 |
|
Жюль Верн. С Земли на Луну прямым путем за 97 часов 20 минут
Стр 1 из 26Следующая ⇒
ГЛАВА ПЕРВАЯ. "Пушечный клуб".
Во время Гражданской войны в Соединенных Штатах новый чрезвычайновлиятельный клуб возник в Балтиморе, главном городе штата Мэриленд. Мызнаем, с какою силой пробудился тогда военный дух американцев -- этогонарода предпринимателей, купцов и механиков. Простые торговцы бросали своиприлавки и внезапно превращались в капитанов, полковников и генералов,отлично обходясь без дипломов военных училищ Вест-Пойнта; они быстросравнялись в "военное искусстве" с европейскими своими собратьями и, подобноим, не жалея ядер, миллионов, а главное, людей, стали одерживать победу запобедой. А в артиллерийской науке -- в баллистике -- американцы, на диво всем,даже превзошли европейцев. Нельзя сказать, чтобы их приемы стрельбы достиглибольшего совершенства, но они создали орудия необычайных размеров, бившие нанеслыханные до тех пор расстояния. В искусстве настильного, навесного иураганного огня, флангового, продольного и тылового обстрела англичане,французы и пруссаки достигли высокого совершенства; но их пушки, гаубицы имортиры кажутся простыми пистолетами по сравнению с колоссальными орудиямиамериканской артиллерии. Впрочем, тут нечему удивляться. Янки -- первые механики в мире; онисловно родятся инженерами, как итальянцы -- музыкантами, а немцы --метафизиками. Естественно, и в артиллерийскую науку они внесли свою смелую,подчас дерзкую изобретательность. Отсюда -- их гигантские пушки, гораздоменее полезные, чем их швейные машины, но столь же удивительные и вызывающиееще большее восхищение. Всем известны необыкновенные огнестрельные орудияПаррота, Дальгрина и Родмена. Их европейским коллегам Армстронгу, Пализеру иТрей-де-Болье оставалось только преклониться перед своими заморскимисоперниками. Во время кровопролитной войны северян с южанами артиллеристыпользовались особенным почетом. Американские газеты с восторгом возвещали обих изобретениях, и, кажется, не было такого мелкого лавочника илиневежественного bооbу [1], который день и ночь не ломал бы голову надвычислением сумасшедших траектории. А когда у американца зародится идея, он ищет товарища, который разделилбы ее. Если во мнениях сойдутся трое, то один из них немедленно избираетсяпредседателем, а двое других -- секретарями. Если их четверо, то назначаетсяархивариус -- и готово "бюро". Если их пятеро, то созывается "общеесобрание" -- и клуб учрежден! Так было и в Балтиморе. Первый, кто изобрел новую пушку, вступил в союзс первым, кто согласился эту пушку отлить, и с первым, кто взялся еевысверлить. Так возникло "ядро" "Пушечного клуба". Через месяц клубнасчитывал уже 1833 действительных члена и 35 365 членов-корреспондентов. Всякому желающему вступить в члены клуба ставилось conditi o sine quanon [2], он должен был изобрести или, по меньшей мере, усовершенствоватьпушку, а в крайнем случае какое-нибудь иное огнестрельное оружие. Нужно,однако, сказать, что изобретатели пятнадцатизарядных револьверов, нарезныхштуцеров и сабель-пистолетов не пользовались особым почетом. Артиллеристывсюду и везде их затмевали. -- Уважение, которое они приобретают,-- провозгласил однажды один изсамых ученых ораторов "Пушечного клуба",-- прямо пропорционально "массам" ихпушек и "квадратам расстояний", которые пролетают их снаряды. Еще немного -- и можно было бы распространить Ньютонов закон всемирноготяготения на всю духовную жизнь. Легко себе представить размах американской изобретательности послеучреждения "Пушечного клуба". Военные орудия начали принимать колоссальныеразмеры, а снаряды стали перелетать через все дозволенные расстояния, инойраз разрывая в клочки безобидных прохожих. Все эти изобретения скорооставили далеко позади скромные по своим размерам европейские орудия. Вотцифры. Прежде, "в доброе старое время", ядро в тридцать шесть фунтов весоммогло прострелить на расстоянии трехсот футов лишь тридцать шесть лошадей,поставленных поперек его пути, или шестьдесят восемь человек. Это быламладенческая пора артиллерийского искусства. С тех пор снаряды далекоулетели вперед. Например, пушка Родмена била на расстоянии семи миль, и ееядро, весом в полтонны, легко могло "скосить" сто пятьдесят лошадей и тристачеловек. В "Пушечном клубе" был даже возбужден вопрос, не произвести ли этотсмелый опыт. Но если лошади и согласились бы подвергнуться подобномуиспытанию, то среди людей, к сожалению, охотников не нашлось. Во всяком случае, эти орудия были весьма смертоносны: при каждом ихвыстреле сражавшиеся падали целыми рядами, словно колосья под ударами косы.И какими жалкими по сравнению с такого рода снарядами показалось бы изнаменитое ядро, которое в 1587 году в битве при Кутра сразило двадцать пятьчеловек, и то, которое в 1758 году при Цорндорфе убило сорок пехотинцев, и,наконец, австрийская пушка, поражавшая в битве при Кессельдорфе каждым своимвыстрелом семьдесят человек. Что значили теперь наполеоновские пушки,убийственный огонь которых решил судьбу сражений при Иене и Аустерлице? Всеэто были лишь первые цветочки! В битве при Геттисберге конический снаряд,выпущенный из нарезной пушки, разом уложил сто семьдесят три южанина, а припереправе через реку Потомак один родменовский снаряд отправил в лучший мирдвести пятнадцать южан. Следует также упомянуть об огромной мортире,изобретенной Дж. Т. Мастоном, выдающимся членом и непременным секретарем"Пушечного клуба"; действие ее было крайне губительным: при ее испытанииоказались убитыми триста тридцать семь человек; правда, все они погибли отвзрыва самой мортиры! Что еще остается добавить к этим красноречивым цифрам? Решительноничего. Поэтому никто не станет оспаривать следующих вычислений статистикаПиткерна: разделив число жертв артиллерийского огня на число членов"Пушечного клуба", он установил, что на каждого члена приходится "в среднем"по две тысячи триста семьдесят пять с дробью убитых! Если вдуматься в эти цифры, то станет ясно, что единственною заботоюэтого ученого общества было истребление рода человеческого (хотя и вфилантропических целях) путем усовершенствования боевых орудий, которые былиприравнены к орудиям цивилизации. Это был своего рода союз ангелов смерти,которые в жизни, однако, отличались весьма добродушным нравом. Необходимо, однако, добавить, что янки, как люди мужественные, неограничивались одними вычислениями и нередко платили собственной жизнью радиторжества своего дела. Среди членов "Пушечного клуба" имелись офицеры всехрангов от поручиков до генералов; военные всех возрастов: и новички ввоенном деле, и старые служаки, поседевшие на боевом посту. Немало ихполегло на поле брани, и имена их занесены в почетную книгу "Пушечногоклуба", а у большинства других, вернувшихся с войны, остались неизгладимыеследы их храбрости. В клубе можно было видеть целую коллекцию костылей,деревянных ног, искусственных рук, ручных протезов с крючком, каучуковыхчелюстей, серебряных черепов и платиновых носов. Упомянутый выше статистикПиткерн вычислил также, что в "Пушечном клубе" приходилось меньше чем поодной руке на четырех человек и лишь по две ноги -- на шестерых. Но храбрые артиллеристы не придавали значения таким "мелочам" и поправу гордились, когда газеты сообщали, что в новом сражении число убитых ираненых превысило раз в десять число выпущенных снарядов. Настал, однако, день,-- печальный, досадный день! -- когда оставшиеся вживых перестали убивать друг Друга и был подписан мир. Прекратилисьвыстрелы, замолк грохот мортир; надолго заткнули пасти гаубиц; пушки сопущенными жерлами были размещены по арсеналам, ядра сложены в пирамиды.Постепенно изгладились кровавые воспоминания; на полях, щедро удобренныхчеловеческим мясом и напоенных кровью, роскошно разрослись хлопковыеплантации; износились траурные платья, затихли страдания, и члены "Пушечногоклуба" были обречены на полную бездеятельность. Правда, иные неутомимые изобретатели продолжали еще проектироватьневиданных размеров гранаты. Но что значила теория без практики? Залы"Пушечного клуба" мало-помалу опустели, в передних дремали лакеи, кипы газетна столах покрывались плесенью, из темных углов доносился заунывный храп, ичлены клуба, еще недавно такие шумные, засыпали от скуки, предаваясь водиночестве платоническим мечтам об успехах артиллерии. -- Прямо в отчаяние можно прийти! -- жаловался однажды вечером вкурительной комнате храбрый Том Гантер; он протянул свои деревянные ноги ккамину, не замечая, что концы их понемногу начали обугливаться. -- Решительно нечего делать! И надеяться не на что! Что за унылоесуществование! Где то время, когда всякое утро нас будили веселые выстрелыпушек? -- Миновали счастливые дни! -- отозвался ретивый Билсби, машинальнопытаясь развести руками, которых у него не было.-- Славное было житье!Бывало, изобретешь гаубицу, едва успеют ее отлить, и марш с нею на пробупрямо по неприятелю! Потом вернешься в лагерь -- и Шерман тебя похвалит,либо сам Мак-Клеллан тебе руку пожмет! А теперь генералы вернулись в своиконторы и вместо снарядов выпускают... безобидные кипы хлопка из своихскладов! Клянусь святой Барбарой, будущность артиллерии в Америке рисуетсямне в самом мрачном свете! -- Верно, Билсби! -- воскликнул полковник Блемсбери.-- Какое жестокоеразочарование!.. Зачем побросали мы свои мирные занятия, покинули свойродной Балтимор, зачем обучались военному делу? Зачем совершали мы геройскиеподвиги на поле битвы? Неужто только для того, чтобы через два-три года всенаши труды пошли прахом?.. Сиди теперь без дела да позевывай, сунув руки вкарманы! По правде сказать, воинственному полковнику трудновато было быподтвердить свои слова соответствующим жестом: карманы-то у него были, норук не осталось. -- Никакой войны даже не предвидится! -- вздохнул знаменитый Дж. Т.Мастон, почесывая свой гуттаперчевый череп железным крючком, заменявшим емуруку.-- Ни единого облачка на горизонте... а между тем в артиллерийскойнауке столько еще пробелов! Кстати сказать, сегодня утром я закончил чертежиновой мортиры -- горизонтальный разрез и схему; орудие это может в корнеизменить законы войны!.. -- В самом деле? -- воскликнул Том Гантер, которому невольнопредставилась картина "пробы" последнего изобретения достопочтенногоМастона. -- В самом деле! -- отвечал Мастон.-- Но, спрашивается, ради чего ястолько работал, ломал голову над сложными вычислениями? Не напрасно ли ятрудился? Народы Нового Света точно сговорились жить в вечном мире. Нашавоинственная "Трибюн" пророчит человечеству самое мрачное будущее в связи сувеличением народонаселения, принимающим прямо-таки непозволительныеразмеры. -- Вы забываете, Мастон,-- возразил полковник Блемсбери,-- что в Европепродолжаются войны,-- там еще не угасла национальная вражда. -- Ну так что же? -- Ну так можно попытаться там что-нибудь предпринять, если только онипримут наши услуги... -- Что вы, что вы! -- воскликнул Билсби.-- Заниматься баллистикой напользу иностранцам? -- Это все-таки лучше, чем вовсе ею не заниматься! -- заявил полковник. -- Разумеется, лучше! -- вставил Мастон.-- Но об этом и думать нестоит. -- Почему же? -- удивился полковник. -- Да потому, что у них, в Старом Свете, понятия о военной карьере длянас, американцев, совсем не приемлемые. Этим людям даже в голову неприходит, что можно сделаться главнокомандующим, не начав службы с чинаподпоручика... Ведь это все равно что утверждать, будто нельзя быть хорошимнаводчиком, если не умеешь сам пушки отливать! А это сущая... -- Нелепость! -- подхватил Том Гантер, кромсая охотничьим ножом ручкусвоего кресла.-- Итак, при настоящем положении дел нам остается толькосажать табак или перегонять китовый жир! -- Как! -- воскликнул Мастон громовым голосом.-- Неужели мы состаримсяи умрем, не посвятив последние годы жизни усовершенствованию огнестрельныхорудий? Нам не представится случая испытать дальнобойность наших пушек? Небоне озарится больше огнем наших залпов? Неужели никогда не возникнутмеждународные осложнения, которые позволят нам объявить войну какой-нибудьзаморской державе? Неужели французы так-таки не потопят ни одного нашегокорабля? Неужели англичане не нарушат ни разу международного права,-- ну,например, не вздернут трех-четырех наших земляков? -- Нет, Мастон,-- возразил полковник Блемсбери,-- не выпадет намподобного счастья! Нет! Не произойдет ни одного инцидента, а если ипроизойдет, мы не сумеем им воспользоваться. Национальная гордость вСоединенных Штатах слабеет с каждым днем; скоро все мы сделаемся сущимибабами!.. -- Да, нам нередко приходится унижаться! -- согласился Билсби. -- Больше того -- нас унижают! -- воскликнул Том Гантер. -- Истинная правда! -- подхватил с новою силою Мастон.-- В воздухеносятся тысячи поводов к войне, а войны все нет как нет! Наше правительствозаботится о сбережении ног и рук у людей, которые не знают, что им делать сосвоими конечностями. А зачем далеко искать повода к войне: разве СевернаяАмерика раньше не принадлежала англичанам? -- Без сомнения! -- воскликнул Том Гантер, яростно размешивая своимкостылем угли в камине. -- Если так,-- продолжал Мастон,-- то почему бы Англии в свою очередьне принадлежать американцам? -- Вот это справедливо! -- вырвалось у полковника Блемсбери. -- А пойдите-ка предложите это президенту Соединенных Штатов! --крикнул Мастон.-- Как он вас примет, а? -- Плохо примет! -- процедил Билсби сквозь последние четыре зуба,уцелевшие от войны. -- Клянусь честью,-- воскликнул Мастон,-- пускай на следующих выборахон не рассчитывает на мой голос! -- И наших он не получит! -- дружно подхватили воинственные инвалиды. -- Итак,-- заключил Мастон,-- вот мое последнее слово: если мне недадут возможности испытать мою новую мортиру на настоящем поле битвы, явыхожу из членов "Пушечного клуба" и уезжаю из Балтимора, Лучше похоронюсебя заживо в саваннах Арканзаса. -- И мы последуем за вами,-- подхватили товарищи отважного Дж. Т.Мастона. Таково было положение дел в клубе; брожение умов становилось всесильнее, клубу уже грозила опасность скорого распада, но одно неожиданноесобытие предотвратило эту катастрофу. На другой день после описанной беседы каждый из членов клуба получилследующее циркулярное послание: "Балтимор, 3 октября. Председатель "Пушечного клуба" имеет честь уведомить своих сочленов,что на общем собрании 5-го числа текущего месяца он сделает сообщение,способное вызвать у них самый живой интерес. Вследствие этого он покорнейшепросит членов клуба, отложив свои очередные дела, пожаловать на этозаседание. С сердечным приветом ваш Импи Барбикен, П. П. К.".©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.