Главная | Обратная связь

ПОЭТИЧЕСКИЙ МИР ВОЛШЕБНЫХ СКАЗОК

Сказки известны каждому человеку с детства. Ребенок не подвергает сомнению реальность сказочных героев, искренне верит в их существование. По мере взросления человека его представления о мире упорядочиваются, детская вера в чудеса уходит. Маленькие «почемучки» уступают место «мудрецам», которые, может быть, и восхищаются сказочной фантастикой, но уже меньше интересуются ее истоками. Часто ли можно услышать такие «наивные» вопросы: «Сколько все-таки ног у Бабы Яги?», «Почему ее избушка стоит на курьих ножках?», «Почему Кощей во что бы то ни стало хочет жениться?». А между тем ответы на них дают бесценный материал для всех, кто интересуется историей развития человечества, а неинтересующихся заставляют задуматься, какой сложный путь прошел человек в своем стремлении понять окружающий мир.

Теоретически все мы как будто очень хорошо знаем, что такое сказка. Мы интуитивно чувствуем ее обаяние, наслаждаемся ее красотами, смутно понимаем, что перед нами что-то значительное. Короче говоря, в понимании и оценке сказки нами руководит поэтическое чутье. Однако поэтического восприятия, хотя оно и необходимо, еще недостаточно. Плодотворным оно окажется только в соединении со строгими методами научного познания и исследования. Именно на такой комплекс при изучении сказок опирается фольклористика – наука об устном народном творчестве. Фольклористы проанализировали жанровую специфику сказки как произведения прозаической формы и вымышленного содержания, определили классификационные принципы сказочного эпоса – по композиции и характеру действующих лиц, выделили сказки тотемические (или сказки о животных), бытовые (или реалистические, социально-бытовые), кумулятивные (типа «Колобок», «Репка») и волшебные. Объектом особо пристального внимания исследователей стали волшебные сказки.

Ученые считают. что в древности рассказыванию сказок могло придаваться магическое значение. На определенные размышления наводит старое название сказок – байки. По В. Далю, байка – «колыбельная песня, припев для усыпления дитяти». Кроме того, слово «баить» употреблялось в старинном значении «шептать, знахарить, заговаривать». Исследователи предположили, что предшественниками сказок были некие древние рассказы, которые исполнялись при определенных обстоятельствах «бахарями» – лицами, наделенными повышенной способностью к внушению. Что это были за обстоятельства и кому предназначались рассказы? Известный фольклорист В. Я. Пропп считает – молодым людям, которые после ряда испытаний принимались в полноправные члены рода.

Задумывались ли вы над вопросом, почему в сказках старик безропотно ведет свою дочь на верную казалось бы гибель? Из трусости? По слабости характера? Из страха перед новой женой? Но неужели страх сильнее родительской любви? Оказывается, дело в том, что детей уводили на мнимую смерть. Из леса они возвращались уже другими людьми – взрослыми. Когда обряд инициации (посвящения) исчез, истинная причина увода в лес была забыта, и тогда сказке понадобилась мачеха, чтобы хоть в какой-то степени объяснить странное поведение отца. В лесу дети должны были показать, что они смелые, сильные, ловкие, могут переносить холод, жару, боль. В сказке «Морозко» едва живая от холода девочка твердит: «Тепло, Морозушко!». В другой старик напутствует дочь, как она должна вести себя в лесной избушке: «Огонек не переводи, кашку вари, а сама сиди да пряди». С помощью благодарной мышки девушка обыграла медведя и получила «стадо коней да воз добра». А вот бабина дочь одна кашу съела, «огни позадула и в углу прикорнула». За это она и поплатилась. Вероятно, одним из моментов обряда инициации было испытание на сонливость. Заснув, Иван лишается спасенной им невесты.

Таким образом, назначение определенной части древних рассказов состояло в том, чтобы познакомить посвящаемых с самим обрядом инициации, его структурой, правилами поведения при испытаниях. Кроме того, сказки и предшествующие им рассказы были своеобразным учебником для молодежи, в котором старшее поколение так или иначе передавало свой опыт, знания, жизненные правила, соблюдение которых обеспечит благополучие. Каковы эти правила? Мы без труда обнаружим их отголоска в целом ряде сказок.

Уважай родителей и предков, соблюдай погребальные обряды. В сказке про Кощея сыновья видят свой долг в том, чтобы вызволить мать из царства этого чудовища. Три ночи ходил Иван-дурак на могилу отца, получил от него чудесных коней и благодаря этому женился на царевне.

Прислушивайся к советам старших, у них богатый жизненный опыт. По совету старика Иван крестьянский сын купил паршивую лошадку, стал водить ее на утренние и вечерние росы, и «сделалась лошадь сильная, крепкая да красивая... и такая разумная, что только Иван на уме помыслит, а она уж ведает».

Не нарушай установленных запретов, этим ты способствуешь победе злых сил. Но если случилась по твоей вине беда, ты сам должен исправить содеянное. Нарушил Иван-царевич запрет Марьи Моревны заходить в последнюю комнату, поддался чувству жалости, невольно освободил Кощея и остался без жены: унес ее злодей. Но даже возможная смерть не пугает Ивана-царевича – он идет на поиски жены и освобождает Марью Моревну.

Не давай опрометчивых обещаний, будь осторожен в выражениях. Пообещал царь медведю то, чего в доме не знает, и должен был отправить к нему сына и дочь.

С течением времени древние рассказы переосмысляются, воспринимаются как художественный вымысел. Герой получает награду не столько за соблюдение родовых законов и традиций, сколько за свои героические подвиги и высокие нравственные качества. Воцарение героя всегда трактуется как торжество человека честного, доброго, справедливого, смелого, находчивого. Если учесть, что в прежние времена благополучие государства связывалось с личностью правителя, то станет ясно, что, говоря о счастье одного героя, сказка думала о благе всего народа.

Можно не сомневаться, что древнейшие рассказы в числе прочих сведений преподавали молодежи и основы мифологического мышления. Мифологические понятия и представления нашли свое отражение в сюжетах и образах волшебной сказки. Мифологическое мышление определяется единством духовного и природного. Для него нет различий между живой и неживой природой. Отсюда принцип анимизма, одушевления природы. Основой ряда сюжетов является встреча человека с хозяевами природы – морозкой, морским царем, змеем и т. д. Мифы говорят о происхождении людей из камней, деревьев, плодов – сказка откликается утверждением возможности чудесного зачатия. Так, богатырь Покатигорошек развился из горошины, которую съела женщина. Мифологическое сознание не проводило четкой грани между человеком и животным. Размышляя о происхождении людей, родов, племен, древний человек пришел к выводу о родственных отношениях с животными, которые якобы были божественными предками – тотемами. В этих представлениях коренятся истоки веры в оборотничество, в существовании племени вовколаков (людей–волков). Былинный Волх, например, обладал способностью превращаться в зверя, птицу, рыбу. В сказках превращения являются обычным делом, правда, со своими нюансами и тонкостями. Строго говоря, превращение – это всегда смерть существа для своего мира. Превращение может быть результатом колдовства («Нянька ударила ее слегка по белому телу, и сделалась Марья-царевна серой утицею»), нарушения запрета («не послушался Иванушка сестры, напился из копытца и стал козленочком»), наказания («Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца своего отца уродилась; за то он на нее осерчал и велел ей три года квакушею быть»). Пребывание в облике зверя или птицы – естественное состояние существа из иного мира. Так, чудесная невеста сказочного героя прилетает на берег озера в облике утки или лебедя. Лягушкой появляется в мире людей Василиса Премудрая, «белой лебедью» возвращается назад, когда Иван-царевич опрометчиво лишил ее лягушачьей кожи.

Изменения внешнего вида, как правило, сопровождают переход героев из одного мира в другой. Мир волшебных сказок, хоть и вымышленный, но имеет свои закономерности построения. Он включает в себя три основные части: «некоторое царство» – это мир людей, имеющий значение «свой, живой, хороший»; «тридевятое царство, тридесятое государство» – иной мир, а значит «чужой, мертвый, враждебный, опасный». Выделяется еще третий мир – небо (чистый мир солнца, луны), куда нет дороги нечисти.

Особое значение для развития сказочного сюжета имеет характеристика границы между мирами. Ученые предполагают, что формы пересечения границы между миром людей и иным миром («подземным царством», миром мертвых) связаны с художественным осмыслением различных погребальных обычаев.

Связующим звеном может быть калиновый мост через огненную реку. Калиновый не потому, что сделан из тонкой и хрупкой калины, а прокаленный, горячий, огненный. Если мы вспомним обычай кремации (сжигания) трупов, то станет ясно, почему огненная река и разделяет и соединяет разные миры. У огненной реки или на калиновом мосту происходит битва богатыря с чудовищем, многоголовым змеем. На горящем пне видит герой змею, которая награждает его за свое спасение.

Роль транспортного средства могут выполнять птицы. Иногда героя зашивают в шкуру животного. Появляются птицы («вороны черные, носы железные»), подхватывают падаль и уносят ее. Все это напоминает обычай далекого прошлого зашивать трупы в шкуры, которые мифическая птица уносила в иной мир.

Но самым популярным местом, где герой пытается проникнуть в иной мир, чтобы спасти невесту (жену, мать), является избушка Бабы Яги, очень похожая на домовину с мертвецом. Известно, что у славян существовал обычай выставлять гробы с мертвецами у дорог на четырех палках. На севере домовины находились на столбе с перекладиной внизу, что несколько напоминает птичью ногу. Баба Яга – это как бы сторож царства мертвых и сама мертвец. Об этом говорит ее портрет, маленькие размеры жилища («нос в потолок врос»), слепота и то, что она не переносит запаха живого человека («Фу, фу! Русским (читай «живым») духом пахнет»). Ее костяная нога (значит мертвая) также указывает на связь с миром мертвых. У старушки она единственная, поэтому она и ходить толком не умеет – летает в ступе.

Вы, наверное, обращали внимание на то, что баба Яга может быть злой и доброй, противником и помощником героя. С одной стороны она, как и Кощей, демоническое существо, которому подвластны звери и птицы, мать змей, обладательница чудесных предметов, людоедка. С другой, обнаруживает черты «загробного покровителя» героя, даже его предка по женской линии или родственницы со стороны жены. Поэтому Яга становится верной помощницей, доброй советчицей Ивана-царевича, разыскивающего похищенную жену или невесту. Эта двойственность (или амбивалентность) образа Бабы Яги до сих пор притягивает внимание исследователей. Отметим, что в сказке главные персонажи резко делятся на положительных и отрицательных. Среди положительных вырисовываются два типа: герои-богатыри (Покатигорошек, Иван Зорькин, Иван-царевич, Иван-крестьянский сын) и «иронические удачники» (Емеля, Иванушка-дурачок). Герои-богатыри часто отмечены чудесным рождением (Покатигорошек родился от съеденной горошины, Буря-богатырь и Иван Быкович – от чудесных рыб и коров, Иван Сученко – от собаки и златоперого леща), необычайно быстрым ростом («не по дням, а по часам»); их противниками, как правило, являются существа, имеющие мифологическую окраску (Змей, Кощей Бессмертный). «Иронические удачники» в исходной ситуации противостоят не мифологическому, а человеческому миру, своему окружению. Они гонимые, непризнанные. Их антиподами выступают лица, наделенные жизненными благами независимо от внутренних качеств, например, по старшинству рождения (старшие братья) или социальному положению (царь). «Иронические удачники» в конце концов проходят трансфигурацию (изменение), в результате приобретая новый облик, новую одежду или удивительные качества, являют свое истинное лицо, женятся на царевне, и сказочный мир получает сильного, доброго, великодушного, бескорыстного царя.

В стане противников героя самой колоритной фигурой, пожалуй, является Кощей Бессмертный. Это демоническое существо, оборотень, летающий по воздуху и похищающий женщин. Но, как ни странно, его отношение к пленницам зачастую вполне рыцарское, а намерения благие – законный брак. Каковы же истоки этого образа? В науке загадка Кощея до конца не разрешена, но ни у кого не вызывает сомнения мифологическое происхождение образа. Недаром функционально близкий ему персонаж носит имя Карачун, что означает «смерть, гибель». Спасти девушку от Кощея-Карачуна – значит спасти ее от смерти. Поскольку сама смерть смерти не имеет, постольку и Кощей представляется бессмертным. А как Карачун стал Кощеем? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к истории. Древний запрет на брак в пределах своего рода объясняет, почему сказочный герой отправляется за невестой в чужие земли, в тридесятое царство. Чужие юноши в свою очередь тоже были обязаны найти невесту на стороне, но они традиционно, и это нашло отражение в художественном строе свадебной лирики, воспринимались родом девушки как злодеи, погубители, разорители. В свете этого обычая о Кощее можно сказать, что он не мирный жених, а завоеватель. Само имя Кощея (или Кащея) может иметь связь как со словом «касть», так и со словом «кость». Русское «касть» (из «капость») означает все гадкое, нечистое, даже «негодные остатки на бойнях». Отсюда понятны ассоциации со словом «кость» и представление Кощея скелетоподобным существом, что, впрочем, не противоречит мифологической природе этого персонажа как «карачуна», смерти. В сказках Кощей становится образом огромной обобщающей силы, символом зла, которое подлежит полному и безусловному уничтожению.

Дело в том, что от активной борьбы с врагами в конечном счете зависит благополучие сказочного мира. Только окончательная победа добра над злом способна вернуть сказку в идеальное, гармоничное состояние. Счастливый конец сказок – это уже явление мировоззренческого характера. Как только герой выполняет определенную задачу, побеждает врагов, сюжет завершается, справедливость торжествует, и сказочный мир вступает на новый виток идеального состояния, гармонии и неподвижности.

ДА РАЗДЗЕЛА «Сфера празаічных эпічных жанраў:

няказкавая проза»