 |
|
Мальчик Даниил Вольвач проснулся, привлекая внимание возмущенным плачем; его взяли на руки.
Стали подавать имбирное мороженое.
Глава 6
Изольда, дьявольски блистательная
Созданье бледное, на деньги падкое…
Строчка из песни
В конверте, подаренном Вольвачом, оказалось 500 долларов.
Через два дня пришло письмо от мамы: умерла неблизкая родственница («Баба Липа – может, ты помнишь, мы гостили у нее неделю, когда ты в первый класс только пошел, еще ходили на лодках кататься?»), оставившая ему в наследство 350 долларов…
В этот же день он нашел затертый кошель с прилепленным не менее затертым, загрязнившимся круглым когда-то белым значком с красноречивой надписью «I love SEX», где он нашел 1800 денег и несколько монет мелочи.
Тартаров «рассчитался» в срок – Мстислав получил из разных, порой весьма неожиданных источников обещанные колдуном 150 тысяч (с копейками). Правда, он должен тому же Тартарову 10 тысяч и еще Артуру по мелочи. Но это уже не проблема.
Он задумался, отдала ли богу душу баба Липа, не потребуй бы он 150 тысяч, а, скажем, обойдись изначально 100-ми или 120-ью, то есть без этих 350 долларов «наследства»? Имеет ли ее смерть отношение к его «заработку»? Он пожал плечами: перед ним на столе лежали новые банкноты от Вольвача и несколько потертые, аж 1996 года выпуска банкноты от бабули и, конечно, его находка, - все равно бабуля была старая, не жить же ей вечно, а для Вольвача он сделал героический поступок, так что он вполне заслуживает эти деньги! И может же он нормально пожить!
Он прошел не очень долгое, скорее не формальное собеседование с другом Ашота, Марком Лучинским и за 25 долларов в день подрядился переводить для него и приезжающего на неделю Дедерика Кёнига. Фактически часов с 11-и утра он был с ними, проводил с ними весь день то на выставке, то в обсуждении тех или иных вопросов, обедал с ними, а вечером они брали его за компанию в какой-нибудь модный кабак.
Так было и сегодня. Это был клуб с нишами для столиков и сидений вокруг танцпола, рядом помещение с бильярдом, большим баром и столами для игры в карты. Бордовые бархатные стены, кожаные сидения, неяркое освещение. Негромко, ненавязчиво играла современная альтернатива; танцы еще не начались. Марк, двое его коллег Тимур и Юрий, Ашот и Дедерик дали себе волю и веселились, как умели. Ашот и Дедерик сидели за столиком и общались: больше жестами и смехом, нежели словами, - Дедерик старательно силился понять язык Ашота и в меру понимания отвечал ему; но то и дело слышалось: «Что? Ты вообще понял?» - «Natürlich, ja!» - и смех.
Двое коллег ушли играть в бильярд с двумя присоединившимися тридцатилетними дамами. Марк вышел покурить. Начались танцы. Музыка заиграла вовсю. Марк вернулся, постоял немного, прошел к некой броской даме и пригласил на танец. Гурьянов слонялся по помещению, уже подумывая, как бы ему культурно уйти…
- О, Артур… - сказал Гурьянов, увидев перед собой Тартарова-младшего.
Артур, в темном костюме с ярко-зеленой рубашкой и белым галстуком, словно сверкнул своими янтарными очами и протянул Мстиславу руку для рукопожатия.
- Привет, дружище. – Гурьянов как-то не ожидал такого панибратского обращения.