 |
|
Принципы конструктивной футурологии
Мы попытаемся выяснить главные причины и ограничения существующих прогнозного и креационного подходов в футурологии, предложив некоторые принципы конструктивной футурологии. Креационная футурология основана на онтологическом моделировании, которое включает в себя прогнозирование и создание (креацию) будущего.
Традиционно фантастические романы пишутся по шаблонной трансуальной методологии — берется некоторый единственный тренд современности и вокруг него моделируется будущее. Тренд это концептуально обобщенная в понятиях и математическом представлении тенденция, доминирующая среди других тенденций. Трендирование обычно методологически связано с двумя основными способами аргументации: 1) использование данных, выстраиваемых в графики, которые демонстрируют экспоненциальный рост какой-либо тенденции как тренда (интенсивный рост тренда); 2) использование моделей будущего, когда учитываются много тенденций, но доминирующей является одна тенденция среди других тенденций как тренд (доминирование тренда как тенденции среди других тенденций, где его интенсивный рост порождает или усиливает рост других тенденций).
Когда тенденции еще только зарождаются, их редко видят. Когда тенденции развиваются, превращаются в тренды, их замечают и обычно делают основой государственной и корпоративной политик. Когда тренды получают государственную, корпоративную и в силу этого общественную поддержки, наступает так называемый экспоненциальный период — когда тренды демонстрируют в принятых системах измерений состояния дел экспоненциальный рост. Именно экспоненциальный рост должен настораживать людей, принимающих решения, что скоро все изменится. Однако именно экспоненциальный рост традиционно никого не настораживает. Так возникает кризис.
Первый принцип конструктивной футурологии — чтобы моделировать будущее, нужно принимать во внимание не только тренд, но и разные нетрендовые тенденции.
Трендирование, то есть дление в будущее существующих трендов настоящего, весьма ограниченный способ представления будущего. Кроме трендирования существует еще и троектирование, которое означает поиск траекторий прошлого, которые были осуществлены на более длительном историческом отрезке, нежели охватываемое человеческой памятью современного поколения его собственное прожитое прошлое.
Второй принцип конструктивной футурологии — модель будущего не только тренд или тенденция, но и троект. То есть моделировать будущее нужно не только из настоящего, включающего память о прожитой жизни живущего поколения, но и из истории прошлого за пределами жизни современных поколений. Иначе говоря, футурология является также исторической, а не только социологической, математической, экономической или политической.
Даже если мы берем во внимание не тренды, а троекты, то какой временной отрезок мы должны рассматривать? Совершенно очевидно, что моделировать будущее на сотни лет вперед, оценивая несколько десятилетий жизни любого современного поколения, является неадекватным. Можно приблизительно сформулировать подход масштаба модели — чтобы моделировать столетие, нужно троектировать тысячелетие. Чтобы моделировать несколько столетий, нужно троектировать несколько тысячелетий. Кроме того, в истории существует определенная цикличность, которую можно обнаружить не на основании интерпретации тех или иных событий, а на основании определенных концептов, прилагаемых к истории. По некоторым оценкам, минимальный временной шаг истории, когда тенденции внутри той или иной концепции могут меняться, составляет 500 лет.
Третий принцип конструктивной футурологии — масштаб моделирования будущего зависит от масштаба троектирования прошлого.
Попыткой представить будущее инновационным образом занимается конструктивная футурология. Конструктивная футурология исходит не столько из истории, сколько из концептуальных подходов к преобразованию мира человека. Конструктивная футурология рассматривает конструктивные модели человечества не на основании множества трендов, а на основании концептуального подхода. В основе конструктивной футурологии соответственно лежит конструктивная же философия. Таким образом, сама конструктивная философия является отчасти футурологией: создавая новую конструкцию мира чисто умозрительно, она формирует условия для возникновения в будущем этой конструкции мира.
Конструктивное видение будущего допустимо через конструктивное моделирование, когда большинство тенденций прошлого и настоящего осмысляются на онтологическом уровне, затем создаются онтологические модели и производится конструктивное моделирование на онтологическом же уровне.
Четвертый принцип конструктивной футурологии — в конструктивных моделях будущего тенденции, сингулярности или сценарии задаются концептуально. Концептуальное видение тенденций предполагает вложенные тренды, когда некоторый один тренд порождает другой тренд, принципиально меняющий само представление о трендировании.
Давайте посмотрим на смену трендов за короткий промежуток времени — второй половины ХХ столетия: в 50-60-е годы виделось «атомное будущее», в 60-70-е годы виделось «космическое будущее», в 70-80-е годы виделось «робото-компьютерное» будущее, в 80-90-е годы виделось инфо-коммуникационное, генно-инженерное, нанотехнологическое будущее. То есть на протяжении всего лишь 50-лет концептуальные формулировки трендов очень сильно поменялись. Сейчас мы уже не мечтаем о собственном автомобиле с атомным двигателем, о колонизации планет Солнечной системы или о домашних роботах, как это было еще очень недавно. Мы мечтаем о нанотехнологиях и генной инженерии, а инфокоммуникационная технология кажется нам наиболее очевидным трендом будущего, потому что мы наблюдаем ее лавинообразный рост последние 20 лет.
Компьютер оказался не просто некоторым очередным технологическим новшеством: он оказался способен порождать новые технологические новшества, меняющие наши представления о мире. Интенсивное развитие компьютеров и персональных телекоммуникационных средств привело к возникновению в начале 90-х годов ХХ века Интернет как мировой информационной паутины, и это принципиально изменило наше видение будущего. Компьютер привел к появлению технологии «виртуальной реальности» и это второй раз принципиально изменило наше видение будущего. Интернет и «виртуальная реальность» оказались вложенными трендами по отношению к тренду «компьютерная технология».
Теперь обозревая вторую половину ХХ века, поставим вопрос: можно ли было, опираясь на тренды начала второй половины ХХ века, смоделировать тренды конца второй половины ХХ века? Можно, и такие попытки делались, однако они не были в зоне внимания ни правительств, ни ученых, ни общества.
А можно ли, опираясь на тренды второй половины ХХ века, создать модель первой половины XXI века? Давайте посмотрим, что общего во всех этих трендах второй половины ХХ века? Общее у них то, что это тренды научно-технологического подхода к миру и основанных на науке и технологиях мотивациях цивилизации.
Существует емкое и используемое вплоть до 80-х годов ХХ века понятие «научно-технический прогресс». Фиксируем факт — с 90-х годов ХХ века это понятие не употребляется больше ни в речах политиков, ни в научных текстах. Почему? Возникли подозрения о нелинейности и непрогрессивности научно-технологического развития. Возникли представления о том, что не все достижения научно-технологического тренда являются перспективными для человеческой цивилизации.
Можно ли на основании этого утверждать, что научно-технологические подходы к миру будут и дальше доминировать в ближайшие 100 лет, поскольку они доминировали во второй половине ХХ века? Здесь нужно смотреть на бо́льший отрезок прошлого времени.
Давайте посмотрим на цивилизационное развитие западноевропейской цивилизации за последние 5 тыс. лет. Древнегреческая цивилизация — III — I тыс. до н.э. Древнеримская цивилизация VIII в. до н.э. — V в. н.э. Средние века V в. — XV в. Новое время XV в. — ХХ в. Для исторического анализа троектов, мы должны были бы рассматривать развитие технологий от III тыс. до н. э. до XXI века. Однако мы предпримем теперь иной подход — посмотрим на цивилизационные циклы и связанные с ними доминирующие мотивации.
В основании смены разных цивилизационных циклов лежат разные мотивации. Циклы в 500 лет явно заметны. V в. до н.э. — 30 г. до н. э. — римская республика. 30 г. до н.э. — V в. н. э. — римская империя. VI в. — IX в. — Темные Века Средневековья. X в. — XV в. — Предвозрождение и Возрождение позднего Средневековья. Века науки — XV в. — ХХ в.
Почему древнегреческая цивилизация плавно перешла в древнеримскую цивилизацию, а древнеримская цивилизация, породив христианство, привела к Темным Векам? Давайте рассмотрим этот вопрос подробно. Каковы цивилизационно-исторические причины возникновения христианства в западноевропейской цивилизации? Эта цивилизация устала от войн и чувственно-телесной распущенности власть имущих. Каковы причины появления в западноевропейской цивилизации средневековья как ее упадка? Распространение христианской веры, которая ограничивает агрессию и чувственность человека, устанавливает примат духовного потенциала над телесным и, в то же время, репрессирует рациональное мышление. Каковы причины окончания средневековья как упадка западноевропейской цивилизации? Возникновение войн в меньших, нежели во время Древней Греции или Древнего Рима, масштабах, возвращение внимание к телу и чувственности, выход процесс развития духовности за пределы религиозной веры. Именно войны в Средние века возвращают интерес к технике, то есть развитию вооружений, фортификаций, дорог и т.п., а также к организации и управлению армией.
Как важнейшее проявление столкновения разных цивилизационных мотиваций война продолжает быть основным двигателем человечества вплоть до промышленной революции на рубеже XVIII-XIX веков, когда массовое производство, породившее к ХХ веку массовое потребление, смогло впервые составить конкуренцию войне по силе мотиваций. Именно массовое потребление в ХХ веке постепенно и исподволь создает принципиально новую и сильную мотивацию для человеческой цивилизации — массовую потребительскую мотивацию, где утилитарные мотивы — власть, деньги, популярность, секс — оказываются конкурирующими с мотивацией защиты от внешней агрессии.
Тем не менее, войны, теперь уже мировые, по-прежнему являются двигателями цивилизации. Первая мировая война (1914-1918) породила научного мирового лидера 30-40 годов ХХ века — Германию. Вторая мировая война (1939-1945) породила второго научного мирового лидера 60-70 годов ХХ века — СССР. Третья мировая холодная война (1945-1991) породила третьего научного мирового лидера 80-90 годов ХХ века — США.
Возникают некоторые проблемные вопросы. Обязательно ли для возникновения четвертого мирового научного (?) лидера четвертая мировая война? Если с XV века наука и технология являлись основой цивилизационной мотивации для западноевропейской цивилизации, а с ХХ века — и для всей мировой цивилизации, то будет ли и дальше так продолжаться? Сохранится ли доминированная массовым потреблением система мотиваций как основа человеческой цивилизации или система мотиваций станет диверсифицированной, а массовое потребление вместе с массовой рекламой уступит место диверсифицированному потреблению и росту важности духовных мотиваций? Насколько далеко успеет зайти потребительское отношение человека к миру и не приведет ли это к экологической катастрофе? Произойдет ли выход процесса духовного развития за пределы научно-технологического тренда, как в свое время это произошло в период Возрождения, когда духовное развитие вышло за пределы религии?
В авторской работе «Онтологизация цивилизации, культуры и духовности» была высказана следующая мысль. Сильно и достаточно разнообразно мотивированные цивилизации всегда находят способ, как справиться с любыми препятствиями в жизни: они подчиняются завоевателям и ассимилируют их, меняют территорию поселения, возрождаются постепенно после эпидемий, экологических катастроф и т.д. И только при утрате адекватной системы мотиваций и системы преобразования мотивирования цивилизация оказывается неспособна к дальнейшей жизнедеятельности.
Когда говорят об опасности экологической катастрофы, и тем более, когда делают это основой футурологического прогноза, то при этом вряд ли видят действительное основание экологического процесса. Бессмысленно только защищать природу от человеческой жизнедеятельности или бороться с корпорациями, загрязняющими ее. Осмысленно изменить потребительское отношение человека к миру, и навсегда забыть об опасности экологической катастрофы.
Вот какие вопросы, а вовсе не проблемы развития науки и технологии или возможной экологической катастрофы, определяют будущее человеческой цивилизации. Особенно это интересно в связи с кризисом, который согласно некоторым прогнозам, может оказаться циклически повторяющимся.
Пятый принцип конструктивной футурологии — в основании моделирования будущего должен лежать анализ существующих цивилизационных мотиваций и их возможных перспектив. То есть в конструктивном моделировании будущего нужно выходить на онтологический уровень цивилизации.
Этот пятый принцип требует не только анализа современных трендов, исторического анализа троектов, анализа цивилизационных циклов в масштабе тысячелетий, но и философского подхода к пониманию будущего. Именно этот принцип требует отношения к будущему не только с оптимизмом, но и с известной долей пессимизма в виде оценки масштабных цивилизационных рисков.
«Темные века» Средневековья были своеобразной мотивационной «черной дырой» западноевропейской цивилизации — в нее легко было попасть и из нее было очень сложно выбраться. Мир «Темных веков» это мир, который не рассказывает о себе, так как там некому и незачем о себе рассказывать. Сам рассказ о себе той или иной цивилизации предполагает интерес к происходящему в ней, наличие изменений, которые вынуждают участвовать в них, оценивать их, использовать на благо или преодолевать их последствия.
«Темные века» людям в них живущим были не интересны. Это было время тотального господства обывателя, для выживания способного превращаться в циничное, жадное, скатившееся к варварству и дикости социальное животное. Разум был под запретом, любые проявления интеллекта безжалостно уничтожались. Люди были вынуждены скрывать свой ум, свой талант, свои профессиональные способности, поскольку это им могло не просто навредить, но принести смерть. Жестокость, подлость, поиск сиюминутной выгоды, подавлявшиеся, но не уничтожавшиеся полностью религией, действующей тоже грубо и жестко.
Из такого состояния западноевропейская цивилизация выходило очень долго и с большим трудом. Разум постепенно возобладал не в силу своей духовности, а в силу очевидной практичности в деле войны за ресурсы. Именно войны постепенно пробудили потребность в разуме. Разум как новая мотивация цивилизации становился в непрестанной борьбе с мракобесием и дремучестью религии.
«Темные века» можно назвать еще одной, своеобразной темной или отрицательной сингулярностью, после достижения которой будущее цивилизации практически невозможно спрогнозировать. Возможность новых «Темных веков» (нового Средневековья) сегодня не устраняется наличием достижений науки, развитой техникой и технологией, ценностью разума, которая существует в разных человеческих цивилизациях. Новые «Темные века» вполне возможны внутри науки, техники и технологии.
Когда наука останавливается в своем фундаментальном развитии и начинает бесконечно детализировать свои исследования. Когда техника развивается внутри имеющихся тенденций, а технологии просто усовершенствуются, не совершая никаких новых прорывов. Когда потребительские мотивации вытесняют все другие мотивации, а тотальный диктат рынка уничтожает иные ценности. Когда религия объединяется с наукой в деле преследования духовной жизни так, что религиозно-научная инквизиция уничтожает любые свежие идеи как не имеющие рыночной ценности. Когда интеллектуалы оказываются не нужны государству и корпорациям. Именно тогда наступают «Темные века». То обстоятельство, что люди говорят по мобильным телефонам и пользуются компьютером и Интернет, не избавляет их от опасности «Темных веков».
Шестой принцип конструктивной футурологии — моделирование будущего должно включать сомнение в оптимистической перспективе доминирующей цивилизационной мотивации и учитывать альтернативные цивилизационные мотивации. Иначе говоря, моделировать нужно не только утопии, но и антиутопии.
Различение конкурентной и неконкурентной конструктивной футурологии связано с идеей развития. Развитие есть разветвление процесса изменений на онтологическом уровне, порождающее многие процессы, в условиях принципиального непредпочтения одного из них в качестве прогнозируемого, создаваемого наново или стимулируемого. Как только мы прогнозируем, создаем или стимулируем лишь один из многих разветвляющихся процессов изменений, мы превращаем развитие в рост. С точки зрения предложенного подхода, конкурентная конструктивная футурология представляет собой развитие в понимании объектной нормативной онтологии «шага развития» в СМД-методологии, а неконкурентная конструктивная футурология представляет собой развитие в понимании процессной нормативной онтологии Теории Виртуальности[27].
Конструктивная футурология не только прогнозирует, но и создает будущее. Существует множество троектов, проектов, программ и стратегий, которые могут позволить нам узнать креационное будущее. Однако лишь онтологический подход к будущему по-настоящему креативен. В этом смысле конструктивная футурология использует стратегический подход, в основе которого лежит инновационная конструктивная теория онтологического уровня о будущем. Далее мы рассмотрим конструктивный подход: в прогнозной футурологии — на примере этики будущего мира, а в креационной футурологии — на примере теоретико-онтологического создания политики будущего мира.
Наконец, самое главное содержание конструктивного подхода в футурологии — создание новых тенденция и трендов будущего.
Седьмой принцип конструктивной футурологии — если конструктивная теория онтологического уровня о будущем непротиворечива, то такое будущее является возможным.
Таковы принципы конструктивной футурологии. Эти принципы, среди прочего, сообщают нам, что футурология является предметом трансдисциплинарным. Философы и историки, которых консультируют математики, физики, биологи и химики — вот кто должен заниматься футурологией.
Теперь давайте посмотрим на сингулярную футурологию с точки зрения конструктивного подхода. Возможные конкурентные оппозиции Бромберга, меняющие человеческое общество, позволяют строить этические теории, описывающие возможные прогнозы конкуренции внутри этих оппозиций, и концептуальные теории социального мира будущего, предлагающие постулаты политики будущего, которые имеют возможность реализоваться. Такой конструктивный подход представляет собой содержательно структурированную конструктивную сингулярность.
Конкурентная конструктивная футурология.
Создание человека с паранормальными способностями. В конструктивном подходе к этике мы будем использовать для постчеловеческого вида слово, предложенное братьями Стругацкими, — люден[28]. То есть мы будем рассматривать конкурентную оппозицию Бромберга «людены—люди». См. далее «Этика отношений людей и люденов».
Создание генного модификанта человека, находящегося на более высоком уровне взаимодействия с действительностью, нежели человек. Конкурентная оппозиция Бромберга «геномодификанты—люди» См. далее «Этика генной инженерии».
Создание искусственного интеллекта с автономной волей и возможностью непосредственного оперирования действительностью. Конкурентная оппозиция Бромберга «искусственные интеллекты—люди». См. далее «Этика искусственного интеллекта».
Неконкурентная конструктивная футурология может быть понята как своеобразие. Первичным и примитивным представлением о конструктивной неконкурентной футурологии является контактная сингулярность, где встреча с добрыми братьями по разуму непрогнозируемо меняет человеческую цивилизацию, задавая ей многие новые тенденции изменений. Однако конструктивный подход рассматривает также, что люди достигают иномерных реальностей раньше, нежели научаются путешествовать по космосу приемлемыми средствами за приемлемое время. В таком случае выход во внемирность оказывается более непрогнозируемым по своим последствиям, нежели путешествия по бесконечному и в основном пустынному четырехмерному космосу. Выход в иные измерения — проблема в малой степени технологическая или научная. В большей степени выход в иные измерения — проблема физико-математическая (квазинаучная) и конструктивно-философская, то есть, мыслительная и теоретическая. При появлении возможности выхода в иные измерения человек перестает быть человеком.
Возникает Своеобразие — выбор для разных людей разных путей дальнейшего сверхчеловеческого развития. Развитие — это умножение разнообразия не только в процессной, но и в структурно-континуумной нормативной онтологиях, где изменения происходят также и на уровне появления новых реальностей. Развитие преимущественно в структурно-континуумной онтологии это и есть Своебразие. Своеобразие как термин взят из цикла романов В.Винджа «Сквозь время». Однако Своеобразие не следует понимать как достигаемое (по Винджу) исключительно технологически. Негативный прогноз по Винджу, если спроецировать описанную в романе ситуацию из далекого будущего, где оказались герои, во время, предшествующее Своеобразию, — конфликт «низтехов» и «выстехов». Такой конфликт (низкотехнологичных людей и высокотехнологичных людей) являтся ни чем иным как технологической редукцией возможных оппозиций Бромберга. Давайте посмотрим на оппозиции Бромберга относительно Своебразия более фундаментально.
Негативный прогноз Своеобразия может явиться результатом конфликта представителей разных видений будущего мира (множественных реальностных оппозиций Бромберга) как разных частей человеческой цивилизации в разных реальностях. Иначе говоря, почему мы думаем, что вся человеческая цивилизация будет в будущем развиваться единым путем с разными культурно-национальными вариациями? Если есть культурно-национальные особенности, то почему бы не предположить такие цивилизационные особенности в отношении будущего, где цивилизации окажутся способными не только к изоляции в географическом пространстве (как СССР в годы холодной войны), но и к изоляции в разных реальностях?