Главная | Обратная связь

ГЛАВА ВТОРАЯ. Сообщение председателя Барбикена.

5 октября, в восемь часов вечера, целая толпа теснилась в залах клуба,в доме в"-- 21 на Юнион-сквере. Все без исключения члены клуба, проживавшиев Балтиморе, сочли долгом явиться на приглашение своего председателя. Сотнииногородних членов-корреспондентов выходили из курьерских поездов,прибывавших в Балтимор. Как ни велик был зал заседаний, он не мог вместитьвсех стремившихся туда попасть; ученый люд наводнил соседние залы икоридоры, занял даже половину наружного двора. Огромная толпа "постороннихлиц" теснилась у дверей клуба, всякий старался пробраться вперед, чтобыпоскорее что-нибудь узнать о важном сообщении председателя Барбикена;граждане толкались, мяли друг другу бока, протискиваясь с энергией инепринужденностью, характерными для народа, воспитанного в духе"selfgovernment" ^[3]. Иностранец, который в этот вечер очутился бы в Балтиморе, ни за какиеденьги не смог бы проникнуть в центральный зал "Пушечного клуба". Кромедействительных членов и членов-корреспондентов, никто не имел права доступав него, даже самые значительные в городе лица, и местные власти быливынуждены стоять в толпе горожан на дворе клуба и ловить на лету новости,которые время от времени передавались из внутренних помещений. Огромный Hall ^[4] клуба представлял любопытное зрелище. Этот обширныйзал на редкость соответствовал своему назначению. Легкие его своды --искусно отштампованное железное кружево -- держались на высоких колоннах изотвесно поставленных пушечных стволов; устоями для колонн служили толстыемортиры. Стены были живописно украшены затейливыми узорами из мушкетов,мушкетонов, аркебуз, карабинов и другого огнестрельного оружия, старинного иновейшего. Тысячи револьверов, соединенных наподобие люстр, жирандоли изпистолетов и канделябры из связанных пучками ружей разливали яркий газовыйсвет. В этом изумительном освещении выделялись модели пушек, бронзовыеорудия, простреленные мишени, металлические доски, пробитые снарядами"Пушечного клуба", всевозможных видов прибойники и банники, пирамиды ядер,гирлянды гранат -- словом, все, имевшее отношение к артиллерии. Эти художественно сгруппированные коллекции производили впечатлениескорее декоративных принадлежностей, чем устрашающих орудий смерти. На почетном месте, за великолепной витриной, красовался осколокпушечной "тарели", разбитый, изломанный, скрученный от действия пороховыхгазов,-- драгоценный остаток пресловутой мортиры Дж. Т. Мастона. Председатель восседал в глубине зала, на обширном помосте, окруженныйчетырьмя секретарями. Кресло его, поставленное на покрытом резьбой пушечномлафете, имело внушительный вид мортиры с тридцатидвухдюймовым жерлом,установленной под углом 90В° и подвешенной на осях так, что во время жарыпредседатель всегда мог освежиться, покачиваясь в ней как в rocking chairs^[5]. Председательский стол заменен был большим куском листового железа,лежавшим на шести старинных морских пушках; чернильницей служила превосходновырезанная граната, а председательский звонок издавал выстрелы вродеревольверных. Но во время жарких дискуссий даже и этот своеобразный звонокеле покрывал своими залпами голоса пылких артиллеристов. Перед президиумом расположены были зигзагами в виде крепостных валов иокопов скамьи аудитории, где сидели члены "Пушечного клуба"; в этот вечер небез основании можно было сказать, что весь гарнизон "Пушечного клуба"находился в боевой готовности. Члены клуба были все в сборе. Они слишкомхорошо знали своего председателя и были убеждены, что он не стал бы ихбеспокоить без крайне уважительной причины. Импи Барбикен был человек лет сорока, спокойный, холодный, суровый,обладавший серьезным, сосредоточенным умом, точный, как хронометр, снепоколебимым характером и железной волей; он, правда, не отличалсярыцарскими наклонностями, но любил приключения и вносил свой практическийдух в самые рискованные предприятия. Это был типичный представитель НовойАнглии, северянин-колонизатор, потомок "круглоголовых", роковых для династииСтюартов, неумолимый враг "господ" южных штатов, этих бывших кавалеровСтарой Англии. Словом, это был янки с головы до ног... Барбикен нажил большое состояние, торгуя лесом. Когда вспыхнула война,он был назначен начальником артиллерии; на этом посту он прославился рядомизобретений и удивительной смелостью своих идей. Отважный новатор, онзначительно содействовал успехам артиллерии и производил свои опыты вбеспримерно широком масштабе. Это был мужчина среднего роста, сохранивший в целости все своиконечности, что являлось редкостью в "Пушечном клубе". Резкие черты еголица, казалось, были вычерчены при помощи наугольника и рейсфедера, и если,как говорят, можно угадать характер человека, всмотревшись в его профиль, топрофиль Барбикена неоспоримо доказывал его энергию, смелость и хладнокровие. В данную минуту он сидел молча и неподвижно в председательском кресле,поглощенный своими мыслями; на лоб его был надвинут черный шелковый цилиндр,который словно привинчен к голове американца. Барбикен не обращал никакого внимания на шумный говор окружавших еголюдей, хотя они задавали друг другу вопросы, высказывали всякого родапредположения; некоторые в упор смотрели на председателя, напрасно стараясьразгадать его тайну, но лицо Барбикена оставалось невозмутимым. Наконец часы в зале заседаний громко пробили восемь. Барбикен мгновенновстал во весь рост, точно подброшенный пружиной; зал сразу умолк, и ораторзаговорил несколько торжественным тоном: -- Уважаемые коллеги! Слишком затянувшийся бесплодный мир уже долгоевремя обрекает членов "Пушечного клуба" на печальную бездеятельность. Посленескольких лет блестящего оживления нам пришлось прекратить все наши работыи сразу остановиться на пути прогресса. Я не боюсь объявить во всеуслышание,что для нас крайне желательна какая бы то ни было война, которая сразу далабы нам в руки оружие... -- Да, война! Необходима война! -- крикнул пылкий Дж. Т. Мастон. -- Слушайте, слушайте! -- раздалось со всех сторон. -- Однако война при нынешних обстоятельствах немыслима,-- продолжалБарбикен,-- и как бы ни жаждал ее почтенный оратор, только что прервавшиймою речь своим пламенным восклицанием, еще долгие годы протекут, прежде чемна поле битвы снова загремят выстрелы наших орудий. С этим фактом надопримириться и на другом поприще искать выхода для пожирающей нас жаждыдеятельности. Собрание почувствовало, что председатель сейчас затронет основную темусвоей речи. Внимание удвоилось. -- Вот уже несколько месяцев, уважаемые сочлены;-- продолжалБарбикен,-- как я задал себе вопрос: нельзя ли нам, не выходя за пределынашей специальности, отважиться на какое-нибудь выдающееся предприятие,достойное девятнадцатого столетия, и не позволят ли высокие достижениябаллистики с успехом его осуществить? Долго я думал, искал, трудился,вычислял и пришел к убеждению, что нам удастся осуществить одно предприятие,которое во всяком другом государстве показалось бы несбыточным. Проектзадуманного дела разработан мною во всех подробностях. Он-то и составитпредмет моего сообщения. Дело это достойно вас, достойно славного прошлого"Пушечного клуба" и без сомнения произведет шум на весь мир. -- А большой шум? -- спросил какой-то пылкий артиллерист. -- Да, очень сильный шум, даже в буквальном смысле этого слова,--ответил Барбикен. -- Не перебивайте! -- раздались голоса. -- Уважаемые коллеги,--снова начал Барбикен,-- прошу вас теперь уделитьмне все ваше внимание. По собранию пробежал нервный трепет. Поправив уверенным жестом свойцилиндр, Барбикен продолжал спокойным голосом: -- Каждый из вас, конечно, не раз видел Луну или по крайней мере слышало ней. Не удивляйтесь, что я заговорил об этом ночном светиле. Быть может,нам суждено сделаться Колумбами неведомого мира! Поймите меня, поддержитеменя -- и я поведу вас на завоевание Луны! Мы присоединим ее имя к темтридцати шести штатам, которые образуют великую державу Соединенных Штатов! -- Да здравствует Луна! -- крикнул в один голос весь "Пушечный клуб". -- Луна изучена весьма подробно,-- продолжал Барбикен,-- уже давноточно определены ее масса, плотность, вес, объем, состав, движение,расстояние от Земли и вообще ее роль в Солнечной системе; лунные картысоставлены едва ли не подробнее, чем земные, и фотография дала уже снимкилунных пейзажей несравненной красоты. Одним словом, о Луне нам известно все,что только можно было узнать при помощи математики, астрономии, физики игеологии. Но до сих пор еще нет... прямого сообщения с Луной. При этих словах аудитория вздрогнула от изумления. -- Позвольте мне,-- продолжал Барбикен,-- напомнить вам в немногихсловах о тех фантазерах, которые пускались в воображаемые путешествия иутверждали, будто проникли в сокровенные тайны спутника Земли. В семнадцатомвеке некто Давид Фабрициус хвалился тем, что видел собственными глазамижителей Луны. В тысяча шестьсот сорок девятом году один француз, Жан Бодуэн,выпустил книгу под заглавием: "Путешествие, совершенное на Луну ДоминикомГонзалесом, испанским искателем приключений". Почти в то же время Сирано деБержерак описал экспедицию на Луну в своей книге, которая имела во Франциигромадный успех. Позже другой француз,-- нужно признать, что французы оченьинтересуются Луною,-- известный Фонтенель, написал "Множественность миров"-- одну из самых блистательных книг своего века. Но наука идет вперед,обгоняя даже фантазию писателей. В тысяча восемьсот тридцать пятом годупоявилась любопытная брошюра -- взятая из журнала "Нью-Йорк Америкэн",-- вкоторой рассказывалось, что знаменитый астроном Джон Гершель во время своейэкспедиции на мыс Доброй Надежды создал настолько усовершенствованныйтелескоп, да еще с "внутренним освещением", что мог видеть Луну как бы срасстояния восьмидесяти ярдов. Гершель будто бы ясно разглядел на Лунепещеры, в которых жили бегемоты, зеленые горы, окаймленные золотым кружевомрощ, видел баранов с рогами цвета слоновой кости, белых косуль и обитателей,похожих на людей, но с перепончатыми крыльями, как у летучих мышей. Этаброшюра, написанная американцем Локком, имела необычайный успех. Скоро,однако, выяснилось, что это была научная мистификация, и французы первыепосмеялись над нею. -- Посмеялись над американцем! -- воскликнул Мастон.-- Вот вам и casusbelli...^[6] -- Успокойтесь, мой достойный друг! Прежде чем посмеяться, французысами оказались в дураках, потому что сначала поверили нашемусоотечественнику. Чтобы закончить этот краткий исторический обзор, добавлю,что некий Ганс Пфааль из Роттердама, наполнив шар газом, извлеченным изазота и оказавшимся в тридцать семь раз легче водорода, поднялся на нем идостиг Луны через девятнадцать дней. Это путешествие, так же как и всепредыдущие, было, конечно, воображаемым, но его сочинил один из любимыхписателей Америки, своеобразный фантастический талант. Я имею в виду ЭдгараПо. -- Да здравствует Эдгар По! -- воскликнула аудитория, наэлектризованнаяречью председателя. -- Я покончил с попытками, которые назову чисто беллетристическими исовершенно недостаточными для установления сношений Земли с Луною. Должен,однако, прибавить, что были и серьезные, научно обоснованные попытки войти вобщение с Луною. Так, например, несколько лет назад один немецкий математикпредложил снарядить ученую экспедицию в сибирские степи. Там, среди широкихравнин, можно было бы при помощи рефлекторов изобразить гигантскиегеометрические фигуры, и притом настолько яркие, что они будут видны с Луны,между прочим Пифагоров треугольник, который в просторечии называют"Пифагоровы штаны". "Всякое разумное существо,-- утверждал геометр,-- должнопонять научное значение этой фигуры. Поэтому селениты, если только онисуществуют, ответят подобной же фигурой, и тогда легко будет создатьалфавит, который даст людям возможность обмениваться мыслями с обитателямиЛуны". Так говорил немецкий математик, но его проект не был осуществлен, и досих пор не установлено никакой связи между Землей и Луной. Однако я убежден,что практический гений американцев установит связи с этим небесным телом.Есть средство достигнуть Луны; средство простое, легкое, верное, надежное,--и о нем я хочу вам сообщить. Оглушительный шум, целая буря восклицаний приветствовали речьБарбикена. Слушатели все до одного были увлечены, покорены, захваченысловами оратора. -- Слушайте, слушайте! Да замолчите же! -- стали кричать со всехсторон. Когда волнение улеглось, Барбикен заговорил еще более торжественнымтоном: -- Вам известно, какие успехи сделала баллистика за последние годы и докакой высокой степени совершенства могли бы дойти огнестрельные орудия, еслибы война все еще продолжалась! Вы знаете также, что сила и прочность орудийи метательная сила пороховых газов могут быть безгранично увеличены. Таквот, исходя из этих принципов, я задал себе вопрос: возможна ли из орудиядостаточных размеров, достаточной мощности и установленного должным образомпустить ядро на Луну? При этих словах из тысячи глоток вырвалось единодушное "ох". На минутунаступило молчание, подобное глубокой тишине, предшествующей громовомуудару. И действительно, тотчас же разразился гром: гром криков иаплодисментов, такой гам, что от него задрожал весь громадный зал собрания.Барбикен пытался продолжать свою речь, но это было немыслимо. Только черездесять минут добился он того, что его стали слушать. -- Дайте мне закончить,-- хладнокровно продолжал Барбикен.-- Я смелоприступил к этому вопросу, я обсудил его со всех сторон и, на основаниибесспорных вычислений, могу утверждать, что снаряд, обладающий начальнойскоростью в двенадцать тысяч ярдов ^[7] в секунду, при точном прицеленеизбежно должен долететь до Луны. Итак, достойные сочлены, я имею честьпредложить вам произвести этот небольшой опыт.