептивное и дофеноменологическое «структурное ви́дение». «Доапперцептивный» — интересный термин. Ведь сама апперцепция — уже означает «пред-»: «предвосприятие». Однако если для Канта апперцепция означала трансцендентный выход за имманентность, то для нас «доапперцептивность» (дважды «пред-») означает не просто трансцендентный выход за пределы имманентности, но и построение онтологии за пределами имманентности — технологичной и теоретичной онтологии как основания, которое позволяло бы конструктивно истолковывать саму имманентность. Доапперцептивность «структурного ви́дения» означает ее дообъектное содержание — вне целостности объекта, и в определенном смысле содержание вне последовательной связности структуры.
Кроме того, мы также получаем и дофеноменологическое «структурное ви́дение». Это будет означать радикальное и выразительное порывание с традицией феноменологии и интенциональности. Феноменология имеет дело с сознанием-рефлексией-мышлением, где интенциональные акты представляют собой структуру некоторого содержания в сознании, где нечто лишь из этих интенциональных актов конституируется в целое как интенциональный предмет.
Чтобы проникнуть в представление «структурного ви́дения», нам необходимо различить дирекциональность (структурную направленность), интенциональность-интендирование (направленность сознания, связанная с намерением, с актами сознания-рефлексии-мышления), векторность (пространственную направленность) и стримальность (направленность течения времени)[9]. Даже в современном феноменологическом понимании, где уже различают акт интендирования (намерения) и интенциональный акт (акт как результат намерения), не выходят за пределы собственно сознания. Один из замыслов Теории Виртуальности — вывести дирекциональность за пределы интенциональности, разорвать связь феноменологической интенциональности и структурной дирекциональности, которая в философской традиции вслед за Гуссерлем и Брентано различалась лишь как различные моменты самого действия сознания-рефлексии-мышления.
Теория Виртуальности в «структурном ви́дении» полагает представление о дирекциональности как формируемой за пределами феноменологически-апперцептивного различия «внешний мир — сознание» и «сознание — внешний мир», а также за пределами феноменологического различия самих актов «рефлексии-мышления» внутри сознания.
Гуссерль и вслед за ним целое направление философии, известное как феноменология, предполагали, что дирекциональное содержание позиционно относится к самому сознанию: то есть не в том смысле, что всякая рефлексия или мышление происходят в сознании, а в том смысле, что «сознание» как позиция участвует в самом понимании дирекциональности, при этом различая следующие ситуации: «вне сознания» и «внутри сознания» как перцептивно и апперцептивно сопоставленные позиции, «внутри сознания разные позиции» (память, воображение), феноменологически сопоставленные с «внешними сознанию разными позициями».
Таким образом, интедирование это такая дирекциональность структур, где хотя бы одна из этих структур функционализирована феноменологически-апперцептивно как позиция сознания или она всецело феноменологически функционализирована как внутренние акты самого сознания. Интенциональность это феноменологическая дирекциональность. Дирекциональность это дофеноменологическое интендирование. Переход от дирекциональности к интенциональности связан с феноменологической и апперцептивной функционализацией участвующих в дирекциональном отношении структур.
Главный недостаток всей феноменологии — в отождествлении структур и структурных направлений (дирекций) с различием структур и структурных направлений (интендов) в сознании-рефлексии-мышлении. Таким образом, то, что являлось силой феноменологии, является и ее слабостью. Сила феноменологии — субстанциональность сознания в истолковании мыслительных актов как того, что непосредственно дано «рефлексии» в ее наблюдении за «мышлением». Ее слабость — в неспособности оторваться на онтологическом уровне от истолкования рефлексивно-наблюдаемого мышления и перейти к конструированию как концептуальному подходу, в основе которого лежит чистое «структурное ви́дение», избавленное от субстанциональности сознания.
Мы из конструктивной позиции получаем нечто новое. Прежде всего, конструктивные единицы структуры — связь, дирекцию, подобие — которые «структурно видятся» в каждом отдельном уровне нормирования; видятся из другого уровня нормирования; видятся из позиции конфигурирования как взаимозависимость уровней нормирования. Затем мы получаем «структурное движение», то есть движение между уровнями структуры, когда наше «структурное ви́дение» свободно двигается вглубь и вовне всякой структуры, обозревая их связи, дирекции и подобия. Затем мы получаем «структурный охват», то есть соединение нашим «структурным видением» элементов различных уровней структуры между собой сквозь структуру — трансструктурность. Эти представления «структурного ви́дения» порождают дирекционально-позиционно-структурное мышление, которое мы далее будем развивать и усложнять. Для этого нам окажутся нужны особые дирекционально-позиционно-структурные понятия, которые будут сконструированы особым образом.
Компьютерная виртуальная реальность в виде игр досужего ума и рекламных трюков уже предлагает нам «движение в структуре» как отдельное представление «структурного ви́дения» в виде особо построенных виртуальных моделей. Однако философское мышление не особо стремилось пока осмысливать эти модели. Нам представляется, что развитие представлений «структурного ви́дения» в компьютерной виртуальной реальности имеет очень большое значение — вплоть до демонстрации виртуальных моделей с использованием «структурного ви́дения». Представление в компьютерной виртуальной реальности «структурного ви́дения»: «структурного движения», «дирекциональной дистанции», «дистанционной референтности», «трансструктурности» — также необычайно важно для образования, поскольку дети должны вырастать с этими представлениями как основами иной очевидности — виртуальной очевидности. И особенно важными здесь являются компьютерные игры, построенные в нескольких структурных измерениях.
«Структурное ви́дение», которое мы описали в естественном языке, возможно на уровне некоторых общих представлений. Однако для того, чтобы «структурное ви́дение» выражало сложные философские и научные теории, оно должно быть смоделировано. Моделирование «структурного ви́дения» связано со схемами сборки предложенных нами структурных единиц. Такие схемы сборки позволяет создавать и различать представление о структурном континууме и подходах актуально-виртуального моделирования («АВ»-моделирования) при посредстве структурного континуума.