Главная | Обратная связь

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ЦЕПКАЯ СМЕРТЬ

Красавчик Смит снял с него цепь и отступил назад. И впервые Белый Клык кинулся в бой не сразу. Он стоял как вкопанный,навострив уши, и с любопытством всматривался в странное существо,представшее перед ним. Он никогда не видел такой собаки. Тим Киненподтолкнул бульдога вперед и сказал: -- Взять его! Приземистый, неуклюжий пес проковылял на середину кругаи, моргая глазами, остановился против Белого Клыка. Из толпы закричали: -- Взять его, Чероки! Всыпь ему как следует! Взять, взять его! Но Чероки, видимо, не имел ни малейшей охоты драться. Он повернулголову, посмотрел на кричавших людей и добродушно завилял обрубком хвоста.Чероки не боялся Белого Клыка, просто ему было лень начинать драку. Крометого, он не был уверен, что с собакой, стоявшей перед ним, надо вступать вбой. Чероки не привык встречать таких противников и ждал, когда к немуприведут настоящего бойца. Тим Кинен вошел в круг и, нагнувшись над бульдогом, стал поглаживатьего против шерсти и легонько подталкивать вперед. Эти движения должны былиподзадорить Чероки. И они не только подзадорили, но и разозлили его.Послышалось низкое, приглушенное рычание. Движения рук человека точносовпадали с рычанием собаки. Когда руки подталкивали Чероки вперед, онначинал рычать, потом умолкал, но на следующее прикосновение отвечал тем же.Каждое движение рук, поглаживавших Чероки против шерсти, заканчивалосьлегким толчком, и так же, словно толчком, из горла у него вырывалосьрычание. Белый Клык не мог оставаться равнодушным ко всему этому. Шерсть назагривке и на спине поднялась у него дыбом. Тим Кинен подтолкнул Чероки впоследний раз и отступил назад. Пробежав по инерции несколько шагов вперед,бульдог не остановился и, быстро перебирая своими кривыми лапами, выскочилна середину круга. В эту минуту Белый Клык кинулся на него. Зрителивосхищенно вскрикнули. Белый Клык с легкостью кошки в один прыжок покрыл всерасстояние между собой и противником, с тем же кошачьим проворством рванулего зубами и отскочил в сторону. На толстой шее бульдога, около самого уха, показалась кровь. Словно незаметив этого, даже не зарычав, Чероки повернулся и побежал за Белым Клыком.Подвижность Белого Клыка и упорство Чероки разожгли страсти толпы. Зрителизаключали новые пари, увеличивали ставки. Белый Клык прыгнул на бульдога ещеи еще раз, рванул его зубами и отскочил в сторону невредимым, а этотнеобычный противник продолжал спокойно и как бы деловито бегать за ним, неторопясь, но и не замедляя хода. В поведении Чероки чувствовалась какая-тоопределенная цель, от которой его ничто не могло отвлечь. Все его движения, все повадки были проникнуты этой целью. Он сбивалБелого Клыка с толку. Никогда в жизни не встречалась ему такая собака.Шерсть у нее была совсем короткая, кровь показывалась на ее мягком теле отмалейшей царапины. И где пушистый мех, который так мешает в драках? ЗубыБелого Клыка без всякого труда впивались в податливое тело бульдога,который, судя по всему, совсем не умел защищаться. И почему он не визжит, нелает, как делают все собаки в таких случаях? Если не считать глухогорычания, бульдог терпел укусы молча и ни на минуту не прекращал погони запротивником. Чероки нельзя было упрекнуть в неповоротливости. Он вертелся и сновализ стороны в сторону, но Белый Клык все-таки ускользал от него. Чероки тожебыл сбит с толку. Ему еще ни разу не приходилось драться с собакой, котораяне подпускала бы его к себе. Желание сцепиться друг с другом до сих порвсегда было обоюдным. Но эта собака все время держалась на расстоянии,прыгала взад и вперед и увертывалась от него. И, даже рванув Чероки зубами,она сейчас же разжимала челюсти и отскакивала прочь. А Белый Клык никак не мог добраться до горла своего противника. Бульдогбыл слишком мал ростом; кроме того, выдающаяся вперед челюсть служила емухорошей защитой. Белый Клык бросался на него и отскакивал в сторону,ухитряясь не получить ни одной царапины, а количество ран на теле Чероки всеросло и росло. Голова и шея у него были располосованы с обеих сторон, из ранхлестала кровь, но Чероки не проявлял ни малейших признаков беспокойства. Онвсе так же упорно, так же добросовестно гонялся за Белым Клыком и за все этовремя остановился всего лишь раз, чтобы недоуменно посмотреть на людей ипомахать обрубком хвоста в знак своей готовности продолжать драку. В эту минуту Белый Клык налетел на Чероки и, рванув его за ухо, и безтого изодранное в клочья, отскочил в сторону. Начиная сердиться, Черокиснова пустился в погоню, бегая внутри круга, который описывал Белый Клык, истараясь вцепиться мертвой хваткой ему в горло. Бульдог промахнулся на самуюмалость, и Белый Клык, вызвав громкое одобрение толпы, спас себя только тем,что сделал неожиданный прыжок в противоположную сторону. Время шло. Белый Клык плясал и вертелся около Чероки, то и дело кусаяего и сейчас же отскакивая прочь. А бульдог с мрачной настойчивостьюпродолжал бегать за ним. Рано или поздно, а он добьется своего и, схвативБелого Клыка за горло, решит исход боя. Пока же ему не оставалось ничегодругого, как терпеливо переносить все нападения противника. Его короткие ушиповисли бахромой, шея и плечи покрылись множеством ран, и даже губы у негобыли разодраны и залиты кровью, -- и все это наделали молниеносные укусыБелого Клыка, которых нельзя было ни предвидеть, ни избежать. Много раз Белый Клык пытался сбить Чероки с ног, но разница в ростебыла слишком велика между ними. Чероки был коренастый, приземистый. И наэтот раз счастье изменило Белому Клыку. Прыгая и вертясь юлой около Чероки,он улучил минуту, когда противник, не успев сделать крутой поворот, отвелголову в сторону и оставил плечо незащищенным. Белый Клык кинулся вперед, ноего собственное плечо пришлось гораздо выше плеча противника, он не смогудержаться и со всего размаху перелетел через его спину. И впервые за всюбоевую карьеру Белого Клыка люди стали свидетелями того, как "бойцовый волк"не сумел устоять на ногах -- Он извернулся в воздухе, как кошка, и толькоэто помешало ему упасть навзничь. Он грохнулся на бок и в следующее жемгновение опять стоял на ногах, но зубы Чероки уже впились ему в горло. Хватка была не совсем удачная, она пришлась слишком низко, ближе кгруди, но Чероки не разжимал челюстей. Белый Клык заметался из стороны всторону, пытаясь стряхнуть с себя бульдога. Эта волочащаяся за ним тяжестьдоводила его до бешенства. Она связывала его движения, лишала его свободы,как будто он попал в капкан. Его инстинкт восставал против этого. Он непомнил себя. Жажда жизни овладела им. Его тело властно требовало свободы.Мозг, разум не участвовали в этой борьбе, отступив перед слепой тягой кжизни, к движению -- прежде всего к движению, ибо в нем и проявляется жизнь. Не останавливаясь ни на секунду. Белый Клык кружился, прыгал вперед,назад, силясь стряхнуть пятидесятифунтовый груз, повисший у него на шее. Абульдогу было важно только одно: не разжимать челюстей. Изредка, когда емуудавалось на одно мгновение коснуться лапами земли, он пыталсясопротивляться Белому Клыку и тут же описывал круг в воздухе, повинуяськаждому движению обезумевшего противника. Чероки поступал так, как велел емуинстинкт. Он знал, что поступает правильно, что разжимать челюсти нельзя, ипо временам вздрагивал от удовольствия. В такие минуты он даже закрывалглаза и, не считаясь с болью, позволял Белому Клыку крутить себя то вправо,то влево. Все это не имело значения. Сейчас Чероки важно было одно: неразжимать зубов, и он не разжимал их. Белый Клык перестал метаться, только окончательно выбившись из сил. Онуже ничего не мог сделать, ничего не мог понять. Ни разу за всю его жизньему не приходилось испытывать ничего подобного. Собаки, с которыми он дралсяраньше, вели себя совершенно по-другому. С ними надо было действовать так:вцепился, рванул зубами, отскочил, вцепился, рванул зубами, отскочил. Тяжелодыша. Белый Клык полулежал на земле. Не разжимая зубов, Чероки налегал нанего всем телом, пытаясь повалить навзничь. Белый Клык сопротивлялся ичувствовал, как челюсти бульдога, словно жуя его шкуру, передвигаются всевыше и выше. С каждой минутой они приближались к горлу. Бульдог действовалрасчетливо: стараясь не упустить захваченного, он пользовался малейшейвозможностью захватить больше. Такая возможность предоставлялась ему, когдаБелый Клык лежал спокойно, но лишь только тот начинал рваться, бульдог сразусжимал челюсти. Белый Клык мог дотянуться только до загривка Чероки. Он запустил емузубы повыше плеча, но перебирать ими, как бы жуя шкуру, не смог -- этотспособ был не знаком ему, да и челюсти его не были приспособлены для такойхватки. Он судорожно рвал Чероки зубами и вдруг почувствовал, что положениеих изменилось. Чероки опрокинул его на спину и, все еще не разжимаячелюстей, ухитрился встать над ним. Белый Клык согнул задние ноги и, каккошка, начал рвать когтями своего врага. Чероки рисковал остаться сраспоротым брюхом и спасся только тем, что прыгнул в сторону, под прямымуглом к Белому Клыку. Высвободиться из его хватки было немыслимо. Она сковывала снеумолимостью судьбы. Зубы Чероки медленно передвигались вверх, вдоль вены.Белого Клыка оберегали от смерти только широкие складки кожи и густой мех нашее. Чероки забил себе всю пасть его шкурой, но это не мешало емупользоваться малейшей возможностью, чтобы захватить ее еще больше. Он душилБелого Клыка, и дышать тому с каждой минутой становилось все труднее итруднее. Борьба, по-видимому, приближалась к концу. Те, кто ставил на Чероки,были вне себя от восторга и предлагали чудовищные пари. Сторонники БелогоКлыка приуныли и отказывались поставить десять против одного и двадцатьпротив одного. Но нашелся один человек, который рискнул принять пари впятьдесят против одного. Это был Красавчик Смит. Он вошел в круг и, показавна Белого Клыка пальцем, стал презрительно смеяться над ним. Это возымелосвое действие. Белый Клык обезумел от ярости. Он собрал последние силы иподнялся на ноги. Но стоило ему заметаться по кругу с пятидесятифунтовымгрузом, повисшим у него на шее, как эта ярость уступила место ужасу. Жаждажизни снова овладела им, и разум в нем погас, подчиняясь велениям тела. Онбегал по кругу, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, взвивался на дыбы,вскидывал своего врага вверх, и все-таки все его попытки стряхнуть с себяцепкую смерть были тщетны. Наконец Белый Клык опрокинулся навзничь, и бульдог сразу же перехватилзубами еще выше и, забирая его шкуру пастью, почти не давал ему перевестидух. Гром аплодисментов приветствовал победителя, из толпы кричали: "Чероки!Чероки!" Бульдог рьяно завилял обрубком хвоста. Но аплодисменты не помешалиему. Хвост и массивные челюсти действовали совершенно независимо друг отдруга. Хвост ходил из стороны в сторону, а челюсти все сильнее и сильнеесдавливали Белому Клыку горло. И тут зрители отвлеклись от этой забавы. Вдали послышались крикипогонщиков собак, звон колокольчиков. Все, кроме Красавчика Смита,насторожились, решив, что нагрянула полиция. Но на дороге вскоре показалисьдвое мужчин, бежавших рядом с нартами. Они направлялись не из города, а вгород, возвращаясь, по всей вероятности, из какой-нибудь разведочнойэкспедиции. Увидев собравшуюся толпу, незнакомцы остановили собак и подошлиузнать, что тут происходит. Один из них был высокий молодой человек; его гладко выбритое лицораскраснелось от быстрого движения на морозе. Другой, погонщик, был нижеростом и с усами. Белый Клык прекратил борьбу. Время от времени он начинал судорожнобиться, но теперь всякое сопротивление было бесцельно. Безжалостные челюстибульдога все сильнее сдавливали ему горло, воздуху не хватало, дыхание егостановилось все прерывистое. Чероки давно прокусил бы ему вену, если бы егозубы с самого начала не пришлись так близко к груди. Он перехватывал ими всевыше, подбираясь к горлу, но на это уходило много времени, к тому же пастьего была вся забита толстыми складками шкуры Белого Клыка. Тем временем зверская жестокость Красавчика Смита вытеснила в немпоследние остатки разума. Увидев, что глаза Белого Клыка уже заволакиваетпеленой, он понял, что бой проигран. Словно сорвавшись с цепи, он бросился кБелому Клыку и начал яростно бить его ногами. Зрители закричали, послышалсясвист, но тем дело и ограничилось. Не обращая внимания на эти протесты.Красавчик Смит продолжал бить Белого Клыка. Но вдруг в толпе произошлокакое-то движение: высокий молодой человек пробирался вперед, бесцеремоннорасталкивая всех направо и налево. Он вошел в круг как раз в ту минуту,когда Красавчик Смит заносил правую ногу для очередного удара; перенеся всютяжесть на левую, он находился в состоянии неустойчивого равновесия. В этомгновение молодой человек с сокрушительной силой ударил его кулаком по лицу.Красавчик Смит не удержался и, подскочив в воздухе, рухнул на снег. Молодой человек повернулся к толпе. -- Трусы! -- закричал он. -- Мерзавцы! Он не помнил себя от гнева, того гнева, которым загорается толькоздравомыслящий человек. Его серые глаза сверкали стальным блеском. КрасавчикСмит встал и боязливо двинулся к нему. Незнакомец не понял его намерения. Неподозревая, что перед ним отчаянный трус, он решил, что Красавчик Смит хочетдраться, и, крикнув: "Мерзавец!" вторично опрокинул его навзничь. КрасавчикСмит сообразил, что лежать на снегу безопаснее, и уже не делал большепопыток подняться на ноги. -- Мэтт, помогите-ка мне! -- сказал незнакомец погонщику, которыйвместе с ним вошел в круг. Оба они нагнулись над собаками. Мэтт приготовился оттащить Белого Клыкав сторону, как только Чероки ослабит свою мертвую хватку. Молодой человекстал разжимать зубы бульдогу. Но все его усилия были напрасны. Стараясьразомкнуть ему челюсти, он не переставал повторять вполголоса: "Мерзавцы!" Зрители заволновались, и кое-кто уже начинал протестовать против такогонепрошеного вмешательства. Но стоило незнакомцу поднять голову и посмотретьна толпу, как протестующие голоса смолкли. -- Мерзавцы вы этакие! -- крикнул он снова и принялся за дело. -- Нечего и стараться, мистер Скотт. Так мы их никогда не растащим, --сказал наконец Мэтт. Они выпрямились и осмотрели сцепившихся собак. -- Крови вышло немного, -- сказал Мэтт, -- до горла еще не успелдобраться. -- Того и гляди доберется, -- ответил Скотт. -- Видали? Еще вышеперехватил. Волнение молодого человека и его страх за участь Белого Клыка росли скаждой минутой. Он ударил Чероки по голове -- раз, другой. Но это непомогло. Чероки завилял обрубком хвоста в знак того, что, прекрасно понимаясмысл этих ударов, он все же исполнит свой долг до конца и не разожметчелюстей. -- Помогите кто-нибудь! -- крикнул Скотт, в отчаянии обращаясь к толпе. Но ни один человек не двинулся с места. Зрители начинали подтруниватьнад ним и засыпали его целым градом язвительных советов. -- Всуньте ему что-нибудь в пасть, -- посоветовал Мэтт. Скотт схватился за кобуру, висевшую у него на поясе, вынул револьвер ипопробовал просунуть дуло между сжатыми челюстями бульдога. Он старался изовсех сил, слышно было, как сталь скрипит о стиснутые зубы Чероки. Они спогонщиком стояли на коленях, нагнувшись над собаками. Тим Кинен шагнул в круг. Подойдя к Скотту, он тронул его за плечо ипроговорил угрожающим тоном: -- Не сломайте ему зубов, незнакомец. -- Не зубы, так шею сломаю, -- ответил Скотт, продолжая всовыватьревольверное дуло в пасть Чероки. -- Говорю вам, не сломайте зубов! -- еще настойчивее повторил ТимКинен. Но если он рассчитывал запугать Скотта, это ему не удалось. Продолжая орудовать револьвером. Скотт поднял голову и хладнокровноспросил: -- Ваша собака? Тим Кинен буркнул что-то себе под нос. -- Тогда разожмите ей зубы. -- Вот что, друг любезный, -- со злобой заговорил Тим, -- это не такпросто, как вам кажется. Я не знаю, что тут делать. -- Тогда убирайтесь, -- последовал ответ, -- и не мешайте мне. Видите,я занят. Тим Кинен не уходил, но Скотт уже не обращал на него никакого внимания.Он кое-как втиснул бульдогу дуло между зубами и теперь старался просунутьего дальше, чтобы оно вышло с другой стороны. Добившись этого. Скотт начал осторожно, потихоньку разжимать бульдогучелюсти, а Мэтт тем временем освобождал из его пасти складки шкуры БелогоКлыка. -- Держите свою собаку! -- скомандовал Скотт Тиму. Хозяин Чероки послушно нагнулся и обеими руками схватил бульдога. -- Ну! -- крикнул Скотт, сделав последнее усилие. Собак растащили в разные стороны. Бульдог отчаянно сопротивлялся. -- Уведите его, -- приказал Скотт, и Тим Кинен увел Чероки в толпу. Белый Клык попытался встать -- раз, другой. Но ослабевшие ногиподогнулись под ним, и он медленно повалился на снег. Его полузакрытые глазапотускнели, нижняя челюсть отвисла, язык вывалился наружу... Задушеннаясобака. Мэтт осмотрел его. -- Чуть жив, -- сказал он, -- но дышит все-таки. Красавчик Смит встал и подошел взглянуть на Белого Клыка. -- Мэтт, сколько стоит хорошая ездовая собака? -- спросил Скотт. Погонщик подумал с минуту и ответил, не поднимаясь с колен: -- Триста долларов. -- Ну, а такая, на которой живого места не осталось? -- И Скотт ткнулБелого Клыка ногой. -- Половину, -- решил погонщик. Скотт повернулся к Красавчику Смиту. -- Слышали вы, зверь? Я беру у вас собаку и плачу за нее полторастадолларов. Он открыл бумажник и отсчитал эту сумму. Красавчик Смит заложил руки заспину, отказываясь взять протянутые ему деньги. -- Не продаю, -- сказал он. -- Нет, продаете, -- заявил Скотт, -- потому что я покупаю. Получитеденьги. Собака моя. Все еще держа руки за спиной, Красавчик Смит попятился назад. Скоттшагнул к нему и замахнулся кулаком. Красавчик Смит втянул голову в плечи. -- Собака моя... -- начал было он. -- Вы потеряли все права на эту собаку, -- перебил его Скотт. --Возьмете деньги или мне ударить вас еще раз? -- Хорошо, хорошо, -- испуганно забормотал Красавчик Смит. -- Но выменя принуждаете. Этой собаке цены нет. Я не позволю себя грабить. У каждогочеловека есть свои права. -- Верно, -- ответил Скотт, передавая ему деньги. -- У всякого человекаесть свои права. Но вы не человек, а зверь. -- Дайте мне только вернуться в Доусон, -- пригрозил ему КрасавчикСмит, -- там я найду на вас управу. -- Посмейте только рот открыть, я вас живо из Доусона выпровожу!Поняли? Красавчик Смит пробормотал что-то невнятное. -- Поняли? -- крикнул Скотт, рассвирепев. -- Да, -- буркнул Красавчик Смит, попятившись от него. -- Как? -- Да, сэр, -- рявкнул Красавчик Смит. -- Осторожнее! Он кусается! -- крикнул кто-то, и в толпе захохотали. Скотт повернулся к Красавчику Смиту спиной и подошел к погонщику,который все еще возился с Белым Клыком. Кое-кто из зрителей уже уходил, другие собирались кучками, поглядываяна Скотта и переговариваясь между собой. К одной из этих групп подошел Тим Кинен. -- Что это за птица? -- спросил он. -- Уидон Скотт, -- ответил кто-то. -- Какой такой Уидон Скотт? -- Да инженер с приисков. Он среди здешних заправил свой человек. Еслине хочешь нажить неприятностей, держись от него подальше. Ему сам начальникприисков друг-приятель. -- Я сразу понял, что это важная персона, -- сказал Тим Кинен. -- Нет,думаю, с таким лучше не связываться.