Главная | Обратная связь

Развитие эмоций и чувств

6.6.1. Эмоции и потребности.Взаимосвязь эмоций и потребностей отмечается практически всеми исследователями. В простейших случаях констатируется зависимость эмоций от удовлетворения или неудовлетворения потребностей, в первую очередь органических. В более сложных формах уже говорят не о зависимости эмоций от потребностей, а о взаимосвязи эмоций и потребностей. Так, С.Л. Рубинштейн отмечает, что «взаимоотношение эмоций с потребностями может проявляться двояко – в соответствии с двойственностью самой потребности, которая, будучи испытываемой индивидом нуждой его в чем-то ему противостоящем, означает одновременно и зависимостьего от чего-то и стремление к нему»171.

Эмоция в этом случае отражает и удовлетворение-неудовлетворение потребности, с одной стороны, и стремление, влечение к тому, что заключает в себе опредмеченную потребность, с другой.

Исходя из общего положения, высказанного выше, мы можем утверждать, что развитие эмоций и чувств отражает, с одной стороны, развитие потребностей индивида, а с другой стороны, сами эмоции, выступая в роли стремлений и влечений, начинают выражать активную сторону потребности и ведут к развитию многообразия предметной реализации конкретной потребности.

Развитие самих потребностей и развитие многообразия предметной реализации конкретных потребностей ведет к развитию эмоций и чувств. Окружающий мир становится для субъекта чувственно значимым, восприятие такого мира субъектом сопровождается переживаниями. Человек с богатыми потребностями и с широкой опредмеченностью этих потребностей живет богатой эмоциональной (чувственной) жизнью.

Таким образом, с одной стороны, потребности являются условием возникновения эмоций и чувств, с другой стороны, сами эмоции и чувства могут выступать в роли потребностей и мотивов, определяющих поведение человека.

 

6.6.2. Развитие эмоций и чувств в семье. Первые эмоции ребенка связаны с удовлетворением его органических потребностей. Источником этих эмоций, в первую очередь, является мать, которая становится и объектом влечений ребенка. Ребенок бессознательно стремится к матери, с которой связаны все его положительные эмоции. Удовлетворение потребностей ребенка происходит в определенных условиях: прежде всего это частота кормления, длительность кормления, положение при кормлении172. С первых дней на основе удовлетворения первичных потребностей начинают формироваться отношения ребенка с матерью. Ребенок активен не только в потреблении пищи, но и стремится воздействовать на мать. Инструментом этого воздействия и отношений становится детский плач, который выражает конкретное желание, боль, горе, стремление привлечь внимание, конкретное требование, недовольство, неудобство, дискомфорт, каприз, неудовлетворение пространственным положением, желание свободы.

У каждого плача свой оттенок, своя интонация, модуляция, эмоциональная экспрессия, семантическая насыщенность. Плач – есть язык ребенка173.

Плач развивает мелкую моторику лица. На этой основе появля­ется улыбка. Формируется голосовой аппарат, ребенок учится сме­яться. Как мы уже отмечали, от природы ребенок нарциссичен и эгоцентричен. Он ощущает себя в центре мира, от которого получает удовольствие.

Как отмечает Фрейд, плод в утробе матери абсолютно нарциссичен, т.е. он сосредоточен сам на себе, ему абсолютно никто не нужен. Проходят месяцы после рождения, прежде чем ребенок научится воспринимать предметы вне самого себя как принадлежащие к «не-Я».

Внешний мир не существует для новорожденного, новорожденный не имеет интереса к внешнему миру и единственная реальность для него – это он сам: его тело, его физические ощущения тепла и холода, пиши и жажды, потребности в сне и в физическом контакте.

Пройдут месяцы и годы, прежде чем интерес к себе начнет перемещаться на объекты внешнего мира, и в этом мире он найдет объект своей любви. Развитие индивида, по Фрейду, можно рассматривать как развитие от абсолютного нарциссизма к объективному мышлению и объектной любви. При этом нарциссиское ядро остается у каждого взрослого человека и в норме оно ограничено социально признанным минимум.

Постепенно ребенок вступает в отношения с другими членами семьи: отцом, дедушкой, бабушкой, братьями, сестрами. Как правило, эти отношения также связаны с удовлетворением потребностей ребенка и близкие люди (круг семьи) приобретают для ребенка положительное эмоциональное значение. Положительные эмоции ребенка опредмечиваются на конкретных членах семьи.

Кто больше дает, тот эмоционально более близок, желанен. Положительные чувства вызывают тактильные раздражения, эмоциональное общение.

Однако младенцу доступны не только положительные эмоции. Внезапные звуки, перемещения тела вызывают страх, жесткое пелена­ние, ограничение свободы – неудовольствие-гнев. Это же чувство вызывает длительное неудовлетворение основных биологических потребностей.

Как мы видим, уже в младенческом возрасте закладываются ростки будущей агрессивности, гнева, ярости, комплекса эмоционально-сексуальных эмоций, чувства любви, страдания и сострадания.

С возрастом ребенок осознает, что любовь отца и окружающих надо заслужить, на этой основе развивается честолюбие.

На основе первичных сексуальных влечений к родителям противоположного пола формируется зависть и ростки ненависти, сочетаемые с любовью. На этой основе формируется чувство ревности, подкрепляемое своими успехами и неудачами.

Столкновение с интересами других детей может породить трусость, помощь от других порождает признательность и благодарность. На основе усвоения морали, в частности, религиозной, формируется благородство, снисхождение к недостаткам другого.

Таким образом, мы видим, что на основе биологических эмоций, начинают формироваться сложные социальные чувства, прежде всего, нравственные.

Большое влияние на эмоциональное воспитание ребенка оказывает общий эмоциональный тон семейной жизни. Можно выделить семьи с эмоционально-депрессивным тоном, где царит атмосфера постоянно пониженного настроения, где от будущего не ожидают ничего хорошего, радостные события воспринимают через призму предстоящих бед и несчастий. Общее настроение отражается в поведении каждого конкретного члена семьи, дети в таких семьях воспитываются боязливыми, плаксивыми, капризными, вечно недовольными, малоразговорчивыми.

Противоположностью описанному типу являются семьи с эмоционально-возбужденным тоном семейной жизни. В этих семьях господствует атмосфера оптимистического настроения, стремление к увеселению, предприимчивости, радужных планов на будущее, приветливости, вседозволенности в поведении, изворотливости, легкого отношения к требованиям морали, стремления к риску, общению с другими, гостеприимству и т.д. Дети в подобных семьях растут жизнерадостными, активными, легкомысленными, общительными, склонными к обещаниям, легко берущимися за новые дела, но недостаточно упорными, недисциплинированными и т.д.

Огромное влияние на эмоциональное развитие ребенка оказывает эмоциональный стиль поведения родителей. Усвоенный от родителей на основе подражания стиль поведения родителей превращается в черту характера ребенка.

6.6.3. Половое созревание и эмоциональное развитие.Важнейшим фактором в отроческий период является половое созревание. В этот период снижается продуктивность основных психических функций, в яркой форме проявляется негативизм и критицизм по отношению к окружающим, особенно взрослым. Происходит оформление вторичных половых признаков, у девочек начинаются менструации, на некоторое время приостанавливается обычный рост различных органов тела. Но самые значительные перемены происходят в духовной жизни подростка. Новая сила – пол выступает на первый план. Ярко и глубоко этот период описывает В. Зеньковский. У подростка рушится устоявшийся порядок мира, меняются сложившиеся вкусы и привычки, духовный мир подростка снова становится эгоцентричным, все вращается вокруг его личности. Вся жизнь подростка освящается мечтательностью.

«Лишь в этот период начинается настоящее самосознание, вкус и влечение к своему внутреннему миру, острое самоподчинение свох желаний и порывов. Внутренний мир, оказывающийся бесконечным и бездонным, иррациональным и непостимым для самого же подростка, выдвигает различные «мечты» - чувства, желания, планы – совершенно не считаясь с тем, насколько они реализуемы. Острый и упорный иррационализм, нежелание считаться с реальностью, уверенность в праве жить своим миром и придает всем замыслам и желаниям характер мечты, которая изолирует подростка от социального мира. Этот период ...имеет большой вкус к асоциальности – к уединению и одиночеству, непонятости и ненужности никому, вообще оторванности от всего и от всех»174.

Подросток переживает действие в себе мощной, темной, неясной силы, которая несет стремление к самопожертвованию и начатки грубого, неприкрашенного эгоизма, несет свои императивы, которые подросток не может объяснить, но которым он не может не отдаться со сладостной и стыдливой страстностью. Отсюда конфликты с традиционной моралью и отрицание ее. «Если к этому времени – под влиянием ядовитой среды – воображение подростка уже занято сексуальными сюжетами, то в его сознании с этим могут быть связаны только различные телесные сексуальные движения, – чем намечается болезненный, но почти неизбежный, можно даже сказать нормальный (для юношей) разрыв сексуальности и эротики, обычно, впрочем, преодолеваемый в явлениях «влюбленности». Вот почему так благотворна всякая влюбленность в этот период, ибо влюбленность, фиксирующая «объект» половых исканий, имеет огромное значение, как преодоление дурной субъективности. На этом объекте может сгущено вмещаться для подростка вся реальность, все может окрашиваться из этой точки и это должны учитывать воспитатели и родители»175.

Важно подчеркнуть еще раз, что именно в этот период человек начинает в полной мере ощущать свой внутренний мир, его безграничность, иррациональность, эмоциональную активность и моральную конфликтность, свою противопоставленность социальному миру. И это имеет важнейшее значение для формирования его духовности.

В период полового созревания часто наблюдаются резкие сдвиги в настроении подростка: до того живые, веселые, общительные они начинают ощущать тяжелый внутренний разлад, появляются мысли о бесцельности существования, тоскливое настроение. Перестройки эти столь глубоки, что могут стать источником формирования психологической личности (Ганнушкин П.Б.,1933).

Юношеский период – это период укрощенной любви, в отличие от любви отроческой. Юность – это период жизненного определения и самоопределения, пора завершения учебы и вступления в самостоятельную жизнь. Это время творческих планов, героических решений, время увлечений и вдохновения, энтузиазма и доверчивого отношения к миру и людям.

Юность характеризуется сложившимся характером, моральной чистотой, определенным мировоззрением, в большинстве случаев школьным, не прошедшим через столкновение с эмпирической действительностью. Духовная жизньв этот период во многом идеализирована. Данные черты во многом определяют развитие эмоций и чувств юности. Как правило, этот период характеризуется развитием моральных чувств, стремлением делать добро, жертвенностью, эмпатией, острой эмоциональной реакцией на несправедливость, подлость, трусость.

Через любовь, которая в этот период, как правило, находит свой объект, юноша познает красоту тела и красоту души. Любовь насыщена эмоциями, она одухотворяет человека. Любовь – это самая интимная точка соединения природы и разума (И.Г. Фихте). Любовь толкает человека на свершения и подвиги. Эмоционально-чувственный комплекс, связанный с любовью к конкретному человеку, сопровождает нас всю жизнь, задавая определенный эмоционально-чувственный тон всей жизни человека.

 

6.6.4. Освоение значений и смыслов.Важнейшим фактором формирования эмоций и чувств человека является проникновение в сферу смыслов. В игре, общении, предметной деятельности человек узнает смысл и значение предметов внешнего мира, ценность человеческого общения, значение и смысл межличностных отношений.

Познание смысла, предназначения, ценности предметов и явле­ний мира и себя в этом мире начинается в детстве и продолжается всю жизнь. При этом смысл предметов может меняться и в зависимости от этого восприятие предметов сопровождается различными чувствами. В свою очередь значением и смыслом наделяются сами эмоции и чувства.

Одновременно с раскрытием сферы значений и смыслов, их эмоционального осмысления начинает формироваться моральное мироощущение, моральные чувства. Человек начинает понимать, что такое добро и что такое зло. В нем пробуждается вкус к добру и злу. Развитие морального сознания приводит к пониманию наказания за дурной поступок и поощрения за хороший, чувства ответственности за поступок, формирует чувство стыда, которое, в свою очередь, влияет на все нравственное поведение. Интересным в этом плане представляется отрывок из повести Л.Толстого «Хаджи-Мурат». Расс­казывая историю своей жизни, Хаджи-Мурат признается, что в юности в одной из схваток он испугался и убежал. С тех пор, говорит Хаджи-Мурат, я всегда вспоминал этот стыд, и когда вспоминал, уже ничего не боялся. Стыд оказывался сильнее страха. Подобного рода сложные отношения характерны для нравственных чувств человека, им принадлежит огромная роль в формировании нравственных качеств личности.

 

6.6.5. Совесть как выражение нравственногочувства. В процессе воспитания ребенок усваивает нормы морали. При этом нравственные нормы, мораль определяют поведение человека, выступая или как стимул, или – если они стали личностно значимыми – как мотив. В первом случае человек «сверяет», сопоставляет свое поведение с моральными нормами и старается их выполнять из страханаказания. Во втором случае нравственные нормы служат мотивом поведения. Нам важно отметить, что и в том и в другом случае присутствует акт соотнесения поведения и моральных норм и что моральная норма побуждает и направляет поведение, в первом случае опосредованно, во втором случае прямо.

Но мы знаем, что деятельность и поведение не только мотивируются, но и корректируются на основе самоконтроля. Личность производит самооценку совершаемых поступков. Этот нравственный самоконтроль происходит путем соотнесения нравственных параметров поведения с моральными нормами. В том случае, когда моральные нормы стали личностно значимыми, человек самостоятельно формирует для себя нравственные обязанности и требует от себя их выполнения.

Заметим, что моральные нормы становятся личностно значимыми у незначительной части общества, для большинства это внешний стимул, определяющий характер поведения. В этих условиях природа должна была позаботиться о дополнительных гарантиях морального поведения. Таковым гарантом стала совесть.

Моральный самоконтроль часто констатирует расхождение реального поведения с моральными нормами, но не приводит или в большинстве случаев не может привести к изменению уже совершенного акта поведения. Тогда наше сознание констатирует факт расхождения поведения и нравственной нормы, и, таким образом, формируется негативный градиент оценки собственного поведения. Причем это характерно для обеих ипостасей моральной нормы – стимула и мотива. Негативный градиент оценки начинает проявляться как некоторая оценочная мотивация в отношении самого себя. Любая мотивация порождает соответствующее мотивационное состояние, которое субъективно проявляется в особом чувстве неудовлетворенности или удовлетворенности собой – в совести. Учитывая это, можно предположить, что физиологическая основа совести близка к физиологической основе биологической мотивации. Нейропсихологические и нейрофизиологические данные о воздействии сознания на подкорковые процессы позволяют высказать эту гипотезу.

Совесть характеризует способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности и требовать от себя их выполнения, производить самооценку совершаемых поступков. Совесть выступает в форме внутреннего императива, определяющего поведение человека при достижении самых различных целей. И если в моральных нормах отражаются потребности человека и общества на основе исторического опыта многих поколений, то совесть всегда индивидуальна; она лежит в основе не только рационального осознания нравственного значения совершаемых действий. Именно чувственная составляющая совести выступает в роли мотивации. В совести морально должное и фактически принятое совпадают далеко не всегда и не полностью.

Поступок «по совести» позволяет человеку пережить изумительное и таинственное душевное состояние, раскрывает перед ними истинную духовную свободу. В этот момент человек начинает постигать духовную свободу не с чужих слов, не отвлеченным рассудком, но собственным опытом. «Человек, верно переживший совестный акт, завоевывает себе доступ в сферу, где долг не тягостен, где дисциплина слагается сама собой, где инстинкт примиряется с духом, где живут любовь и религиозность»176.

Совесть живет в каждом человеке, даже в самом мрачном и ожесточенном, и она приводит человека к покаянию, но для этого надо отдаться совести, подчиниться ее действию в совестном акте.

«Беда современного человека в том, что он «научился относиться критически» к освященной, иррациональной глубине совести, ограждая себя от ее голоса. В среде современной интеллигенции царит не высказываемое, но молчаливо подразумевающееся и все более укореняющееся воззрение, будто «умному» человеку, собственно говоря, решительно нечего делать с совестью, у него много дел поважнее: ему надо приспособиться к сложным законам общественности, хозяйственности и политики для того, чтобы научиться комбинировать эти законы в свою собственную пользу и на этом построить свое благополучие. Такому дельцу невдомек, что совесть нужна каждому человеку, и не только в важные, поворотные минуты его жизни, но и в ежедневных делах и в обыденных отношениях; и то, что не тронуто ее лучом, – оказывается не только недоброкачественным в смысле духовной ценности, но и жизненно непрочным, некрепким, в высшей степени подверженным распаду и в личной, и в общественной жизни...Там, где совесть вытравливается из жизни, ослабевает чувство долга, расшатывается дисциплина, гаснет чувство верности, исчезает из жизни начало служения; повсюду воцаряется продажность, взяточничество, измена и дезертирство; все превращается в бесстыдное торжище и жизнь становится невозможной»177.

Нельзя рассматривать совесть только с позиции «укора совести». Доведенная до крайности, такая позиция может привести к подавлению совести, а вместе с ней и самой идеи добра, доброты и добродетели. Душа в этом случае становится циничной, черствой, холодной. Человек, которому не удается поднять себя до совести, начинает опускать ее до себя.

Таким образом, переживание совести, как укора, может привести или к вытеснению совестного акта или к снижению совестного акта до себя178. Весьма опасен путь интеллектуализации совестного акта, заключающийся в попытках его логического обоснования. Ум может заслонить совесть, закрыть ее моральной казуистикой, увести от совершения совестного акта.

Как мы уже отмечали, совестный акт должен осуществляться свободно. И если человек обращается к своей совести, то он должен это делать не в качестве исследователя, а в качестве деятеля. Человек должен жить совестно, он должен предстать перед своей совестью, увидеть в ней себя и для себя, для совершения дела. Человек должен обращаться к совести с вопросами о своей личной жизни и деятельности, совесть подсказывает нравственно лучшее в данном жизненном положении. Совершение совестных поступков может постепенно привести к тому, что утратится грань между совестью и самим человеком, человек перестанет противопоставлять совесть своему «я», а «я» – своей совести, зовы совести станут желаниями человека.

Совестливый акт выступает как сильнейшая мотивация конкретного нравственного поступка и переживается как сильнейшее чувство.

 

6.6.6. Разрушение эгоцентрической позиции.Как уже отмечалось, ребенок от природы эгоцентричен. Это мировосприятие обостряется в период подросткового полового созревания. Однако в процессе жизни эта позиция постепенно разрушается. Так, на смену безусловной материнской любви, любви только потому, что ты есть, приходят другие отношения. Уже в отношении с отцом ребенок сталкивается с ситуацией, когда любовь можно и должно заслужить. Для этого надо что-то сделать или совершить поступок. Постепенно, в общении с другими детьми и взрослыми, ребенок осознает общий характер данного положения. Он начинает понимать, что мир не только для него, что сам он должен делать добро для других, что он только часть мира, при том, может быть не самая главная. Разрушение эгоцентрической позиции сопровождается целой гаммой негативных чувств: разочарованием, тоской по прежним временам, чувством неуверенности, страха, агрессивности по отношению к окружающим. И от родителей и педагогов требуется большой такт и педагогическое мастерство, чтобы перевести ребенка к другому мироощущению. Самое главное, при этом необходимо обеспечитьребенку успех в различных сферах жизнедеятельности, на этой основе вселить уверенность в свои силы, в то, что он очень многое может сделать не хуже, а может быть и лучше, чем другие.

Подобная ситуация складывается и в период полового созрева­ния. Но здесь формируется комплекс чувств, в основе которых лежит убеждение, что подросток недостаточно красив, недостаточно привлекателен, что его (ее) никто не полюбит. Не упрощая ситуации, необходимо и здесь добиться осознания подростком того, что любят не только за красоту тела, но и за красоту души, за жизненный успех. Необходимо добиться сублемации эротических побуждений в активную деятельность по совершенствованию самого себя, на развитие своих способностей и на этой основе на успехи в учебе, спорте, танцах, трудовой деятельности и т.д.

 

6.6.7. Обычаи и эмоции.Как было показано, чувства человека определяются не только потребностями, но и всей системой отношений человека, системой его ценностных ориентации, среди которых важную роль играют традиции, обычаи, предания, выступающие как проявление исторической памяти этноса.

Истоки традиций и обычаев восходят к мифологическому мышлению. Интересные данные по этому вопросу приводит М. Элиаде.

Так как миф рассказывает о деяниях сверхъестественных существ и о проявлении их могущества, он становится моделью для подражания при любом, сколько-нибудь значительном проявлении человеческой активности. Когда миссионер и этнограф Штрелов спрашивал представителей австралийского племени арунта, почему они совершают тот или иной ритуал, ему отвечали однозначно: «Потому что так нам повелели наши предки». Члены племени кай (Новая Гвинея) отказывались как-либо менять свой образ жизни и особенности своей трудовой деятельности и, объясняя это, говорили: «Так поступали немусы (мифические предки), и мы делаем так же». Когда у певца племени навахо поинтересовались о причине возникновения одной из деталей обряда, он ответил: «Потому что наши Святые Предки поступили так в первый раз». Мы находим точно такое же оправдание в молитве, которая сопровождает тибетский древний ритуал: «Как нам было завещано от начала сотворения мира, так мы и должны совершать жертвоприношения (...) Как наши предки поступали во времена прошедшие, так и мы должны поступать сегодня». Такое же оправда­ние приводится и индусскими теологами. «Мы должны делать так, как боги делали во времена «начала всех начал» (Satapatha Brahmana, Vn.2,1,4). «Так поступали Боги, так теперь поступают люди» (Taittriya Brahmana, 1.5,9,4)179.

Обычай и традиция формируются на ранних этапах развития социального сообщества. Обычай так же императивен, как и инстинкт. Он содержит в себе и способ поведения, и источники активности, и нравственную норму в скрытой (имплицитной) форме. Обычай изна­чально социален. Он несет в себе нравственную основу, но она не отрефлексирована.

Поступая согласно обычаю, человек поступает нравственно, следовательно, человечно. По силе воздействия обычай сравним с инстинктом. Обычай онтологичен. Это акт, совершенствующийся в людях. Обычай – прежде всего действие, способ поведения, являющийся, с одной стороны, обязательным для отдельных членов группы, а с другой – привычным для его членов. В обычае передается действие. Обычай тесно связан с преданием как образом жизни. Предание – сама жизнь, воплощенная в поступках этнических героев.

Человек, будучи членом закрытой группы, совершая какое-либо действие согласно обычаю, поступает человечно. Сделав обычай привычным для себя, он приобретает качество человечности. Сила обычая в формировании человечности заключается в том, что человек усваивает не нравственную норму, а способ действия, который нравственен по отношению к членам закрытого сообщества. В обычае человек живет. Научить обычаю значит научить жить. Без обычая нравственность не входит интимно в сущность человеческого бытия. В обычае сокрыта одна из сторон тайны человечности.

Нравственность обычая конкретна и причастна к своему объекту. Действующий в обычае поступает в соответствии с моралью закрытой группы. Через обычай человек идентифицирует себя со своим народом, вводится в свой род. ибо обычай – дух народа, его дела.

В основании обычая лежат поступки реальных людей в наиболее важных для рода жизненных ситуациях. Именно духовность этих пос­тупков составляет человечность обычаев. Такие поступки являются не только нравственной основой обычаев, но и содержанием преданий, в которых рассказывается о важнейших событиях в жизни народа и подвигах отдельных героев. Существуя в форме устного рассказа, предание передается из поколения в поколение. В народном предании образы постепенно идеализируются и обобщаются. Со временем предания могут отражаться в народных эпосах, в том числе и в литературной форме. На образах преданий (Микулы Селяниновича, Ильи Муромца, князя Владимира и др.) воспитывается молодое поколение, впитывая нравственные черты героев в процессе переживания событий, отраженных в предании. Именно присутствие в предании реального поступка конкретных людей наделяет его нравственной силой и чувствами, заставляет вслушиваться в него и размышлять. Предание – это опыт общения с предками, это усвоение каждым человеком духовного наследия предков. Предание – это Святослав с его благородным «Иду на Вы», это мужественный и отважный Евпатий Коловрат, это Сергий Радонежский, воплощающий духовность Руси. Постичь предание значит постичь душу народа, и наоборот, чтобы постичь душу народа, надо постичь его предания. В преданиях раскрывается смысл истории в поступках людей. Онтологическая суть предания – воплощать в конкретном человеке то, что для рода (народа) было совершено героями. Дух предков наследуется в человечности новых поколений. Свою духовность мы получаем от предков, она заключена в обычаях и предании (сегодня мы уходим и от того и от другого). Герои преданий не завещают нам мораль, они оставляют нам поступки. И в этом – непреходящая ценность преданий для формирования человечности. Человечность – это не слова, а поступки, которые мы интерпретируем в категориях морали.

Поступая в соответствии с традицией и преданиями, человек испытывает глубокое эмоциональное удовлетворение, чувство гордости. Предания интимно входят в совесть человека. А совесть определяет нравственную оценку всем поступкам человека, сопровождая ее соответствующими эмоциями и чувствами.

Предания сами по себе эмоционально насыщены. Усваивая предания, человек присваивает и огромную массу чувств, чувств патриотических, соединяющих личность с родом, со своим народом.

 

6.6.8. Религия и чувства.Огромное влияние на формирование эмоционально-чувственной сферы личности играет вера.Жизнь вцерковной традиции, вера в Господа Бога связана с постоянной работой над самим собой в соответствии с заповедями Иисуса Христа, с постоянным, ежедневным иежеминутным трудом по ограничению своих желаний, в которых проявляется себялюбие и эгоизм, ибо от них исходят злые помыслы, зависть, гордыня, богохульство. В конечном счете духовное очищение связано с искоренением желания жить в довольстве и наслаждении и с научением любить бедствия, скорбь и трудности. Пока мы угождаем себе, мы не можем угождать ближнему, любить ближнего. А раз мы не можем любить ближнего, мы не можем любить и Господа.

Путь, ведущий к ограничению своих желаний, начинается с выполнения установленных церковью постов. С них начинается послушание. В послушании смиряется гордыня, дух противоречия, самоуверенности, упрямства и открывается простор для любви.

Для освобождения от соблазнов огромны значение имеет молитва. Молитва питает душу и просвещает ум, это активное действие верующего, направленное на борьбу с соблазном. Молитва порождает внутреннее спокойствие, терпение в скорби, любовь и благодарение. В акте молитвы суть религии, понимаемой как связь с Богом.

Огромное значение для проникновения в духовные ценности и смысл религии играет процедура Евхаристии (покаяния и причастия). Догмат церкви утверждает, что «лишь непосредственное, евхаристическое, харизматическое соединение со Христом, буквально – причастие Ему, делает возможным исполнение Его новых заповедей»180.

Молитва, пост, покаяние и причастие несут в себе огромное эмоциональное напряжение. Верующий живет богатой эмоциональной жизнью, которая воплощена в реальных действиях.

Из сказанного ясно, неоценимое значение веры в формировании эмоционально-чувственной сферы внутренней жизни человека. Вера делает чувства человека не только эмоционально-насыщенными яркими, но и перестраивает всю внутреннюю жизнь человека, его эмоции и чувства, придавая им новое качество.